– Ты думаешь, я так глупа? Можешь получить премию за свое представление! Ты говорил правильные слова, уверенно действовал, умело ласкал меня. Ты заставил меня поверить в твою любовь и в мою неуязвимость. И все это ради последнего удара? Сколько еще должна была длиться эта комедия?
Ник облизал пересохшие губы. Ему надо сказать очень веские слова, способные убедить Аби, что он не замышлял ничего дурного и не собирался причинять ей зло. Однако он слишком долго раздумывал…
– Я сама скажу вместо тебя, – холодно проговорила Аби. Она выпрямилась и бросила ему: – Ты приехал сюда, чтобы отобрать у меня магазин. Чтобы сделать из меня "урок для других". "Кредит-Х" под прикрытием закона творит невесть что! – Ник хотел перебить ее, но Аби подняла руку, требуя молчания. – А что я? Шестерка в вашей игре. Помеха, от которой надо избавиться любой ценой. Не сомневаюсь, ты неплохо повеселился. Весь твой план – великолепная шутка. – Аби поглядела на злое и довольное лицо Мэри. – Наверное, вы оба весело посмеялись: что ж, пусть маленькая, но все же победа.
– Аби, пожалуйста, – попросил Ник, приблизившись к ней на шаг. – Ты должна…
– Что должна? – перебила она его. – Слушать, как ты мне врешь? Или как она рассказывает о вашей необыкновенной любви? Господи, да мне глядеть на вас и то противно. – Она с отвращением скривилась. – Я ненавижу и презираю вас, мистер Бэннет.
Нику стало так больно от этих слов, как не бывало и от ударов в мальчишеских потасовках.
– Аби, пожалуйста…
– Я ничего не хочу слышать, – она задрожала как в лихорадке от злости на эту парочку. Ее затошнило. – Все неважно. Я ухожу. Ты выиграл. Это все – твое.
Она повернулась и вышла из магазина. Открыла дверцу машины, села за руль. Мотор взревел, она выехала из закоулка наперерез основному движению, с силой нажав на газ, так что потрепанная "тойота" взревела и рванула вперед, ничуть не уступая гоночной машине.
– Зачем ты это сделала? Могла бы отомстить мне, если уж очень этого хочется, не трогая Аби! – Ник со всей силы стукнул кулаком по прилавку.
– Я никогда никому не прощаю обид, – отчеканила Мэри. Она смотрела на Ника с ненавистью. – Ты предоставил мне одной расхлебывать кашу в Нью-Йорке. Всем нравилась эта элегантная пара: ты и я. И всем им нужно было объяснить, почему я теперь одна. Ну вот – теперь и ты один. Мы в расчете.
Она растянула губы в довольной усмешке, достала из красной сумки ключи от машины и собралась еще что-то сказать на прощание, но, взглянув на Ника, по-настоящему испугалась и ринулась к двери.
– Тебе на всех наплевать! Ты не думаешь ни о ком, кроме себя! Кто ты такая? Да ты просто красивая ракушка с гнилой душонкой! Ты мне отвратительна!
Конец его тирады Мэри услышала уже на улице.
Ник стоял посреди магазина, не в силах двигаться. Он молил Бога, чтобы с Аби ничего не случилось, чтобы она живой и здоровой добралась до дома, и тогда он все объяснит ей. Он сделает все, чтобы она поняла его. Конечно, она растеряна и сердится на него, но все в конце концов обойдется.
Будто невидимая рука берегла "тойоту" – сама Аби почти ничего не видела из-за слез. К тому же било в глаза яркое солнце… Она не выдержала головной боли и съехала на обочину. Здесь, под кронами придорожных деревьев, она остановилась и позволила себе выплакаться. Когда слезы перестали литься ручьем, она пару раз тяжело вздохнула и, откинувшись на спинку сиденья, прижала руку к животу, к тому месту, которое называют солнечным сплетением: оно ныло…
Аби попыталась взять себя в руки и стала вспоминать все, что случилось утром. Она методически восстанавливала в памяти минуту за минутой. Вот она вышла из магазина. Вот вынимает из машины две последние картины. Вот вносит их в магазин – и слышит голоса. Думая, что Ник разговаривает с покупателем, она спряталась, чтобы узнать, как он справляется без нее.
Аби прижала дрожащие пальцы к вискам. А потом… Она облизала пересохшие губы… Женщину, которая разговаривала с Ником, она узнала почти сразу же: это с ней болтала Ди, приняв ее за репортершу. Ник называл ее Мэри. Она не брала интервью – она говорила о "Кредите-Х". И называла его не Ник Маквэл, а Доминик… Доминик Маквэл Бэннет. Это именно он – президент "Кредита-Х"! Он приехал, чтобы разорить ее и забрать себе магазин. Когда она поняла это из их разговора, раздался выстрел…
Аби покачала головой. Нет, ни у кого не было пистолета. Выстрел был давно… Боль в голове стала невыносимой. Она прикрыла глаза и постаралась не поддаваться тьме, уводившей ее из реального мира в небытие. Прошлое проникало в настоящее, чтобы мучить ее. Она больше не могла противостоять панике и хаосу в своей душе.
"Господи, помоги! – взмолилась Аби. – Я теряю рассудок!"
Ей стало совсем плохо. Открыв дверцу, она ринулась в кусты, споткнулась о корягу и упала на четвереньки. Ее вырвало. Немного успокоившись, она сидя привалилась к стволу дерева в ожидании, когда пройдет мучительная дрожь.
Повзрослев на четыре года, она нисколько не поумнела. Эрик Далтон хотел сделать ее своей женой, а в общем-то использовать как билет в мир бизнеса, где все было подвластно ее отцу. Когда отца не стало, она оказалась не нужна Далтону. Ник унизил ее еще больше: он даже ни разу не намекнул на свадьбу – он просто хотел отнять ее любимое дело. А еще из одного только мужского тщеславия решил заполучить и ее тело.
Ник – прирожденный актер. Когда он разыгрывал перед ней прямодушного и любящего поклонника, у него была любовница. Аби даже застонала, вспомнив, как жаждала полного слияния с Ником.
Неужели она обречена на одиночество? За что судьба так жестоко карает ее? Может быть, грехи отца обрекут и ее на муки в аду?
Видимо, она потеряла свой магазин, так и не узнав, за какую же букву закона зацепилась компания… Она изо всех сил старалась взять себя в руки, чтобы разум окончательно не покинул ее. В Кэмден она решила не возвращаться: там был Ник со своей любовницей, а она не в состоянии видеть их. Аби с трудом перевела дух и встала. Надо уезжать.
Скользнув на переднее сиденье, она открыла сумку и проверила ее содержимое. В кошельке оказалось двадцать восемь долларов шестьдесят три цента. Комнату в отеле на это не снимешь. Чековая книжка! Аби перерыла все, но чековой книжки не было… Наконец она вспомнила, что оставила ее на тумбочке возле кровати.
Самое нелепое, что против нее оборачивалось ее же стремление к логике, порядку и справедливости. Будь у нее сейчас карточка "Кредита-Х", она могла бы нанять хоть целый дворец!
Она еще пошарила в кошельке, невесть на что надеясь, и пальцы ее нащупали что-то металлическое… Ключ от квартиры Роберта Макдугала! Она не поверила своим глазам. Вот повезло так повезло! Там спокойно и пусто, да и ехать всего миль сто, не больше. Бензина у нее хватит. На еду денег достаточно. Можно даже купить еще одно платье. И будет время подумать, принять разумное решение.
Сложив все обратно в сумку, Аби оправила платье и завела машину. "Тойота" заняла свое место в потоке машин, уверенно ведомая своей хозяйкой.
12
Аби положила на тарелку два очищенных от скорлупы яйца. Интересно, какой уровень холестерина у нее в крови, если она уже пять дней ест одни только яйца да крекеры? Она поморщилась, глядя на стену, увешанную часами разной формы. Семь часовых механизмов, сделанных из разных материалов, показывали одно и то же время – час. То ли дня, то ли ночи. Она ест, но что у нее за трапеза: завтрак? обед? ужин? – она не знает. Минуты и часы соединились для нее в дни, которые не имеют названий. Жизнь стала такой же безвкусной, как еда, которую она старается затолкать себе в рот…
Аби отодвинула тарелку и обхватила руками голову. Всю неделю она анализировала свои поступки и ненавидела свою опрометчивость. Мужчины унижали ее дважды. Ладно, в первый раз она была молода, глупа и пассивна. А теперь? Теперь она сама страстно шептала слова любви, сама просила ласки, сама все о себе рассказывала…
Неужели ее вечно будут мучить воспоминания о его гладкой теплой коже, о карих глазах, в которых она тонула? Запах его кожи, ощущение его рук от прикосновений к ее телу, вкус его губ на ее устах – все это не уходило из памяти.
"Почему я не могу его возненавидеть? – возопила она. – Почему не могу побороть свою любовь к нему?"
Она прошла через погруженную во тьму столовую и остановилась на пороге комнаты для гостей. Здесь занавески на окнах были менее плотные и свет с улицы – то ли луны, то ли уличных фонарей – освещал широкую кровать. Аби вздохнула, почти застонала. Каждую ночь происходило одно и то же: она долго ворочалась, стараясь заснуть, а когда засыпала, ей снились кошмары. Вновь начиналась пытка прошлым, и она плакала от отчаяния и кричала от боли. Но хуже всего было, когда в ее сны врывался Доминик Маквэл Бэннет и она вновь переживала свое фальшивое счастье.
Она опять вспомнила, как он ласкал ее и как она просила взять ее всю, и вздрогнула. Ощущение физической нечистоты от этих воспоминаний заставило ее броситься в ванную. Аби встала под душ, подставив под сильную струю свое измученное тело. Она изо всех сил терла себя, чтобы ее кожа забыла о его прикосновениях. Однако чувства так легко не смоешь. И вновь соленые слезы побежали по ее щекам, смешиваясь с теплой водой.
Тогда, с Эриком, ей не было так плохо. "Это потому, что ты не любила Эрика", – подсказало ей сердце. "Господи, – вздохнула Аби, – а ведь я все еще люблю Ника". Она сама себе была противна, но ее гордость молчала при воспоминании о Нике.
Аби закуталась в махровую простыню, включила свет и подошла к большому зеркалу. На нее смотрело бледное существо с провалившимися глазами. Неужто это она? Боже, что она с собой сделала? "Отныне я буду думать только о себе", – поклялась она своему отражению.
Больше Аби не желала темноты и одиночества. И не ждала ничьей заботы. Она и сама может о себе позаботиться!
Она очнулась ото сна. Вместе с уверенностью в себе в ней поднималась веселая злость. И тут она вспомнила о магазине – впервые за пять дней.
Тетя Эмили распоряжалась этим магазином целых пятнадцать лет и была уверена, что Аби сможет продолжать ее дело.
Значит, ей нельзя бросать его. Во всяком случае, сейчас, когда кто-то посторонний собирался наложить лапу на чужие имущество и бизнес.
Она, как владелица магазина, всегда вела себя честно. Единственное, чего она желала, – это освободиться от власти "Кредита-Х". У нее есть копии всех писем. Правильно, она нарочно путала их карты, но ведь иначе вообще не привлечешь внимания к их несуразицам! Сколько труда она вложила в свой магазин! И не позволит никакому компьютеру одолеть себя. Человек – это не безликая карточка.
Словно искра пробежала по жилам Аби, выводя ее из состояния прострации. Ее взгляд упал на белый конверт, лежавший на туалетном столике. На нем была марка с гербом штата Вирджиния: женщина-воительница попирает ногой тиранию. Вот пример для нее! Она будет бороться до конца. Ни компьютер, ни этот коварный мужчина не одолеет ее. Доминик Маквэл Бэннет и его "Кредит-Х" еще узнают что почем! Высылка на остров Святой Елены покажется им райской сказкой!
Аби ожила, к ней сразу вернулись нормальные чувства. Она схватила телефон и набрала номер.
Клер мгновенно очнулась от беспокойного сна.
– Слушаю, – она плотно прижала трубку к уху, чтобы услышать даже малейший шепот своей любимой девочки, если та позвонит.
– Мама, – и в самом деле почти шепотом проговорила Аби.
– Боже мой, Аби! Где ты? С тобой все в порядке? – рыдая от счастья, спрашивала мать.
Аби тихо засмеялась.
– Прости меня. Я не знала, что буду приходить в себя так долго. Со мной все в порядке. Правда.
У Клер даже побелели костяшки пальцев, так крепко она сжимала трубку.
– Аби, приезжай скорей домой, – она помолчала и горестно вздохнула. – Ника нет, он выехал из своего дома. У тебя нет причин где-то отсиживаться.
– Его нет? Ты говоришь, его нет? – голос Аби сразу стал громче и звонче, но в нем зазвучал испуг.
– Нет, – твердо проговорила Клер. – Если тебе нужны деньги, я тут же распоряжусь, скажи только, куда переводить. Приезжай, Аби.
На другом конце провода воцарилось гнетущее молчание.
– Аби! – закричала в испуге Клер.
– Да, мама, я слышу тебя. Мне ничего не нужно. Я приеду сегодня вечером. Спокойной ночи, мама. И не волнуйся.
Аби ненавидящим взглядом смотрела на телефон. Ника нет. Казалось, она должна была обрадоваться, а вместо этого ее вновь охватило отчаяние. Ей вдруг стало холодно, и она, закутавшись в одеяло, рухнула на кровать.
Клер сжимала в руке трубку, пока Джон ласковым прикосновением не разжал ее пальцы. Он обнял Клер за плечи и прижал ее голову к своей груди. Она понемногу успокоилась, вслушиваясь в удары его сердца.
– С Аби все в порядке? – тихо спросил Джон, гладя ее по голове.
– Говорит, что да. Но за эти дни она настрадалась. – Клер подняла на него мокрые от слез глаза. – Ей сейчас не легче, чем мне когда-то.
– Она вернется домой?
Клер кивнула:
– Она не сказала, откуда звонит, но пообещала завтра вечером быть дома.
– Зачем ты сочинила легенду об отъезде Ника?
Клер выпрямилась:
– Я хочу, чтобы моя дочь вернулась домой. Если для этого надо солгать десять раз, солгу и десять.
Дверь в спальню распахнулась.
– Мне показалось, что звонил телефон. Это была… это была она? – спросил взъерошенный и сонный Ник.
– Да, это была Аби, – ответил отец. – Она вернется завтра вечером.
– С ней все в порядке? Где она? – спрашивал Ник, засунув руки в карманы махрового халата, чтобы унять нервную дрожь.
Клер пожала плечами:
– Она не сказала, откуда звонит. Сказала только, что с ней все в порядке. Не знаю, но мне показалось, что она несчастна. У нее почему-то испуганный голос. Я ей сказала, что ты не живешь в Галл-коттедже. Надеюсь, ты как-нибудь это уладишь, – она посмотрела на Ника по-матерински сурово.
– Не беспокойтесь, я улажу, – с трудом преодолевая нервную дрожь, ответил Ник. Он старался убедить не столько Клер, сколько самого себя. – А почему вы сказали Аби, что меня здесь нет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14