– Сейчас принесу, – поклонился илот, отправляясь выполнять приказание, – но вы ведь отправили Брианта с рассветом разыскать тех самых пастухов и расспросить о тропе. Я его не видел с тех пор.
– Ладно, скоро объявится, – пробормотал Тарас, поглядывая на утреннее солнышко, еще не начавшее припекать, как следует.
– А вы будьте готовы выступать, – сообщил он стоявшим неподалеку периекам, одетым в легкие панцири, – я вижу только троих, где еще двое?
– Мы готовы, хозяин, – ответил Никомед, бывший у них за старшего, сжав копье, – Гиппоклид и Мегаклид отошли по нужде. Вон они возвращаются.
Эти пятеро периеков тоже входили в его тайный отряд диверсантов, куда он отбирал их вместе с отцом. Они хоть и был свободными гражданами, но имели кое-какие грехи перед своими общинами, за которые могли запросто стать илотами. И мудрый геронт, зная нужду сына, перевел их на поселение недалеко от Пелланы, исправив ситуацию. Но за это ребята обязались служить новому господину Гисандру верой и правдой, а также хранить молчание. Теперь они обрабатывали землю, принадлежащую для вида местной общине, а, по сути, Тарасу, больше упражняясь на ней в рукопашных схватках по невиданным до сих пор методам. Дело оказалось со всех сторон выгодное и даже интересное. А становиться рабами им совсем не хотелось. Ведь в случае чего Поликарх мог все вернуть на свои места.
Сюда они прибыли в составе тысячи периеков, прикрывавших тылы гвардии Леонида. Тарас постарался, чтобы его люди вошли в контингент, направлявшийся к Фермопилам. Так что никто и не догадался, почему, когда разрешение царя было получено, он выбрал именно этих пятерых. Они были не самые рослые и крепкие на вид, хотя жилистые.
Кроме них у Тараса имелась в запасе еще дюжина периеков и восемь илотов. Правда, не всех удалось взять с собой сразу, но остальных должен был привести Поликарх. По уговору геронт должен был постоянно торопить герусию, насколько это было возможно, с отправкой армии и сам выдвинуться вместе с обозом и подкреплениями. Либо, если ожидание затянется, найти способ покинуть Спарту, чтобы прибыть к Фермопилам вместе с личным обозом, груженным оружием победы. В сопровождении специально обученных периеков, конечно.
Двоих илотов и еще одного ценного человека – алхимика, – которого он пока держал среди периеков со всем своим скарбом, Тарас уже взял с собой. Теперь у него было сразу два оруженосца из рабов, что не возбранялось. Некоторые спартанцы имели и по пять.
Услышав ответ Никомеда, Тарас кивнул и стал облачаться в панцирь, который уже принес Этокл. Вскоре почти одновременно к палатке Гисандра подошли спартанцы и Бриант, спешивший по тропе от деревни.
– Приветствую тебя, Гисандр, – поздоровался с ним Офриад, остановившись в двух шагах и опершись о копье, – куда ты поведешь нас?
– Мы пойдем в горы искать тайную тропу, о которой нам поведали местные пастухи, – сообщил Тарас, подпрыгивая на месте и встряхнувшись, чтобы проверить, как плотно сидит на нем доспех.
– Я не знал, что здесь есть обходная тропа, – поделился сомнениями Эгор.
– До вчерашнего дня не знал и я, – не моргнув глазом, соврал Тарас, – но если она есть и персы найдут ее раньше, то смогут спуститься где-то там у Альпен, в нашем тылу.
Он вскинул руку в направлении отрогов, уходивших на север, за которыми пряталась ближайшая деревушка.
– А твои люди, что сообщили тебе о ней, – проговорил Архелон, растягивая слова, – им можно доверять?
– Сейчас и узнаем, – просто ответил Тарас, и, обернувшись к запыхавшемуся Биранту, спросил: – Ну, что тебе рассказали пастухи?
– Тропа есть, – подтвердил илот, посмотрев на сгрудившихся неподалеку спартанцев так, словно им не следовало знать о ней, но, увидев одобрительный кивок Тараса, продолжил: – Они проведут нас до ближайшего перевала, через который сами гоняют коз из Локриды в Малиду.
«Молодец, Бриант, – мысленно похвалил Тарас своего бойца за попытку скрыть информацию, – не забыл уроки. Конспирация, первое дело. Главное, чтобы никто не знал того, что знаем мы. Или не понимал того, что происходит».
– Ты предупредил их, чтобы они молчали о нашем разговоре? – уточнил командир эномотии.
– Да, – кивнул илот, который уже перевел дух.
– Ладно, – кивнул Тарас, – возьми мое копье и веди нас к пастухам.
– Они ждут нас у самых Альпен, господин, – добавил Бриант, указав на поросшие густым лесом горы, чьи вершины уже начинало поджаривать солнце, – а тропа, говорят, начинается где-то вон там, за отрогом. До нее еще надо дойти.
– Тогда поторопись, – произнес Гисандр, первым направляясь вниз меж палаток.
– Ты возьмешь с собой периекских лучников? – удивился Офриад, глядя, как пятеро легко вооруженных воинов пристраиваются им вслед. Двое из них несли за спиной на лямках нечто замотанное в тряпки, схожее видом с небольшим луком. На боку у каждого действительно висел колчан, но стрелы показались ему очень короткими.
– Они могут пригодиться, если мы случайно столкнемся на тропе с персами, – охотно пояснил Тарас.
– Что же, может быть, ты и прав, – нехотя согласился Офриад, – хотя спартанцам больше пристало сражаться копьем и мечом.
– Вот потому-то мы и не берем в руки луков, – усмехнулся Тарас.
Когда лагерь почти остался позади, отряду повстречался Хрис, предводитель локров, без потерь вернувшихся в лагерь с «ночного дежурства». Персы действительно не посмели атаковать Фермопилы, уверенные в том, что их бессменно охраняют спартанцы.
– Гисандр, – Хрис с удивлением воззрился на красные плащи спартиатов, – а разве ты не должен вместе с Леонидом охранять проход?
– Я его и охраняю, – туманно ответил Тарас и, не удостоив командира локров объяснениями, продолжил спускаться по тропе меж камней.
Вскоре они были на краю деревни, что входила в земли, подчинявшиеся городу Трахин. Часть солдат из Трахина тоже пришла оборонять ущелье еще до тех пор, пока город не заняли персы.
Трое поджарых парней в рваных хитонах, подпоясанные поясами, ожидали их на краю Альпен, откуда несколько тропинок расходилось в разные стороны, пропадая среди скал. Пойти разберись, которая в конечном итоге вела через горы в нужном направлении. Без проводника отыскать ее было не реально. Но самих проводников Тарас, кажется, нашел.
– Я Гисандр из Спарты, – объявил пастухам Тарас, едва приблизился к ним.
Мог бы и не называться. Пастухи быстро поклонились, – вооруженные до зубов гоплиты в красных плащах были хорошо известны всем грекам. И каждый знал, что лучше с ними не спорить. Особенно если ты не воин, а простой крестьянин.
– Мой раб сказал, что вы покажете нам тропу в Малиду, – не столько спросил, сколько приказал Тарас. – Вы знаете ее?
– Да, господин, – ответил самый старший из парней, – мы иногда гоняем по ней коз. Очень редко. Поэтому о ней почти никто не вспоминает.
– Иногда? – удивился Тарас, слегка нахмурившись.
– Чаще мы пользуемся другой дорогой в Малиду, – пояснил пастух, – через Фермопильское ущелье, так безопаснее. Но теперь там не пройти.
– Куда ведет тропа? – уточнил Тарас.
– Она резко поднимается в горы, там довольно круто. В прошлый раз Орат потерял там десять коз, – продолжал излагать старший пастух, указав на одного из молодых помощников. – И проходя через два перевала, спускается на равнину недалеко от моря. Говорят, там уже стоят персы.
– Значит, путь не близкий, – проговорил Архелон, внимательно слушавший весь разговор.
– Надо взять с собой еды хотя бы на два дня, – посоветовал Эгор.
– Я позаботился об этом, – кивнул Тарас в сторону илотов, тащивших кроме копья и щита грубый мешок с походной снедью, – ведь Леонид хочет, чтобы мы прошли всю эту тропу до конца и своими глазами увидели, где она заканчивается.
– Тогда следует поторопиться, – вступил в разговор Офриад.
– Ты прав, – не стал спорить Тарас и, махнув старшему пастуху рукой в сторону гор, сказал: – Показывай дорогу.
– Но, – все же осторожно попытался возразить тот, услышав про два дня, – мы хотели бы вернуться назад вечером. Ведь вашему слуге мы сообщили, что доведем вас до первого перевала.
– Ты вернешься тогда, когда мы отпустим тебя, – заявил ему Офриад, выступая вперед, – или не вернешься совсем.
Пастух вздрогнул и подчинился. Вариантов у него было не много, на что способны в гневе воины Спарты ему не надо было объяснять. А потому пастухи, встав в голову колонну, повели за собой весь отряд. Сразу за ними шел Тарас с илотами, следом все спартанцы с оруженосцами, и замыкали колонну пятеро периеков.
Обогнув ближайший отрог, они вскоре оставили деревню позади себя и стали карабкаться в горы по одной из многочисленных и довольно широких троп, по каждой из которых могли подниматься сразу двое человек. На каменистой земле были отчетливо видны следы копыт и засохшие испражнения. Не единожды проходившие здесь животные качественно «пометили» этот путь.
Переставляя ноги в сандалиях с большой осторожностью, Тарас несколько раз оглядывался назад: не следит ли кто за ними. Но пока никого не заметил. Кроме того, он отдал приказ арьергарду из периеков чуть поотстать, и тоже посматривать назад. До поры никто не должен знать об этой тропе, кроме них. О пастухах теперь можно было не беспокоиться.
Оставшиеся в лагере греческие воины предавались праздному времяпровождению, ожидая вестей от Леонида. Такое отношение к войне этих бойцов, когда враг в двух шагах, раздражало Тараса. «Впрочем, что с них взять, – подумал он, взбираясь на очередной уступ, с которого в разрывах кипарисов и зарослей колючих кустарников открывался живописный вид на долину и лагерь, полный людей, – они привыкли воевать именно так. Только днем и желательно на ровном месте, а еще лучше договорившись с противником о времени встречи. Ведь даже мы, да простит меня Леонид, просто стоим и ждем, когда персы приблизятся. Нет, надо внести кое-что новенькое от себя в этот расклад. Иначе победы не жди».
Рассматривая с высоты лагерь, Тарас особенно не беспокоился, что его заметят. Отсюда их уже было не разглядеть. Кругом лес и кустарник, которым поросли все склоны. В этой «зеленке» были плохо различимы даже красные плащи и блестящие доспехи спартанцев. А одетые поверх доспехов в коричнево-серые лохмотья периеки, вообще сливались с камнями. Тарас учитывал подготовку десантников и опыт ведения горной войны. Греки свои горы тоже знали не понаслышке, но видели они их совершенно другим зрением.
Вскоре лес стал редеть, а многочисленные тропинки слились сначала всего в две, которые затем разошлись в разные стороны. Оставшись в единственном числе, последняя тропинка еще и заметно сузилась. Кое-где она проходила теперь по краю почти вертикального склона, местами походившего на обрыв.
– Это здесь твой дружок Орат потерял десять коз? – уточнил Тарас у старшего пастуха по имени Лисий, когда из-под его ноги сорвался и ускакал вниз камень, вызвав небольшую осыпь.
– Нет, – ответил тот, оборачиваясь, – это случилось дальше, у второго перевала, а мы еще не дошли до первого. Там будет гораздо круче.
– Расстроился, наверное, – предположил Тарас, заметив с каким трепетом взрослый пастух относился к молодому, то и дело прихватывая того за талию, когда они шли рядом по узкой тропе, – десять коз стоят недешево.
– Да, – мечтательно протянул пастух, даже останавливаясь, – мы с Оратом любим коз. Всю жизнь с ними живем в этих горах. Для нас это была большая потеря.
«Интересно, чем вы с этими козами тут занимаетесь, – невольно подумал Тарас, поправляя съехавший плащ и вытирая раскрасневшееся от жары лицо, – с вас, греков, станется. Еще и не такое вытворяете в этих идиллических местах, извращенцы».
Подумав так, Тарас вдруг на минуту вновь ощутил себя русским, просто заброшенным к спартанцам для того, чтобы выведать все их секреты. Вспомнил невольно и все что читал в прошлой жизни о греческих богах и героях. А читал он в детстве в основном мифы, из которых следовало, что стать героем типа Геракла или Персея мог только плод любовной связи бога и человека. Причем в каждой такой связи обязательно поучаствовал любвеобильный Зевс, являвшийся к чужим женам и покрывавший их то в образе лебедя, то жеребца, то быка, то льва. В общем, у пастуха Лисия по части зоофилии или других извращений было немало примеров из народных сказаний, чтобы с чистым сердцем пойти по стезе порока и разврата, который он считал нормой жизни, а где-то даже божественным началом.
«Да, – вздохнул Тарас, морщась от своих размышлений, – и кого только не развратили древние „цивилизованные“ греки. Говорят, даже персов научили спать с мальчиками. И чего им не хватает, вроде бы столько баб кругом и ходят почти без одежды».
Отогнав эти гнилые размышления, Тарас вновь стал смотреть на тропу, забиравшую все круче вверх. Вскоре на одном из перепадов, где послышался шум горного ручья или небольшой речки, ему даже пришлось карабкаться, хватаясь за камни руками и подтягиваясь вверх, рискуя рухнуть на головы ползшим позади него илотам. «И как только здесь козы пробираются, – удивлялся Тарас, – хорошо еще, что руки свободны».
Его шлем и щит нес Этокл, а копье Бриант, скакавшие по камням следом за ним. Сам же Тарас был облачен в доспех с наручами и поножами, а также вооружен мечом, висевшим на поясе, который стучал его по ляжкам во время движения. Но мало ли кого можно было встретить на этой тропе, и оставаться совсем безоружным он не рискнул.
Однако спартанцы были приучены и не к таким переходам. Никто не роптал и не ругался. Даже наоборот, движение шло довольно быстро, а Офриад все время торопил илотов Тараса, подталкивая их в спину, недовольный медлительностью слуг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42