Мы вышли с Озерны к Волоколамскому шоссе, она - тоже. Дрались с ней и под городом Истра, и позже, под Дедовском. Ну а в итоге... Впрочем, пусть об этом скажут трофейные документы.
В упомянутом уже отчете 4-й немецкой танковой группы ее командующий генерал Хеппнер откровенно признавался, что "у дивизии СС особые счеты с сибиряками 78-й дивизии"9. Да, у нас счеты с нею были. За кровь наших детей, женщин и стариков, за пылавшие в огне города и села, за безмерные страдания, причиненные советскому народу, воины 78-й стрелковой, как и другие соединения Западного фронта, били черную гвардию Гитлера беспощадно.
Конкретно цифры потерь, понесенных эсэсовцами, стали известны нам позже, в декабре, из штабных документов, подписанных командиром дивизии "Рейх" группенфюрером СС Биттрихом. Дивизия эта прибыла на Озерну в начале ноября в составе 14 000 солдат и офицеров. Затем она получила пополнение-- еще 7500 человек. А четыре недели спустя в ней осталось менее 3000 человек10.
В течение месяца отборная фашистская дивизия обратилась в "флажок на карте". Громадные потери несли и все другие соединения группы армии "Центр". Ноябрьские бои день за днем обескровливали ударную группировку противника и в конце концов привели ее к полному истощению, а затем и к катастрофическому поражению. Но речь об этом еще впереди.
Итак, 21 ноября наша дивизия уже вела бои в междуречье Маглуши и Малой Истры, прикрывая с запада и юго-запада дальние подступы к городу Истра и две важные магистрали - Волоколамское шоссе и Ржевскую железную дорогу. Правый сосед был прежний - 18-я стрелковая, а слева выдвигалась из глубины 108-я стрелковая дивизия.
Противник не давал нам передышки ни на час. И себе, разумеется, тоже. Куда девалась его пунктуальность, в частности непременный перерыв в боевых действиях с 18.00 (час ужина) и до утра. Фашисты предпринимали атаки и поздно вечером, и ночью, и перед рассветом.
В ночь на 22 ноября враг попытался прорвать оборону 40-го стрелкового полка. Удар был направлен на Волоколамское шоссе, на деревню Холуяниха, где стояли штаб полка, хозяйственные подразделения, полковая батарея и взвод счетверенных зенитных пулеметов 43 5-го отдельного зенитного дивизиона.
Первую часть плана противнику удалось выполнить. Его пехота обошла опорные пункты нашего переднего края и около четырех часов утра появилась под Холуянихой.
Ночь была лунная, и дежуривший у своего орудия сержант С. М. Колесников поразился неожиданному зрелищу: от темной опушки леса отделилась вдруг цепочка солдат, за ней вторая и третья. Без артподготовки, без обычного шума, без криков и автоматной трескотни гитлеровцы шли по снежному полю к деревне.
Сержант тотчас оповестил командира батареи, тот - штаб полка. Десять минут спустя бойцы и командиры заняли оборону на южной околице. Тихо клацнули орудийные затворы, принимая в стволы осколочные снаряды. Нащупывая цель, медленно вращались на турельных установках счетверенные пулеметы.
Автоматчики были уже в 300 - 400 метрах, когда командир полка Коновалов подал сигнал: "Огонь!" Первая цепь гитлеровской пехоты сразу же полегла, расстрелянная в упор. Другие цепи, ошеломленные внезапным огнем, застыли на какой-то момент, потом начали рассыпаться. Солдаты побежали к лесу. Скоро все белое поле покрылось убитыми и ранеными. "В атаку - вперед!" - скомандовал Коновалов.
После боя опросили пленных. Все они были из 23-й пехотной дивизии. Она впервые появилась в нашей полосе. Пользуясь случаем, замечу, что в некоторых архивных документах эта дивизия почему-то фигурирует как 28-я пехотная. Но соединения под таким номером в ноябре - декабре 1941 года в составе 4-й немецкой танковой группы не было. Перед нашей дивизией и ее ближайшими соседями в разные отрезки времени действовали: 10-я танковая дивизия и эсэсовская моторизованная дивизия "Рейх" 40-го танкового корпуса; 2, 5, 11-я танковые дивизии 46-го танкового корпуса; 23, 35, 106-я пехотные дивизии 5-го армейского корпуса и часть дивизий (87-я, 252-я пехотные) 9-го армейского корпуса11.
Ночная атака 23-й пехотной дивизии на Холуяниху явилась скорее всего разведкой боем. Пусть и неудачной, но все-таки разведкой. Более основательную атаку немецко-фашистское командование предприняло днем. В ней уже участвовали и подразделения 5-й немецкой танковой дивизии.
Позвонил Коновалов:
- Противник прорвался на участке второго батальона, танки смяли полковую батарею. Веду бой в Холуянихе, мой командный пункт окружен фашистами.
Кричу в трубку:
- Держись, Алексей Павлович! Выручим! Дай координаты целей!
Начальник артиллерии подполковник Погорелов отметил координаты на своей карте, связался с гаубичным полком, и вскоре все три дивизиона открыли огонь.
А донесения поступают одно за другим. Фашистские танки пересекли Волоколамское шоссе южнее Холуянихи. Одна группа танков двинулась дальше - к железной дороге, другая - по шоссе на юго-восток, в наши тылы. 40-й полк расчленен. Два его батальона сражаются в окружении в лесу, что не далее 2 - 3 километров от нашего командного пункта в деревне Жилкино. Мы слышим пулеметно-автоматную трескотню. Она приближается.
Медлить нельзя ни секунды. Штабной аппарат работает четко и слаженно. Короткие распоряжения, короткие ответы: "Есть, вывести батальон к Холуянихе!", "Есть, заминировать дорогу!".
К месту прорыва спешат стрелки 1-го батальона 258-го полка и дивизион 159-го артполка, за ними выезжают на машинах, нагруженных минами, группы бойцов и командиров из 89-го саперного батальона. Штаб артиллерии дивизии во главе с майором Полецким уже привел в действие всю сеть наблюдательных пунктов. По докладам, поступающим оттуда, можно судить, как развивается бой.
- "Ромашка"!"Ромашка"! - кричит в трубку телефонист и виновато поднимает глаза: "Ромашка" молчит...
Молчит Алексей Павлович Коновалов. Что там делается, в этой Холуянихе? Живы ли наши? Держат ли еще оборону?
Напряжение такое, что в пору самому вскочить в седло - и галопом туда, к прорыву. Нельзя! Никак нельзя поддаваться движению души. Холодный разум и трезвый расчет сейчас нужнее всего. Бой идет во всей полосе дивизии, на всех 12-15 километрах. И число этих километров все увеличивается. Сосед справа 18-я дивизия после тяжелых и упорных боев опять отошла, нам пришлось растянуть правый фланг до реки Маглуша.
- На проводе штаб фронта! - доложил дежурный.
Это уже не первый вызов. Как только наша 78-я вышла на главное направление, на Волоколамское шоссе, ее подключили к фронтовой телефонной станции в Истре. Теперь у нас прямая связь со штабом Западного фронта.
У аппарата - начальник штаба генерал-лейтенант В. Д. Соколовский. Докладываю ему обстановку в районе Холуянихи.
- Своими силами справитесь?
- Справимся.
- Как связь с восемнадцатой дивизией?
- Связь имеем, но с перерывами. Танки пятой немецкой танковой и пехота двадцать третьей дивизий разобщили фланги наших дивизий, продвигаются на северо-восток, к деревне Горки. Есть сведения, что танки достигли южного берега Маглуши...
Вскоре генерал Соколовский опять позвонил, передал приказ командующего фронтом. В нашей полосе вводилась в бой 146-я танковая бригада. Ее задача срезать клин, вбитый противником между флангами нашей и 18-й дивизий. Мне приказывалось выделить стрелковый батальон в распоряжение командира танковой бригады.
Контратака 146-й бригады хотя и не дала решительного результата, но все же задержала продвижение противника. Одновременно нам удалось разрядить напряжение и на участке 40-го полка.
Быстрое и действенное сосредоточение огня обоих наших артиллерийских полков и стремительная контратака стрелков капитана Романова позволили вызволить батальоны 40-го полка из окружения. Полк был выведен во второй эшелон, его место на передовой занял 258-й стрелковый.
Здесь, на правом фланге и в центре, положение как будто стабилизовалось. Вечером, уже третий раз за день, меня вызвал к аппарату В. Д. Соколовский. По вопросам, которые он задавал, становилось ясно: штаб фронта сильно беспокоит наш левый фланг, то есть стык 16-й армии с 5-й армией.
Докладываю, что обстановка здесь неясная. Еще утром у нас была связь с 108-й дивизией 5-й армии, но затем прервалась. Разведчики сообщили, что группы танков и мотопехоты противника замечены в населенных пунктах на южном берегу Малой Истры и что, видимо, 108-я дивизия отходит к рокадной дороге Истра Звенигород.
- Возьмите карту! - торопит Василий Данилович. - Южнее города Истра деревня Глинки. Нашли? Там передовой отряд противника - легкие танки, мотоциклисты. Его артиллерия обстреливает город.
Одного взгляда на карту было достаточно, чтобы понять всю ту опасность, которая теперь грозила не только нашей дивизии, но и всему левому флангу 16-й армии. Напомню: мы держали оборону в 12 - 14 км западнее города Истра, а близ южной его окраины, в 1,5 км от станции Истра, сосредоточивались передовые части 252-й немецкой пехотной дивизии.
- Слушайте приказ командующего фронтом, - продолжал генерал Соколовский. Немедленно перебросить на угрожаемый участок стрелковый батальон с артиллерией. Задача - оседлать дорогу Истра - Звенигород в районе деревни Котерево, высота 208,0, прикрыть Истру с юга12. Лучшим батальоном! - добавил он.
Трудный был нынче день у 1-го батальона 258-го полка - форсированный марш на выручку 40-го полка, атака с ходу на Холуяниху, жестокий бой с танками. Теперь уже вечер, а ему предстоит новое, еще более сложное дело.
Вызываю капитана Романова.
- Как твои герои?
- Спят.
- Покормил?
- Вволю. Есть боевая задача?
- Есть.
Машины дивизионного автобата были наготове. Батальон погрузился, и колонна, чуть посвечивая синеватыми щелями фар, двинулась по Волоколамскому шоссе на восток Миновав спящий город Истра, машины повернули на юг, на звенигородскую дорогу, и час спустя прибыли в назначенный район, в деревню Котерево. А вскоре Романов доложил о первом скоротечном бое, точнее перестрелке с вражескими танкетками и мотоциклистами.
Противник продолжал обходить нас и справа и слева. 24 ноября оборона дивизии в целом напоминала своей конфигурацией букву "П". Верхняя ее перекладина, обращенная к западу, как бы замыкала междуречье Маглуши и Малой Истры, а боковинки, то есть оба фланга, растянулись по берегам этих рек. Опять, как и на Озерне, мы сражались в полуокружении, в узком и длинном мешке, горловина которого выходила к западному предместью Истры. Сюда, в деревню Ильино, переехал штаб дивизии.
Под утро начальник разведки дивизии Тычинин принес очередную разведсводку. Поисковая группа из 258-го полка во главе со старшим сержантом Николаем Гуляевым проникла к врагу в тыл и за деревней Холщевики, прямо на Волоколамском шоссе, взяла пленного из дивизии "Рейх". Взвод конных разведчиков лейтенанта Василия Гусса из 40-го полка ночью проник на северный берег реки Маглуша и тоже вернулся с пленным солдатом 10-й танковой дивизии. Успех сопутствовал и другим поисковым группам. Добытые сведения, а также данные армейской разведки рисовали весьма внушительную картину сил и средств противника в полосе нашей и соседних - 18-й и 108-й стрелковых дивизий.
Перед центром наших боевых порядков продолжала действовать моторизованная дивизия "Рейх", главные ее силы были сосредоточены в районе Ядремино, Холуяниха, Веретенки. Справа, у деревни Кучи, что на реке Маглуша, накапливались танки 10-й танковой дивизии - около 50 машин. В этом же направлении, действуя частью сил против нас, частью - против 18-й дивизии, выдвигались 5-я танковая и 23-я пехотная дивизии. А слева, за рекой Малая Истра, наступала знакомая нам по Озерне 252-я пехотная дивизия.
Утро 24 ноября - ясное и морозное - застало меня в батальоне Романова, на высоте 208,0. Укрепился здесь Иван Никанорович основательно. Окопы полного профиля бойцы уже начали соединять в траншею, построили добротные блиндажи, укрыли под тремя накатами бревен и медпункт, и кухню, и прочее хозяйство. Отрыли основные и запасные позиции для приданной батальону артиллерии. Стволы пушек были направлены на юг, на дорогу, которая, сбегая со склона высоты, уходила в лес, к Звенигороду. А на севере, в тылу огневой позиции, дымили печные трубы деревни Вельяминово, блестел речной лед, сверкали церковные купола в городе Истра.
- Позиция хорошая, - рассказывал Иван Никанорович. - Справа, до самой реки, овраг, слева лес, снег глубокий, чащоба - не продерешься. Пытались вчера фашисты с ходу проскочить город по дороге... Вон они!
И он махнул рукой в сторону торфяного болота. Там, на дороге, стоял подбитый танк, валялись разбитые мотоциклы, темнели припорошенные снежком трупы.
- Связь со сто восьмой дивизией держишь?
- Нет. Связь держу с триста первым пулеметным батальоном. Он стоит за рекою, за Истрой.
Наш разговор был прерван: донеслись звуки отдаленной артиллерийской стрельбы. Слитный гул все нарастал. Подбежал телефонист:
- Товарищ полковник! Вас просят к аппарату. Штаб дивизии. Иду в блиндаж, беру трубку. Это Иван Федорович Федюнькин.
- У соседа плохо, - говорит он. - Восемнадцатая дивизия отходит на Бужарово.
- Прорыв?
- Да. Немецкие танки вижу из окна. Идут сюда, к деревне Ильино.
- Организуй оборону. Выводи штаб в Истру. Еду!...
Город наша "эмка" проскочила уже под бомбежкой. "Юнкерсы" пикировали на золотые купола старинного Ново-Иерусалимского монастыря.
В Ильино я приехал, когда первая атака противника была отбита. На северной окраине деревни в стрелковой цепи нашел и комиссара Бронникова, и начальника штаба Федюнькина, и Витевского, и многих других работников штаба и управления дивизии. Кто с винтовкой, кто с автоматом, а кто и с пулеметом. За избами, выставив длинные стволы, притаились противотанковые пушки.
- Крепко досталось? - спросил я Бронникова.
- Крепко. Не подоспей Бирюков, нам пришлось бы плохо.
Бронников оказался в штабе (до этого он был в боевых порядках частей) как раз в тот момент, когда немецкие танки выскочили к деревне Ильино. Взвод охраны и работники штаба тотчас заняли оборону. Батарея 139-го противотанкового дивизиона, возглавляемая капитаном Н.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57