Хозяйские "покои" были го-
раздо более просторными, потому что занимали всю площадь, отведенную под
дом, в то время как на втором этаже жилые помещения опоясывались чем-то
средним между галереей, верандой и балконом. Я понял, что дом строился в
те времена, когда курортники могли селиться только в частном секторе,
гостиницы были им недоступны, а ехать они тоже могли только сюда, на
Черноморское побережье, ибо никаких курортов Турции, Греции, Испании и
Италии тогда и в помине не было. Спрос был на каждый квадратный метр, на
котором стояла койка. Делить площадь верхнего этажа на три или четыре
комнаты оказалось невыгодным, потому что каморки получались крохотными,
а в каждую из них нужно было поставить как минимум две кровати, стол,
тумбочку и пару стульев. Чтобы не тратиться на мебель, они сделали две
комнаты, обставленные точно так же скудно, а для желающих ставили раск-
ладушки на галерее. И пусть там не было никакой другой мебели, бледноли-
цые изможденные горожане бывали счастливы, что есть хотя бы раскладушка
и постель, все равно они целый день проводили на море.
Пережидая наплыв народу на кухне, я вынес стул на эту увитую диким
виноградом галерею, уселся, закинув ноги на перила, с наслаждением заку-
рил и погрузился в грустные мысли об убитой Оле Доренко. Мысли из груст-
ных очень скоро превратились в неприятные, ибо в них стало закрадываться
подозрение, уж не Маргарита ли Мезенцева тут замешана. Конечно, она уже
не должна была ревновать, во-первых, история с Литваком ее вполне успо-
коила, а во-вторых, мы все-таки были в разводе. Но Рита при всех своих
недостатках простушкой никогда не была. Она могла узнать о том, что ро-
ман с Гариком - чистейшей воды вранье, а раз вранье, значит, мы с Ольгой
хотели скрыть от нее правду. И правда эта очень даже могла Рите не пон-
равиться. Тем более, что она действительно ездила на всякие курортные
фестивали каждый год и каждый год просила меня взять Лилю и приехать, а
я всегда отказывался. В этом году я сделал так, как она просила, только
лишь потому, что выслужил свои законные двадцать лет и собрался
увольняться на пенсию, в связи с чем мне предоставили возможность отгу-
лять отпуск не только за текущий год, но и все остатки прежних лет. Сра-
зу же по возвращении в Москву я должен буду пройти медкомиссию, после
чего получу свои пенсионные бумажки и стану свободным, как нищий бродя-
га. Но мои резоны Рите могли не показаться убедительными. Узнав об обма-
не, она могла решить, что я по-прежнему кручу с Олей, что сюда приехал
исключительно изза нее, и прошлая, угасшая было ревность могла вспыхнуть
с новой силой. Более того, при таких обстоятельствах она могла подумать,
что и развелся я с ней тоже из-за Оли. Совершить убийство, свалить по-
дозрения на ничего не подозревающего безвинного Игоря Литвака, при этом
искать утешения и поддержки у бывшего мужа, который сам работает в уго-
ловном розыске и в обиду ее не даст... Коварно, подло, но вполне в духе
Маргариты Мезенцевой.
- Владик, почему вы ушли? - раздался снизу голосок одной из деву-
шек-квартиранток.
Я глянул вниз и увидел черненькую симпатичную Иру, которая с самого
первого дня строила мне глазки и пыталась подружиться с Лилей.
- Не хочу наступать вам на пятки, - ответил я. - Подожду, пока вы за-
кончите, я не тороплюсь.
- Но ведь ребенок голодный, - возмущенно произнесла Ирочка. - Спус-
кайтесь, Владик, мы с Татьяной уже все сделали и освобождаем вам терри-
торию.
Я взял из комнаты пластиковые сумки с продуктами и спустился в прист-
ройку, где была устроена кухня.
- Владик, присоединяйтесь к нам, - гостеприимно предложила Ира, расс-
тавляя на большом столе под навесом тарелки с аппетитно пахнущей едой.
Я всегда восхищался умением женщин приготовить в походных условиях и
при отсутствии холодильника самые экзотические блюда. Ирочка, похоже,
была девицей домовитой, если так старалась не для любимого мужа, а для
себя самой.
Ее подруга Татьяна была полной противоположностью черноволосой смуг-
лой Ирочке. Дебелая блондинка, телеса которой вываливались из купальни-
ка, как квашня из кадки, она не только не пыталась строить мне глазки,
но, казалось, вообще меня не замечала. Зато она очень дружила с Лилей.
Самое странное заключалось в том, что Лиля сама тянулась к ней, и бело-
кожая девица вела с ней по вечерам какие-то долгие беседы. При этом
складывалось впечатление, что Таня принимает девочку за круглую сироту,
потому что она ни разу не сделала ничего такого, из чего можно было бы
понять, что она знает: у Лили есть отец, более того, этот отец спит в
соседней комнате, за стенкой, каждое утро здоровается, кипятит в кухне
воду для кофе и вообще вот он, собственной персоной, метр девяносто, во-
лосы темнорусые, глаза зеленые. Ирочка стреляла в меня глазками так вы-
разительно, что я не верю, чтобы она не обсуждала меня со своей подру-
гой. И тем не менее...
От приглашения разделить трапезу я вежливо отказался, почистил свои
восемь картофелин, поставил кастрюлю на огонь, бросив туда изрядный ку-
сок сливочного масла, чтобы быстрее сварились, и принялся за приготовле-
ние салата из помидоров, лука, огурцов и сметаны. В глубине души я наде-
ялся, что к тому времени, как поспеет мой ужин, девушки уже поедят и ос-
вободят мне стол. Стол был огромным, за ним свободно умещались не меньше
десяти человек. Такие столы под навесами стоят в каждом южном дворе, по
вечерам за ними собираются большие семьи хозяев, иногда в посиделках
принимают участие и курортники-отдыхающие. Места хватает всем, и дело не
в том, что я боялся тесноты за столом. Я просто не хотел вступать с де-
вушками в неформальные отношения, да и настроение было не такое, чтобы
заниматься пустой болтовней с малознакомыми людьми.
Мои надежды не оправдались. Ужин был готов, а Ира с Татьяной продол-
жали сидеть за столом, лениво ковыряясь вилками в тарелках и ведя нес-
пешную беседу. Выхода не было, пришлось присоединяться.
Татьяна по-прежнему меня не видела, но когда пришла Лиля, между ними
тут же вспыхнул оживленный разговор, и я подумал, что если уж не удалось
поесть в покое и одиночестве, то я хотя бы узнаю, что может быть общего
у этих двух существ женского пола.
- Я сегодня начала новую книжку, - сообщила Лиля, ловко орудуя ножом
и вилкой и лихо расправляясь с парой копченых сосисок. - Называется "Ук-
раденные сны".
Атмосфера за столом резко изменилась. Лица девушек напряглись, словно
они набрали полный рот воды и боятся сделать малейшее движение, чтобы
вода не брызнула из губ.
- И как тебе? Нравится? - каким-то странным голосом спросила Ирочка,
положив вилку на стол.
- Класс! - восторженно произнесла моя дочь с набитым ртом. - Все как
в жизни.
- Что - как в жизни? - переспросила Ирочка еще более странным голо-
сом.
Я насторожился, потому что никак не мог понять, что особенного увиде-
ли петербургские девицы в том, что Лиля читает детективный роман.
- Там главная героиня приехала в отпуск в санаторий, а в санатории
произошло убийство, и вот героиня, а она в милиции работает, предлагает
местной милиции свою помощь, а они от нее отказались, и она обиделась.
- Кто обиделась, милиция или помощь? - поддел я, подумав, что надо
будет в свободное время потренировать Лилю в части изложения прочитанно-
го, чтобы не забывала об именах собственных и существительных и не
пользовалась бесконечными "она", "он", "этот".
- Героиня обиделась, - деловито пояснила Лиля, не замечая моего сар-
казма. - А тут ее мафия собралась нанять, а дальше я еще не прочитала.
Девушки хохотали как безумные. Татьяна еще как-то держала себя в ру-
ках, а Ира сползла со скамейки на землю, уткнулась лицом в колени и
тряслась, издавая какие-то сдавленные всхлипы. Я молча пережидал взрыв
непонятного веселья.
Наконец девушки успокоились, Татьяна вытерла платочком слезы, Ира
снова села на скамейку.
- Простите, Владик, - сказала она, с трудом переводя дыхание. - Вам,
наверное, кажется, что мы - идиотки. Дело в том, что книгу "Украденные
сны" написала Таня.
- Что?!
От изумления я дернул рукой, и кусок замечательной копченой сосиски
соскочил с вилки и упал на землю. Тут же под стол метнулся жирный хо-
зяйский кот, который до сих пор терпеливо сидел рядом и с укоризной гля-
дел на уставленный едой стол, ожидая, когда же хоть в ком-нибудь из гос-
тей проснется сознательность.
- Да-да, Владик, Танечка пишет книжки, и их, между прочим, охотно
публикуют. У нас в Питере она очень известна. Татьяна Томилина.
Я ошеломленно молчал. Эта толстая корова с поросячьими глазками - из-
вестная писательница, автор детективных романов? Сколько же ей лет?
Двадцать пять? Тридцать? Ну уж точно не больше.
Но Лиля в очередной раз выступила с блеском. Дети никогда ничему не
удивляются, потому что их жизненный опыт еще настолько мал, что они
просто не знают, что может быть, а чего быть не может, что бывает, а че-
го не бывает. Я в свои тридцать восемь был твердо убежден, что, во-пер-
вых, писательница, которая пишет детективы, не может выглядеть так, как
Татьяна, и во-вторых, в том, что писатели, у которых выходят такие толс-
тые книжки, не снимают в частном секторе жалкие углы, в которых нет ни
санузла, ни горячей воды. Но Лиля, конечно, никаких такого рода убежде-
ний иметь не могла, потому и верила всему и сразу. Поэтому ее следующая
реплика не содержала в себе ни грамма удивления, а была деловитой и обы-
денной.
- Тетя Таня, только вы мне не рассказывайте, чем кончится, а то мне
не интересно будет.
Ирочку сотряс новый приступ хохота, Татьяна же на этот раз только
скупо улыбнулась и виновато поглядела на меня. Внезапно я похолодел. Что
имел в виду мой ребенок, когда сказал, что в романе "все как в жизни"?
Героиня приехала в отпуск, в санатории произошло убийство, она пред-
ложила свои услуги милиции, ей отказали. Я тоже приехал в отпуск, и в
среде моих знакомых совершено убийство, и я тоже ходил в милицию, прав-
да, не услуги предлагать, но все-таки. И меня тоже выгнали, хотя и не из
всех кабинетов... Господи, но как же Лиля-то могла уловить это сходство?
Или она имела в виду что-то другое? Надо будет прочитать эти "Украденные
сны".
- Лиля, а ты знала, что тетя Таня пишет книги? - подозрительно спро-
сил я.
- Конечно, - кивнула она, засовывая в рот очередной кусочек колбасы.
- С самого первого дня. Тетя Таня сейчас пишет новую повесть, у нее там
есть мальчик моего возраста, и она меня все время спрашивает, что в шко-
ле проходят, в какие игры играют.
- Почему же ты мне ничего не рассказывала? - упрекнул я ее.
- А ты про это не спрашивал.
Так. Получай, Стасов, все, что тебе причитается за родительское раз-
гильдяйство. Запомни наконец, что твой ребенок по собственной инициативе
ничего не рассказывает, что обо всем надо расспрашивать подробно и до-
тошно.
- У вас чудесная дочка, - произнесла Татьяна свои первые слова, и я
удивился тому, какой приятный у нее оказался голос - низкий, звучный,
без малейших признаков хрипотцы, как бывает у курильщиков. - Она мне
очень помогает. У меня, видите ли, своих детей нет, поэтому я не
очень-то разбираюсь в жизни младших школьников. А Лиля рассказывает мне
много интересного.
- Было бы неплохо, если бы она и мне рассказывала побольше интересно-
го, - буркнул я, сознавая в душе свою грубость и бестактность и не имея
ни малейшего желания притворяться.
- Приятного аппетита! - раздался чей-то голос со стороны калитки.
Я повернул голову и увидел Сергея Лисицына, входящего во двор. Ирочка
окинула гостя все схватывающим взглядом и очаровательно улыбнулась. Ви-
димо, спортивность фигуры и хорошая стрижка не укрылись от ее зоркого
ока, хотя уже стемнело, а свет под навесом хозяева еще не включали.
- Садитесь, - пригласила она Сергея. - Будете с нами ужинать?
Интересно, чьим ужином она собралась потчевать моего гостя? Своим ку-
линарным шедевром или моей жалкой картошкой с сосисками?
Но Сергей деликатно отказался от еды, сказав, что чаю выпьет с удо-
вольствием. Я, признаться, несколько растерялся. Он что же, собирается
сидеть тут в обществе девиц? Или он намерен обсуждать убийство Оли До-
ренко в их присутствии? Странный малый.
Пришлось брать инициативу на себя.
- Ты поела? - строго спросил я Лилю.
- Да, спасибо, папа, - вежливо ответила она.
- Тогда марш наверх, дочитывай свои "Украденные сны".
- А тетя Таня? Я ей обещала рассказать про игру в подземелье.
- Пойдем, Лилечка, - пришла мне на помощь Татьяна. - Им наши с тобой
разговоры не интересны, а нам с тобой публика не нужна, верно?
Она тяжело поднялась со скамьи и протянула Лиле пухлую руку, за кото-
рую та тут же уцепилась, вызвав во мне болезненный укол отцовской рев-
ности. Полдела сделано, осталось избавиться от Ирочки, которая явно не
собиралась никуда уходить. Да куда же уходить-то, когда за столом сидят
два вполне годящихся для флирта мужика, один - помоложе, другой - пос-
тарше, один - русый, другой - брюнет, одним словом, выбор на любой вкус,
как на ярмарке в Коньково.
- Вы откуда? - обратилась девушка к Сергею, приняв его, очевидно, за
отдыхающего.
- Я здешний. А вы откуда приехали?
- Из Питера. Вам чай крепкий наливать?
- Средний.
- Сахар?
- Спасибо, я сам.
Лисицын медленно помешивал ложечкой в стакане, а я судорожно пытался
придумать, как бы повежливее отделаться от черноволосой кокетки.
- Ира! - внезапно раздался голос из глубины сада. - Иди сюда на ми-
нутку.
Ирочка обворожительно улыбнулась Сергею и вскочила.
- Я сейчас вернусь, - пообещала она и пошла в сад, при этом бедра ее,
обтянутые короткими джинсовыми шортиками, покачивались весьма и весьма
многообещающе.
1 2 3 4 5 6