Однако Мизраита редко можно было видеть на улицах и, безусловно,
никогда рядом с шумом и вонью Лабиринта. Обычно он оставался в своих
роскошных апартаментах в восточной части города с видом на море,
окруженных с торцов гостиницами Набережной.
Культяпка предупредил кока-пирата, что тот, возможно, будет работать
сегодня две смены, взял бутылку отличного бренди для Мизраита и мех
обычного вина для храбрости по дороге к человеку, который управлял его
жизнью. Опустошенный мех присоединился к плавающему в гавани мусору
прежде, чем они успели пройти половину Набережной и далее продолжала свой
путь в зловещем молчании.
Старший сын Мизраита впустил их и, казалось, не выразил никакого
удивления от их прихода.
- Телохранителям остаться здесь, - сказал он и сделал жест рукой. -
Вам необходимо также оставить здесь все свое оружие.
Культяпка почувствовал, как кинжал, прижатый к его лодыжке, стал
теплее; он метнул его в сторону, а также бросил меч и нож, прикрепленный в
ножнах к предплечью. Такое же швыряние оружия последовало и со стороны
остальных троих. Эмоли повернулась лицом к стене, залезла под свои юбки,
внутрь себя, чтобы достать свое основное противозачаточное средство,
что-то, вроде диафрагмы со вставленным в нее при помощи пружины лезвием
(никто не сможет обладать ею, не заплатив нужную сумму). На короткое время
оружие вспыхнуло тускло-красным светом, затем погасло.
- Марип дома? - спросил Культяпка.
- Он заходил ненадолго, - ответил его старший брат. - Но вы же пришли
к моему отцу.
Он повернулся, чтобы проводить их по винтовой лестнице наверх.
Бархат и шелк, вышитые потайным стежком. В углу золотой самовар,
мягко бурчащий; ароматный цветочный чай. Обнаженная девочка, едва
достигшая возраста, когда можно рожать, сидящая с ногами, сложенными
крест-накрест, рядом с самоваром, уставившаяся в одну точку.
Телохранитель, более внушительных размеров, чем те, что стояли внизу, но
слегка прозрачный. В центре всего этого сидел Мизраит на куче подушек,
или, может быть, золота, сверкая глазами в темных впадинах и улыбаясь во
весь рот чему-то невидимому.
Здесь брат Марипа их оставил. Колдун, телохранитель и девочка - все
проигнорировали их приход.
- Мизраит? - обратился к нему Культяпка.
Маг слегка переместил свой взгляд на него и Эмоли.
- Я ждал тебя, Ластел, или как тебя там зовут в Лабиринте,
Культяпка?.. Я могу вырастить для тебя эту задницу, ты знаешь.
- Я и так обхожусь...
- А, ты принес мне подарки! Бутылку и погремушку - она скорее моего
возраста, чем этот лакомый кусочек, - он скорчил гримасу в сторону девочки
и подмигнул.
- Нет, Мизраит, эта женщина и я, мы оба думаем, что ты был не прав с
нами. Обманул и обокрал, - сказал он смело, но голос его дрожал. - Бутылка
- подарок.
Телохранитель двинулся в их сторону, бесшумно ступая.
- Замри, дух.
О_н_о_ остановилось, бессмысленно глазея.
- Принесите эту бутылку сюда.
Пока Культяпка и Эмоли шли к Мизраиту, перед ним материализовался из
воздуха низкий столик, затем три бокала.
- Ты можешь нас обслужить, Ластел, - ничто не пошевелилось в его
теле, кроме головы.
Культяпка наполнил бокалы до краев, один из них превратился в
сковородку с ручкой, зависшую над столом, содержимое ее высохло, затем
сковорода-стакан исчезла.
- Очень хорошо. Спасибо. Обманул, говоришь? Вот тебе на! Обокрал?
Ха-ха! Да, что у тебя есть, что мне может понадобиться?
- Только мы в этом нуждаемся, Мизраит, и я не знаю, зачем ты захотел
нас обмануть с этим - особенно меня. У тебя не может быть более выгодных
комиссионных, чем мои.
- Ты можешь удивиться, Ластел. Ты можешь удивиться. Чай!
Девочка нацедила чашку чая и поднесла ее, находясь как бы в трансе.
Мизраит взял чашку, и девочка села у его ног, играя своими волосами.
- Украл, а? Что? Ты мне не сказал. Что?
- Кррф, - сказал Культяпка.
Мизраит сделал небрежный жест свободной рукой, и небольшой "снегопад"
из серой пудры посыпался на коврик, а затем исчез.
- Нет, - Культяпка протер глаза. Когда он смотрел на подушки, они
были подушками; когда он смотрел в сторону, они превращались в слитки
золота. - Не волшебный кррф.
В целом это имело подобный эффект, но в нем не было остроты, особого
нюанса.
- Двадцать грималей черного кррф из Каронны, - сказала Эмоли.
- Украденного у нас обоих, - продолжил Культяпка. - Он был послан мне
одним человеком из Рэнке в качестве платы за оказанные услуги. Твой сын
Марип получил его спрятанным в сыре в хранилище каравана. Каким-то образом
он извлек его из сыра и продал этой женщине, Эмоли.
- Эмоли? Вы хозяйка, э... "Гадкой Лилии"?
- Нет, "Сада Лилий". Есть такое заведение в Лабиринте, прекрасное
местечко для сифилитиков и прочей грязи, - продолжал Культяпка. - После
того, как он ей его продал, кррф исчез. Вчера вечером он принес его мне.
Сегодня вечером наркотик исчез из моего сейфа.
- Марип не мог этого сделать, - сказал Мизраит.
- По части колдовства, не мог - вот почему я утверждаю, что за этим
мог стоять ты. Это что? Шутка?
Мизраит отхлебнул из чашки.
- Хочешь чая?
- Нет. Так что же это?
Колдун протянул наполовину пустую чашку девочке.
- Еще чая.
Он наблюдал за тем, как она шла к самовару.
- Я купил ее из-за походки. Правда, она у нее прекрасна. Со спины ее
можно принять за мальчика.
- Пожалуйста, Мизраит. Для Эмоли это означает финансовый крах, а для
меня - величайшее оскорбление.
- Шутка, а? Ты думаешь, я способен на глупые шутки?
- Я знаю, что иногда ты совершаешь такие действия, причины которых
мне не понять, - ответил он тактично. - Но это серьезно...
- Я ЗНАЮ ЭТО! - он взял в руки чашку, выудил оттуда цветочный
лепесток и растер между пальцами. - Более серьезно, чем ты думаешь, если
мой сын в этом замешан. Он что, _в_е_с_ь_ исчез? Не осталось и крошечного
кусочка?
- Щепотка, которую ты дал моему евнуху, - обратилась Эмоли к
Культяпке. - Она все еще может быть у него.
- Принесите ее, - сказал Мизраит. Челюсть у него отвисла, на минуту
он уставился в свой чай. - Я не делал этого, Ластел. Это сделал кто-то
другой.
- С помощью Марипа.
- Может быть, бессознательной. Посмотрим... Марип достаточно
образован, чтобы почувствовать значимость сыра, и, я думаю, что житейски
он достаточно практичен, чтобы отличить кусок редкого кррф и знать, кому
его можно продать. Но сам он не способен его извлечь колдовскими чарами.
- Ты опасаешься, что он тебя предал? - Мизраит погладил длинные
волосы девочки. - Мы недавно немного повздорили. Относительно его
успехов... Он думает, что я учу его слишком медленно, утаивая... Секреты.
Дело в том, что заклинания - вещь сложная. Суметь произвести одно
заклинание на свет еще не значит суметь его контролировать; для этого
требуются практика и опыт. Он видит, что умеют делать его братья, и
завидует. Я так думаю.
- Ты не можешь прочитать точно, что у него на уме?
- Нет. Это могущественное колдовство в отношении других, но, чем
ближе к тебе человек, тем сложнее его выполнить. Против собственной
крови... Нет. Его мозг закрыт для меня.
Вернулась Эмоли с кусочком пергамента. Она вежливо протянула его
магу.
- Он поделился с другим телохранителем и с вашим сыном. Этого
достаточно?
В центре пергаментного клочка чернели крупицы вещества.
Мизраит взял их между большим и указательным пальцами, и лицо его
исказила гримаса.
- Маркмор! Второй самый могущественный колдун в Санктуарии -
выскочка, которому еще даже не минуло сто лет.
- Твой сын в союзе с твоим самым сильным соперником? - спросил
Культяпка.
- В союзе или в рабстве, - Мизраит встал и скрестил руки.
Телохранитель исчез; подушки превратились в кучу золотых слитков. Он
пробормотал какую-то тарабарщину и широко раскинул руки.
Перед ним появился Марип. Это был красивый юноша: шелковистые
серебристые волосы, яркие черты лица. Он был к тому же разъярен, гол и
очень грозен.
- Отец! Я занят! - он сделал резкий жест и исчез.
Мизраит повторил тот же самый жест, и юноша появился вновь.
- Мы можем проделывать это всю ночь. Не лучше ли тебе поговорить со
мной?
Сын ответил намного менее грозно:
- Это непростительно, - и он поднял руку, чтобы опять исчезнуть;
затем убедился, что Мизраит делает то же самое. - Одень меня.
Один слиток золота исчез, и на Марипе появилась туника из тканого
золота.
- Скажи мне, не находишься ли ты в рабстве у Маркмора?
Кулаки юноши сжались.
- Нет, не нахожусь.
- Ты абсолютно уверен?
- Мы с ним друзья, партнеры. Он обучает меня различным вещам.
- Ты знаешь, что я тебя выучу всему, постепенно. Однако...
Марип сделал движение руками, и груда золота превратилась в кучу
вонючих испражнений.
- Дешево, - сказал Мизраит, сморщив нос. Он повернул свой локоть под
определенным углом, и золото вновь вернулось.
- Разве, ты не видишь, что он хочет тебя использовать в своих целях?
- Я вижу, что он хочет добиться доступа к тебе. Он был достаточно
откровенен в этом.
- Стефаб, - прошептал Мизраит. - Нестеф.
- Тебе требуется помощь моих братьев?
Появились оба старших брата Марипа, встав по обе стороны от Мизраита.
- Что мне надо, так это добиться от тебя разума, - и другим братьям.
- Взять его!
Тяжелые золотые цепи приковали запястья и щиколотки юноши к
неожиданно появившимся в полу кольцам. Марип напрягся и порвал одну цепь;
тогда огромный куб льда сковал его. Лед начал таять.
Мизраит повернулся к Культяпке и Эмоли.
- Вы ослабляете наши усилия своим присутствием.
Золотой брус плавно опустился в руки женщины.
- Это будет вам компенсацией. Ластел, ты получишь свой кррф, раз уж я
взялся за этим проследить. Будь осторожен в течение следующих нескольких
часов. Идите.
Пока они шли к выходу, в комнате стали появляться другие фигуры.
Культяпка разглядел мелькающий силуэт Маркмора.
В фойе Эмоли вручила золото своему евнуху.
- Давайте вернемся в Лабиринт, - сказала она. - Это место опасно.

Культяпка отправил кока-пирата домой, а сам провел остаток ночи,
занимаясь привычным бизнесом, отпуская вино и кррф, торгуясь из-за каждой
монеты. Он сам принял разумную долю кррф - местный сорт - чтобы оставаться
начеку. Но ничего сверхъестественного не произошло, и ничего более
волнующего, чем выбивание глаза одному из посетителей во время спора,
возникшего при игре в кости. Ему пришлось перешагнуть через отдавшего богу
душу бывшего клиента, когда он вышел на рассвете, чтобы запереть таверну.
По крайней мере, у бедолаги хватило приличия помереть снаружи, так что
никакой отчет писать не надо.
Одной из причин, по которой он любил работать в ночные смены, часто
несущие смерть, был интересный городская пейзаж, который можно было
лицезреть на следующий день в Санктуария ранним утром. Солнце к тому
времени уже палит беспощадно, скорее обнажая все окружающее уродство,
нежели скрывая его. Сточные канавы полны помоев и экскрементов.
Немногочисленные изможденные ночным пиршеством гуляки бредут, слегка
пошатываясь, небольшими группками или, находясь в полубессознательном
состоянии, блюют, ожидая первых признаков просветления, чтобы здесь же и
заснуть. Собаки, роющие носами остатки вечерней кормежки - разлагающейся,
гнилой, грязной мертвечины. Он находил мрачное удовольствие во всем этом.
Двойное удовольствие этим утром благодаря тому, что слегка переборщил на
этот раз с кррф, от которого у него внутри все пело смертельную песню.
Он чуть было не пошел на восток, чтобы проверить Мизраита. "БУДЬ
ОСТОРОЖЕН В ТЕЧЕНИЕ БЛИЖАЙШИХ НЕСКОЛЬКИХ ЧАСОВ" - это могло означать, что
его связь с Мизраитом делала его каким-то образом уязвимым в роковой
схватке с Маркмором за Марипа. Однако он должен был возвращаться в
поместье: чтобы очистить от костей кормушки собак и вновь стать Ластелом
для полуденной встречи.
Одна из шлюх находилась в приемной "Сада Лилий" и одарила его
вульгарной улыбкой, а затем, узнав, опять завалилась спать. Он прошел
через бархатные занавески туда, где сидел, прислонившись к стене, евнух с
палашом на коленях.
Тот не встал.
- Какие проблемы, Культяпка?
- Никаких. И никакого кррф также, - он с усилием отодвинул в сторону
массивный болт на двери, ведущей в тоннель. - Все, что я знаю, борьба все
еще продолжается. Если бы Мизраит потерпел поражение, я бы уже знал об
этом.
- Или, если бы победил, - добавил евнух.
- Возможно. Я свяжусь с твоей хозяйкой, если у меня будет что-нибудь
для нее.
Культяпка зажег лампу, стоящую у входа в тоннель, и захлопнул за
собой дверь.
Прежде чем спуститься до конца вниз по лестнице, он понял, что что-то
здесь было не так. Слишком много света. Он прикручивал фитиль лампы по
мере продвижения вниз; воздух слегка светился. В конце ступенек он
поставил на пол лампу, вынул из ножен меч и подождал.
Свечение сгустилось и перешло в неясный образ Мизраита. Он прошептал:
- Ты, наконец-то, в темноте, Ластел. Культяпка. Слушай: я могу вскоре
умереть. Чары, охраняющие тебя, я передал Стефабу, и они все еще в силе.
Плати ему, как ты платил мне... - он колыхнулся, исчез, затем появился
вновь. - Твой кррф здесь, в тоннеле. Он стоил настолько дорого, что ты
даже не сможешь представить себе.
Опять темнота.
Культяпка подождал в темноте и тишине несколько минут (пятьдесят
ступенек до света наверху), прежде чем опять зажечь лампу. Блок кррф лежал
у его ног. Он спрятал его под мышкой и продолжил свой путь вдоль тоннеля,
держа меч в правой руке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34