-- Плохо, наверно, отметили?
-- Почему?
-- Так не допито.
-- Эта третья была.
Горшков налил себе и Зину не забыл.
-- Как говорит Костя Мелихан, поднимая тост за даму: "Дай бог -- не
последняя!"
Горшков сразу осушил свою рюмку и тут же наполнил снова. Зина грела свою в
маленьких ладонях.
-- Может, включить музыку?
-- Ага! -- обрадовался Горшков и поперхнулся коньяком. -- Делать-то все равно
нечего.
Зина врубила магнитофон.
-- Пугачиха! -- сказал Горшков и откинулся в кресле. -- Моя любовь!
Зина взяла его за руку:
-- Потанцуем?
-- О, белый танец! -- сказал Горшков и попытался допить коньяк. -- Дамы
приглашают кавалеров.
-- А есть еще голубой танец, -- сказала Зина, убирая из рук Горшкова рюмку. --
Кавалеры приглашают кавалеров.
Зина протанцевала с Горшковым до конца всю песню, а потом завалила его на
диван, предварительно дернув ногой на себя нижний край.
Выйдя на улицу, Горшков машинально посмотрел на часы: вся процедура заняла
сорок минут. "Да, -- подумал он, -- бухгалтеры ценят свое время!"
На другой день позвонил Спиридонов:
-- Ну, как?
-- Нормально, -- ответил Горшков. -- Только я не понял, кто кого -- я ее или
она меня?
-- Ну, если не забеременеешь, значит, ты -- ее!
Джентльмен на вечер

-- Фигурка -- оближешься! -- говорил по телефону Зарецкий. --
Роден, бронза!
-- Девятнадцатый век, сто кило? -- спросил Макс.
-- А шутки свои дома оставь! Скромней надо быть. Стань джентльменом хоть на
вечер. А то прошлый раз ты уже пошутил.
От прошлого раза у Макса осталось яркое впечатление. Фонарь между глаз. Он там
все за красоткой одной ухлестывал змеевидной. Потом ее спросил: "Можно вас
проводить до дома?" Она ему в ответ: "У меня дома муж". А он -- ей: "Так до
моего дома". Ну и засветила ему. Как ее муж научил. На секции айкидо.
...Когда музыка начала щекотать ноги и все полезли из-за стола, Зарецкий подвел
Макса к смуглой.
-- Майя, -- представилась она.
"Ацтек", -- хотел представится Макс, но, как велел Зарецкий промолчал.
-- А тебя-то как звать? -- спросил Макса Зарецкий, будто видел его впервые.
-- Максимов, -- ответил Макс после некоторого раздумья.
Он уже хотел пригласить Смуглянку на танец, как вдруг к ним подскочила пожилая,
сорокалетняя, с бандитской челюстью, и, схватив его за руку, капризно
воскликнула:
-- Почему мы не танцуем?
Макс вяло поплелся за ней.
-- В прошлой жизни я была мужчиной, -- сообщила она ему.
Даже ухом он почувствовал от нее запах сайры.
"Обезьяной ты была в прошлой жизни! -- подумал Макс. -- И ею же в этой
осталась!"
Смуглянка уже танцевала с каким-то в клетчатом пиджаке, но улыбалась Максу.
Когда хохотнула, Макс понял, что улыбается она не ему, а глупым россказням
клетчатого.
Музыка прекратилась, и Макс тотчас же отлепился от Челюсти. Но она крикнула:
-- Женский танец!
И снова прижала Макса к себе. Так, что его шея оказалась у нее между грудей.
Скинула туфли. Но все равно была пока выше Макса. Стала крутиться волчком под
поднятой ею же Максовой рукой. И так же заставляла крутиться его.
Наконец, и эта жизнеутверждающая музыка умерла.
-- Почему мы такие грустные? -- спросила Челюсть Макса, не выпуская его из
рук. -- Может быть, я смогу развеять эту грусть?
Макс знал, что ответить, но не знал, как сказать.
-- Курите?
-- Нет. Колюсь, -- не сдержался он.
Десятимесячным животом она втолкнула его в пустую комнату и там с умным лицом
закурила.
-- Вы были женаты?
"Началось!" -- подумал Макс. И ответил:
-- Не был.
-- Почему? Это настораживает!
В комнату заглянула Смуглянка, но увидев Челюсть, сказала:
-- Пардон!
И исчезла.
Макс посмотрел на часы: "Сейчас объясню ей, что мне надо срочно куда-то идти".
Но тут Челюсть внезапно сообщила ему, что у нее больной ребенок. Теперь нельзя
было не только уйти, но даже как следует ответить. За больным ребенком
потянулись другие беды, обрушившиеся на Челюсть. Раз в минуту Макс одобрительно
кивал.
"Или она умная, или дура!" -- думал он, глядя на ее висячие щеки.
-- Да вы меня совсем не слушаете! -- вдруг обиделась Челюсть.
-- Слушаю. Почему же? -- обиделся Макс. -- Потом он вам изменил с
бухгалтером.
-- Это я ему изменила с бухгалтером! -- воскликнула Челюсть, ударив себя
кулаком по толстым бу сам. -- Бухгалтер был мужчиной.
-- До встречи с вами? -- спросил Макс.
Челюсть проглотила и это.
-- А потом мне встретился действительно интересный человек. Старший бухгалтер!
Сырьевой базы.
"Да что она там -- всю бухгалтерию?!" -- ужаснулся Макс. И резко встал.
-- Все! -- сказал он. -- Ухожу, не прощаясь.
-- Что-то мы засиделись, -- сказала она и вытянула вперед руку, поиграв в
воздухе своими морковками. -- Помогите даме! Джентльмен!
Макс обеими руками схватил эту лапу и со всех сил дернул на себя, так что
Челюсть чуть не стукнулась о косяк.
-- Не перевелись еще богатыри! -- сказала она.
Макс прошел в прихожую и снял с крючка свое пальто, но Челюсть вдруг сказала:
-- Мне пора!
-- Ой! -- хлопнул себя по лбу Макс и повесил пальто на место. -- Я же чай
забыл допить.
-- Хорошо, оставайтесь, коварный соблазнитель, -- сказала она. -- А меня
проводите вниз.
-- С удовольствием! -- расплылся Макс.
Спустившись на улицу, Челюсть стала гоняться за такси. В шубе нараспашку и
шапке набекрень она выглядела чистым батькой Махно, и таксисты, завидев ее,
только прибавляли газу.
-- Замаскируйтесь! -- велел ей Макс.
Челюсть стала лицом к стенке, и первая же машина тут же остановилась.
-- Куда ехать-то? -- крикнул ей Макс.
Она назвала какую-то тьмутаракань. "Хорошо хоть подальше сгинет!" -- подумал
он.
Усаживаясь, выпучила вдруг глаза:
-- Поедемте со мной! У нас страшный район.
"Конечно -- страшный, -- подумал Макс, -- если ты там живешь!"
В машине под мерное бормотание Челюсти он задремал.
-- Это Бродский, -- вдруг толкнула она его локтем.
-- Где? -- проснулся он и завертел головой.
Потом она читала ему стихи Фета, хвасталась своим мужем, добавляя все время:
"хоть он и большой дерьмо", -- рассказывала сексуальные анекдоты и сама же над
ними ржала.
Доехав до дому, кряхтя, вылезла из машины, чмокнула Макса в висок: очевидно,
промазал мимо щеки, -- и вдруг спокойно сказала:
-- У меня, оказывается, нет денег!
"Еще платить за эту свинью в бисере!" -- выругался про себя Макс и отслюнил
водителю деньги.
-- Сейчас подымемся ко мне, и я отдам.
Войдя в ее квартиру, он спросил:
-- А где же ваш ребенок?
-- Еще не пришел с института.
-- Он что, студент?! -- ахнул Макс.
-- Нет, -- ответила Челюсть. -- Преподаватель.
Она прошла в комнату и там ойкнула басом.
"Сейчас скажет, что деньги закончились", -- подумал Макс и шагнул в комнату,
как в тюремную камеру.
-- Дырка на колготках! -- радостно сказала Челюсть. -- Это когда вы меня в
машину запихивали.
"Не дай бог, заставит меня штопать!" -- подумал он и с опаской подошел ближе:
-- Где? Ничего нет!
-- Как же? Должна быть! -- с сожалением произнесла Челюсть.
Она стала искать дырку и постепенно дошла до пояса.
Согнувшись, Челюсть, как шлагбаум, перекрывала Максу путь к отступлению. Макс
все же осторожно стал протискиваться к выходу и ненароком коснулся ее чугунного
крупа. Она тотчас же выпрямилась. Ударила его по рукам. И прошептала:
-- Не сейчас!
Макс обрадовался, что его наконец выгоняют, но Челюсть, игриво ухмыльнувшись
усатой губой, сказала:
-- Сначала в ванную!
И бросила ему гигантские шлепанцы, похожие на двух болонок.
-- Сына?! -- прошептал Макс.
-- Мужа, -- ответила она. -- Но вы не волнуйтесь, он приедет только утром...
-- А денег она с тебя за ночь не взяла? -- спрашивал на другой день
Зарецкий.
-- Нет. Только -- за такси и дырку в колготках.
-- Тогда, считай, ты дешево отделался.
Охота

"...за столом

Сидят чудовища кругом:
Один в рогах с собачьей мордой,
Другой с петушьей головой,
Здесь ведьма с козьей бородой,
Тут остов чопорный и гордый,
Там карла с хвостиком, а вот
Полужуравль
и полукот".
А. Пушкин ("Евгений Онегин")
"За четверть часа до захождения солнца, весной, вы входите в рощу, с ружьем,
без собаки. Вы отыскиваете себе место где-нибуь подле опушки, оглядываетесь,
осматриваете пистон, перемигиваетесь с товарищем".
И. Тургенев ("Записки охотника")

Хромова пригласили на охоту. Некоторых охотников он знал. Они иногда охотились
вместе. Знал Хромов и кое-кого из тех, на кого предстояла охота. Иных он даже
убивал. И даже по несколько раз. Но охотиться на убитых было мало интереса.
Готовясь к охоте, Хромов купил бутылку шампанского. Хотел еще купить торт, но
подумал, что охотиться с тортом -- будет слишком жирно для тех, кто затевал
охоту на себя. Достаточно для них бутылки. Ничем так быстро не попасть в
голову, как из бутылки.
Начало охоты было назначено на 17.30 на Гороховой улице в доме N 98 квартире N
185.
Хромова однажды спросили:
-- А как раньше называлась Гороховая?
Он ответил:
-- Пулеметная.
Дверь открыла Лошадь. Длинный подбородок, эталон красоты английских
аристократов.
Лошади хороши в огороде -- на прополке закуски. С лошадью не страшно войти в
темный подъезд: всегда заслонит тебя грудью, даже когда никого нет. Но с
лошадью в одной постели... нет уж! Пусть ищет себе другого наездника.
Хромов поцеловал ее в боковую часть морды и сунул шампанское.
В комнате уже сидело несколько охотников. Настроение у всех было боевое. Хотя,
возможно, не все прибыли сюда на охоту. Возможно, для некоторых охота -- это
просто пьянка в лесу.
В комнату вошла Кошка. Поставила на стол вазу с салатом. Хромов ей что-то
сказал. Кошка расхохоталась, взяла чистую тарелку и вышла.
Он любил кошек. Мягкость их движений. Убаюкивающее мурлыканье. А как они играют
с тобой! Как гладят тебя! И как гладятся об тебя сами! Но где мягкость, там и
хитрость. Хромов стал вспоминать всех кошек, какие у него были: черненькие,
беленькие, рыженькие...
Вскоре квартира наполнилась охотниками и теми, на кого предстояло охотиться:
дичью, зверьем, насекомьем.
Стали рассаживаться за стол. Самых трусливых охотников заставляли садиться
вперемежку со зверями. За этим зорко следила Лошадь. Собственно, она и затеяла
эту охоту, выдав ее за свой день рождения.
Хромов оказался между Коровой и Змеей.
Корову звали Ритой. Скорбь коровьего стада. Все молчала и косилась на Хромова
своим, говорят, красивым глазом. Коровы не всегда большие и толстые, иногда они
маленькие и худые, но работают всегда почему-то за столом с бумагами.
Змеи, как правило, администраторы театров. Конечно, ядовитый язык, гадкий
характер. Но талия! Если понравился змее, обовьется вокруг тебя -- и
задохнешься в ее объятиях!
Змея, находившаяся рядом с Хромовым, была очковая. Скромная учительница.
Впрочем, иная учительница после десятого стакана так расслабится, что
сбрасывает кожу -- и с ногами на стол!
Сквозь цветы в хрустальной вазе, как сквозь водоросли, проглядывала Рыба. Губы,
собранные навсегда для поцелуя. Выпученные глаза, как будто Рыба однажды
чему-то удивилась да так и осталась, еще немного и глаза выкатятся совсем.
Прямо на тарелку. Талии Хромов не заметил. "Рыбий жир!" -- подумал он и перевел
взгляд на Жирафу.
Жирафа у него когда-то была. Познакомились на каком-то не то девичнике, не то
мальчишнике. Часа три сидели рядом. Уже влюбился до колена. Потом пригласил на
танец. Поднялась -- на голову выше его. Он ей в пупок дышит. Она даже не
видела, как он покраснел. Все повторял: "Французский вариант". Хотя при каждой
встрече надеялся: "А вдруг она уменьшится?" Бывает же женщина: высокая,
высокая, а потом раз -- и маленькая! Когда туфли скинет.
Что там еще за столом сидело?
Собака, готовая привязаться к каждому, кто ее приласкает.
Свинья, распространявшая вокруг себя аромат итальянских духов. Маленькая,
чистенькая, быстро раскусившая, где что вкусней, и ловко поедая именно это,
успевая складно болтать: языком и короткими ножками с модными копытцами.
Верблюдица, которая жевала, не раскрывая рта. А разговаривала только выдвинутой
вперед нижней губой.
Муха, которая жужжала, никого не слушая, и все про своего мужа: какое он у нее
дерьмо и как она его любит.
Особи, идеальной для охоты, там не было. Такой, чтобы сразу стало ее охота.
Идеал был лишь в воображении Хромова: тело змеи, глаза газели, ласковость
кошки, преданность собаки и выносливость слона. Хотя у такой красотки всегда
хвост поклонников и муж с рогами.
Перебрав все варианты, Хромов остановил свой выбор на Змее. К тому же она
сидела рядом. Что-то плеснул ей в бокал. Что-то подбросил в тарелку. Завязался
серьезный разговор о продуктах питания.
От ее упругой шелковистой кожи исходил пьянящий жар. Он предложил выпить на
брудершафт. Обвила его руку. Потом плечо. Через взаимный поцелуй в Хромова
проник яд желания.
Вдруг взглянула на часы и резко поднялась:
-- Мне пора!
-- Проводить?
-- Нет. Меня муж встретит.
"Муж у тебя -- уж!" -- подумал Хромов ей вслед.
Минут через десять после ухода Змеи раздался звонок, и в квартиру, играя
стройными загорелыми ногами, вошла Лань.
-- Садитесь, здесь свободно! -- сделал он предупредительный выстрел в
воздух.
Лань, улыбнувшись глазами (газели!), села к нему.
Навел на нее бутылку водки:
-- Налить?
-- Нет.
Осечка.
-- Что-нибудь покрепче?
-- Алкоголь не употребляем.
Эта пуля пошла за молоком. Алкоголь -- старое, надежное оружие, пробивает даже
бегемотиху. Но Хромов, опытный егерь, ничем не выдал своего замешательства.
-- Что-нибудь положить?
-- Я сама. Хотя -- вон ту рыбку.
"Лань питается рыбкой", -- заключил Хромов.
Когда ему оказывали сопротивление, он шел напролом. Или отступал. Во всяком
случае, развязка ускорялась. Через некоторое время он спросил:
-- Что вы делаете сегодня вечером?
-- Так сейчас уже вечер!
-- Ну -- сегодня ночью?
-- Глупо и пошло, -- сказала она.
На этом охота за Ланью окончилась. Победила Лань.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11