Служба в рядах Вооруженных Сил делает человека волевым, способным к выдержке в
самые страшные моменты жизни.
Кроме веления долга, должен быть еще и здравый смысл.
По мнению некоторых, герои существуют для того, чтобы приносить их в жертву, в
случае нужды.
В мире полно «героев», что сумели перелгать себе в заслугу подвиги других.
Воин! Если имеешь хоть малейшую возможность не стрелять, то не стреляй.
Правильно говорят: всякая пуля попадает в сердце матери.
Сколь отвратительно глумление над поверженным врагом! Сколь благородно
человеческое отношение к пленному и павшему противнику! Кто уверен в обратном, тот
недостоин своего победоносного оружия и уважения настоящих воинов.
Если вы обладаете пространством для маневра, не вступайте в неравную схватку в
ожидании подмоги. В девяти случаях из десяти она приходит слишком поздно.
Благословенны люди, уважающие память павших за свободу земляков, когда
правители о них уже забыли.
Сколь бы ни было трудным учение, а в реальном бою все равно в десять раз тяжелей.
Военачальники не пользуются уважением своих солдат, если, время от времени, не
общаются с ними запросто, и не едят из одного котла.
Ты приумножишь свои шансы выжить на войне, если не будешь строить из себя героя.
В боях бывает и такая вещь, как ощущение великолепия врага. Воины знают, что это
такое.
Чем пышнее значки и знамена, тем меньше действительной силы. Неподдельная мощь
в мишуре не нуждается, это мешает в бою.
В воинской части, где царит бездушие, служба солдата превращается в солдатчину.
Большинство проигравших сражения военачальников оставались глухими к советам
своих полевых командиров.
Сам выживай, и товарища выручай.
По канве изречения А.В.Суворова «Сам погибай – товарища выручай».
Честному воину не все равно, ради какого дела он вступает в бой.
Героев без изъяна не бывает, и в этом их особая заслуга, ведь они стали ими, невзирая
на свои изъяны.
Часть награжденных демонстрирует пренебрежение к своим медалям, орденам и
званиям. Это кривляние не отражает их действительного отношения к своим наградам.
Говорят: «Доблесть жаждет опасности». Я бы это продолжил: до первого павшего
друга. После того, как в человеке отпылает пламя мести, его доблесть опасности
больше не жаждет.
Подлинный воин должен быть далек от первобытной воинственности, основанной на
жажде крови, ибо он просто защищает свою Родину с помощью воинского мастерства.
Чем человек умней, тем больше размышляет о происходящем, прежде чем взяться за
оружие.
Прежде чем предоставить волю героическим порывам подчиненных, всякому
командиру крайне важно выяснить, нет ли на их пути минных полей или каких-нибудь
иных ловушек. В противном случае, воинственные клики и бряцание оружием,
сменятся душераздирающими криками «героев».
Боевые машины ушедших эпох часто кажутся воинам чем-то простым и наивным, но
они очень дороги сердцу того, кто на них воевал. Ведь они защищали в бою, отражая
снаряды и пули. Выносили из пламени и поражали врагов, были временным домом во
время затишья. Как для наших отцов это были Т-34 и САУ, так для меня это БМП-2, —
краса и гордость сухопутных войск СССР. Это надежный друг, не подводивший в
страшные минуты, и у меня всегда теплеет на душе, когда я вижу гордый облик этой
боевой машины.
Часто гражданские смеются над армейской глупостью, только в их «мирной» жизни
глупости гораздо больше. Что же до армии, то ей необходимо становиться
интеллектуальной.
Опытный командир выигрывает бой задолго до того, как раздается первый выстрел,
делая все необходимое для предрешения его исхода.
Плохо, когда кто-либо ищет случая для совершения большого подвига. Хуже всего,
если такой «герой» еще и командир подразделения. Бедные матери его солдат и
офицеров! Лучше бы ему одуматься, вспомнив о долге перед Родиной, доверившей
ему людей, и осознать, что ей нужна победа, а не лишние потери.
Я пишу о войне лишь постольку, поскольку она еще долго останется в жизни людей, и
еще очень многим парням, как и мне в свое время, придется на ней оказаться. Для того
и пишу эти строки, чтобы как-то помочь им вернуться домой.
Я готов поклониться любому солдату, заслонившему мир от фашизма, но не подал бы
и руки генералиссимусу, по вине которого наши потери оказались втрое больше тех,
что в реальности были нужны для победы.
(Сказано в день 60-летия победы советского народа в Великой Отечественной войне)
Александр Суворов сказал, что война завершается только тогда, когда похоронен
последний солдат. Вспоминая парады советских времен, я всегда поражаюсь, — как
много истрачено времени, денег и сил лишь на то, чтобы впустую покричать «ура!»,
потопать сапогами и полязгать траками, умиляя своих и пугая чужих обывателей. Их бы
с лихвой хватило для того, чтобы отыскать и с должным уважением предать земле тела
наших отцов и дедов, что остались лежать по лесам и болотам, где встретили смерть,
заслоняя советскую Родину от фашистской чумы. Может, за это в мире нас бы больше
уважали, чем за все эти бесполезные парады? Мир-то, в итоге, все равно не испугался,
а Советский Союз развалился не под ударами врагов, а от избытка «продолжительных
аплодисментов».
В Афганистан я прибыл молодым советским офицером и поначалу несколько
высокомерно относился к тамошнему населению, жившему в средневековых условиях.
Пропаганда внушала советским войскам, что нам нужно бороться с бандитами,
которые, мол, не дают покоя дружественному афганскому народу, желающему строить
социалистическое общество, и я боролся с ними, многое перенимая у врагов, хорошо
отработавших тактику боя в условиях тамошней местности. Тем не менее, с первых же
дней пребывания в Афганистане, многое вызывало у меня недоумение. Выбор был
невелик: либо и дальше верить в то, что утверждала наша пропаганда, либо поверить
своим собственным глазам. В результате я выбрал последнее. Постепенно пришло
понимание, что мы давно бы разгромили всех этих «душманов», если бы их не
поддерживал сам афганский народ. Воевать же с афганским, или каким-нибудь иным
народом на земле ради того, чтобы насильно навязать ему социализм, у меня не было
ни малейшего желания. Каждый народ имеет право быть свободным и самому решать
свою судьбу. Но война продолжалась, и нас посылали сражаться. Постепенно мое
отношение к тем, с кем я дрался, менялось. Эти нищие люди, в калошах на босую ногу,
отложившие свои кетмени и взявшие в руки автоматы, с каждым днем заставляли меня
все больше проникаться к ним невольным уважением. В часы затишья я все чаще
размышлял об этом. Признаю: они были храбрее меня, восхищая презрением к смерти.
Я пытался понять, что дает им такую духовную силу? Почему ни партийный билет, ни
мой «красный» диплом, ни прекрасная боевая техника и отличное вооружение не дают
мне подобной уверенности? Причем, их смелость, боевая философия и человеческая
гордость с наибольшей силой проявлялись именно тогда, когда, удачно маневрируя в
горах и на равнинах, я наносил по ним смертельные удары. Большинство из них стойко
дрались до конца с абсолютным презрением к смерти. Это храбрые воины и гордые,
свободолюбивые люди. Я уважаю их, за исключением тех, кто издевался над
советскими солдатами в плену или глумился над телами наших павших. Что же
касается наших союзников, так называемых правительственных войск Демократической
республики Афганистан, я не питаю к ним такого уважения, за исключением тех
немногих, кто не прятался за наши спины, ибо по мне лучше уж смелый враг, чем
трусливый союзник, готовый в любую минуту удариться в бегство. Так ничего и не
добившись от афганского народа, мы тогда ушли. Сегодня, через двадцать лет, я
вспоминаю то, что там происходило и хочу сказать: Афганистан! Ты помнишь, как я
проклинал тебя на скалах Нангархара, зажимая здоровой рукою плечо, пробитое
осколком вражеской гранаты. Теперь же я хочу забрать свои слова обратно.
Благословляю твои горы и долины, твой свободный и гордый народ, что заставил себя
уважать. Пусть он будет свободен и благополучен всегда! Пусть живет, как желает, и
делает то, что он хочет. Прошу прощения у тебя, Афганистан, за все, что делал на
твоей земле, за исключением тех случаев, когда я выручал своих товарищей.
В Афганистане мы дрались за тамошние горы, будто за свои. На одном из хребтов в
яростной схватке полегли мои друзья. Вот, прошло двадцать лет, и какое значение
имеет сегодня для нас этот самый хребет? Никакого! Нет той страны, которая послала
нас туда. Нет той страны, которая просила нас об этом. Все сейчас по-другому. И
никому нет никакого дела до того, что на этом злосчастном хребте пролилась их
горячая кровь. Это были отличные парни, отважные воины и жизнерадостные молодые
люди. Почему-то такие всегда гибнут первыми. Вы, наверное, спросите, а для чего я
сейчас говорю вам об этом? Для того чтобы вы поразмыслили, прежде чем лезть на
чужие хребты.
В плену я не был. Никогда. Нигде. Ни у кого. Это легко проверить по архивам, или же
расспросив моих однополчан. А говорю об этом для того, чтобы опровергнуть домысел,
запущенный в печать одной профнепригодной журналисткой. Но при этом прошу вас
понять меня правильно: я не считаю плен чем-то позорным для того, кто в нем бывал.
Думать так, означало бы просто отречься от своих боевых товарищей, а таковое не в
моем характере. В плен попадают не по своему желанию. Всякий, кто воевал, знает,
что это может приключиться с каждым. Откровенно скажу: на войне я боялся его
больше смерти, но мне повезло. С уважением к тем, кто изведал все ужасы плена,
говорю это лишь для того, чтобы устранить искажение собственных биографических
данных.

О природе
Воистину, непостижима глупость человечества, бездумно разрушающего
собственную колыбель! Дружба с природой принесет гораздо больше благ, нежели те,
что люди отбирают у нее насильно.
Наша планета отвечает человеку тем, что он на ней творит. Любящий жизнь должен
оберегать природу.
Дружелюбная тень, чистота родников, вкус и запах плодов — проявления
гостеприимства Земли, на которое люди должны отвечать соответственно.
Ближе всего к природе мы в период детства.
При высоком настрое души человек ощущает глубокую связь с окружающим миром.
Многое в нашем мире далеко от привлекательности, если рассматривать его отдельно
от всего, что есть в природе.
Человек на Земле в безопасности только тогда, когда ничто не терпит от него вреда.
Человек расположен к природе. Все люди светлеют душой, наслаждаясь ее красотой.
Люди несут ответственность за все, что обитает в этом мире.
Природу ценят более всего там, где она скудна.
Как ни крути, — лучше природы все равно не сделать.
Будьте внимательны и не обманывайтесь, люди: вокруг нас никогда не бывало
покорных стихий, и в дальнейшем не будет.
Будьте благоразумны, ведь в природе все находится в подвижном равновесии. Раз
нарушив его, вы уже не сумеете это исправить.
Надо учиться у природы, а не воевать с ней. Враждовать со своей же средой обитания
глупо и крайне опасно.
Люди были всегда обеспечены всем, чего можно желать, и имели законное право на
равную долю природных богатств, справедливое распределение коих зависело только
от личностных качеств вождей. Очень жаль, что последние, не устояв перед алчностью,
стали рабами наживы. Корень бед — деструктивные формы мышления, ну а природных
богатств — их по-прежнему хватит на всех, если только держаться в границах
разумности наших желаний.
Все живое чувствительно к боли.
Если бы люди понимали сложность своего устройства, то, вместо войн, они сажали бы
деревья, — по три за каждое, которое срубили.
Даже птицы смеются над всякой попыткой людей оправдать свою глупость за счет
беспорядка в природе.
Нет на планете мест, в которых люди не могли бы созидать.
По отношению к природе, человек не должен быть ни господином, ни рабом. Ему
следует быть ее другом и заботливым попечителем.
Мир меняется с каждым мгновением, оставаясь по-новому прежним.
Люди, не берегущие природу сами или позволяющие наносить ей вред другим, этим, по
сути, приговаривают собственных потомков жить в чрезвычайно дискомфортном и
угрюмом мире. Их, понятное дело, за это добром не помянут.
Чистота — стержень нашего быта.
Сотрудничество и взаимная забота — самый разумный путь к преодолению пропасти,
возникшей между человеком и природой.
Всем формам жизни требуется место в этом мире. Мы не должны лишать их этого
пространства.
Меряться силами с природой — это просто глупость. Мы сильнее ее, но стократно
слабее того, что стоит за природой. Вот, почему, в конце концов, мы проиграем это
состязание, если оно не сменится сотрудничеством с окружающей средой.
Люди уже "отвоевали" у природы слишком много места, и настала пора поделиться
пространством, впустив в свою жизнь все, что нам не враждебно.
Природа чувствует, чем веет от людей. К доброму человеку все спешит навстречу,
тогда, как злого сторонится все живое.
Странно, но мысль о том, что человек способен многократно уничтожить жизнь на
собственной планете, многим добавляет самоуважения.
Природа требует чрезвычайно бережного отношения с собой, ибо она — тончайший
механизм неимоверной сложности. Обращаясь с ним так, как в последние десятилетия,
люди запросто могут пополнить собой список вымершей живности.


О творчестве
Только возвышенное может пробуждать возвышенное.
Нельзя творить с сознанием малозначимости собственного творчества.
Кто утверждает, будто лучшие произведения искусства создаются в нищете, тот просто
ищет оправдание своему бездушию.
Произведение искусства — это то, что вызывает чувство сопричастности прекрасному.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30