Хоть одну строчку?
«Обнаружила, что ты получаешь умопомрачительную прибыль от торговли греческой губкой».
– Нет, я не нашла ни единой пометки типа «платеж внесен секретной французской полицией», если ты об этом. Но ведь никто и не вписывает нелегальные доходы в официальные бухгалтерские отчеты компании. Нужно обладать редкой наивностью, чтобы пытаться обнаружить там нечто подобное.
В глазах капитана сверкнули двадцать тысяч мыслей.
– Ты это о доказательствах, которые мы имеем против твоего отца? Ты видела…
– Я видела то, что подкинули твои фальшивомонетчики. Вы не смогли поймать отца на контрабанде и…
– Контрабанда здесь ни при чем!
– Ты так думаешь? Папа имел неосторожность сунуть нос на таможенное судно и ушел с дырами от пуль в корпусе. Двадцать лет он был занозой в заднице правительства его величества. Теперь они от него избавились.
– Британские спецслужбы не станут разгребать жар своими руками для таможни.
– Они работают на министерство иностранных дел. – «Я пожалею, что так его разозлила». – На военное ведомство и проклятого лорда-адмирала. Все хотят урвать кусочек от падения «Уитби». Так что служба все улики сфабриковала.
– Глупости!
– Вы арестовали папу ни за что. По оговору.
– Не называй меня лжецом, Джесс.
Его руки в дюйме от ее лица сжались в могучие кулаки. Сухожилия натянулись стальными тросами.
Нет, он не гневался. Гнев – ничто по сравнению с теми страстями, что в нем сейчас кипели. Он испытывал к ней такое сильное желание, пока бушевал, что не мог сдержать дрожи. И сжимал спинку ее кресла, чтобы не дать рукам воли и не завалить ее тут же на холодный бугристый диван.
– Лучше отойди от меня, – прошептала Джесс. Они оба прекрасно понимали, что происходит. – Себастьян, ты же этого не хочешь.
– Перед тобой – наихудший из морских капитанов, Джесс. Позволь сказать тебе, чего я хочу. Так вот, я хочу уложить тебя на диван и задрать твои юбки. Хочу оседлать тебя – и отдать швартовы. Хочу, чтобы ты держалась за меня, как тонущий держится за спасательный линь.
– Отлично, – кивнула она. – И все же отойди. – Ах, как ей хотелось, чтобы все сейчас произошло именно так, как он говорил!
– Последние три часа, – продолжал капитан, – я сидел здесь и в ужасе ждал, что кто-нибудь вот-вот постучит в эту дверь и сообщит, что ты мертва.
Джесс с легкостью представила, как он томился в ожидании, пока она радовалась жизни на крыше. Как отдергивал наверху тонкие занавески каждый раз, когда внизу проезжала коляска. Как ходил по комнате. У него было много времени, чтобы довести себя до такого состояния.
– Но ведь ты ничего такого не сделаешь, правда? Я говорю о диване. Мне не очень-то нравится этот диван. Слишком уж он жесткий на вид.
– Проклятие, – проворчал Кеннет. – Тысяча проклятий.
Его волосы, черные и блестящие, как чернила, упали ему на лоб. И ей вдруг ужасно захотелось коснуться их, захотелось провести по ним ладонью. Ах, какая же она дура…
Тут капитан выпрямился и прошелся по комнате.
– Что ж, пора тебе повидаться с отцом.
– Да, конечно, – кивнула Джесс. – Давно пора.
Она поднялась с кресла и направилась к двери, ведущей в комнату отца, но капитан вдруг преградил ей дорогу. Протянув руку, он коснулся ее плеча, и от этого легкого, как падающий лист, прикосновения у нее перехватило дыхание.
– Кое-что еще, Джесс… – произнес он.
Она отвела глаза, стараясь смотреть только на дверь. К счастью, Себастьян неплохо владел собой. Здесь, где их могли подслушивать и где в заключении сидел ее отец, он, конечно же, соблюдал осторожность. Да, Себастьян Кеннет был достаточно умен.
Разумеется, он мог и не являться Синком. Он вполне мог быть честным человеком, желавшим отправить ее отца на виселицу. Но зачем ему это, зачем?
Тут Кеннет взял ее за подбородок и, заглянув ей в глаза, проговорил:
– Я бы не стал заносить отчеты о неправедных делах в книги компании, Джесс. И ты прекрасно это знаешь. Выходит, ты полезла на крышу, чтобы снять с меня подозрения. И это – из-за того, что происходит между нами, верно?
Она решительно покачала головой:
– Между нами ничего не происходит.
Он смотрел на нее все так же пристально, и она снова отвела глаза. Ей нужно побыстрее отойти от него. Нужно войти в эту дверь – чем скорее, тем лучше.
– Ты же не нашла никаких улик, верно? Но все равно полагаешь, что я могу оказаться Синком.
Джесс пожала плечами:
– Такое вполне возможно.
Кеннет опять начинал злиться.
– Но я не он. И ты это поймешь. Пока ты развлекалась на крыше, я изучал твои расчеты…
– Украденные из моего кабинета.
– Позаимствованные.
– Но ты…
– Джесс, оставь. – Он резко взмахнул рукой. – Неужели что-нибудь изменится, если я перед тобой извинюсь? Ты будешь меньше на меня злиться? Забудешь то, что я должен сделать? Давай покончим с этим.
«Нет, не покончим».
– Ты съел мои лимонные леденцы.
– Они нам очень понравились. – Себастьян усмехнулся. – А теперь слушай внимательно. Тебе известны четыре даты утечки секретной информации из военного ведомства. Ты вдвое сократила свой список негодяев, потому что корабли некоторых подозреваемых не во все эти числа находились в Лондоне. А вот у «Кеннет шиппинг» – во все, не так ли?
Она кивнула:
– Совершенно верно.
– А если я сообщу тебе все числа, когда происходила утечка данных, то ты найдешь Синка?
«Это только половина того, что мне нужно. Только половина». Иногда ночами, во сне, она видела корабли, скользящие по ее картам, – крохотные черные кораблики, следующие в сторону Франции с секретами на борту. И они насмехались над ней.
– Отвечай, Джесс… – Но служба не располагает всеми датами. Только военная разведка. Полковник Римс.
Римс носил ярко-красный мундир и имел огромный кабинет в здании Королевской конной гвардии.
«И Римс сожрет меня живьем, если я допущу хоть малейшую промашку».
– Я знаю, Джесс. Но мы договоримся с Римсом. Подумай, как это сделать. Ты ведь уже нашла способ, как подобраться к нему, верно? Посвяти меня в свой план, и я помогу тебе.
«Хотелось бы мне, чтобы помог. Хотелось бы, чтобы стоял за моей спиной и страховал меня».
– Но зачем тебе помогать мне?
– Подумай хорошенько и поймешь. – Себастьян развернулся и, шагнув к двери, громко постучал, сообщая Тревору, чтобы открыл. – Ты будешь доверять мне, Джесс. Ты уже на пути к этому.
Ах, она всей душой к этому стремилась! Ей действительно хотелось доверять ему.
Тут ключ в замке с лязгом повернулся. А Кеннет продолжал:
– Когда будешь говорить с отцом, то скажи, чтобы отослал тебя из Англии. Тебе опасно здесь находиться. И держись ближе к огню, чтобы не умереть от холода.
* * *
Папа медленно мерил шагами комнату. И, судя по всему, занимался этим уже довольно долго.
– Что, сообщить не могла? – Он явно был не в духе. – Неужели нельзя было сообщить? Я сейчас что, в Бенгальском заливе, что меня нельзя было поставить в известность?
– Но я…
– Что толку от того, что ты скончалась бы, скатившись с крыши? Ведь ты могла свернуть себе шею!
– Папа, я была осторожной.
Сквозь зарешеченные окна в разводах дождя открывался вид на солнечный закат. Скоро они зашторят окна, прячась от ночи.
– Осторожной? Клянусь Богом, если еще раз услышу, что снова шляешься по крышам, посажу на ближайший корабль, отплывающий из Англии. Я этого больше не потерплю.
– Да, папа.
Когда он прекратил ее отчитывать, они оба вздохнули с огромным облегчением.
– У Питни здесь и без тебя хлопот хватает. Целая контора, требующая присмотра, да еще целая армия идиотов в таможне и в министерстве торговли. – Джесс сидела на низенькой скамеечке у огня. Отец обнял ее за плечи. – Девочка, прекрати рисковать понапрасну.
Он волновался за нее. А ведь в любой день его могли перевезти в Ньюгейтскую тюрьму и предъявить ему обвинения.
– Я всегда осторожна, папа.
– Успокоила. Моя Джесс осторожная. Где твой здравый смысл, девочка? Если тебе нужно проникнуть в здание «Экспедиции», то найми подходящего человека. У нас что, проблемы с деньгами?
Нанять вора – все равно что объявить о своих намерениях всей округе. Среди них нет честных.
– Да, папа, ты прав.
– Или подкупи кого надо. Подкуп решает тысячи проблем. Скорее всего именно благодаря подкупу кто-то влез в наши книги, чтобы сфабриковать фальшивку. Кто-то из клерков, получивший вознаграждение.
– Да, наверное.
Он коснулся костяшками пальцев ее щеки:
– Какой же у тебя синяк, милая.
– Стараюсь не смотреться в зеркало. Но это не важно, папа.
– Не хочешь рассказать отцу о том, что подверглась нападению? Неужели я должен узнавать все от Питни? Он приходит, выкладывает все начистоту и испытывает угрызения совести. Ты ставишь его в неловкое положение, Джесси. Нехорошо с твоей стороны.
Это была ее другая головная боли. Она видела, как у Питни с каждым днем прибавлялось седых волос. Он старел на глазах. Питни тоже волновался за нее.
– Я в полной безопасности, папа. Разве ты не в курсе, что у меня есть охрана, следующая за мной по пятам? Я расхаживаю по городу с важным видом – как тот римский император, которого все норовили убить. Цезарь.
– Вот они, плоды дорогого образования, на которое я потратился…
– Они самые. С этими здоровяками, следующими за мной повсюду, со мной ничего не случится. И еще я съехала с гостиницы. Залегла на дно, как говорится. – Джесс не стала распространяться о том, что скрывается в доме капитана. Не сказала и о том, что, возможно, он и есть Синк. Подобное умолчание ее гувернантка называла «деликатным». – Ты не представляешь, как осторожно я веду себя.
Ее слова вызвали у отца улыбку.
– Да ты никогда не была осторожной. – Он порывисто обнял ее, затем отошел к окну, чтобы задернуть занавески.
– Папа, опять приходили из министерства иностранных дел.
– Да?
Министерству иностранных дел не давала покоя коммерция Уитби на Востоке. Там боялись, что Джесс Уитби выйдет замуж за француза или за русского. Хотя прямо ей никто об этом не говорил, но из всех намеков явно следовало: если она станет женой какого-нибудь англичанина, которого они для нее выберут, и отдаст ему часть компании, то папу отпустят. Но сколько после этого он проживет, оставалось лишь гадать. Нет никого безжалостнее дипломатов.
Разве что военные. Полковник Римс ни на что не намекал. Он сделал ей предложение с угрозой в голосе. Заявил, что освободит папу в тот момент, когда высохнут чернила на брачном свидетельстве.
Наверное, все считали ее идиоткой.
– На склад заходил полковник Римс.
– Ага. – Отец задернул занавески, и в комнате стало уютнее. – Заходил торговаться?
– Да, торговаться.
Военные и дипломаты постоянно следили друг за другом и следили за ней.
– Не оставайся с Римсом наедине, – посоветовал отец. – Держи Питни поблизости.
Мудрый же он человек, ее папочка.
Они бывали с ним и в менее комфортных тюрьмах. Сейчас за ее спиной пылал жаркий огонь. На письменном столе лежала развернутая «Таймс». У очага стоял, чтобы не остыл, старый оловянный кофейник. На каминной полке лежала подставка для папиной глиняной трубки. Спецслужба заботилась о папе, если забыть о решетках на окнах и том факте, что его хотели повесить.
Она не станет говорить ему, что собирается сегодня ночью влезть в кабинет Кеннета. У них с отцом полно других тем для разговора.
– Сегодня, когда наведывалась в «Экспедиции», я брала с собой Кеджера. – Отлично. Ее голос прозвучал ровно. – Он от души набегался, как в былые времена. Там не осталось ни одного перышка, которое Кедж не принес бы мне. Перепортил все, что мог. Да и сам перепачкался чернилами с головы до ног. Стал пятнистый, как леопард.
Себастьян нашел Эйдриана в душной маленькой комнате, которой пользовались для подслушивания и подглядывания. Друг стоял у стены, повернув к лампе записную книжку в черном переплете.
– Нам нужно поговорить, – сказал капитан.
– Не ворчи на меня, Бастьян. Я не посылал ее на крышу.
– Но и не остановил.
– Я не вездесущий, хотя некоторым кажется, что именно так. Кому придет в голову, что она могла такое задумать? – Эйдриан вложил в книжку палец как закладку. – Если понизишь голос, Уитби нас не услышат и продолжат весьма содержательный разговор.
В соседней комнате Джесс получала от отца взбучку. Стены сотрясались от раскатов его рыка. Потом наступило затишье. Вероятно, Джесс тихо отвечала. Потом снова кричал Джосайя. Отлично. Пусть поорет, лишь бы это положило конец ее прогулкам по крышам.
Молодой Тревор, прямой и серьезный, делал записи, сидя за столом и приставив ухо к торчавшему из стены медному рупору. Его карандаш отбрасывал танцующие тени на белый прямоугольник света, падающего от лампы. В каморке было маловато места для троих. Себастьян прижимался к стойке с пистолетами.
– Придется затолкать ее в ящик и отправить в Китай.
– В самом деле? – Эйдриан посмотрел на него с тем же задумчивым выражением, с каким смотрел в свою записную книжку. – Добро пожаловать в группу людей, одержимых желанием отправить Джесс куда-нибудь подальше.
– Она свернет себе шею в попытках спасти своего старика. Или кто-нибудь ей в этом поможет.
Тревор продолжал писать. На его лице блуждала улыбка – как будто ему ужасно нравилось подслушивать.
– Все, хватит. – Себастьян хлопнул ладонью по тетрадке Тревора. – Довольно.
Молодой человек вскочил на ноги и заявил:
– Вы не имеете права мне приказывать…
«Может, отвести щенка в сторону и научить учтивости?» – подумал Себастьян.
– К тому же они знают, что мы слушаем, – добавил Тревор.
– Эй, Трев. – Эйдриан повернулся к молодому человеку. – Отнеси Уитби чаю. Положи для Джесс немного колбасы. Она забывает поесть, когда впадает в лунатизм.
– Нам стоит запереть ее здесь для ее же безопасности, – насмешливо проговорил молодой человек. – Капитан Кеннет хочет с ней переспать. Нельзя допустить, чтобы он соблазнил девушку, против отца которой собирает улики. Мы могли бы устроить ее здесь со всеми удобствами. И она была бы с отцом. Ее можно поместить во вторую комнату.
– Очень умно, – пробурчал Эйдриан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36