Она вдруг вспомнила вчерашнюю свою мысль, чтобы Бог послал ей бандита достать денег на операцию. Кого же Он послал на самом деле? Этот человек со странным взглядом появился так неожиданно и так стремительно завоевал её доверие...
В дверях появилась Лидия Семеновна, удивленно взглянула на уснувшую внучку. Елена приложила палец к губам:
- Пусть спит.
- Отец пришел, - полушепотом произнесла Лидия Семеновна, - купил детских соков и шоколадку. Шоколадка - три тысячи. Разбойники...
Девочка повернулась на правый бок, светлые локоны рассыпались по цветной подушке. Давно уже Уланов не видел детей в такой близости, и теперь он почувствовал, как внутри его что-то дрогнуло, какое-то потаенное, полузабытое ощущение. Он понял, что теперь будет часто приходить сюда, что обречен помогать ей, этому маленькому и пока не очень счастливому существу.
Глава 6. ПОПЫТКА ПРИРУЧЕНИЯ
Саранцев давно заметил, что полнеет, но это ему даже нравилось. Ему недоставало солидности, рядом с Капитоновым, Авдеевым и Камовским он выглядел слишком моложаво и неубедительно. Теперь же лицо его приобрело спокойное и благодушное выражение, иногда на нем мелькала дежурная снисходительная улыбка, только глаза оставались настороженными и внимательными. Он умел говорить уклончиво, отделываться дежурными фразами, но решения принимал всегда быстрые и логичные. В глубине души он считал, что Капитонов с компанией становятся ему обузой. Его давно уже не устраивало его положение в ассоциации - не равноправного члена, а какого-то советника. У него было собственное дело - информационный центр, он создал службу охраны, которая обеспечивала безопасную работу офиса Капитонова и всего хозяйства Камовского, со всеми его торговыми точками и складами.
Теперь они двигались к созданию фонда и собственной партии, и это тоже были его идеи. Капитонов по старой аппаратной привычке выдает их за свои. Зачем они ему: Капитонов, эта перекрасившаяся номенклатурная крыса, этот вылезший из недр торговой мафии Камовский, этот большой ребенок Авдеев.
Чего у них не отнять - спайки. Невидимые миру, но мощные связи, и на самом верху, и в средних слоях огромного, многослойного, как пирог, государственного аппарата, и среди крупных биржевиков и банкиров. Благодаря связям они ухитрялись перекачивать из бюджета в ассоциацию огромные суммы в виде заказов на выполнение научных, конструкторских и других работ. Это обеспечивало непотопляемость ассоциации, когда многие крепкие фирмы пошли ко дну.
Последнее время он объездил почти все крупные российские города, создавая филиалы информационной сети. Теперь там всюду были его люди, молодые, крепкие и энергичные. Ему теперь не страшны ни рэкетиры, ни нерадивые клиенты, он мог дотянуться до кого угодно. Была и программа действий, и деньги, и сеть филиалов. Никто, кроме него, не представлял её масштабов и возможностей. Но Капитонов не подпускал его к своим связям, и теперь оставалось только одно - полное отделение от ассоциации. А для самостоятельных дел нужна своя команда, нужна реклама и личная популярность. Но и это не проблема, были бы деньги и независимость.
Сложнее собрать собственную команду. Требовались люди, на которых можно было положиться, свои ребята, приятели, однокашники, родственники. Именно потому он перетянул к себе Валерия Зуева, теперь требовалось заполучить Уланова. Ежедневно сталкиваясь с продажностью, поневоле поймешь, что значит в такое время обыкновенная честность. Ему нужен надежный товарищ, не способный подставить ножку, бескорыстный, проницательный, способный видеть насквозь людей, близкий советник. Зуев - хороший парень, но он - технарь, да ещё и ленив, лишен честолюбия. Одно время ему нравился Авдеев, художественная натура, фотогеничная помесь стихийного демократа с романтическим патриотом. Как трогательно он ждал прихода демократии всю жизнь. Известная фигура, но робок, смотрит в рот Капитонову, да к тому же родственник Камовского.
Да, ему нужен Уланов. Сама судьба послала его в такое решительное время. Но его надо завоевать и переделать. Толкнуть к действиям. Стоит ему ввязаться в борьбу - а в ней своя логика, - появятся и желание и злость.
Саранцев вышел в холл и устроился в кресле. Хотелось посмотреть на Уланова со стороны, как он появится, как пойдет по коридору в поисках его кабинета. В темно-сером костюме, голубой в полоску сорочке и вишневом галстуке, превосходных американских туфлях, с ярким журналом в руках, он смотрелся как цветная реклама новой офисной мебели.
Уланов появился точно, как обещал, он совершенно не изменился и одет был как в студенческие времена - джинсы, кроссовки, свитер и куртка. Он пересек холл, повернулся к Саранцеву и удивленно поднял брови. В нем было что-то неуловимо деревенское - русоголовый и круглолицый, с мягким подбородком и пухлыми губами, и только острые, внимательные глаза, казалось, жили собственной, отдельной жизнью.
Саранцев вскочил на ноги и, полуобняв его за плечи, прижал к себе. Встреча вышла даже теплее, чем он планировал.
В кабинете он усадил Уланова напротив себя, произнес серьезно и значительно:
- Ты прости меня, Саш, я ведь ничего не знал про твое несчастье...
- Ничего, Дима... Откуда ты мог знать? - Уланов на мгновенье задумался и продолжал: - Мне самому иногда кажется, что это было не со мной, а с кем-то другим.
Уланов говорил ровным глухим голосом, но взгляд его был напряжен. Саранцев физически ощущал исходящее от него волнение. Он схватил трубку телефона - это была прямая связь - и хрипло проговорил:
- Зайди ко мне, Валера. - Потом повернулся к Уланову, проговорил: Сейчас я тебя удивлю. Догадайся, кто это?
На пороге появился Зуев, в белом халате, темной рубашке и пестром галстуке. Флегматичный, неповоротливый Зуев, лучший математик на их курсе. Он выглядел таким же добродушным, как и раньше, только взгляд стал уверенным и насмешливым, взгляд человека, знающего себе цену и умеющего быстро определить цену собеседнику. Уланов поднялся, они обнялись, и Зуев пристроился на соседнем стуле.
- Почти семь лет не виделись, подумать только, я готов покраснеть от стыда, - сказал Саранцев.
- Не покраснеешь, ты у нас монохромный. - Зуев подмигнул Уланову.
Уланов покачивал головой и улыбался, слегка оглушенный горячей встречей.
- Ты, говорят, из армии уволился? - спросил Саранцев.
- Мог бы, наверно, и дальше служить, но там ведь сплошные многостаночники. Армия, сами понимаете, то одним занимаешься, то другим... А мне хотелось сконцентрироваться на одном...
- А материально? - спросил Зуев.
- Оклад небольшой... - Уланов обвел всех взглядом и поспешно добавил: - Но мне хватает.
- И чем же ты занимаешься, если не секрет? - Саранцев откинулся в кресле.
- Да нет, какой секрет... Космосом, слабыми энергиями, психологическими проблемами.
- Космосом? За эти деньги!.. Позоришь МВТУ, - сказал Зуев.
- Мне нравится там, ребята. Когда я смотрю в телескоп и вижу, как эти миллиарды звезд приближаются ко мне, я сам начинаю ощущать себя частью Вселенной.
"Бесполезно говорить человеку о деньгах, если он никогда не имел в кармане больше ста баксов", - подумал Саранцев.
- Нет, Дима, - словно подслушав его мысли, сказал Уланов, - просто вся эта суета отвлекает от главного в жизни. Я в ВВС недолго прослужил, но одно усвоил: подъемная сила увеличивается, если не перегружать себя ненужными вещами. Одного боюсь: не успею перечитать, передумать, пересмотреть и понять все, что хочу. У меня даже на книги остаются деньги. А главное есть время для размышлений.
"Погоди, - подумал Саранцев, пораженный тем, что Уланов прочитал его мысли, - я ещё растормошу тебя. Ты у меня всего захочешь: и денег, и удовольствий, и известности".
- Вы-то как? Как Нина? - Уланов взглянул на Саранцева.
- Мы разошлись. Год назад. Я был все время в работе, неделями мотался по стране... В общем, она нашла мне замену... В жизни все бывает. Дочь с ней, естественно.
- Ну извини, - сконфуженно пробормотал Уланов.
- Да ничего, дело житейское. А ты один?
- Один.
- Зуев у нас тоже разведенный. Сплошные холостяки.
- Может, хватит об этом? - предложил Зуев.
- Ладно, тогда о деле. - Саранцев как-то весь подтянулся и тоном экскурсовода начал: - Коротко о нашей конторе. Мы обеспечиваем обработку конфиденциальных и социологических данных, доступ к нашему банку информации имеют всего несколько человек. По каналам связи собираем данные из регионов: мы имеем отделения в Питере, Краснодаре, Ростове, Нижнем Новгороде, Самаре, Саратове, Екатеринбурге, Новосибирске, ещё кое-где. Все это - коммерческая тайна, сам понимаешь... Валера - мой заместитель. Ну что, впечатляет?
- Не ожидал, не ожидал... - Уланов удивленно покачал головой.
- У одних - нефть, у других - металлы, у третьих - золото, а у нас информация, - подключился Зуев. - Мы начали информационный бизнес одними из первых. После распада союзных контор в бывших кадровых органах валялись бесхозными массы анкет, всяких личных дел, отчетов и прочих данных. Мы собирали сведения где только можно, даже покупали. И все вводили в компьютер. Сведения конфиденциальные, пришлось создавать службу информационной безопасности, охрану, ну и так далее. У нас та информация, что дороже золота... Та, что не в бровь, а в глаз, - многозначительно улыбнувшись, закончил Зуев.
- Какая же, например? - спросил Уланов больше из вежливости, все это его мало интересовало.
- Например, электронные досье. - Саранцев расстегнул пиджак и развалился в кресле. - Послужной список, родственные связи, служебные контакты, где бывал, с кем работал, речи, статьи. Образ жизни, увлечения, как говорит Капитонов - страстишки. О детях - кто и где учится, за границей или здесь. За что голосовал, когда был депутатом. Связь с коммерсантами. Иногда достаточно знать, кто кого ругает и кто кого кормит, чтобы определить возможное поведение. Сейчас продажность стала проблемой, Саша. Говорят, дайте чиновнику хорошую зарплату, на уровне мировых стандартов, и он перестанет брать взятки. Кто это говорит? Да сами чиновники. Да они будут брать взятки при любой зарплате, потому что у них коэффициент продажности выше нормы. Теперь непродажному человеку просто цены нет. Что значит рынок... Надеюсь, когда-нибудь люди будут стрелять друг в друга информацией, а не разрывными пулями, - заключил Саранцев.
- Конечно, все это интересно. - Уланов несколько оживился. - А нравственные критерии вы используете?
- Не все сразу. - Саранцев подмигнул Зуеву. - Нравственность - дело тонкое.
- Но ведь с этого надо начинать! Без нравственных критериев информация становится грязью! - воскликнул Уланов и пристально посмотрел сначала на Саранцева, потом на Зуева. Оба поспешно отвели глаза и переглянулись.
"Ну и ну, - подумал Саранцев, - не глаза, а сверла".
- Вот ты этим и займешься, - примирительно сказал он.
- Этими досье вы будете сеять только злобу. - Уланов покачал головой и в волнении потер руки. - Вам, ребята, не приходило в голову, что эта система позволяет решать и обратную задачу - выявлять продажных деятелей? Выявлять и использовать. Вы собираете грязь о человеке, от которой он, может быть, уже освободился. И человек оказывается на крючке... И вынужден снова подличать. Вы плодите подлости. Разве это непонятно? - Уланов вопросительно посмотрел на Саранцева.
- Что значит смотреть в корень. Учись, Зуев. Вот, Саша, видишь, ты пришел и все нам разъяснил. Теперь ты и сам чувствуешь, как тебя здесь не хватает... Тогда все это будет в надежных руках. - Саранцев положил ему на плечо ладонь. - Ты нужен нашей команде, Саша, а потом, ведь у нас же просто интересно. Ты говорил о двадцать первом веке. Так вот, он будет принадлежать нам - тем, кому сейчас нет сорока... Кто начал с нуля, достиг кое-чего и доказал свою дееспособность. А не этим пережиткам застоя, которые шарахаются то в одну, то в другую сторону. Нужны новые силы. Партия новая нужна, партия здравого смысла и умных людей. Партия двадцать первого века. Мы призываем тебя под наши знамена, Сашка. Будешь нас отрезвлять и наставлять. Втроем мы горы свернем.
- Мы с тобой вместе никогда не работали, Дима. На самом деле я очень неудобный человек... И меня-то как раз другое интересует, совершенно противоположное, не грязь, а светлая информация...
- Может, все-таки хватит на сегодня? - предложил Зуев. - Стол накрыт.
Они просидели вместе до конца дня, и когда Уланов начал собираться, Саранцев, решивший, что на первый раз достаточно, не стал его удерживать. Да, думал он, мы словно живем в разных измерениях, в разных мирах. Его институтский товарищ, подававший когда-то столько надежд, в конце концов вдруг оказался среди той самой массы, над которой он, Саранцев, сумел подняться. Сумел оторваться от её притяжения, обрести крылья, встать во главе собственного дела. Он снова задумался. Да, у него теперь есть личный шофер, заграничный паспорт в домашнем сейфе, кредитная карточка. Он может слетать на отдых куда угодно - в Италию, Бразилию или на Гавайи, нет проблем. Но кто знает об этом? Кто может оценить? Да, он богат, у него неплохая голова на плечах, но он удручающе безвестен.
Зуев возился у буфета, убирая посуду.
- Я так и не понял, зачем он нам нужен, Дима? Ты заметил, он же почти не пьет? Зачем нам эта доисторическая трезвость? Он же не от мира сего. Ископаемый экземпляр, ящер. Колдун. Выкинет какой-нибудь фокус, помяни мои слова.
- Нужен, Валера, нужен.
На перекрестке Уланов оглянулся. Теперь, после встречи с Саранцевым и Зуевым, трехэтажное здание информационного центра АСТ, показавшееся ему вначале невзрачным, стало выглядеть по-иному. Теперь он заметил не только щербатую от старости краснокирпичную коробку, но и серебристую жестяную крышу, темные тонированные стекла с благородным коричневым отливом, стальные двери и решетки на окнах первого этажа.
Он перебежал бульвар и пошел московскими переулками, мимо светлых старинных особняков - кремовых, с белыми колоннами, мимо тенистых двориков, в которых ветер шевелил опавшие листья, мимо небольших и ярких, как игрушки, церквей, видевших когда-то неторопливую жизнь, без суматохи и автомобильного гула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18