– Немножко жаль столового прибора, капитан.
– Что? – резко отозвался он, обращая свой гнев со смеющейся пары на человека, прервавшего его добровольные муки. Это был Робби.
Соответственно «табели о рангах» их посадили достаточно далеко от возвышения для почетных гостей, а при том что играла музыка и все громко разговаривали, было маловероятно быть подслушанными. И все-таки они разговаривали вполголоса – скорее по привычке.
– Ваш нож, – сказал Робби, показывая жестом. Патрик посмотрел на изогнутый кусок металла в своей руке, который он бессознательно перекрутил, наблюдая за парой на возвышении. Он с отвращением отшвырнув нож он схватил кубок и осушил его одним глотком.
Ему нужно расслабиться, но он сомневался, хватит ли в подвалах замка вина, чтобы заглушить его боль. Но не только чувственные муки терзали его. Осуществлению его планов мешало прибытие Охинбрека и Роберта Кэмпбелла. Возможности остаться наедине с Лиззи – не говоря уж о ее соблазнении – не стало. Грозила реальная возможность разоблачения.
Он снова посмотрел на возвышение, понимая, что злится, но не в состоянии ничего с этим поделать.
– Поосторожнее, капитан. Сын Гленорхи заметил твой интерес к девушке.
Патрик тихо выругался и отвел взгляд. Робби прав. Они с Кэмпбеллом уже несколько дней присматривались друг к другу. Но преимуществом Роберта Кэмпбелла было его высокое положение в обществе, чем Патрик не мог похвастаться.
– Как ты думаешь, долго они еще здесь пробудут? – спросил Робби.
Патрик покачал головой.
– Кто знает? Они собирались побыть тут всего пару дней, а задержались на целую неделю. Но, ради наших людей, чем дольше, тем лучше.
– Ты отправил сообщение? – Робби имел в виду предупреждение Грегору об опасности.
– Да. – Его брат позаботится о том, чтобы женщин и детей отвели в надежное место, получше укрыли в лесу.
Они некоторое время ели в полном молчании, потом Робби сказал:
– Она за него не пойдет. Патрик криво усмехнулся:
– Хотелось бы мне разделять твою уверенность. Может, Роберт Кэмпбелл и нравится Лиззи, но она не слишком-то податлива. Ее еще надо завоевать. Глубоко укоренившееся чувство долга, которым он восхищался в ней, не позволит ей принять необдуманное решение.
Лицо у него помрачнело, когда он снова обратил взгляд на возвышение.
– Она определенно выглядит довольной.
– Да, – согласился Робби. – Она хорошенькая, как колокольчик по весне. Но смотрит не только на Кэмпбелла.
Челюсть у Патрика напряглась.
– Но он ей нравится. Робби задумался.
– Он не похож на своего отца.
– Нет, совсем не похож, – признал Патрик с облегчением. Темноволосый Дункан Кэмпбелл был одним из самых жестоких, самых безжалостных людей. И как бы ни хотелось Патрику сказать то же о его сыне, сделать это он не мог. Роберт Кэмпбелл – остроумный, добросердечный и, судя по всему, искренне увлечен Лиззи. А понаблюдав за его упражнениями в течение недели, Патрик не обнаружил недостатков в его воинском искусстве. Роберт Кэмпбелл был достойным соперником – как в мирной жизни, так и в бою.
Для Лиззи все могло сложиться и хуже.
Например, выйти замуж за человека вне закона – за мужчину, у которого нет ничего, кроме гордости. Да еще справедливость на его стороне. Брак с ним был бы совсем не похож на брак с Робертом Кэмпбеллом, и эта мысль не давала ему покоя.
Становилось все труднее и труднее не обращать внимания на истинную цену, которую пришлось бы заплатить Лиззи, если бы она ему отдалась.
Все должно было бы быть не так. По праву, ему бы сейчас сидеть на месте Роберта Кэмпбелла. Никогда еще он столь горячо не хотел той нормальной жизни, в которой ему было отказано. Мысль обо всем, что у него украли, жестоко ранила, но Лиззи у него не отнимут. Будь он проклят, если потеряет эту девушку. Зачем тогда жить?
* * *
Лиззи смеялась до слез. Комната вертелась вокруг нее, когда она танцевала и кружилась чуть не до обморока.
– Нет, больше не могу! – закричала она, вырываясь из рук своего партнера. Щеки у нее, горели, грудь тяжело вздымалась, она обмахивалась рукой, пытаясь отдышаться.
Роберт усмехнулся, сверкая белыми зубами и темно-синими глазами. Прядь светлых волос упала на лоб. Невозможно отрицать его обаяние. Он весьма привлекательный мужчина.
– Вы не можете остановиться прямо сейчас, – умолял он. – Танец еще не кончился.
Он протянул руку, желая вернуть ее в танцевальный круг, но она шутливо уклонилась. А потом подняла глаза, встретилась с ним взглядом и улыбнулась, сознавая, как ей хорошо. Вся последняя неделя была… веселой. Для Лиззи ухаживание одного мужчины и так было в диковинку, а сразу двух – это уж совсем необычно.
Даже Колин выглядел веселее, чем обычно. Она попыталась расспросить его о размолвке с Джейми, который выгнал его отсюда пару месяцев назад, но он отмахнулся, назвав это простым «недоразумением».
Роберт Кэмпбелл обладает всеми качествами, которые она надеялась увидеть в своем женихе: красив, умен и обаятелен. Истинный джентльмен во всех отношениях.
Настолько же правильный, насколько неправильный Патрик Мюррей.
– Очень хорошо; если не хотите танцевать, тогда погуляйте со мной. Походим по парку – и вы быстро придете в себя.
– Я не могу, – подумав, сказала Лиззи. – Ведь праздник, гости обидятся.
Он возразил:
– Ну что вы! Мы скоро вернемся, так что никто и не заметит.
Она инстинктивно поискала взглядом Патрика, сама не зная почему. Он избегал ее всю неделю… С прибытием Колина и Роберта их распорядок дня изменился; ей не хватало их разговоров наедине.
Ей не хватало его.
Она понимала: что-то не так. Всю неделю он был мрачен как медведь, но сегодня все обстояло гораздо хуже. Она танцевала со всеми, кроме него. Но, даже избегая ее, он наблюдал за ней с загадочным выражением на лице, отчего ей становилось неловко. Она чувствовала в нем растущее волнение и едва скрываемый гнев. По мере того как веселье продолжалось и количество выпитого им вина увеличивалось, он становился все мрачнее.
Роберт заметил, куда она смотрит.
– Это всего лишь небольшая прогулка, – улыбнулся он. – Вам не нужна ваша сторожевая собака. Я хотел бы поговорить с вами кое о чем – наедине.
– Ну что ж… Пусть будет по-вашему.
Последний раз окинув взглядом зал, она оперлась о руку Роберта и последовала за ним к дверям, чувствуя, как глаза Патрика буравят ее спину.
Легкий ветерок приятно охладил ее пылающие щеки. Лиззи глубоко вдохнула свежего воздуха. Волшебное время между днем и ночью, когда тьма смыкается вокруг опускающегося солнца. Последние оранжевые угли дня слабо светились на горизонте, образуя приятное сочетание розового и серого в вечернем небе.
– Как красиво! – восхитилась она, когда они шли по тропе.
– Да, – согласился Роберт. – Чудесно.
Лиззи почувствовала, как щеки у нее вспыхнули. По его внезапно охрипшему голосу она поняла, что он говорит не о закате. О чем-то другом думать не хотелось. Она наслаждалась вечером, красивой природой, закатом.
Они шли молча, пока не приблизились к железной калитке, ведущей в парк. Его окружала низкая каменная стена, скорее для украшения, чем для защиты. Он открыл перед ней калитку, и она вошла. Он последовал за ней, увлекая ее к каменной скамье у живой изгороди, откуда открывался прекрасный вид на холмы и деревню внизу. Он сел рядом с ней и взял ее руку в свою.
– Эту неделю я не забуду, – сказал Роберт.
– Я тоже.
Он улыбнулся, мелкие морщинки показались в углах глаз.
– Счастлив слышать это. – Он задумался, как бы подыскивая слова. Где-то вдалеке тихо пела птица. – Мы с Колином скоро уедем.
– О… – Ее разочарование было искренним. – Мне очень жаль.
– Мне тоже. Но преступников нужно задержать. Король не намерен на этот раз проявлять снисхождение. – Он откашлялся. – Но не об этом я хотел с вами поговорить. Вы, без сомнения, знаете о решении, принятом моим отцом и Аргайллом.
Она закусила губу и кивнула, смущенная. Впервые с тех пор, как они приехали, тема ее замужества поднималась так открыто.
– Честно говоря, – продолжал Роберт, – мне не нравилась мысль о браке по договоренности. Я сначала не знал, что и думать, но теперь, после дней, проведенных с вами, у меня сомнений нет.
Она посмотрела на него, глядя в глубину голубых озер, и услышала:
– Я почел бы за честь, если бы вы согласились стать моей женой.
Все шло к этому, но Лиззи все-таки растерялась.
– Я… – Она не знала, что ответить. То есть она догадывалась, что должна была бы сказать, но слова, казалось, застряли у нее в горле. Она не заикалась, она просто была не уверена.
Странно. Вот она сидит рядом с красивым мужчиной в свете луны, он предлагает ей руку и сердце, а думать она может только о ком-то другом.
Кажется, он прочитал ее мысли.
– Я не жду от вас немедленного ответа. Не спешите. Вас никто не торопит.
Что с ней происходит? Тут и думать не о чем. Она знает свой долг.
Он смотрел на ее лицо, слабая улыбка играла на его губах, и она подумала, неужели ее мысли так очевидны.
Роберт встал и притянул ее к себе. Откинув назад ее голову, он заставил ее посмотреть ему в глаза.
– Я сделаю все, чтобы вы были счастливы, Элизабет. Она верила ему. У нее будет красивый дом, прекрасный муж, появятся дети, ее согласие полностью одобрит семья. Все, чего она всегда хотела. О чем же еще мечтать?
Тогда почему, почему она не может согласиться? Почему ее сердце требует большего? Жаждет такого влечения, когда все остальное перестает существовать, страсти, поглощающей ее душу, – всего, чего, как она думала, никогда не будет в ее жизни.
Любви.
Он склонил голову, и его губы легко коснулись ее губ в нежном поцелуе. Это было приятно, но… не более того. Ни одна клеточка ее тела не воспылала ответным чувством.
Ей хотелось заплакать от разочарования.
Она ведь старалась, старалась изо всех сил, но ее тело не слушалось доводов разума.
Он отпустил руку, державшую ее за подбородок.
– Обещайте подумать.
Она кивнула, не зная, что еще сказать. Сколько бы она ни думала, это ничего не изменит.
– Хорошо. – Он отступил и предложил ей руку. – Вернемся?
– Идите вперед. – Когда Роберт сделал попытку возразить, она прибавила:
– Я хочу немного побыть одна.
– Как скажете, – согласился он с понимающей улыбкой. – Только не задерживайтесь надолго, а то я буду волноваться. Уже прохладно, и вы простудитесь.
От его заботливости она почувствовала себя еще хуже. Что же с ней не так?
* * *
Роберт Кэмпбелл внезапно остановился, уже собираясь войти в замок. Стоя совершенно тихо, он всматривался в тень от стены. И сразу почуял опасность.
Патрик стоял в тени, охваченный гневом настолько, что ему пришлось собрать все свое самообладание, чтобы не наброситься на Роберта.
Он целовал его женщину. Касался ее. Обнимал ее.
Патрик стиснул кулаки. От негодования кровь кипела в его жилах. Оно все росло, все мышцы напряглись и горели от усилия сдержать его.
Патрику даже хотелось, чтобы его узнали, дабы получить повод выплеснуть свой гнев. И черт с ними, с последствиями. После того, чему он стал сейчас свидетелем, у него, вероятно, не осталось ни малейшего шанса.
Но, посмотрев последний раз в его сторону, Роберт Кэмпбелл вошел в замок, так и не узнав, как близко был от своей смерти.
Взгляд Патрика вернулся к одинокой фигуре, вырисовывавшейся в лунном свете на скамейке в саду. Он был полон жгучего желания, грозящего поглотить его. Ему было не до приличий, не до осторожности.
Эта маленькая женщина разбила его оборону, открыв в нем чувства, на которые он сам считал себя неспособным. Его заблудшая душа, как оказалось, умерла не совсем.
При виде ее в объятиях другого мужчины в нем пробудилось что-то первобытное. Что-то дикое и неподвластное ему. Что-то такое, чему невозможно противостоять.
Он оглядел стену, убеждаясь, что охрана замка находится на своих обычных постах. Он изучил их распорядок, их передвижения, зная, что ему и его людям в один прекрасный день придется срочно бежать.
«Я могу похитить ее прямо сейчас. Она станет моей. Никакой мужчина больше не коснется ее».
Искушение взять то, чего он так желает, было очень сильным, оно спорило с остатками его чести.
«Сделай это».
Черт, он и так уже преступник. Они определили ему такой удел, и он только подтвердит это. После того как они украли у него все, разве не заслуживает он немного счастья?
Он и раньше воровал: еду, одежду – все, что помогало выжить.
Но это – другое. Речь не идет о выживании. Он готов обладать ею… но какой ценой?
Со смерти родителей никто не смотрел на него так, как Лиззи. В ее глазах он видел себя человеком, каким мог бы стать при других, более счастливых обстоятельствах. Если он сейчас похитит ее, то станет ничем не лучше того бандита, в которого они пытались его превратить. Она будет смотреть на него, как он того заслуживает: как на вора, преступника, человека без чести.
Сможет ли он вынести горькую насмешку в ее глазах?
Нет, только не это. Никогда.
Как бы ни стремился он завладеть землей, он не сможет так низко поступить. Он хочет, чтобы она сама выбрала его.
Он не отдаст ее Роберту Кэмпбеллу без борьбы.
Не оглянувшись, он вернулся в замок, намереваясь утопить терзавшую его обиду в стакане доброго вина.
Лиззи могла раздумывать сколько угодно; решения своей проблемы она так и не находила.
Кто бы мог предположить всего несколько месяцев назад, что ее будут добиваться сразу двое мужчин?
Она поморщилась. Чего именно хочет от нее Патрик Мюррей? Понятно, он хочет ею овладеть, а что дальше? О своих намерениях он никогда не говорил. По правде говоря, он вообще мало о чем говорил. А что она вообще понимает в мужчинах. Она в свое время считала, что Джон хочет ее. Он и хотел, только по вполне понятным причинам. А Патрик смотрел на нее сегодня вечером так, что она уже ни в чем не была уверена.
Но в чем же ее вина?
В груди у нее все сжалось. Или, может быть, он передумал? Охладел к ней? Дело в этом?
Ей нужно знать. Ей нужно увидеть, что кроется за этой загадочной оболочкой. Почему он такой скрытный? Какая мрачная тайна висит над ним как грозовая туча, готовая обрушиться в любой момент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37