В любом случае, он не умеет быстро двигаться, и она всегда сможет убежать от него, Мама опять звала ее, и Тина решила уйти с солнцепека у воды под тень пальм. Они нависали над сучковатыми сплетениями корней манговых зарослей, делая безуспешной любую попытку проникнуть в глубь острова. Девочка села на песок и поддела ногой высохшие листья мангра. Она заметила на песке множество птичьих следов. Коста-Рика славилась своими пернатыми. В путеводителях говорилось, что самых разных видов птиц в Коста-Рике в три раза больше, чем во всей Америке и Канаде, вместе взятых.
Она увидела маленькие, едва заметные следы какой-то птицы. Другие следы были крупнее и глубже врезались в песок. Тина лениво смотрела на них, когда услышала какое-то чириканье и последовавшее за ним шуршание в гуще мангровых зарослей.
Интересно, могут так чирикать ленивцы? Тина склонялась к мысли, что нет, но не была уверена. Наверное, это чирикала какая-то морская птица. Снова услышав шуршание. Тина замерла и стала ждать. Наконец появился и источник звуков. В нескольких метрах от нее из-под мангровых корней появилась ящерица и уставилась на девочку.
У Тины перехватило дыхание. Это новое животное для ее списка! Ящерица встала на задние лапы, балансируя на толстом хвосте, и не отрывала глаз от девочки. Тина отметила, что она ростом почти тридцать сантиметров, темно-зеленая с коричневыми полосами вдоль спины. Ее крошечные передние ножки заканчивались маленькими шевелящимися пальчиками. Ящерица, подняв голову, смотрела на девочку.
«Какая симпатичная, – подумала Тина, – похожа на большую саламандру». Она подняла руку и тоже пошевелила пальцами.
Ящерица не испугалась и пошла к Тине на задних лапах держась прямо. Она была не больше курицы и, как курица, при ходьбе покачивала головой. Тина подумала, что такую ящерицу можно держать дома, как кошку или собаку.
Девочка заметила, что ящерица оставляет трехпалые следы, которые выглядят абсолютно как птичьи. Ящерица подошла ближе. Тина старалась не шевелиться, чтобы не вспугнуть маленького зверька. Она была поражена тем, что ящерица осмелилась подойти к ней так близко, но потом вспомнила, что здесь заповедник. Все животные чувствуют себя здесь в безопасности. Должно быть, эта ящерица ручная. Возможно, она ожидала, что Тина ее чем-нибудь угостит, К сожалению, у нее ничего не было. Девочка медленно протянула руку с раскрытой ладонью, показывая, что у нее ничего нет.
Ящерица остановилась, подняла голову и что-то прощебетала.
– Извини, – сказала Тина, – но у меня ничего нет.
И тогда ящерица совершенно неожиданно вспрыгнула на протянутую руку.
Тина почувствовала, как маленькие пальчики ящерицы раздирают ее ладонь и как под тяжестью удивительно большого веса животного опускается ее рука.
А ящерица тем временем стала карабкаться вверх по ее руке, пытаясь дотянуться до лица.
– Я просто хочу ее видеть, – сказала Элин Боумен, щурясь от солнца. – И больше ничего. Только видеть.
– Я уверен, что с ней все в порядке, – сказал Майк, копаясь в коробке с едой, которую они взяли с собой из отеля. Там была неаппетитная жареная курица и какие-то изделия из теста с мясной начинкой. Вряд ли Элин притронется ко всему этому.
– А ты не боишься, что она уйдет с пляжа?
– Нет, дорогая, не боюсь.
– Я ощущаю здесь такую оторванность от всего.
– Я думал, что именно этого ты и хотела.
– Хотела.
– Так в чем же дело?
– Просто я хочу ее видеть, вот и все. И тут издалека ветер донес до них голос дочери. Это был пронзительный крик.

ПУНТАРЕНАС

– Думаю, ей стало лучше, – сказал доктор Круз, опуская пластиковый полог кислородной палатки, внутри которой лежала спящая Тина. Майк Боумен присел у кровати рядом с дочерью. Он считал, что доктор Круз довольно толковый врач, его английский был безупречен – результат учебы в медицинских центрах Лондона и Балтимора. Он был сама компетентность, и клиника Санта-Мария, современная больница в Пунтаренасе, считалась безупречной.
И все-таки Майк Боумен нервничал. Его дочь тяжело больна, они далеко от дома, и от этого никуда не деться.
Когда там, на побережье, Майк добежал до дочери, она ужасно кричала. Вся левая рука ее была в крови и покрыта мелкими укусами величиной с отпечаток большого пальца. И еще на руке была какая-то липкая пена, похожая на пенистую слюну.
Он понес ее по берегу назад к машине. Почти сразу рука девочки начала краснеть и опухать. Майк не скоро забудет их возвращение к цивилизации – эту безумную гонку, когда вездеходный «лендровер», то пробуксовывая, то двигаясь юзом, пробивался по раскисшей от грязи дороге среди холмов. А Тина в это время кричала от страха и боли, и рука ее все краснела и распухала. Задолго до того, как они добрались до границ парка, отек распространился на шею и девочке стало трудно дышать…
– Теперь она будет в порядке? – спросила Элин, глядя на дочь сквозь пленку кислородной палатки.
– Надеюсь, – ответил доктор Круз. – Я ввел ей еще одну дозу стероидов, и теперь ее дыхание значительно облегчилось, да и отек уменьшился.
– А эти укусы… – начал Майк Боумен.
– Пока нам не удалось их идентифицировать, – сказал доктор. – Сам я вижу такие укусы впервые. Но можно заметить, что они исчезают. Уже сейчас их трудно различить. К счастью, я сделал несколько снимков. И взял образцы этой липкой слюны – один для анализа здесь, другой, чтобы отправить в лабораторию в Сан-Хосе, а третий мы сохраним в замороженном виде, чтобы использовать в случае необходимости. Ее рисунок у вас?
– Да, – отозвался Майк. Он протянул доктору набросок, сделанный Тиной в ответ на вопросы, заданные ей в приемном покое.
– Это животное ее укусило? – спросил доктор, глядя на рисунок.
– Да, – ответил Майк. – Она рассказывала, что это была зеленая ящерица размером с курицу или ворону.
– Никогда не видел такой ящерицы, – произнес доктор. – Она изображена здесь стоящей на задних лапах.
– Верно, – подтвердил Майк Боумен, – Тина сказала, что ящерица ходила на задних лапах.
Доктор Круз нахмурился. Он более внимательно посмотрел на рисунок:
– Я не специалист. Я попросил приехать сюда доктора Гутьерреса.
Он ведущий специалист биологического заповедника Карары, который находится по другую сторону залива. Возможно, он сможет определить, что это за животное.
– А он не из Кабо Бланко? – спросил Боумен. – Именно там ее покусали.
– К сожалению, нет, – сказал Круз. – В Кабо Бланко нет постоянного персонала, и в последнее время там не работал ни один исследователь. Вы, наверное, первые люди, ступившие на этот берег за несколько месяцев. Но я уверен, что вы убедитесь в компетентности доктора Гутьерреса.
Доктор Гутьеррес оказался бородатым мужчиной в шортах и рубашке цвета хаки. Как это ни странно, он оказался американцем. Его представили Боуменам, и он ответил им с мягким южным акцентом:
– Мистер и миссис Боумен, приветствую вас, приятно познакомиться.
Затем Гутьеррес объяснил, что он биолог-практик из Йельского университета и последние пять лет проработал в Коста-Рике, Марти Гутьеррес тщательно осмотрел Тину, осторожно поднял ее руку, изучая следы укусов, пользуясь крошечным фонариком и измеряя их маленькой карманной линейкой. Затем он отступил назад, кивая сам себе, как будто ему что-то стало ясно. Он внимательно рассмотрел поляроидные снимки и задал доктору Крузу несколько вопросов о слюне. Тот ответил, что она еще на анализе в лаборатории.
Наконец он повернулся к Майку Боумену и его жене, напряженно ожидавшим результата.
– Думаю, что с Тиной все будет хорошо, Я хочу лишь уточнить некоторые детали, – сказал он, – что-то записывая своим четким почерком. – Ваша дочь говорит, что была искусана зеленой ящерицей ростом примерно тридцать сантиметров, которая появилась из мангрового болота и шла на задних лапах?
– Да, все правильно.
– И ящерица издавала какие-то звуки?
– Тина сказала, что она чирикала или попискивала.
– Скажем, как мышь?
– Да.
– Ну, в таком случае, – сказал доктор Гутьеррес, – мне известна эта ящерица.
Он объяснил, что из шести тысяч видов ящериц, существующих в мире, чуть больше дюжины передвигаются в вертикальном положении. И только четыре вида из них обитают в Латинской Америке. И, судя по окраске, данная ящерица может принадлежать только к одному виду из этих четырех.
– Я уверен, что это была Basiliscus amoratus, василиск – полосатая ящерица, которая водится здесь, в Коста-Рике, и еще в Гондурасе. Рост такой ящерицы, стоящей на задних ногах, иногда достигает и тридцати сантиметров.
– А они ядовиты?
– Нет, миссис Боумен. Они совершенно безвредны. – Гутьеррес объяснил, что опухоль на руке Тины была вызвана аллергической реакцией. – По данным медицинской статистики, четырнадцать процентов людей подвержены сильной аллергии на рептилий, – добавил он. – Судя по всему, это относится и к вашей дочери.
– Она кричала… Она говорила, что было очень больно.
– Наверное, так и было, – сказал Гутьеррес. – Слюна рептилий содержит серотонин, который вызывает сильнейшую боль. – Он обратился к Крузу:
– У нее понизилось давление после антигистаминов?
– Да, – ответил Круз, – и очень быстро.
– Серотонин, – сказал Гутьеррес, – без всякого сомнения.
И все же у Элин Боумен оставались сомнения.
– Но почему эта ящерица вообще ее укусила?
– Укусы ящериц – очень распространенное явление, – ответил Гутьеррес. – Служителей зоопарков кусают постоянно. Только на днях мне рассказали о том, что в Амалойе ящерица покусала ребенка в колыбели, это в ста километрах от того места, где вы были. Так что это бывает. Правда, мне не совсем понятно, почему у вашей дочери так много укусов. Что она делала в это время?
– Ничего. Она сказала, что сидела очень тихо, так как боялась спугнуть эту ящерицу.
– Сидела очень тихо, – повторил Гутьеррес, хмурясь. Он покачал головой. – М-да. Вряд ли я смогу в точности описать, что произошло. Дикие животные непредсказуемы.
– А эта пенистая слюна на ее руке? – спросила Элин. – У меня не выходит из головы мысль о бешенстве…
– Нет-нет, – успокоил ее доктор Гутьеррес. – Рептилия не может быть носителем бешенства. У вашей дочери была аллергическая реакция на укус василиска. И ничего более серьезного.
Затем Майк Боумен показал Гутьерресу картинку. нарисованную Тиной.
– Это можно принять за изображение василиска, – сказал он. – Естественно, здесь не все точно. Шея слишком длинна, и задние ноги нарисованы только с тремя пальцами вместо пяти. Хвост толстоват и слишком задран вверх. Но в целом это достаточно похожее изображение того вида ящерицы, о котором мы говорили.
– Но Тина подчеркивала, что шея была очень длинной, – настаивала Элин Боумен, – и она говорила, что на ногах было по три пальца.
– Тина довольно наблюдательна, – добавил Майк Боумен.
– Я в этом не сомневаюсь, – улыбаясь, сказал Гутьеррес. – Но все-таки считаю, что ее покусал обычный Basiliscus amoratus, и у нее была сильная герпетическая реакция. При использовании лекарств она проходит за двенадцать часов. Утром ваша дочь будет здорова.
В оснащенной современным оборудованием лаборатории, расположенной в цокольном этаже клиники Санта-Мария, узнали о том, что доктор Гутьеррес идентифицировал животное, покусавшее американского ребенка, как безвредного василиска. Тут же анализ слюны был отложен, хотя первичное фракционирование выявило несколько белков с крайне высоким молекулярным весом и неизвестным биологическим действием. Но дежуривший ночью лаборант был очень занят, поэтому он положил образцы слюны в холодильник.
На следующее утро сменивший его лаборант, как обычно, проверил образцы анализов, чтобы убрать те из них, которые принадлежали выписываемым больным. Увидев, что БОУМЕН КРИСТИНУ в это утро выписывают, он было выбросил образцы слюны, но в последний момент заметил на одном из них красный ярлык, означавший, что данный образец должен быть передан в лабораторию университета Сан-Хосе. Тогда он вытащил пробирку со слюной из мусорной корзины и отправил ее по назначению.
– Ну, скажи спасибо доктору Крузу, – сказала Элин Боумен, слегка подтолкнув дочь вперед, – Спасибо, доктор Круз. Сегодня я чувствую себя намного лучше. – Тима пожала ему руку и заметила:
– Сегодня на вас другая рубашка.
На мгновение он казался озадаченным, затем улыбнулся:
– Ты права, Тина. Если я всю ночь работаю в больнице, то утром меняю рубашку.
– А галстук не меняете?
– Нет, только рубашку.
– Майк говорил вам, что она наблюдательна, – заметила Элин.
– Я это вижу. – Доктор Круз улыбнулся и похлопал девочку по плечу. – Желаю тебе хорошо провести остаток каникул в Коста-Рике.
– Спасибо, Боумены уже собрались уходить, когда доктор Круз спросил:
– Да, Тина, а ты помнишь ящерицу, которая тебя покусала?
– Ага.
– А ты помнишь ее лапы?
– Ага.
– Были на них пальцы?
– Да.
– Сколько их было?
– Три.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что я видела, – сказала Тина. – Ведь все птицы на пляже оставляли на песке следы с тремя пальцами, вот такие. – Она подняла руку с тремя широко расставленными пальцами. – И у этой ящерицы были такие следы.
– У ящерицы были следы как у птицы?
– Ага, – подтвердила Тина, – и походка была у нес как у птицы. Она двигала головой вот так, вверх и вниз. – И девочка сделала несколько шагов, покачивая головой.
После отъезда Боуменов доктор Круз решил передать этот разговор Гутьерресу на биологическую станцию.
– Должен признать, что рассказ девочки озадачивает, – сказал Гутьеррес. – Я сам кое-что перепроверил. И сейчас я уже не уверен, что ее покусал василиск. Совсем не уверен.
– Но кто это мог быть?
– Пожалуй, сейчас я не стал бы торопиться с гипотезами. Кстати, вы слышали у вас в больнице о каких-нибудь еще случаях укуса ящерицы?
– Нет.
– Сообщите мне, мой друг, если услышите.

ПОБЕРЕЖЬЕ

Марти Гутьеррес сидел на берегу близ мангровых зарослей и наблюдал, как вечернее солнце спускалось все ниже, пока оно не засверкало неровными линиями на глади вод залива и лучи его не забрались под пальмы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9