- Хорошо знакомым дочери тоном Марья Павловна отдавала распоряжения. - Лёшка, а ты - стул пододвинь (кто такой Лёшка?), на него мы устроим мою белу ноженьку... Так вот, ребятки, я тут полистала ночью отчетность наших медиков, могу сказать, картина жуткая! Представляете, я нашла там даже кое-что по своим прежним делам. Счастье, что удалось вчера вытащить мальчишек! Ань, прекрати сопеть, они теперь в надежных руках!
- Не в очень надежных, Марья Павловна! - Маринка узнала извиняющуюся интонацию экскурсовода.
- Саша, вы зря так говорите! - возразила женщина. - Если бы мы вам не доверяли теперь, после спасения Кати...
- Сделано только полдела. И Катю, и Петра с Павлом, - продолжил он...
"И Юрку", - подумала Маринка...
- И Юрку, - словно за ней повторила незнакомая женщина.
"Это, наверное, бедная Юркина мамаша!" - наконец-то догадалась девочка и чуть не высунулась от любопытства.
Экскурсовод закончил:
- Да, и Юру, - всех четверых теперь надо оберегать до тех пор, пока не выяснится местонахождение археологических дневников и записей Бориса и пока не удастся обменять их на Машу. Именно в этом смысле я человек недостаточно надежный. Может быть, мне мальчиков тоже пристроить к матери Варваре?
Марья Павловна, которая до сих пор не подозревала, где прячут двоих детей, спросила:
- Это тут, за стенкой, что ли? Молодец, Саша, хорошее место! А не придётся их для этого в юбки наряжать? (Маринка представила подобную картинку и запихнула себе в рот косу, чтобы не рассмеяться.).
Получив от скульптора исчерпывающий ответ, следователь сказала:
- Вобщем так, дети мои! Поскольку никаких следов Маруси пока нам отыскать не светит... Ань, я же сказала "пока"!.. съезжу-ка я в столицу: мне просто необходимо повидать коллегу Смыслова. Анька, дай тарелку: слюнки текут! Вы есть хотите?
- Нет, - ответил за женщину Алексей. - Мы с Трегубовым поели плотно, а она - худеет! - Послышался лёгкий шлепок и опекун (кто же ещё это мог быть, Маринка теперь поняла!) возмутился: - Ну, если ты и детей станешь так по головке гладить!.. Марья Пална, ты теперь поняла, откуда все мои синяки и шишки?
- Машка, как же ты поедешь с такой ногой? - спросила Анна.
- А пусть меня кто-нибудь из вас везёт! - заявила Марья Павловна! - А то совсем загнали моего бедного ослика: нагрузили его непосильной ношей так, что он концы отдал, а теперь собираетесь в сторонке стоять, любоваться? Дудки!..
- Но наша-то красавица и засвеченная вся, и потом в ней же напихано всякого, сама знаешь, - размышляла Анна.
Скульптор предложил:
- Хотите, я вас повезу?
- На чём, - удивился Алексей, - ты ведь у нас безлошадный?
("У него же есть мотоцикл!" - мысленно обиделась Маринка за дядю Сашу.)
- Напрасно так думаешь. Мы с твоим Юркой знаешь как подковали моего Конька-Горбунка! Он и по долинам, и по взгорьям летает теперь сказочно! А уж по ровному асфальту!..
- Годится! - наевшись, Луканенкова была готова теперь лететь хоть на край света. - Только вначале надо мальчишек определить под крыло...
- Мы с Анькой после того, как пристроим ребят, можем поехать в Рязань, полечить твоего "осла", - вызвался Алексей.
- "Мы с Анькой, мы с Анькой", - передразнила его Марья Павловна. Рожу свою бандитскую сначала в порядок приведи, а то хорош будешь возле чужой тачки с такой физиономией...
- Кстати, если не возражаешь, мы воспользуемся ею на обратном пути: наверняка тоже придётся не сегодня-завтра в Москву смотаться. - Алексей пояснил в раздумье: - Хочу порыться в своих домашних архивах. Правда, там и так уже достаточно пошуровали, но вдруг что-то осталось?
- Не советую! - предостерегла его следователь. - Что там наверняка осталось - так это наблюдатель. Стоит тебе, а особенно "вам с Анькой", появиться, - хлопот не оберётесь! Давай лучше мы с Шуриком заскочим. Скажи только, что искать и где?
- Все фотографии, относящиеся к раскопкам... А где... Я и сам бы теперь хотел это знать!
Марья Павловна выгоняюще махнула рукой:
- Ну-ка, брысь! Дайте мне собраться. Отведите лучше мальчишек в монастырь, от греха подальше.
Анну она задержала, попросив помочь.
- Маш, но ведь я-то день теряю! Мне же надо что-то делать!
- А ты его не теряй, а используй - на все сто! - поучала её по бабьи Луканенкова, когда Анна помогала ей натягивать на больную ногу брючину немыслимо сиреневых летних штанов. - Не, погоди, рубашку я сама, я же не паралитик... - и пояснила: - раз Бог дал тебе день роздыха, возьми его, как подарок, и просто отдохни. У тебя под боком потрясный мужик, который только что в рот тебе не заглядывает. Да я бы такого с руками оторвала, не будь у меня моего дальнобойщика!
Анна запротестовала, правда, довольно неубедительно.
Маринке стало жутко неудобно: она не рассчитывала, что её слежка во благо Юры превратится в обычное подслушивание женских секретов. К тому же, что ей теперь делать? Ведь мать сейчас уйдёт и наверняка запрёт её в номере на ключ. Объявиться? Ни за что!
Девчонка поглядела на приветливо протянутые к ней и одновременно грустно склонённые ветки берёзы... Они казались достаточно надежными... Да и не высоко здесь. Подумаешь, второй этаж! Маринка решилась. Она обвязала косу дважды вокруг шеи, чтобы не цеплялась по дороге, взобралась на перила балкона, сбросила на землю купальник, проследила взглядом, где он упал, примерилась и... ровно через две секунды спланировала вниз на самой распечальной берёзовой ветке... Куда-то вверх удалился материнский голос, втолковывавший Юркиной матери:
- Согласись, возле детей тебе светиться нельзя. Предпринять что-либо ты тоже не можешь: всё равно должна сейчас дожидаться, пока Марья Пална привезёт тебе информацию. А уж я землю буду носом рыть - можешь не сомневаться! - Следователь щедрой рукой протянула Анне собственный купальный костюм. - На, пользуйся, пока меня нет.
- Да я не влезу, - благодарно пробормотала та.
- Влезешь, влезешь! А не влезешь - найдёте местечко поглуше и - в чём мама родила! - подзадорила она вконец засмущавшуюся Анну. - Не комплексуй! Ты ещё - ого-го! - знаменитый смех Марьи Павловны раскатился по всему этажу, достигнув холла, где уже с некоторой долей нетерпения прохаживались Алексей и Саша Трегубов.
Капитан Луканенкова взяла пакет, в который запихнула медицинские журналы и документы, засунула туда остатки сыра, предварительно завернутые в целлофан, оставила дочери на столе записку и повесила на плечо дамскую сумку.
- Зови мужиков, я готова!
- По коням? - экскурсовод своего двухколесного уже запряг.
Марья Павловна отдала последние распоряжения Ане и Алексею:
- Чтобы головы себе сломали сегодня, вспоминая, куда Арбузов мог заныкать бумаги, - и подмигнула пунцовой Аньке, сделавшей ей в ответ "страшные глаза": - Не зря же я вас тут вдвоём оставляю, соображаев этаких!.. За Маринкой присмотрите, если мы с Шуриком вдруг вздумаем закатиться на обратном пути в какое-нибудь злачное место, бездомные вы мои!
Сунув Алексею ключ от комнаты и повиснув на скульпторе, Марья Павловна покинула номер - только хохот и проклятия в адрес больной ноги покатились по коридору...
- На что это она намекала? - ехидно прищурился Алексей, глядя на алые щеки свояченицы.
- Ни на что не намекала, просто... купальник вот забыла! Лёш, пойдем скорей отсюда, - засуетилась Анна, боясь остаться с ним наедине и чувствуя на себе жадный взгляд мужчины. - А то вернётся Машкина дочка и испугается, увидев нас: мы же ещё лично не знакомы!..
* * *
Лично не знакомая им, но заочно знавшая теперь всё семейство Маринка в это время обшаривала берег в поисках Юрки Арбузова.
Как назло, пацана нигде не было. Она вдоль и поперёк облазила лесок наверху, кусты внизу и, уже отчаявшись, опустив голову, побрела по кромке воды мимо отдыхающих в сторону монастыря. Навстречу ей, так же уныло шагал мальчишка. Они заметили друг друга, когда стояли почти нос к носу.
Дети одновременно завопили:
- Маринка!
- Юрка!
- Слушай, что расскажу!
- Нет, вначале я!
Они остановились, огляделись по сторонам, потом присели на песок и, приблизив голову к голове, шепотом начали оживлённо обмениваться потрясающими новостями.
Когда Маринка рассказала, что речь идёт о каких-то бумагах Юркиного отца, которые могут обеспечить возвращение Мани, парень задумался... Глаза его застыли, завороженно глядя в одну точку, казалось, стали ещё больше.
Маринке не терпелось всё побыстрее узнать:
- Ну?..
- Чё ты "нукаешь" без конца?.. Видел я кое-что! - сжалился наконец Юрка. - Только не знаю - те это записки, или нет.
- А где они лежали? - Не давала она ему покоя, опять сильно картавя... - Р-раскажи всё подр-робно!
- Я считаю, что ты должен сообщить об этом опекуну! - безапеляционным тоном, взятым напрокат у Марьи Павловны, сказала Маринка.
- Ну вот еще! - возразил Юрка. - А что если это какая-нибудь ерунда? А они с мамой наверняка помчатся туда проверять, рискуя из-за неё жизнью?! Нет, я должен сам всё проверить.
- Но ты же даже не знаешь, что же это должно быть! - нервно зажужжала девочка.
- Так ведь они и сами не знают. Ты же говорила, что надо найти какие-то археологические записи отца. Я смотаюсь туда, достану эти бумажки и, если это не то - ничего не скажу ни маме, ни дяде Лёше. Так им не придётся зря надеяться! - Юрка был на редкость сообразителен!
- А ты не думаешь, что тебя станут искать, будут волноваться, пока ты "мотаешься"? - в Маринке заговорил материнский инстинкт.
- Не-а, - хитро прищурился парень, который передоверил мать опекуну. У них сегодня первый выходной за много дней. Меня дядя Лёша предупредил, что днём они не появятся, он возьмет у дяди Саши краски и пойдёт с мамой в какое-нибудь глухое место "на этюды". А это - до самого вечера! - поделился своим знанием художнического дела Юрка.
Девочка призадумалась.
- А как же ты туда поедешь? У тебя же денег нет на дорогу!
Он только беспечно махнул рукой:
- А, ерунда! Есть много способов...
- Знаешь что? - решила вдруг Маринка. - Я поеду с тобой. И не возражай! Со мной тебе будет безопаснее: меня-то никто не похитит! Тем более, что моя мама тоже на весь день уехала в Москву. Только надо сделать так, чтобы знали, где нас искать, если вдр-руг что...
Во первых, решила достойная дочь Луканенковой, Юрка зайдёт к матери Варваре и подбросит ей записку. Это - обязательно!
Во-вторых, Маринка забежит домой (то есть, в номер), закинет купальник и возьмёт денег на дорогу: она принципиально никогда не ездит зайцем.
Кроме того, ей тоже надо оставить какую-нибудь успокаивающую весточку для мамы (естественно, без подробностей: что же она, не понимает?).
В-третьих, надо сообразить что-нибудь насчет еды. Ну, это она тоже берёт на себя!
Выполнив все пункты данного плана, дети встретились на автобусной остановке в сторону Рязани...
* * *
Марья Павловна с сомнением оценивала хлипкий, на первый взгляд, мотоцикл:
- Неужели ты считаешь, что мы подходим друг другу?
Мотоцикл отвечал ей презрительным молчанием. Даже руля не повернул!
- Экий ты обидчивый какой! - фыркнула следователь. - Ладно, тебе же хуже: и не таких обламывали!
Она попыталась оседлать "гнедого", но тот завалился на бок и придавил капитана. Анна с Алексеем застали только финал сцены, когда Луканенкова уже выползала из-под почти одержавшего над ней верх взбесившегося иноходца.
- Маш, ты что там валяешься? - развеселилась Анна и тут же пожалела: она, видно, ещё не слишком хорошо знала, что капитану Луканенковой палец в рот не клади!
- Это я вам новые позы демонстрирую! - злорадно отбрила Марье Павловне. - А то у тебя опыта маловато!
Алексей помог ей подняться и не преминул укоризненно заметить, кивая в сторону Анны:
- Ты мне её не развращай! Что я потом буду делать с таким опытом?..
- Тьфу на вас, одно только на уме!
Анна разозлилась и ушла на дорогу..
На автобусной остановке в сторону Рязани на лавочке "загорали" Юрка и длиннокосая девочка.
"Так вот она какая!" - с интересом подумала Анна, издали любуясь красой и гордостью Машки, сослужившей столь добрую службу: благодаря ей, познакомились Юрка с Маринкой, а затем судьба свела с её деятельной мамашей и Анну.
Алексей и автобус подошли одновременно...
- Стой, Юрка, куда?.. - сердце у Анны выпало через пятки и покатилось по дороге вслед за сыном.
- Подожди меня здесь! - крикнул ей Алексей.
Через минуту он газовал рядом на мотоцикле скульптора.
- Прыгай!
Они стартовали, когда ещё даже не развеялась пыль от колёс автобуса и догнали его на первой остановке.
- И куда вы направляетесь, позвольте узнать? - лицо опекуна было приветливым и спокойным, на Анне же лица не было вовсе.
Дети, виновато опуская головы, высадились из автобуса, искоса посматривая друг на друга, начали что-то мямлить насчет интереса к Рязани и её кремлю... Анна села на землю, закрыла руками глаза. Маринка бросилась к ней, стала утешать:
- Вы не расстраивайтесь так! Мы к вечеру бы вернулись. Проверили: те ли бумаги, или не те, и - вернулись! Я даже денег на дорогу взяла!
Анна подняла голову:
- Какие бумаги?.. Что?.. Что?..
Юрка осуждающе глянул на болтливую подружку. Маринка виновато теребила косу.
Теперь ему ничего не оставалось, как всё рассказать матери и опекуну...
- Знаете, когда я прятался у бабы Веры в доме, я лазил везде, по всем шкафам и ящикам. Есть-то хотелось! - Он будто оправдывал своё любопытство.
- Ну?..
- Что "ну"? Ничего там не было, кроме старых тряпок, спиц и мышей...
- А ты всё осмотрел?
- Всё, кроме подпола. Там в первый день воды было по колено: после дождей - почва сырая... - тянул Юрка. - Зато, когда подсохло, я и туда слазил.
...Когда Юрка спустился в темный подпол с огарком свечи, на пустых полках он не нашел ровным счетом ничего съестного, кроме заплесневевшей свёклы и пустой огромной бочки, в которой остался лишь еле уловимый запах рассола. Голодный мальчишка хотел забраться на полусгнивший шаткий табурет, чтобы вылезти из противной лужи и осмотреться ещё раз получше.
Деревяшки и жердочки рассыпались под ногой, будто карточный домик. Что-то глухо стукнуло о земляной пол... Юрка увидел среди порушенного гнилья нечто похожее на ящик.
"Клад!" - была первая мысль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41