И вновь его голос, похожий на шипение ядовитой змеи, зашелестел возле ее уха:
– Потише, потише, моя дорогая. Иначе окажетесь на ее месте!
Рука его коснулась ее ягодиц, и Солейс отпрянула в сторону. Баркли увлек девушку за собой в темноту коридора.
– Жаль, что ваш батюшка не позаботился о том, чтобы устроить более просторную тюрьму. Из-за этого мне пришлось казнить немало бедолаг, которых попросту некуда было девать. Впрочем, они не доставили мне особых хлопот.
Солейс дернулась, но куда она могла бежать? Омерзительный запах смерти все усиливался.
– Ну вот мы и пришли. – Баркли остановился перед дверью камеры.
Здесь же когда-то сидел закованный в цепи Логан. Липкие пальцы страха сдавили горло Солейс. Барон отпер замок, втолкнул девушку в камеру и, сорвав со стены факел, последовал за ней.
Факел тускло осветил клетку, и два существа, едва различимые на полу, отползли в темный угол. Солейс чуть не лишилась чувств.
Вся дрожа, она приблизилась к одному из мужчин. Темные спутанные волосы падали на плечи, прикрытые жалкими обрывками когда-то белой ткани. Солейс с ужасом и содроганием разглядела на рубище остатки герба Фариндейлов.
Присев перед ним на корточки, девушка тихо сказала:
– Питер! Мужчина зашевелился.
– Убирайся! – хрипло пробормотал он. Баркли брезгливо ткнул его носком сапога.
– Не смей разговаривать так с моей нареченной!
– Не надо! – вскрикнула Солейс.
– Нет, только не это! – простонал мужчина. Девушка рухнула возле него на колени.
– Питер, это я, Солейс!
Тот, с трудом приподняв голову, посмотрел на нее. Солейс увидела налитый кровью глаз, из которого текли слезы.
– Не хочу, чтобы ты видела меня здесь, – прохрипел он.
– Питер! – Девушка ласково погладила его по щеке. – Все в порядке, Питер. Я здесь.
Казалось, голос девушки вырвал его из мрака и беспамятства, и Питер выполз на свет.
С губ Солейс слетел сдавленный крик, и слезы потекли по ее щекам. Все лицо Питера было изуродовано рубцами и шрамами. Более того, один глаз ему выжгли раскаленным железом.
– О Питер! – простонала девушка.
Он ткнулся лицом в землю, чтобы не пугать ее. Но Солейс, справившись с собой, обхватила ладонями его лицо.
– Все в порядке, все хорошо, – шептала она. Осторожно коснувшись щеки девушки, Питер смахнул с нее слезу.
– Не смей прикасаться к моей невесте, – рявкнул Баркли.
Солейс вздрогнула, как от удара хлыстом. Сжав кулаки, она бросилась на Баркли.
– Как вы могли?
– Тише, тише, дорогая, – усмехнулся он. – Не забывайте, я ведь разыскивал вас!
– Но откуда Питеру знать, где я?
– Вы забываете, что он тоже Грей! Поэтому мог догадываться, куда его брат увезет вас.
– Питер понятия не имел, что Логан в замке! И вы знали это, барон! Вы мучили его просто потому, что вам это доставляет удовольствие!
Барон угрожающе поднял руку.
– Нет, моя нежная голубка! Заметьте – мучить я люблю только врагов! – Он крепко схватил девушку за запястье. – Благодари Бога за то, что пока я не считаю тебя своим врагом.
Девушка смело встретила его взгляд.
– Солейс, – простонал Питер, пытаясь дотянуться до нее. Но он был слишком слаб… чтобы защитить ее.
Баркли вытащил Солейс в коридор.
– Скоро отец Дэвис обвенчает нас.
Солейс рассеянно оглядела стол, за которым обычно сидели монахи. С того дня, как неделю назад она явилась в Фултон, их число, похоже, удвоилось, если не утроилось. Никак не меньше двадцати мужчин в темных одеждах с капюшонами расположилось вокруг длинного стола. Склонив головы в надвинутых на лицо капюшонах, они с аппетитом ужинали. Солейс с радостью присоединилась бы к ним.
– Разве вы не голодны, дорогая? – спросил сидевший рядом Баркли. – Вы и не притронулись к ужину!
Солейс с отвращением уставилась на лежавшую у нее на тарелке сочную оленину и тут же вспомнила жуткий смрад подземелья.
– Прошу прощения, но мне не хочется есть. – Она поднялась, собираясь вернуться к себе в комнату, но рука Баркли тяжело легла ей на плечо.
– Надеюсь, что в постели у вас будет аппетит получше, чем за столом, – пробормотал он ей на ухо. Солейс высвободилась.
– Не тревожьтесь, мой господин. Мне хорошо известны обязанности жены.
Направляясь к двери, девушка чувствовала, что глаза всех собравшихся прикованы к ней. Баркли уже несколько дней назад распорядился, чтобы Солейс больше не связывали. Однако она не сомневалась, что множество внимательных глаз следят за каждым ее движением.
Она по-прежнему чувствовала себя пленницей.
Внезапно безудержное желание убежать, любой ценой спастись от того, что ждало ее впереди, нахлынуло на Солейс. Прислонившись к стене, она закрыла руками лицо. “Это какое-то безумие, – подумала девушка. – Зачем я это затеяла? Господи, выйти замуж за Баркли!” Но холодный голос рассудка одержал верх. “Я должна это сделать. Нельзя допустить, чтобы Фултон достался Логану!” Но только в том случае, если она станет женой Баркли, эти земли по праву будут принадлежать ему.
– Дитя мое, с тобой все в порядке?
Перед Солейс стоял отец Дэвис.
Ей хотелось броситься ему на шею, рассказать обо всем, возможно, признаться в том, что она сделала страшную, нелепую ошибку и теперь не знает, как быть, но… девушка не могла.
– Да, – спокойно сказала она, – со мной все отлично.
Священник внимательно посмотрел на нее, и она тут же потупила глаза.
– До свадьбы осталась неделя, – сказала Солейс. – Мы должны обвенчаться на Рождество.
– Не делай этого, Солейс! – взмолился отец Дэвис. – Он… ты не понимаешь, что тебя ждет.
Солейс не поднимала глаз.
– Отец мой, я сделала то, о чем вы просили. И теперь каждый день хожу к Питеру.
– Значит, ты видела, что он с ним сделал. Надеюсь, теперь тебе ясно, почему ты не должна выйти за него.
Наконец Солейс подняла на него глаза. В них светилась решимость.
– Я выйду за него.
Ужас и недоверие – вот что увидела она на лице отца Дэвиса.
– Но, Солейс!..
– Вы обещали, – перебила его девушка. – Я решила стать его женой. И сдержу свое слово. Как вы не понимаете, я должна это сделать!
Отец Дэвис тяжело вздохнул.
– Что ж, я не нарушу своего обещания, если это действительно то, чего ты хочешь.
Стиснув его руки, Солейс кивнула.
– Спасибо, отец мой.
Священник мягко высвободил руки.
– Остается надеяться, что ты изменишь решение. Подумай хорошенько, дитя мое. – Ласково погладив ее по щеке, отец Дэвис удалился.
Солейс проводила его взглядом. Если б он только знал, сколько она думала об этом! Думала день и ночь! Ей казалось, что это единственная возможность помешать Логану осуществить его план. И опять, словно в насмешку, он как живой встал перед ее глазами.
– Почему, – простонала девушка, – ну почему он убил отца?
Сомнения терзали ее. Опустив голову, Солейс пошла в свою комнату. Она сделала выбор. Вдруг что-то кольнуло ее в сердце. Быстро подняв голову, девушка заметила в полумраке высокого монаха, который внимательно наблюдал за ней.
Она ускорила шаг.
Сидя у окна, Солейс рассеянно смотрела на падающий снег. Мелкие снежинки мягко опускались на землю, словно чьи-то замерзшие слезы. Внезапно девушка вспомнила лицо Логана в тот страшный миг, когда он вонзил меч в сердце ее отца. Как она могла так ошибаться в этом человеке! Она любила Логана так, что ради него с радостью пошла бы на смерть, а он? Чем он отплатил ей? Лучше бы Логан убил ее! Все лучше, чем мучиться так, как сейчас!
Услышав, как открылась и сразу же захлопнулась дверь в ее комнату, Солейс даже не обернулась.
Вдруг перед ней оказался бокал.
С недоумением посмотрев на него, она подняла глаза и увидела Бет.
– Что это? – спросила Солейс.
– То, что избавит тебя от всех печалей и тревог, – тихо ответила Бет.
Солейс взяла бокал дрожащей рукой.
– Все произойдет очень быстро, – продолжала Бет, – ты даже ничего не почувствуешь.
Солейс как завороженная смотрела на бокал, не чувствуя ни удивления, ни гнева. Она словно ожидала чего-то в этом роде.
– Выпей, – сказала Бет, – а я тогда выйду замуж за Баркли, рожу ему сына, который станет законным владельцем Фултона. И все будут счастливы.
Солейс облизнула губы. Багрово-алая жидкость в бокале манила ее, обещая долгожданный покой. Но нет! Она не имеет права! Не может бросить своих людей! Кто тогда позаботится о них, Бет? Бокал опрокинулся, и алая жидкость пролилась ей на колени.
– Не могу, – прошептала Солейс.
– Но почему? Дурочка, у тебя нет другого выхода!
– Убить себя – это не выход.
– Что ж, тогда это придется сделать кому-то другому.
С этими словами Бет вышла.
В ту ночь Солейс долго не могла сомкнуть глаз. Только под утро она уснула тревожным сном. Мерцающие, как жидкое серебро, глаза Логана вспыхивали и гасли в темноте. То ей слышался его низкий, волнующий смех, то чудилось его жаркое дыхание, и девушка беспокойно вздрагивала. Но стоило Солейс сомкнуть усталые глаза, как чьи-то нежные руки вновь касались ее. Она беспокойно вздрагивала, испуганно приподнималась и вновь забывалась тяжелым сном.
На следующее утро девушка ходила по замку как зачарованная. Какая-то странная серая пелена висела у нее перед глазами. Она не понимала, что с ней происходит. Все было будто во сне. Вдруг Солейс оказалась в церкви. Стоя на коленях перед статуей Пресвятой Девы, она отчаянно молила заступницу указать, каким путем ей идти.
Дрожа от рыданий, девушка не сразу почувствовала, как чья-то рука легла ей на плечо. Подняв залитые слезами глаза, она с трудом узнала доброе лицо отца Дэвиса.
– Солейс, – растерянно прошептал он, увидев ее искаженное болью лицо, – что случилось?
– Отец мой, не знаю… кажется, я не смогу через это пройти.
Священник нахмурился.
– Послушай, девочка, ты должна выйти за Баркли, – вдруг торопливо прошептал он.
– Что?!
– Для тебя это самое лучшее. Я… подумал и решил, что был несправедлив к барону…
– Но…
– Уверен, он станет тебе чудесным мужем. – Отец Дэвис осторожно смахнул слезу со щеки Солейс. – Поверь, девочка, ты все решила правильно.
Ободряюще похлопав ее по руке, священник пошел к дверям.
Солейс, открыв от удивления рот, проводила его взглядом. Как это удалось Баркли? Может, отца Дэвиса запугали? Так ничего и не поняв, она вновь вернулась к молитве.
Фултон был переполнен монахами. Солейс постоянно встречала закутанные в плащ унылые фигуры. До свадьбы оставался всего один день. В поисках уединения девушка отправилась на самый верх крепостной стены. Пронзительный ветер сорвал с нее капюшон, разметал волосы, проник под одежду.
Промерзшая за ночь земля была покрыта снегом. Поля опустели. “Завтра все будет кончено, – подумала девушка. – Как отреагирует Баркли, выяснив в первую брачную ночь, что я уже не девственница? Может, перережет мне горло?”
Мысли ее устремились к Логану. Интересно, где он сейчас? Отказался ли наконец от своей безумной затеи вернуть Фултон? Вспоминает ли о ней?
Едва Солейс вспомнила о том, как была счастлива с ним, слезы навернулись ей на глаза. Сейчас девушке казалось, что жизнь никогда не давала ей столько радости, как в те далекие дни. А теперь душа Солейс была пуста, словно выжженная зноем пустыня.
Совсем скоро она станет женой Баркли, хотя ненавидит его и питает к нему глубокое отвращение.
– Уж не замышляешь ли ты броситься вниз со стены?
Услышав вкрадчивый голос барона, Солейс вздрогнула и смахнула слезы.
– Нет, милорд, – прошептала она.
– Вот и хорошо. – Он приблизился к ней. – Пока ты полезнее мне живая, а не мертвая.
Его пальцы игриво скользнули по руке девушки. Она почувствовала себя так, будто ее вываляли в грязи. Гнусно усмехнувшись, Баркли погладил ее по щеке, и пальцы его поползли вниз… Солейс отпрянула.
– Нет… с этим следует подождать до нашей брачной ночи.
– Но я настаиваю, дорогая. – Барон склонился к ней. Прижавшись к стене, Солейс замотала головой.
– А я считаю, что с этим можно подождать.
Взгляд Баркли гипнотизировал ее. Вдруг из его груди вырвалось что-то похожее на рычание, и девушка побледнела. Ее била дрожь.
– Здесь очень холодно.
Она поежилась и сделала шаг в сторону.
Бледно-голубые глаза Баркли вспыхнули холодным огнем. Схватив девушку за руку, он рванул ее к себе и прижал ее ладонь к выпуклому гульфику.
– Когда мы обвенчаемся, я научу вас множеству способов заниматься любовью. Возможно, некоторые из них вы найдете несколько… необычными. Но боюсь, вам придется подчиниться.
Солейс тщетно пыталась вырваться.
– У меня большие виды на вас, моя дорогая… Такое вогнало бы в краску и шлюху.
Наконец Солейс овладела собой.
– Разумеется, милорд. Ничуть не сомневаюсь, что так оно и есть.
– Вам придется выполнять мои прихоти не только в первую брачную ночь, но до тех пор, пока я этого хочу.
Выпустив руку девушки, Баркли впился поцелуем в ее губы.
Вскрикнув от отвращения, она оттолкнула его.
– Но это потом, милорд! А пока я буду делать только то, что хочется мне!
Солейс бросилась бежать.
Увидев в эту минуту его лицо, она поняла бы, что разбудила в нем зверя: глаза Баркли горели холодным огнем, на тонких губах играла похотливая усмешка. Он было устремился за Солейс, но тут перед ним словно из-под земли появился высокий монах в плаще с низко надвинутым на глаза капюшоном. Они столкнулись, и барону показалось, что он ударился о каменную стену.
Но когда Баркли, изрыгая проклятия, обратил свой горящий яростью взор на монаха, тот, невнятно пробормотав извинения, склонился перед ним в униженном поклоне. Барон стиснул зубы, но промолчал, увидев, что жертва его уже ускользнула.
Глава 40
Наступил день свадьбы. Стоя перед церковью, Солейс безучастно смотрела на отца Дэвиса, ожидающего ее возле сверкающего золотом нового алтаря. Сейчас она видела его сгорбленную спину и поникшие плечи. В коричневом плаще с капюшоном он походил на странствующего монаха. Девушка поежилась.
И вдруг ей показалось, что в церкви стало темнее. “Это из-за того, что в ней полно монахов”, – равнодушно подумала Солейс. Как мрачные птицы, они сидели на узких деревянных скамьях, стояли вдоль стен. Не меньше было и воинов Баркли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37