Старательно и
без особого удовольствия цербер пересыпал все это в мешки из мягкой кожи,
каждый размером с приличную подушку. Шагнув вперед, он со звоном положил
их на большой квадратный камень, к которому был прислонен еще один. Все,
как приказано.
- Очень хорошо.
Голос мужской и молодой донесся откуда-то из теней, никакая местность
не была так усыпана камнями, как этот двор "Орлиного клюва".
- А теперь садись, на своего коня и уезжай обратно в Санктуарий.
- Нет. Ты мне кое-что должен.
- Тогда подойди к акациям и посмотри в сторону города.
- Я подойду к дереву и буду смотреть за сумками - спасибо, вор. Если
ты покажешься без этой палки...
Борн выполнил указание, и тени словно чихнули человеком, молодым,
стройным и одетым во все темное. Серп луны находился у него за спиной, и
Борн не мог видеть его лица. Парень проворно вспрыгнул на камень и высоко
поднял украденный Сэванх.
- Вижу.
- Хорошо. Тогда возвращайся к своей лошади. Я положу его, когда
возьму сумки.
Помявшись, Борн пожал плечами и побрел к лошади. Ганс, решив, что он
действительно задумал все очень мудро и собираясь поскорее забрать все
деньги, соскочил со своего гранитного постамента и заспешил к мешкам.
Просунув правую руку в связывающую их веревку, левой он положил жезл.
Именно в этот момент Борн повернулся и побежал. Демонстрируя, как проворно
может двигаться крупный Дородный мужчина в кольчуге, он также показал,
каким бесчестным мерзавцем является. На спине, под кольчугой на ремне,
прикрепленном к рубахе из верблюжьей шерсти были ножны. На бегу Борн
выхватил кинжал в локоть длиной.
Его противник увидел, что вес серебра, соединенный с порывом цербера,
делает попытку убежать не просто глупой, а самоубийственной. Однако он был
молод, и к тому же вор: ловкий, умный и быстрый. Борн оскалился, думая,
что этот _м_а_л_ь_ч_и_ш_к_а_ застыл от потрясения и страха. Но думал он
так только до тех пор, пока Ганс не начал двигаться, быстро, словно
ящерица, извивающаяся между этими большими камнями. Сумки со звоном
ударили цербера в правую руку, нож отлетел прочь, а самого воина
развернуло. Гансу удалось удержать равновесие; он ударил цербера своим
выкупом. Борн растянулся на земле. Ганс побежал к коню Борна. Он знал, что
воин догонит его, если он будет отягощен сумками, но расстаться с ними не
мог. В несколько прыжков он вскочил на большой камень и оттуда прыгнул
коню на спину, не раз видев, как это делают другие. У Ганса это была
первая попытка оседлать коня. Неопытность и вес серебра заставили его
упасть с другой стороны.
В странной тишине он поднялся с другой стороны коня. Не ругаясь, как
этого можно было ожидать, приближался Борн с пятнадцатью дюймами стали в
руке. Достав другой кинжал цербера из притороченных к седлу ножен, Ганс
метнул свой собственный нож из сапога. Борн присел вниз и влево, и нож
звякнул среди рассыпанных камней "Орлиного клюва". Продолжая двигаться
вперед, цербер Напал из-под лошади. Ганс ударил его же собственным ножом.
Чтобы не потерять лицо, Борну пришлось упасть. Под лошадь. Ганс не смог
придержать выпад и кинжал рассек коню заднюю ногу.
Животное вскрикнуло от боли, осело назад, метнулось и попыталось
поскакать галопом. Развалины остановили его, и конь повернул назад, как
раз, когда Борн начал подниматься, а Ганс быстро удалялся, прижимая одну
сумку к груди и волоча за собой другую. Борн и его конь наткнулись друг на
друга. Один из них упал навзничь, другой попятился назад, заржал, встал на
дыбы и замер на месте, словно пораженный чувством вины. Первый, дважды за
две минуты больно сваленный в кольчуге на землю, проклял коня, Ганса,
невезение, богов и себя. И начал снова подниматься.
Как бы плохо ни пришлось Борцу, у него был конь, меч и в нескольких
шагах жезл рэнканской власти. У Ганса же серебра было больше, чем церберу
хватило бы на безбедную старость. Сгибаясь под его весом, он не мог даже
надеяться, что ускользнет. Он мог бросить серебро и бежать или оказаться
схваченным. Выхватив из ножен меч, Борн поспешил вдогонку, надеясь на то,
что вор будет бежать от него. Такое удовольствие будет погонять его часок!
Ганс тоже судорожно искал решение, но ничего путного ему в голову не
приходило. Возможно, ему следовало бы предпринять что-то, чтобы подкупить
одного-двух богов; возможно, днем ему следовало бы обратить внимание на
этот колодец и сейчас не бежать в этом направлении. Он обнаружил это
слишком поздно. Когда провалился внутрь.
Он почувствовал не столько падение, сколько полную дезориентацию - и
удары по всему телу, снова и снова, о стены колодца, сложенные из кирпича,
и свои сумы. Когда локоть Ганса ударился о кирпич, он расстался с
деньгами. Ганс не услышал всплеска, он упал на что-то твердое, оказавшееся
отнюдь не водой. И страдание от боли.
Деревянный верх колодца - площадка и козлы упали внутрь, или их
скинули вандалы или призраки. Они не плавали, эти куски очень старого
сырого дерева, они под углом застряли в колодце. Именно о них Ганс и
ударился, почувствовав боль, заскреб ногтями, уцепился. Его ступни и
голени оказались в воде. Дерево заскрипело. Остатки верха колодца
срикошетили камень, размером с голову, который Борн столкнул вниз. Камень,
размером с кулак, который он кинул следом, ударился о стенку колодца,
отскочив, прокатился по спине Ганса, застрял на мгновение в его поясе и
упал в воду. Эта задержка во времени до всплеска заставили Борна неверно
оценить глубину колодца. А Ганс, вцепившись в дерево, болтался. Вода была
холодная.
В круге тусклого света наверху Ганс увидел голову цербера в шлеме.
Борн, всматривавшийся в глубь колодца, не увидел ничего.
- Если ты еще жив, вор, оставь себе эти мешки! Никто никогда не
найдет тебя и их - и Сэванх, который ты украл! Ты вероломно обманул нас и
бежал с выкупом, и с жезлом власти. Несомненно, меня сурово отчитает Его
Милое Высочество - некогда я возвращусь в Рэнке, меня будет ждать награда!
Ты был глупым орудием, мальчишка, а у меня есть друзья в столице, которые
будут рады, что я навлек стыд и позор на Принца-Котеночка!
Ганс, изнывающий от боли и опасающийся, что дерево вот-вот поддастся,
хранил молчание. Странно, какой холодной может быть вода в сорокафутовом
колодце с кирпичными стенами!
Усмехаясь, Борн вернулся и подобрал Сэванх, который никогда больше не
увидит Его Глупое Высочество. Он засунул его себе за пояс. Воткнул меч в
землю. Начал катить огромный камень, чтобы бросить его - на всякий случай
- в колодец. Его конь заржал. Борн, меч которого был на расстоянии
нескольких футов от него, застыл. Выпрямившись, он увидел приближение двух
человек в шлемах. Оба были с обнаженными мечами. Один был воин. Другой -
ПРИНЦ-ГУБЕРНАТОР!
- Спасибо, что ты позволил нам выслушать твои признания, изменник.
Борн очнулся. Подобрал свой меч. Не трус и не дурак, он обрушился на
более опасного противника. Мгновение доспехи воина сдерживали клинок
Борна. Затем он рухнул. Клинок вышел из тела, и цербер обернулся, как раз
вовремя, чтобы отразить выпад Принца. Никогда не, бывший особенно крепким,
Кадакитис на уроках научился тому, что ему нужно вкладывать все силы в
удары, чтобы противники их замечали. Так он сейчас и поступил, причем так
яростно и свирепо, что его клинок вырвал несколько звеньев из кольчуги
Борна, и вонзил их в его тело. Тот жутко закричал. Ужасно пораженный,
почувствовав _б_о_л_ь_, он решил, что ему лучше будет ретироваться.
Споткнувшись, он побежал. Кадакитис не стал мешать ему.
Подобрав выпавший жезл власти. Принц ударил им себя по одетой в кожу
ноге. Сердце его забилось непроизвольно часто, когда он опустился на
колени у преданного человека, пришедшего вместе с ним. Он ничего не мог
сделать. Падая, несчастный воин раскроил голову об осколок мраморной
статуи. Боги поразили его. Кадакитис взглянув вслед Борну, исчезнувшему в
темноте среди развалин.
Поднявшись, Принц-губернатор задумался. Наконец, подошел к колодцу.
Опустившись на колени, он окликнул темноту:
- Я - Принц Кадакитис. Скипетр у меня. Возможно, мои слова
бесполезны, и я обращаюсь к мертвому или умирающему. Но может быть и нет,
в этом случае ты можешь оставаться здесь и медленно умирать, или быть
вытащенным и умереть под пыткой, или... ты можешь согласиться помочь мне
осуществить один небольшой замысел, который я только что обдумал. Итак,
дело за тобой!
Никаких размышлений не требовалось, чтобы убедить Ганса в том, что он
пойдет на все, означающее освобождение из колодца и встречу следующего дня
рождения. Кто бы мог подумать, что красавчик-Принц придет сюда, и при
оружии! Ганс обдумал услышанное предложение. И ответил. Дерево заскрипело.
- Ты должен обещать только одно, - крикнул Кадакитис. - Хранить
молчание до тех пор, пока тебя не начнут пытать, помучься немного, затем
все расскажи.
- Мучиться?.. Пытать?
- Ну же, ну, ты заслужил это. Тебе предстоит испытать лишь малую
толику тех мук, которые ждут тебя. Нарушишь свое слово, вор - и ты тотчас
же умрешь. Нет, ты будешь умирать долго. Да и никто не поверит тебе, в
любом случае.
Ганс знал, что он влип в это дело по уши, как в переносном, так и в
прямом смысле. Все это было выше его понимания. Вцепившись в трещавшее
старое дерево, которое определенно с каждым мгновением становилось все
более трухлявым, он дал согласие.
- Мне понадобится помощь, - окликнул Принц. - Держись.
Закатив глаза, Ганс скорчил рожу. Он держался. Он ждал. Не смея
подтянуться и залезть на дерево. У него горели плечи. Вода, казалось,
становилась холоднее, и холод поднимался по ногам. Он держался. До
Санктуария было не больше лиги. Он надеялся, что Китти-Кэт поскачет
галопом. Он держался. Хотя солнце и не думало всходить, и положение луны
изменилось всего чуть-чуть, Ганс был уверен, что прошла неделя-другая.
Холодные, темные, полные боли недели. Богатство! Состояние! Каджет ведь
г_о_в_о_р_и_л_ ему, что месть - глупая роскошь, которую не могут позволить
себе бедняки!
Наконец Его Мудрое Высочество вернулся с несколькими воинами ночной
смены и длинной веревкой. Пока грязного, покрытого ссадинами Шедоуспана
вытаскивали из колодца. Принц обмолвился о позыве природы и зашел за
нагромождение больших камней. Он не стал задирать тунику. Он задержался с
той стороны кучи. Взглянул вниз на мертвого предателя, и медленно
удовлетворенно улыбнулся. Первый убитый его рукой! Затем его вырвало.

Мерцание смолистых факелов образовало пляшущие причудливые тени на
каменных стенах, мрачных, как сама смерть. Они окружали просторное
помещение, наполненное столами, цепями, иглами, щипцами, кандалами,
веревками, гвоздями, оковами, молотками, деревянными клиньями, колодами и
колами, кусачками, кляпами, приспособлениями для разрывания рта и
вырывания языка, колесами; кроме того, там находились две жаровни и дыба.
Большая часть этой очаровательной утвари была тут и там покрыта темными
пятнами. На одном из столов лежал Ганс. Он был покрыт ссадинами и порезами
и вдобавок контужен - и был привязан к столу, одетый только в набедренную
повязку. Кроме него, присутствовали Принц Кадакитис, его супруга со
сверкающими глазами, два суровых цербера, странно облаченный старый
советник Принца и три Члена Совета Санктуария. И дворцовый кузнец.
Крепкого телосложения, с черными ногтями, он выглядел достойной заменой
заболевшему палачу.
Взяв молот, кузнец задумчиво посмотрел на него. Глаза госпожи супруги
засверкали еще ярче. Как и глаза Зэлбара, цербера. Ганс обнаружил, что в
его нынешней позе каждый глоток превращал его кадык в лезвие, угрожающее
вспороть горло изнутри.
Положив молот, кузнец взял щипцы с длинными ручками.
- Так ли необходимо ему иметь эту тряпку на его сокровище. Ваше
Высочество?
- Так мучить его нет необходимости, - спокойно произнес Кадакитис. Он
посмотрел на свою жену, которая аж задрожала. - _П_о_к_а_. Попробуй менее
жуткие способы. _С_н_а_ч_а_л_а_.
- По-моему он недостаточно длинный, - с надеждой сказал Зэлбар. Он
стоял в дюймах шести от края стола, на котором лежал Ганс, и смотрел на
кнут в руках кузнеца.
- Сделайте же с ним _ч_т_о_-_н_и_б_у_д_ь_! - выпалила дама.
Кузнец удивил всех. Движение было быстрым, удар громким. Он убрал
кнут от белой полосы на животе Ганса. Она порозовела, стала темнеть и
вздуваться. Кузнец поднял брови, словно удивляясь самому себе. Снова
ударил, по грудной клетке. Кнут щелкнул, словно обвисший парус, поймавший
порыв ветра. Зазвенели цепи, а у Ганса расширились глаза и рот. Начал
вздуваться второй рубец. Кузнец добавил еще один, пересекающий бедра. В
дюйме от прелестей. Госпожа супруга задышала широко раскрытым ртом.
- Мне не нравится бить людей, - сказал кузнец. - В том числе и этого.
Думаю, я лучше вырву ему руку из сустава и выверну ее.
- Тебе нет необходимости обходить стол, - проворчал Зэлбар. - Я
займусь этим.
К сильному неудовольствию Зэлбара и первой дамы Санктуария Ганс
заговорил. Он рассказал о Борне и Лирайн. Он не мог рассказать о смерти
Борна, так как не знал о ней.
- Принц-губернатор Санктуария, - сказал Кадакитис, - представитель
рэнканского Императора, милостив к тем, кто сообщает ему о заговорах.
Освободите его и оставьте здесь - и больше не мучайте. Дайте ему вина и
еды.
- Проклятье! - проворчал Зэлбар.
- Мне теперь можно вернуться к своей жене, Ваше Высочество? Эта
работа не по мне, да и к завтрашнему дню я должен выковать якорную цепь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34