– И вы не подозревали о присутствии мисс Смит на борту корабля?
– Нет, пока я не увидел ее.
Эли посмотрел на Милли, и та опустила глаза.
– Когда вы ее увидели, то решили разработать дополнительный план, так? – спросил прокурор.
– Какой план?
– Вы решили, что если похитите мисс Смит, а затем станете требовать за нее выкуп, то получите гораздо больше, чем сможете получить за две тонны опиума?
Эли покачал головой.
– Я пришел к такому решению не сразу.
– Что вы хотите сказать?
Эли стал говорить медленно и очень взвешенно:
– Капитан О'Тул получил предупреждение о приближающемся тайфуне и решил переждать у Парасельских островов. Мне было ясно, что это была ловушка, чтобы легче было взять в плен корабль.
– Кем была задумана эта ловушка?
– Чу Апу. В то время этот пират властвовал на морских дорогах. Я сказал об этом О'Тулу, но он не обратил внимания на мое предупреждение.
– Что вы ему посоветовали?
– Чтобы он продолжил обычный маршрут.
– Но он все равно пошел к Параселам? Эли кивнул.
– Как только «Монголия» отдала якорь, к ней подошли две вооруженные джонки?
– Да.
– Одна из этих джонок принадлежала вам, а вторая была под командованием мистера Брунера, вашего сообщника?
– Да, – подтвердил Эли.
– Будет ли правильным принять, что ваш совет капитану преследовал ваши собственные цели?
– Конечно.
– Чтобы было легче похитить опиум?
– Да, и чтобы помешать Чу Апу похитить пассажирку мисс Смит.
Кейн тяжело вздохнул.
– Вы считаете, что суд поверит вам, что вы старались только в интересах мисс Смит?
– Я так считаю, – ответил Эли. – У некоторых пиратов есть совесть. Чу Апу, и здесь в суде все знают это, был ужасным, когда дело касалось женщин. Я не мог позволить, чтобы молодая европейская девушка попала в руки подобного чудовища. Мне был нужен опиум. Я не занимаюсь торговлей желтой костью или продажей наложниц.
– Что могло случиться с мисс Смит?
– Ее продали бы в наложницы, если бы она попала в руки Чу Апу.
– Брунер был с этим согласен?
– Я его не спрашивал.
– Вы решили торговаться с ним, так?
– Я сказал, что он может забрать опиум, если мне достанется мисс Смит.
– Значит, Брунер отплыл с опиумом, а вы захватили мисс Смит, чтобы получить выкуп у ее отца, весьма уважаемого в колонии джентльмена?
Эли согласился с этим утверждением.
– Что произошло дальше?
– «Монголия» отправилась в Гонконг. Ганс Брунер нагрузил опиум на свою джонку и отплыл на юг к Малаккскому полуострову.
– Вы теперь знаете, что «Монголия» не достигла Гонконга. Видимо, она пошла ко дну со всеми, кто был на борту во время настигшего ее тайфуна.
– Да, я знаю.
– Вы хотите сказать, что не имеете никакого отношения к гибели судна и к смерти восемнадцати членов команды?
– Я крайне сожалею об этом, – сказал Эли.
– Я вас обвиняю, Боггз, в том, что после того, как вы и Брунер ограбили «Монголию» и похитили мисс Смит, вы затопили судно, чтобы скрыть ваше преступление.
– Мы не совершали этого, и у вас нет никаких доказательств на этот счет.
– Я хочу сказать, что в этих водах такие случаи не редкость – когда пираты топят захваченное ими судно. Пусть в протоколе запишут, что не решена загадка исчезновения судна «Монголия», но расследование продолжается. И тех, кто в этом виноват, привлекут к ответственности.
– Майор Кейн, продолжайте допрос обвиняемого, – сурово предупредил Кейна судья. – Расследование катастроф кораблей в связи с тайфуном – дело Морского департамента.
Прокурор грозно нахмурился, ему не понравилось подобное вмешательство.
– Куда вы высадились, когда у вас на борту была мисс Смит? – холодно спросил он Эли.
– На остров Лантау.
– Вы поместили ее в старом форте под охраной, как мне известно, а сами отправились требовать выкуп в пятьдесят тысяч мексиканских долларов у ее отца, правильно?
– Да.
– Вы получили эти деньги?
– Нет. Слуга сказал мне, что сэр Артур болен, и что вскоре он может умереть, поэтому я вернулся в Лантау с пустыми руками.
– Но если бы вам отдали эти деньги, вы бы их взяли?
– Конечно.
– Вы признаете, что отправились в «Английский особняк» с единственной целью – получить выкуп?
– Да.
– Вы хотите сказать, что лишь из жалости, узнав, что сэр Артур болен, не стали настаивать на цели вашего прихода?
Эли кивнул.
– Не болен… Они сказали, что он умирает.
Он показал в сторону Мами:
– Эта женщина, экономка сэра Артура, подошла к двери и пригласила меня войти. Мне показалось это подозрительным, и я ушел.
– Что вы сделали потом?
– Вернулся в Лантау.
– Сколько времени вы оставались там с мисс Смит?
– До Лунного фестиваля.
– Почему вы так долго удерживали там мисс. Смит?
– Я надеялся, что ее отец выздоровеет.
– Он не оправился от болезни и умер. Вы знали об этом?
– Нет. Они скрывали это.
– Конечно. Мистер Уэддерберн, друг и партнер сэра Артура, понял, что вести о его смерти могут толкнуть вас на ужасные поступки.
– Каким образом?
– Мой друг, все стали бояться, что, узнав о том, что требовать выкуп больше не у кого, вы убьете похищенную вами девушку.
– Я отметаю подобное предположение.
– Не понимаю, чем вы так возмущаетесь. Вы отослали ее отцу отрезанное у нее ухо, не так ли?
– Даже с моего места видно, что у нее благополучно остались целыми оба уха, – заметил Эли.
– Прекратите острить. Сэр Артур считал, что присланное ухо принадлежит его дочери. Доктор Скофилд, которого я вижу в зале, свидетельствовал, что шок после получения этого доказательства ускорил смерть сэра Артура. Он был старым и больным человеком. И вы еще смеете рассуждать о сочувствии!
– Я не посылал ему ухо! Кейн выпрямился во весь рост.
– Судебный клерк, принесите образец номер один и поставьте сосуд перед обвиняемым. После чего передайте его судье.
– У меня нет никакого желания рассматривать отвратительные образцы, майор Кейн, – судью Хальма передернуло. – Я вам верю па слово, что это человеческое ухо.
– Как заявил доктор Скофилд, и я думаю, что он не ошибается, это ухо какой-то несчастной крестьянской девушки в возрасте мисс Смит.
– Да, я именно так считаю, – заявил доктор Скофилд.
Сосуд с ухом представили присяжным, которые рассматривали его с выражением отвращения на лице.
– Таким образом, хотя мы слышали выражение сочувствия со стороны пирата по поводу болезни сэра Артура, – продолжал Кейн, – он не колеблясь отрезал ухо у какой-то несчастной женщины и прислал его в окровавленном пакете.
– Я уже говорил, что не имею к этому никакого отношения.
Кейн постучал пальцами по столу.
– Присяжные заседатели безусловно смогут сами выработать свое мнение в отношении всего вышесказанного. Но мне кажется, что похищение молодой беззащитной женщины ужасно не менее убийства. Тот, кто забирает молодое существо из семейного тепла, а потом требует деньги за ее возвращение, не может носить звание человека, он не способен испытывать сочувствие или жалость к тем людям, которым он принес невыразимые страдания. В данном случае – украв единственную дочь умирающего человека. При всем своем опыте, я впервые сталкиваюсь с таким цинизмом. Джентльмены, вы можете себе представить агонию этого старого умирающего человека? Он уже успел оплакать свою дочь. И вдруг он получает известие, что она жива, но у него требуют выкуп за ее освобождение. Но на этом его страдания не закончены. Он получает в кровавом пакете ухо девушки, и он уверен, что оно принадлежало его дочери. Он в ужасе – он боится, что неповиновение этому чудовищу, укравшему его дочь, приведет к кошмарным последствиям: он будет получать и остальные части ее тела.
Кейн гордо расправил плечи, потом начал вышагивать, как тигр в клетке, перед обомлевшими присяжными.
– Поставьте себя на место этого старого больного человека, весьма слабого и чувствительного, и к тому же лежащего на смертном одре. Вы себе можете представить, как он страдал? Его юная дочь в руках бандитов, одна, и некому защитить ее чистоту и непорочность… и ее могут изрезать на кусочки, если он не подчинится их требованиям…
Голос судьи Хальма разрядил тяжелую атмосферу зала суда.
– Господин обвинитель, вы уже обо всем сообщили нам: и о фактах, и об испытанных вами чувствах. Всем давно известно кровавое содержание этой трагедии. – Он вздохнул. – Между тем, обвиняемый уже давно пытается ответить на ваши обвинения. Я желаю его выслушать.
Он кивнул в сторону обвиняемого.
– Мне так же противно все это видеть, как и любому из присутствующих здесь, – сказал Эли. – Но я повторяю под присягой, что я не имею никакого отношения к присланному сэру Артуру уху. Я тут совершенно ни при чем!
Прокурор надменно оглядел всех присутствующих.
– Я считаю, – продолжил он, – что военная полиция сделала все, что от нее зависело, чтобы найти жертву, которую лишили уха, но безрезультатно. Я хочу повторить еще раз: Эли Боггз, и никто иной, отвечает за то, что у кого-то было отрезано ухо. Он виновен в этом, несмотря на все его протесты.
Судья Хальм вмешался в его рассуждения.
– Столько неприятных моментов. Я надеюсь, что после перерыва мы сможем продолжить работу, не опасаясь отвратительных впечатлений, подобных тем, с которыми мы столкнулись сегодня утром.
Он устало посмотрел на потолок.
– Даже обожаемые профессором Бекрофом бабочки покинули зал. Очень жаль, уважаемые присяжные заседатели, что нам нельзя последовать их примеру. А пока я благодарю вас за внимание, выдержку и терпение и объявляю перерыв до завтра до одиннадцати часов. А к тому часу попрошу военную полицию привести для допроса молодого человека по имени Янг, брата мисс Фу Тан, это та женщина, которую мы поместили пока в больницу. Известно, что этот Янг находится под попечительством монастыря Лантау.
Все встали.
Оказалось, что судья Хальм ошибался.
Узнав о том, что Анна задержана, Янг удрал из монастыря и скрывался в их семейной лодке, спрятанной среди зарослей камыша в заливе Стэнли. Оттуда он мог видеть, что происходило в расположенной рядом больнице, где находилась его сестра Анна…
43
– Уважаемые присяжные заседатели, – обратился к ним судья Хальм на четвертое утро суда, – я получил письмо от миссис Уэддерберн, в котором она просит позволить ей дать показания, и я готов удовлетворить ее просьбу. Миссис Уэддерберн присутствует сейчас в зале?
Милли, сидевшая чуть в стороне от мужа, подняла руку.
– Ты сошла с ума, – зашикал Джеймс ей в ухо. – Совершенно ясно, что его повесят, и тем не менее, ты желаешь сделать из меня посмешище, да и из себя тоже!
– Чуть быстрее, мадам, пожалуйста, – попросил секретарь.
Милли села на скамью свидетелей, и перед ней было теперь море разных лиц. Проходя мимо Эли, она уверенно улыбнулась ему, хотя у нее самой совершенно не было никакой уверенности.
– Ваше имя Милдред Элизабет Уэддерберн?
– Да.
– Принесите присягу. Милли повиновалась.
– Подсудимый, вы можете начинать свои вопросы, – сказал судья.
– Миссис Уэддерберн, благодарю вас за то, что вы стараетесь мне помочь. Я постараюсь не обременять вас долго, – сказал Эли. – Пока вы жили против вашей воли в Лантау, как я обращался с вами?
– С уважением и вниманием.
– Я когда-нибудь проявлял против вас силу?
– Если бы вы плохо обращались со свидетельницей, вы бы никогда не пригласили ее сюда, – резко возразил майор Кейн. – Поставьте вопрос по-другому.
– Я пытался помешать вам убежать? – спросил ее Эли.
– Нет.
Кейн снова прервал его словами:
– Мадам, поскольку вы содержались на острове, у вас было мало шансов удрать оттуда.
Эли продолжал, не обращая внимания на его выпады.
– Почти три недели, пока вы были на острове, вы были больны малярией, правда?
– Да.
– Все это время за вами ухаживал член моей команды, старый джентльмен. Теперь он уже умер.
– Да.
Кейн зевнул и, извинившись, заметил:
– В этом есть своя логика. Ваша смерть не принесла бы вашему тюремщику никакой выгоды.
– Я должна быть честной, – парировала Милли. – Эти люди заботились обо мне все время, пока я была с ними.
Судья Хальм сделал Кейну замечание:
– Обвиняемый ведет свою собственную защиту, и он вправе делать это, мистер прокурор. Пожалуйста, не перебивайте.
Судья громко вздохнул и попросил:
– Боггз, постарайтесь держаться ближе к делу. Мы так медленно двигаемся вперед.
– Узнав о болезни вашего отца, я сразу отвез вас домой, помните? – спросил ее Эли.
– Да.
– Но ваш отец умер до вашего возвращения.
– К сожалению, да.
– Кто вас там встретил?
Милли показала на Мами, сидевшую в зале.
– Миссис Малумба, она тогда работала у нас экономкой.
– Вы помните, что я стоял у крыльца, откуда меня было хорошо видно.
– Да.
– Когда миссис Малумба увидела меня, что она тогда сказала?
Милли улыбнулась.
– Не стоит повторять.
– Почему же? Она сказала: «Ты, чертов негодяй! Ты привез мою девочку домой? Подожди, я сейчас принесу ружье!» Или что-то в этом роде.
– Я к этому еще много чего добавила! – заявила Мами из зала.
Судья Хальм застучал молотком и призвал всех к тишине.
– Но я все равно привез вас домой, рискуя жизнью. Неужели так поступают безжалостные убийцы, готовые на все ради денег?
Милли покачала головой.
– Что было дальше?
– Вы ушли.
– Вы видели, как я получал деньги?
– Нет.
– После этого у вас была возможность проверить счета вашего отца. Заплатил он к тому времени выкуп?
– Да.
– Кому?
– Человеку по имени Брунер.
– Вы уверены в том, что он платил именно ему?
– Уверена.
По залу прошел шепот.
– Ганс Брунер? – теперь в дело вступил прокурор.
– Совершенно верно, – подтвердила Милли.
– Какой выкуп был заплачен вашим отцом?
– Пятьдесят тысяч мексиканских долларов.
– В валюте Гонконга?
– Нет, в валюте Суматры.
– Вы можете представить суду доказательства этого?
Милли повернулась.
– Мой муж может сделать это! Он в то время занимался счетами фирмы «Смит и Уэддерберн», и именно он подписал этот чек.
– На чье имя был выписан чек?
– На имя мистера Брунера в «Банк Суматры».
– Пожалуйста, сообщите нам имя этого человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41