Он в ихних породах плохо разбирался, но таких в свое время пробовал — мясо у них сочное, розовое…
Рыбина смотрела на него понимающими глазами — грустно и вроде осуждающе. Граф попытался снять с нее амулет — не получилось, он словно прирос к чешуе. Силы оторвать, может быть и хватило бы, но кто предскажет последствия? Очень сомнительно, что окажись Найжел без амулета, вновь к нему вернется его облик, это вам не бабьи сказки о зачарованных принцессах…
Роберт вынес друга на свет, внимательно всмотрелся в амулет. Его поразила полная матовость камешка в центре — граф четко помнил, что раньше видел в нем искру.
Он левой рукой схватил свой, поднес чуть ли не к самым глазам. И со стоном выпустил друга-рыбу в воду.
В его собственном амулете искра чуть блеснула — не матовым оставалось совсем крошечное пятнышко, былинка в вечности. Что это означало, он не знал. Но догадался — сила амулета не бесконечна. Сколь долго пользовались им те, кто владел чудесной вещицей до них, сколь безрассудно израсходовали магический запас силы? Да и сам он хорош…
Граф поморщился, словно от живота по грудной клетке разлилась боль — осознание, что и он мог бы сейчас плавать, как Найжел… Насколько еще времени хватил силы в его талисмане: на минуту, на час? Может и на день, но кто ж станет рисковать…
Роберт стащил свой амулет — все ж искра в нем не погасла, натянул на рыбину.
— Ну давай, Найжел, перевоплощайся, в моем-то силы еще остались.
Рыбина чуть ли не задрожала, стараясь, растопырив плавники. Бесполезно.
Это был конец. Роберт устало уселся на ступеньку, залитую водой. Лосось дружелюбно ткнулся мордой ему в колено.
— Найжел, ты помнишь, чтобы я хоть раз сдавался? Нет? И я не помню. Но в такой пропасти я еще не был никогда.
В эти минуты он совершенно забыл и об ордене и о своей великой миссии. Он даже не особо задумывался, что пропасть, которую он помянул, не только фигуральная — он в глубоком ущелье средь хоть и не обширных, но труднопроходимых гор. Он думал об одном — Найжел должен быть спасен.
И будет.
Сейчас для него нет ничего важнее и священней. А если орден без имени считает иначе, то пусть валится в тартарары вместе с этим миром, который так пуст без Найжела!
Но до чего нелепо все получилось. Как всегда и бывает.
И, самое дурацкое, он не знал, чем кормить рыбину.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Эпизод десятый
Огонь в чаше у вепря-первопредка в Пещере Предков не погас, род Найжела не прервался.
Граф Роберт не знал, поверили ли орнейские старейшины и жрецы его рассказу, которому он сам бы поверил с трудом, и в то, что лосось (кстати в этих краях не водящийся), которого он полуснулого притащил в безымянную деревушку, прилепившуюся с северной стороны к горному массиву, и есть рыцарь Найжел, глава и последний представитель прославленного клана. Но огонь в священном здании не потух, следовательно, клан существует, и рассказ графа Роберта правдив. Значит, надо что-то предпринять, дабы возродить Найжелу прежний облик, чтобы он мог снова занять свое место в Пещере Предков и в зале совета.
По разному, ох по разному, восприняли орнеи то, что произошло. И во многом это было связано с неординарной личностью графа Астурского. Слишком много удивительных событий произошло на архипелаге с момента его появления здесь, слишком. И почти все связаны с нелюбимой орнейскими рыцарями магией.
Все многочисленные объяснения — на совете старейшин, в Пещере Предков на «доверительной» беседе с глазу на глаз со старейшиной старейшин, с верховными жрецами и священниками орнеев — граф вспоминал впоследствии, как утомительную череду слившихся воедино поединков нервов. Он выдержал. Да и как могло быть иначе, не такое выдерживал. Но в этом случае для него важно было лишь одно — помочь Найжелу. И орнеи могли помочь, иначе ему было бы все равно что и кто о нем подумает.
Он догадывался, что жрецы, свято хранящие свои тайны от всех, могут оказать реальную помощь. И он не ошибся. Не зря он рассказал то, о чем в ином случае и не заикнулся бы (не об ордене, имени не имеющем, разумеется), не зря он употребил все силы, чтобы ему поверили. И ему поверили — чтобы выручить своего, Найжела, чтобы не погас огонь в Пещере Предков еще перед одним тотемом.
А ведь Роберту труднее всего было убедить в своей искренности самого себя — он не знал, горит ли огонь, потому что Найжел жив и его обратное воплощение после многодневного магического пребывания в рыбьем облике возможно, или потому, что он сам, граф Астурский, по признанию мертвых предков орнеев, является представителем клана вепря. Он гнал от себя подобные мысли прочь — он выпьет еще по чарке доброго вина со своим другом! И он убеждал тех, кто мог помочь хоть как-то, ибо сам выходов для спасения друга не видел.
Ему было все равно, какие слухи ходили о происшедшем в народе, какие очередные небылицы придумали про него. Главное — найти путь к спасению друга, а уж это-то от народа не зависело. Путь был найден совершенно неожиданно.
— Этот амулет принадлежит магине Астазии, — сказал, вертя в руках диковинную вещицу Роберта, старый жрец. — Только она может вдохнуть покинувшую силу в тот медальон, что висит на главе вепря. Но к ней не подобраться…
Сердце Роберта остановилось, и едва не забыло забиться вновь. Все ниточки сплетались в один клубок. Собственно, он знал, отправляясь на Орнеи, что так и будет, но все равно это оказалось для него неожиданностью.
— Кто такая богиня Астазия? — изобразил удивление граф. — Сколько путешествовал, а никогда не слышал…
Большинство, если не все, орнейские рыцари тоже не имели не малейшего понятия о каком-то там чародее женского рода по имени Астазия, зато жрецам, похоже, это имя было очень хорошо известно. Верховный жрец орнеев нахмурился и переспросил у старца:
— Вы уверены, почтенный Ропол-ка, что этот амулет сделала Астазия?
— Да, конечно, это ее работа, — прошамкал беззубым ртом старец. — Сомнений нет…
— Да кто такая Астазия? — воскликнул граф Роберт, придерживаясь выбранной роли.
— О Царе Мира вы когда-нибудь слыхали, благородный граф? — спросил верховный жрец.
В небольшом зале раздался гул голосов — что-нибудь, как оказалось, о нем слышал каждый.
— Детские сказки, — пробубнил граф Роберт. — Но при чем здесь эта Астазия?
— Она — его дочь, — верный жреческой привычке объяснять не объясняя, произнес старик. — Как известно, у Царя Мира рождались только мальчики. Девочка принесла ему гибель и теперь уже тысячу лет живет в его замке.
Эту легенду Блистательный Эксперт ордена без имени не слышал, но подозревал, что она имеет к действительности очень мало отношения. Впрочем, почему нет? Живет-то она действительно на чудом уцелевшем островке, где в неприкосновенности сохранился замок Царя Мира.
— Это все, наверное, очень интересно, — раздражение Роберта было почти неподдельным, — но как это может помочь моему другу Найжелу? Вашему собрату, главе и последнему воину клана вепря.
— Надо отправиться на остров и попросить Астазию вдохнуть силу в его амулет, — противно захихикал Ропол-ка. — Так просто…
— Так в чем же дело? Почему вы не сказали мне этого раньше? Я завтра же отправляюсь к морю и сажусь на корабль. Я возьму с собой Найжела и обратно мы вернемся, когда он будет держать в руке меч!
— Не торопитесь, благородный граф, — остудил его пыл верховный жрец. — Не все так просто.
Это-то Блистательный Эксперт ордена без имени прекрасно знал и сам. Но вот граф Астурский не понимал в чем проблемы:
— Кто может мне воспрепятствовать? — свел он в грозную линию брови. — Эй, слуга, подай еще вина! Кто может мне запретить помочь моему другу? Если у орнеев и существует закон, запрещающий отправляться к этой вашей Астазии, то я не орней. А если б и был трижды орнеем, то друг для меня…
— Не кипятитесь, граф, — оборвал его слова старейшина старейшин. — Глава клана вепря дорог всем орнеям. Мы так же хотим его спасения, хотя в облике рыбы он по вашей вине.
Граф ничуть не смутился, взял у слуги кубок с вином и сделал большой глоток.
— Я спокоен, — заявил он. — Хотя очень трудно быть спокойным, когда Найжел в бочке с водой пожирает лягушек, а вы знаете как его спасти и играете со мною в жмурки.
Старейшина старейшин встал со своего места, словно собираясь с мыслями и протянул руки к пламени, точно ему было холодно в такую жару. Перешептывания мгновенно смолкли, все глаза устремились на пожелтевшее лицо, изборожденное морщинами, как вековой мрамор нитками прожилок.
Очень медленно, подбирая слова, он рассказал про остров — самый северный остров архипелага, который, собственно, к орнейским островам отнести никак нельзя. Но если можно до него добраться, то только с Орнеев. Этот остров — средоточие магии, что там происходит и кто на нем обитает никто толком не знает, одни легенды. Говорят, там остался замок Царя Мира…
Последовал долгий и довольно путаный рассказ о Царе Мира. Надо признать, версия была более всего приближена к правде, которую знал Роберт, чем все прочие легенды и сказки, что довелось ему слышать на своем веку. Но ничего нового он, конечно, не узнал. Как и про Астазию — то же. Орден было известно то же, что и верховному жрецу, то есть почти ничего, ибо рассказ о дочери Царя Мира, которая до сих пор живет на острове в одиночестве и ждет своего героя, мало похож на истину. Впрочем… в мире случаются и не менее удивительные истории, кто знает… Известно лишь, что за последние века кто-то на острове бывал и говорил с Астазией — иначе откуда в мире то там, то здесь всплывают чудесные вещицы изготовленные волшебницей? А Роберт знал точно, что на острове был Чевар.
Значит, должен добраться и он. Сейчас как-то отошло в даль, зачем он туда стремился долгие годы (отошло, но не потеряло значения). Сейчас он хотел лишь одного — вернуть Найжелу утраченный облик…
— И дочь Царя Мира до сих пор ждет героя, равного Царю Мира, чтобы от него родить ребенка, который принесет мир и счастье всем людям, подобно своему прославленному предку, — завершил свой рассказ верховный жрец. — Только не нашлось еще рыцаря, которого преодолел бы все опасности и испытания, нарочно поставленные на острове вокруг чудесного замка. Да и к острову-то не многие отваживаются причалить…
— Нечего там делать… — проворчал кто-то из старейшин орнеев. — Мрачный остров вдали от всех морских путей. Бывал я там лет тридцать назад. И истории про героев слышал, только не о магине Астазии. Якобы, в замке лежат огромные сокровища. Высадились мы на пустом берегу… Там скалы — выше неба и в них вход в пещеру. Говорят, что там, в темноте, обитают легионы бесов. И добраться до сокровищ почти невозможно. А если у кого и получится, то лишь у бесстрашного духом и чистого помыслами, обязательно в одиночку отправившегося внутрь и знающего, зачем он идет. Я тогда еще юнцом был. Командир корабля с дюжиной воинов, не раз отличившихся в сражении, вошли внутрь…
— И что? — спросил кто-то.
Орней не торопясь опорожнил кубок с пивом и вздохнул:
— И ничего. Мы прождали на корабле сколько могли — месяц или полтора.
Заканчивалась провизия… Да приближался сезон ураганов. Помощник командира сказал, что капитан погиб. Мы совершили все положенные обряды, сделав вместо погибших деревянные подобия, и отчалили от негостеприимного острова.
Все молчали.
— Но если Астазия там живет и действительно может спасти моего друга, надо отправляться туда! — встал граф Роберт.
— Этого никто точно не знает, — разлепил губы главный жрец орнеев. — Вдохнет она силу в свой амулет или не захочет этого сделать… Не исключено, что это у нее и вовсе не получится.
— Но это может быть правдой? — не сдавался арситанец. — Что она живет там и возродит силу в своем амулете?
— Вполне, — кивнул жрец.
— Тогда надо отправляться на этот проклятый остров!
— Но войти в пещеру — значит погибнуть.
— Не войти в нее — значит погубить Найжела! Я пройду, не могу не пройти.
Сколько раз моя жизнь зависела от Найжела — он меня ни разу не подвел. И я не подведу.
Все молчали, устремив взоры на пляску огня в полыхающем костре.
Наконец старейшина старейшин тоже встал. Обошел каменные изваяния предков, останавливаясь перед каждым. У идола грача постоял чуть дольше и словно пламя в чаше взметнулось ему навстречу, хотя это наблюдающему за ним Роберту могло лишь показаться.
Старейшина старейшин вернулся и посмотрел на арситанца.
— Мы благодарны вам в желании не дать угаснуть роду вепря. Все наши кланы помогут вам, граф Роберт.
На следующий день было объявлено, что сын старейшины старейшин отправляется вместе с юной женой в морское путешествие — принести по старинному, почти забытому, обычаю дары хозяевам водных просторов. Вместе с ними отправляется верховный жрец и посол арситанского короля.
Графу не нужна была вся эта излишняя помпа и многочисленная свита. Но главный жрец высказал желание самолично отправиться в путешествие, а другого предлога, как объяснили Роберту, для отлучки высшего священнослужителя с главного острова не было.
Похоже, графа просто не хотели отпускать к удивительному острову одного, ну и пусть. Присутствие сильного мага, каким был жрец, даже не шибко дружественно настроенного, не помешает. Конечно, вся эта многочисленная свита будет раздражать и мешать… Впрочем, в неведомый вход пещеры войдет он один. Так что, наплевать.
Вот ждать и наблюдать за всей этой суетой — тоскливо.
Когда решение принято, хочется быстрее начать действовать. Даже граф считал минуты до момента отплытия кораблей — в неведомое, к острову, где ждет его Астазия.
Почему-то у Роберта было чувство, что эта неведомая волшебница, руку которой он видел в чудесное зеркало в подземной цитадели, знает о его предстоящем визите.
Если б еще знать, как она его встретит? Теперь ему мало добраться до окна в иномирье, ему надо добиться от нее более важного — спасения друга. И меч здесь может оказаться бессилен…
Хорошо, когда все зависит от тебя самого. Захотел в поход — кликнул оруженосцев, сел на коня и вперед…
И делать ничего не делаешь в этой суетной хлопотливости подготовки и без дела не сидишь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36