Сдувая на себя пену с пива, молодая вдова Силуэтова рыдала еще больше, и мать,
не зная, как по-другому вывести дочь из нервного потрясения, съездила за город
и привезла оттуда знахаря.
Знахарь был пожилой, маленький, но распространял вокруг себя острый запах
куриного помета. Придерживая знахаря за локоток, Полина Григорьевна
демонстрировала ему квартиру:
-- Это, пардон, спальня. Это в кресле вдова плачет. А это Володенькина
комната.
Знахарь показал подбородком на кучу мусора в углу комнаты:
-- Мусор после ремонта?
-- Нет, -- сказала Полина Григорьевна. -- Это Володенька после своего опыта.
-- Ну что ж, -- сказал знахарь, поворошив мусор ногой, -- будет жить.
-- Кто? -- не поняла Полина Григорьевна.
-- Володенька, -- сказал знахарь. -- Зять ваш. Вы же сами помочь просили.
-- Так я о дочери ходатайствовала, -- строго сказала Полина Григорьевна. -- А
зять-то причем? Он уже ушел от нас безвозвратно.
-- А я полагал, что муж -- лучшее утешение для вдовы, -- сказал знахарь.
-- Ну, если вы так настаиваете... -- сказала Полина Григорьевна. -- Вам,
наверно, и фотография его потребуется?
-- И фотография, -- сказал знахарь. -- В полный рост. И газетка самая ненужная.
Я его на газетку собирать буду.
* * *
Через полчаса на газетке уже стоял младший научный сотрудник
химической лаборатории Владимир Силуэтов, цел и невредим, только плечи и локти
у него были немного испачканы известкой.
Он с удивлением посмотрел на жену и тещу и спросил:
-- Где это вы так долго пропадали?
* * *
Когда первое изумление прошло, теща оставила молодых наедине и
пошла в кухню.
Знахарь тотчас же соскочил с табуретки и, потупясь, сказал:
-- Рублишко бы, хозяйка.
-- Да вам за такие дела, -- сказала Полина Григорьевна, -- не то что рублишко,
-- убить мало!
* * *
Ночью в квартиру позвонили.
-- Кого это еще несет? -- спросонья сказал Силуэтов.
Жена накинула халат и открыла дверь.
На пороге стоял Силуэтов. Тоже Володя. И тоже муж. Силуэтов-2, значит.
-- Чего заперлась? -- недовольно сказал он. -- Кто у тебя там?
Жена побледнела и бросилась в спальню.
-- Кто у тебя там? -- спросил Силуэтов-1 с кровати.
-- Вставай, Володя! -- зашептала жена. -- Муж пришел!
-- А кто же тогда я?! -- ахнул Силуэтов-1 и приготовился прыгать из окошка.
-- Во дают! -- сказал Силуэтов-2, входя в спальню. -- Только на день и
отлучился!
Теща, увидев двух зятьев, заревела:
-- Откуда ты-то еще на мою голову свалился?!
-- Из больницы, -- сказал Силуэтов-2. -- Меня взрывной волной в открытую
форточку выбросило. И прямо в приемный покой. Оказалось -- легкий испуг. Вот
домой отпустили.
И Силуэтов-2 лег по другую сторону жены.
* * *
Знахарь молча слушал Полину Григорьевну, постукивая пальцами по
толстой книге с медными застежками и надписью "Могущество алхимии", вокруг
которой был изображен дракон, проглатывающий собственный хвост.
-- Вот такая ситуTвина, -- закончила Полина Григорьевна свой рассказ.
-- Ничего страшного, -- успокоил ее знахарь. -- Одного будем убирать.
-- Каким же образом? -- спросила Полина Григорьевна.
-- Сейчас прикинем, -- сказал знахарь и вынул из сундука другую книгу, на
обложке которой значилось: "Арнальдо де Виланова. О ядах".
* * *
Хоронили Силуэтова на небольшом кладбище при лаборатории.
Могильщик, много повидавший на своем веку, бывший химик этой же лаборатории,
одноглазый, однорукий и одноногий, причем все было левое, увидев скорбящего над
своей могилой Силуэтова, в ужасе убежал к своей второй половине, тоже бывшей
химичке, у которой все было правое, так что, когда они перед сном гуляли по
кладбищу под руку, казалось, что идет один человек, но с двумя головами.
* * *
На другой день Силуэтов вышел на работу, но заметили его только
тогда, когда он снова помер, потому что снова стали собирать деньги на венок.
Жена его как раз зашла в лабораторию, где ее встретил опечаленный заведующий,
как две капли воды похожий на знахаря.
-- А где Володя?!
-- В ванне, -- сказал заведующий лабораторией и провел жену Силуэтова в
комнату, где стояла ванна, наполненная бурой жидкостью. -- Прямо в ней и
хоронить будем.
-- Так в ней же ничего нет, кроме грязи!
-- Вот эта грязь -- он и есть.
* * *
Вдова была безутешна. Вся в слезах она бросилась домой. Уже в
коридоре она почуяла что-то неладное. Причем почуяла носом. На табуретке стояла
бутылка, а внутри по донышку бегала маленькая Полина Григорьевна и рыдала:
-- Зря я знахарю-то рубль не дала!
Вдова Силуэтова распахнула дверь комнаты и увидела мужа. Он сидел за столом и
нагревал на спиртовке реторту, из которой тонкой струйкой вился дымок,
превращаясь в голову заведующего лабораторией -- знахаря. Голова покачивалась в
воздухе и говорила:
-- Ты, Володька, талант! И талант истинный! Только ты им пользоваться не
умеешь...
Баня

Когда постановили в нашем районе воздвигнуть баню, первым делом
стали ей место искать. Тут, значит, магазин стоит. Тут -- церквушка. А там,
значит, -- пустырь. Ничего на этом пустыре нет. Только высится посередине
пивной ларек.
Ну что, постановили снести к чертям собачьим эту церквушку. Поскольку
она все равно уже старая. Пятнадцатого века.
А отвели на строительство бани жутко короткий срок: три с половиной года.
Полгода -- это, значит, непосредственно саму баню строить. А три года --
церковь ломать.
Ну, первой же взрывной волной сдуло к ядрене фене магазин! А пивной ларек --
молодцом! Там только у алкашей пену с пива сдуло.
А вот уж после седьмого взрыва, когда у нашего прораба кисть оторвало, хорошо,
что малярную, а с церквушки слетели вороны, правда, жареные, поняли мы, что с
религией надо завязывать. Как говорят индийские астрологи, против кармы не
попрешь!
А нам под строительство бани отвели новое место. Очень хорошее. Рядом с
болотом.
Испачкался в болоте -- и в баню. Помылся в бане -- и опять в болото.
И вот, значит, строим мы баню. По порядку строим, согласно инструкции. Сначала
-- первый этаж. Потом -- второй... Вот уже и тринадцатый этаж достраиваем. А
баня почему-то все одноэтажная получается. Если не сказать -- ниже.
Ее в болото засасывает.
Мы говорим:
-- Чего-то мы, ребята, не в ту сторону кладем. По проекту, вроде, вверх
было.
Прораб говорит:
-- А и пусть! Ну этот проект в болото! Жизнь нам диктует другие законы.
И вот мы уже строим высотную баню-землескреб. Но вдруг где-то в районе
девяностого этажа продвижение бани к центру земли прекращается.
Прораб говорит:
-- Ну, слава богу, фундамент готов! Давайте скорей саму баню нашлепывать.
Мы говорим:
-- Так у нас уже стройматериалы кончились. Только стекло осталось.
Прораб говорит:
-- О'кеюшки! Сделаем баню в стиле "модерн". Пусть люди глядят сквозь стекло и
любуются на окружающую природу.
Мы говорим:
-- Да на всю баню-то стекла не хватит. Один мешок всего и остался. Да и то --
в виде дребезгов.
В общем, комиссия баню приняла. Правда -- за что-то другое.
Сейчас мост будем строить. Реку только подходящую найдем.
Смех сквозь слезы

Писатель Обрезкин писал длинные и скучные юмористические
рассказы. Его активно печатали в газетах и журналах, но никогда не включали в
концерты и не предлагали публичных выступлений, потому что к юмору, звучащему
со сцены, предъявляются другие требования, а именно: юмор должен быть
смешным.
И вот однажды писатель Обрезкин попросил включить его в какой-то
большой концерт.
Ведущий, как обычно, ответил, что он бы включил и с превеликим удовольствием,
но программа концерта, к сожалению, уже утверждена, и свободных мест нет.
Обрезкин стал его уговаривать, стуча кулаком по столу, и в порыве возмущения
вдруг крикнул:
-- У меня дядя в конце концов умер!
Ведущий сразу растерялся.
-- О, простите! -- сказал он. -- Тогда, конечно. Такое горе. Только
коротенько.
Так писатель Обрезкин был включен в концерт.
Перед его выходом ведущий объявил:
-- Уважаемые зрители! Сейчас перед вами выступит писатель Обрезкин. У него
произошло большое горе: умер дядя. Поэтому во время чтения писателем своего
юмористического рассказа я бы попросил зал как можно больше смеяться.
Обрезкин вышел на сцену и под дружный смех прочел длинный и скучный
юмористический рассказ.
На волне аплодисментов он влетел за кулисы и попросил ведущего разрешить ему
прочесть еще один рассказ.
-- Не имею права, -- ответил ведущий. -- У вас же умер один дядя?!
-- Нет, -- сказал Обрезкин. -- Еще тетя.
Ведущий вышел на сцену и объявил об этом залу.
Над вторым рассказом смеялись еще больше.
Окрыленный успехом, Обрезкин бросился опять к ведущему.
-- Кто еще? -- со страхом прошептал ведущий.
-- Двое детей! -- радостно сказал Обрезкин. -- Но совсем небольшие. По
полстранички каждый.
-- А как объявить народу?
-- Объявите: авиационная катастрофа.
-- Это же на целый час! -- ужаснулся ведущий.
-- Нет, -- сказал Обрезкин. -- Самолет областного значения.
Ведущий так и объявил. Писатель Обрезкин вышел на сцену и под душераздирающий
хохот прочел еще два рассказа.
Из зала послышались возгласы:
-- Бис!
Ведущий вышел на сцену и объяснил, что второй раз одни и те же родственники
умереть не могут.
Тогда кто-то крикнул:
-- Автора!
Ведущий весь в слезах бросился к телефону и стал звонить в аэропорт, чтобы
прислали механика, по вине которого разбился самолет.
Ему ответили, что самолеты в их области еще никогда не разбивались. У них
вообще нет самолетов.
Ведущий заплакал еще сильней и объявил все зрителям.
Наступила гробовая тишина: слышно было только, как плотник сколачивал гроб.
Раздались крики:
-- Надувательство! Сапожники! Верните деньги!..
В настоящее время писатель Обрезкин уже вышел из гипса, но больше нигде не
выступает -- и все по вине отличной службы "Аэрофлота".
Начинание

Тут на днях одна вахтерша умерла.
Начальник охраны сказал директору завода:
-- Только, знаете, она совершенно одинокая.
-- Ну, это ничего, -- сказал директор. -- За гробом я пойду. Вы. Ну, еще
несколько человек найдем, которым тоже делать нечего. В приказном порядке
пойдут. Пусть для них это будет уроком.
-- Да я не о том, -- сказал начальник охраны. -- Она, понимаете, одинокая
раньше была. И просила, чтобы ее похоронили не одну.
-- А с кем? -- насторожился директор.
-- С предметом одним, -- сказал начальник охраны.
-- С винтовкой, что ли? -- облегченно спросил директор.
-- Нет, -- сказал начальник охраны. -- С телевизором.
-- Да вы что?! -- возмутился директор. -- В своем уме?! Как же она телевизор
будет смотреть, если там вилку воткнуть не во что?! И вообще, куда она его
поставит?
-- Это ее дело, -- сурово сказал начальник охраны.-- И, на худой конец, можно
транзисторный положить.
-- Да, -- согласился директор, -- но не нарушит ли это, так сказать,
торжественность момента?
-- Так не цветной же, -- сказал начальник охраны, -- а как положено:
черно-белый.
В общем, в день похорон за гробом пошли только те, у кого не было телевизора.
Больше желающих не нашлось, хотя директор обещал всем участникам по два отгула.
Настроение у провожающих было невеселое. И это было понятно: "Зенит"
проигрывал. Только на кладбище нашим ребятам удалось сравнять счет, и
могильщики уже взялись за лопаты. Но тут дикторша объявила: "На экране --
кинокомедия", -- и проводы вахтерши затянулись еще на полтора часа.
Директор, который обещал своей секретарше вернуться домой не позже десяти,
позвонил ей с кладбищенского телефона-автомата, причем разговор начал так:
-- Зайчик, угадай, откуда я звоню!
Наконец, директор разрешил захоронение, потому что стали показывать передачу
"Земля и люди", но теперь уже стало интересно могильщикам, которые во время
кинокомедии спали в свежевырытой могиле.
Короче говоря, прощались с вахтершей до тех пор, пока передачи не кончились по
всем программам. Расходились неохотно. Начальник охраны услышал в темноте, как
девушка говорила какому-то парню без усов:
-- Спасибо за вечер!
-- Хорошее мероприятие, -- сказал начальник охраны директору.
-- Да, -- согласился директор, -- хорошее начинание.
-- Главное -- на свежем воздухе, -- сказал начальник охраны.
-- Да, -- согласился директор. -- Так сказать, приятное с полезным.
Но что именно приятное, а что полезное -- не указал.
01

Не знаю, как на вашей АТС, а на нашей никогда не предугадаешь,
какой она выкинет номер. Звонишь, например, в прачечную, а попадаешь в
типографию. Или звонишь в столовую, а попадаешь в больницу.
Вот как-то вечером прибегает ко мне соседка.
-- Звоните, -- кричит, -- скорей ноль один! У нас пожар!
Я скорей звоню 01.
Снимают на том конце трубку, и вдруг я узнаю голос своего директора.
-- Ой, -- говорю, -- извините! Я, кажется, не туда попал.
Кладу трубку и снова звоню 01. И снова на своего директора попадаю.
Он говорит:
-- Что-нибудь случилось, Орлов?
Я говорю:
-- Да. Случилось. Но вас это не касается.
Он говорит:
-- Почему же вы мне тогда звоните?
Я говорю:
-- По телефону.
Он трубку повесил. А я снова звоню 01. И снова на своего директора попадаю.
Он говорит:
-- Вы, Орлов, хорошенько проспитесь, а завтра зайдите в мой кабинет.
И кладет трубку.
Я дрожащей рукой, медленно и старательно набираю 01.
Директор говорит:
-- Вы меня уже четвертый раз с постели поднимаете!
И тут я не выдержал.
-- А вы, -- говорю, -- не снимайте трубку, когда не вам звонят!
Он говорит:
-- А кому же, интересно, вы тогда звоните? Тут со мной рядом только моя жена.
Я говорю:
-- Я ноль один звоню. У нас здесь пожар.
Он говорит:
-- Ну, это и следовало ожидать. Слава богу, у вас там до драки еще не дошло.
И вешает трубку.
Тут вбегает ко мне эта соседка и кричит:
-- Что же вы ноль один не звоните?!
-- Я, -- говорю, -- звоню ноль один, а попадаю на своего директора.
Она говорит:
-- Ну тогда звоните своему директору -- попадете на ноль один.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11