Он выпрямился, напоминая себе, что хотел только успокоить ее.
– Они слишком многого требуют от вас, – тихо сказал он. Почувствовал, как она застыла. Прежде чем она успела ему возразить, он повернул ее к себе и заглянул в глаза. – Вы выполняете работу лэрда и леди, не получая вознаграждения. Ваша семья понимает, чем вы жертвуете для нее?
– Вы ошибаетесь. Это не жертва. Они не требуют от меня ничего.
Он жестко взглянул на нее.
– Я в этом не сомневаюсь, Элизабет. Вы заботитесь обо всех и не думаете о себе. Вы думаете, я не вижу, как вы устаете? А когда вы слышали в последний раз слова благодарности?
Она поджала губы. Он прочитал ответ в ее вызывающем взгляде.
– Мне не нужна благодарность. Я счастлива помогать моим братьям и кузену как могу.
– Они откровенно пользуются вами, – заявил Патрик. Хоть он и восхищался ее способностями и тем, как она спокойно занималась нуждами окружающих, настало время, чтобы кто-то позаботился о ней. – Вашей добротой, вашими способностями и вашим чувством долга и ответственности. Когда вы в последний раз были при дворе или навещали своих подруг?
Она закусила губу с несчастным видом.
– Довольно давно, но ведь графиня болела.
– А после этого? Вы заботились о своих кузенах, кузинах и братьях, когда вам полагалось бы веселиться. – Он взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. – Встречаться с подругами.
Она отвернулась.
– Послушать вас, получается, что я окружена врагами. Поняв, что обидел ее, он смягчил тон.
– Я уверен, они против вас ничего не имеют, но это не меняет дела. Родные привыкли к вашей безотказности и охотно пользуются ею. – Он помолчал. – Не слишком ли долго вы приносили себя на алтарь долга?
Голова у Лиззи кружилась. Он смутил ее, заставляя видеть двусмысленность там, где ее не было. Ее обязанности доставляют ей удовольствие. Лишь иногда на нее наваливается усталость.
– По-вашему, «долг» – ругательное слово? – спросила она. – Но дело не в жертве. Ведь я тружусь ради добра, потому что так правильно. Моя семья важна для меня.
– Конечно, это так. Но разве вы не заслуживаете того, чтобы сделать свой собственный выбор?
Она знала, что он имеет в виду ее замужество. И смотрела ему в лицо с сильно бьющимся сердцем.
– Мой долг – выйти замуж, как того хочет семья.
– Разве вы не достаточно для нее сделали? Или вам нужно связать себя с человеком, которого вы не любите, только чтобы родные были довольны?
– Вы слишком много себе позволяете. Откуда вы знаете, что я его не люблю?
Его глаза опасно сверкнули. Он подошел к ней ближе, вынуждая ее отступать, пока она не уткнулась спиной в каменную преграду. Он встал перед ней, опираясь руками о стену.
Она прерывисто задышала, сердце бешено заколотилось. Его дыхание согревало ее, запах пьянил – хмельная смесь мыла и свежевымытой мужской кожи с легким ароматом сосны, что заставило ее подумать, будто он купался в лесу. Он склонился к ней, он совсем близко. Это выражение на его лице…
Он пугает ее. Но она не чувствует страха.
«Он собирается поцеловать меня». Она затаила дыхание, понимая, что не сможет отказать ему.
Но в последний миг он, видимо, передумал и, склонившись к ее уху, шепнул:
– Вы не любите его. Вы хотите меня.
Будь проклят этот самодовольный негодяй! Он даже сам не знает, насколько прав.
Но она не могла смолчать, не ответить колкостью:
– А вы, Патрик? Собираетесь снова жениться? Кого-нибудь уже подыскали?
Он впился в нее взглядом. За ее словами что-то стоит, подумал он.
– Что вы хотите этим сказать?
В ее глазах светилась злость и обида, которые она слишком долго скрывала.
– Ваши походы в деревню не остались незамеченными.
Тень смущения легла на его лицо.
– Какое отношение имеют мои походы в деревню к нам?
– Я знаю, там есть женщины. Вполне доступные… Он схватил ее за руку, рывком прижав к своей груди.
– Кто вбил вам в голову такую чепуху?
Она ничего не сказала, горло перехватило от жгучих слез.
– Финли, – догадался он. Она удивленно взглянула на него. – Не секрет, он меня терпеть не может, но меня удивляет, как вы могли слушать его злобную болтовню.
– В нее нетрудно поверить. Вы мужчина.
– Да, – тихо сказал он. – Но у меня не было другой женщины, Элизабет. К чему она мне?
Сердце у нее затрепетало. Она быстро взглянула ему в глаза, не отваживаясь поверить… Он нежно положил свою большую руку на ее щеку.
– Как я мог за кем-то волочиться, если я хочу другую? И вы ее знаете…
Он провел пальцем по ее щеке, их губы оказались совсем близко. Ее тело затрепетало в предвкушении ласки. Но внезапно он резко отстранился. Потом взял ее за подбородок, запрокинул ее голову так, чтобы она видела его холодные строгие глаза.
– Но этого не может быть, разве не так, Элизабет?
– Я… – Она задохнулась от волнения. Он долго смотрел на нее.
– Дай мне знать, когда решишь.
Лиззи ненавидела его за то, что он оставил ее в таком состоянии – с бешено бьющимся сердцем, с ослабевшим телом, пронизанным желанием.
Но даже когда забылось его прикосновение, этот вопрос продолжал еще долго мучить.
Разве может она пренебречь своим долгом перед семьей ради личного счастья?
Возвращаясь в большой зал, Лиззи раздумывала над брошенным ей вызовом:
Конечно, на первый взгляд Патрик Мюррей – простой охранник без земли, состояния или положения – неподходящий муж для нее. Но, с другой стороны, что важнее, в нем есть все, о чем можно мечтать, – он сильный, красивый, честный. Отважный воин и настоящий вожак, которому преданы его люди. Возможно, он грубоват, но это, похоже, не уменьшает его обаяние.
Она принимала его открытую, прямую манеру общения. Ему можно доверять, он не будет скрывать правду. Она поверила тому, что он сказал. Он не искал другой женщины. Удивительно, как много это значит для нее. Теперь ее чувствам не мешают сомнения и обида.
И он, кажется, действительно неравнодушен к ней.
С самого начала он выделил ее, заставил почувствовать себя особенной, желанной. Он никогда не заставлял ее стесняться своего заикания или других недостатков. А раньше никто о ней не беспокоился. Его защита приятна – не угнетает, не подавляет. Она может и привыкнуть к ней.
Когда она вошла в зал, ее внимание привлек шум снаружи. Она встретила управляющего, с которым обычно вела все дела в отсутствие брата.
– Что там такое, Дональд?
– О, вот и вы, миледи. Прибыл ваш брат, лэрд Охинбрек, со своими людьми.
Колин? Что ему тут делать? Она направилась к двери, но тяжелые шаги на лестнице, ведущей со двора, подсказали ей, что в этом нет необходимости. Колин и полдюжины его людей вошли в зал, и Лиззи оставалось только гадать, почему ее брат явился так неожиданно.
Кровь отхлынула от ее лица под дружелюбным взглядом синих глаз красивого светловолосого мужчины, возникшего перед ней. А рядом с ним стоял не кто иной, как Роберт Кэмпбелл.
– А вот и ты, Лиззи, – сказал Колин, неуклюже обнимая сестру. Ее брату всегда было несвойственно выказывать чувства. – Я удивился, что ты не вышла встретить нас.
Лиззи уловила укор в словах брата, к чему уже привыкла.
– Я была в восточном крыле и не услышала, как вы подъехали. – Вспомнив слова Патрика, она прибавила:
– Там идет стройка. Наш кузен оставил ее под мое наблюдение. Надо же кому-то заниматься делами замка.
При этих словах Роберт Кэмпбелл усмехнулся:
– Тут она тебя и поймала, Колин. – Он взял руку Лиззи и слегка пожал. – Мы просим прощения за неожиданное вторжение, миледи, но не было времени послать гонца.
– Да, – сказал Колин, приходя в себя после ее колкости. – Я встретил Кэмпбелла пару дней назад недалеко от гор Ломонд. Мы решили объединить наши силы, но проклятые преступники исчезли.
Лиззи с трудом сглотнула. Кажется, перспектива союза между двумя враждующими ветвями клана Кэмпбеллов уже дает свои плоды. Петля на ее шее затягивается. Почувствовав взгляды мужчин, Лиззи спросила:
– И что же, вы прекратили свои поиски?
– Нет, сестренка, я никогда не сдаюсь. – Взгляд Колика стал жестким. – Макгрегор заплатит за то, что они попытались сделать с тобой. Я увижу их головы на шестах – всех, до последнего.
У нее мурашки побежали по телу от его тона. Колин был человек жесткий, временами даже жестокий. Его трудно было полюбить, но поскольку он как-никак был ее братом, она пыталась.
Хоть Лиззи отнюдь не желала встретиться еще раз с головорезами Макгрегора, но и быть причиной кровопролития ей не хотелось. Однако она достаточно хорошо знала своего брата и понимала: он не передумает, что бы она ни возразила. Колин по-своему любил ее, но из всех братьев меньше всего считался с ее мнением.
– Мы решили скрыться на несколько дней и выманить их из укрытия, – объяснил Роберт Кэмпбелл. – Ваш брат был так любезен, что пригласил меня и моих людей воспользоваться гостеприимством замка Кэмпбелл, пока мы выжидаем.
– Хорошая возможность вам познакомиться поближе – так я подумал, – многозначительно добавил Колин.
Лиззи почувствовала, как вспыхнули щеки.
– Мы рады вам и вашим людям, милорд, – сказала она, улыбаясь Роберту Кэмпбеллу.
Он ответил улыбкой, и тут из кухни появился Патрик Мюррей с яблоком в руке.
Он остановился, на лице мелькнуло ошеломленное выражение и что-то еще, но он быстро взял себя в руки.
– Простите, – сказал Патрик с небольшим поклоном, немедленно направляясь к двери.
Колин уставился на него со странным выражением лица.
– Кто этот человек? Он кажется мне знакомым.
– Патрик, подождите, – сказала Лиззи, останавливая его у самой двери. – Прибыл мой брат, лэрд Охинбрек.
– Я вижу, миледи. – Он перевел взгляд на Роберта Кэмпбелла.
–А это Роберт Кэмпбелл, – тихо сказала Лиззи, как бы извиняясь.
Взгляд его стал холодным. В груди у нее больно сжалось, и она отвела глаза.
– Это Патрик Мюррей, – объяснила она Колину, – человек, который спас нас от нападения бандитов. Он и его люди согласились остаться на некоторое время.
– Вот так? – Колин вздернул подбородок. – Похоже, мы должны благодарить тебя, Мюррей.
– Вы мне ничего не должны, милорд. Для меня честь оказать леди помощь. – Голос у Патрика был вежливый, но невыразительный. На Лиззи он посмотрел бесстрастным взглядом постороннего человека. – Прошу прощения, мне нужно вернуться к моим обязанностям.
Глава 10
По мнению Патрика, причины радоваться не было, но по случаю праздника зал был полон звуками волынок. Горцы рады любому поводу повеселиться, и Кэмпбеллы – горцы, когда им это выгодно, – не составляли исключения.
Он не сводил взгляда с горы жаркого и овощей перед собой, стараясь не смотреть на смеющуюся пару, которая сидела на возвышении, но каждая клеточка его тела бушевала от едва сдерживаемого гнева. Целую неделю, которая показалась ему бесконечной, ему приходилось держаться в тени, видеть, как его враг ухаживает за женщиной, которая стала для него дорога, – и не иметь возможности сделать хоть что-нибудь. Он чувствовал, что опасно близок к тому, чтобы потерять контроль над собой.
Его так и подмывало кинуться туда и кулаком сбить проклятую улыбку с лица его дальнего родственника Роберта Кэмпбелла, хотя это и привело бы к ужасным последствиям. Патрик не отваживался привлекать внимание к себе и своим людям. Опасность была слишком велика.
Он был обескуражен, когда, войдя в большой зал, увидел лэрда Охинбрека и Роберта Кэмпбелла. Патрик понимал, как ему повезло, что никто его не узнал. Его и брата Элизабет пути пересекались несколько раз, а с Робертом Кэмпбеллом они случайно сталкивались один-два раза, хоть и недостаточно близко, чтобы разглядеть друг друга как следует. Но даже понимание того, что он на волосок от разоблачения, не могло утихомирить опасные страсти, клубящиеся в нем, – злость, негодование и что-то еще, очень похожее на ревность.
Разоблачение не единственная опасность, с которой он столкнулся в замке. Он стал слишком привязываться к женщине, чего старался избегать прежде. Неужели он влюблен?
Он снова взглянул на нее, но картина не изменилась.
Величественная, как принцесса на троне, она никогда еще не выглядела такой красивой – и такой недоступной для него. Она сверкала, как бриллиант на солнце, ее небесно-синие глаза искрились, а нежная кожа порозовела в свете свечей. На ней было что-то из синего атласа и из какой-то прозрачной белой ткани, похожей на ангельские крылья. Волосы собраны на макушке на греческий манер и закреплены венком из бриллиантов и жемчуга. Длинные шелковистые пряди светлых кудрей ниспадают на сливочную кожу шеи и плеч.
Она выглядит именно так, как и должна: истинная хозяйка замка. Женщина, которой полагается восхищаться издали.
Она снова сотворила чудо, наполнив жизнью мрачный старинный зал. Он теперь сверкал от света и цвета. Вероятно, она может превратить в теплый уютный дом любую лачугу. Патрик никогда еще не видел столько свечей – и столько серебряных подсвечников. Все вокруг свидетельствовало о богатстве Кэмпбеллов – от разноцветных атласных скатертей на столах до драгоценных металлов и камней, которыми была инкрустированы столовые приборы, и огромных блюд, на которых высились горы еды, до бочонков, полных до краев прекрасным вином.
А его люди мрут с голоду, скитаясь по лесам. Он не предполагал, что это так сильно затронет его душу: сидеть и. молча смотреть, как она смеется и улыбается Роберту Кэмпбеллу.
Если бы она только не выглядела такой чертовски счастливой.
Нет сомнения, она расцвела от внимания двух соперничающих мужчин. Появившаяся в ней женская уверенность в своей красоте как-то гармонично уживалась в ней с милой беззащитностью, что придавало ей особое очарование. И как бы ему этого ни хотелось, он не мог винить Роберта Кэмпбелла за то, что тот попал под ее чары. Как мужчина мужчину он его понимал. Но смириться с тем, что происходило у него на глазах, все равно не мог.
Вот Кэмпбелл склонился и что-то шепнул ей на ухо, отчего она откинула голову назад и рассмеялась. От этого милого воркующего звука у него в груди кошки заскребли. Внезапно к Патрику кто-то обратился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37