— Да, известно.
— Вот, я об этом и говорю. Кто-то из клиентов моего клуба принес эту весть, и я…
— Ладно, — вновь оборвал словесный поток допрашиваемого полковник. — Вернемся к твоим делам с покойным Равцом. На что ты ему дал денег?
Лошманов замялся, но едва Гуров угрожающе потянул его за волосы, как он снова заговорил:
— Юра планировал в театре новую постановку. На основе каких-то лазерных шоу. Честно говоря, я не очень хорошо разбираюсь в этом деле. Но по его словам, выходило, что это должно быть нечто грандиозное. А я… Я был, ну как бы это сказать?.. Я был спонсором театра. Мы практиковали подобное и раньше. Мне это спонсорство помогало уйти от налогов… К чему дарить бабки государству? Да и вообще, деньги у меня есть, так почему бы не дать их на благое дело? Так вот… Юра составил смету…
— А разве министерство не финансировало подобные проекты? — поинтересовался Гуров.
— О чем вы говорите, полковник? То, что давало министерство, — сущие гроши. Знаете, сколько у нас в стране идет денег на культуру? Хрен целых, ноль десятых…
— Ну, хорошо, — сдался сыщик. — Что было дальше?
— А что дальше? — торопливо заговорил Лошманов. Чувствовалось, что ему хотелось как можно скорее высвободить свои волосы из рук полковника. — Я дал денег. Это было полгода назад. А постановки этой до сих пор нет. Я спросил Юру напрямик, и он сказал мне, что затея провалилась. Проект накрылся пыльным мешком. Последовал резонный вопрос: а где деньги? И тут он говорит: «Нету». Естественно, я взбесился, мы с Юрой поругались, но через пару недель после этого происшествия он позвонил мне сам. Сказал, что деньги ушли на какие-то театральные нужды, и в скором времени обещал мне все вернуть по частям в течение трех месяцов. Я согласился. А что мне оставалось делать? Пусть хоть так… И кстати, во время нашей с ним последней встречи, перед тем как… его убили, мы даже не говорили на эту тему.
— Откуда у Равца могли взяться деньги, чтобы отдать тебе долг?
— Не знаю. Ну, он все-таки имел деньгу с театра, с других спонсоров… — Лошманов презрительно скривился. — И с загрантуров ему в последнее время солидно капало. Дело-то разрасталось.
Гуров насторожился.
— Что это за загрантуры?
Лошманов опять нервно сглотнул.
— Я толком не знаю, — пробормотал он. — У Юры был какой-то налаженный бизнес с западными странами. Молоденькие актрисы вроде катались туда для каких-то шоу. Этот проект финансировало Министерство культуры. Юра как-то рассказывал мне. Но он говорил сумбурно, а я, признаться, не очень-то его и слушал. Мне, правда, показалось, что дело тут какое-то нечистое…
— Почему?
— Юра сказал, что ответственный за это финансирование в министерстве Олег Меньшинский, а я немного знаю этого типа. Скользкий товарищ.
— Гомосексуалист?
— Нет! Какой там. Натурал, — последнее слово Лошманов бросил с особым презрением. — Но скользкий он не поэтому. Просто… Как бы это объяснить?.. Я бы не стал иметь с ним общих дел. А Юра имел. Но что это за дела были на самом деле…
Гуров и Крячко обменялись многозначительными взглядами.
— Я правда больше ничего не знаю, — взмолился Лошманов. — И я не убивал Юру! Клянусь вам!
— Ладно, я тебе верю, — Гуров наконец отпустил свою жертву, и Роман Анатольевич едва сам не упал лицом в тарелку. — Если что, еще пообщаемся. Так что не прощаюсь.
Сыщик подал знак напарнику, и они оба под пристальными взглядами клиентов и служащих ресторана направились к выходу, лавируя между столиками. Шагов через десять Гуров остановился и, повернувшись к Лошманову, наставительно произнес:
— И еще, Роман Анатольевич, никогда не хамите людям, предварительно не разобравшись, что они собой представляют.
Лошманов промолчал.
Глава 6
За последние полтора часа Лиза уже трижды приближалась к телефонному аппарату, но так и не решилась набрать нужный номер. В последний раз она даже отважилась снять трубку и мысленно прикинула, что и как скажет сыщикам, допрашивавшим ее в театре, а затем оставившим ей на всякий случай номера своих телефонов. А что она, собственно, может им сказать? Что она видела, как в ночь убийства Равца Виктор Максимович выходил из его кабинета? А если она обозналась? Хотя это маловероятно… Михайлова с его походкой и манерами можно было узнать издалека. Первого замдиректора театра ни с кем не спутаешь. Так почему же она сразу не сказала об этом сыщикам? Испугалась? Сомневалась? Скорее всего, первое…
Лиза положила трубку обратно на аппарат и отошла от журнального столика на безопасное расстояние. Не стоит себя искушать. Все равно у нее так или иначе не хватит смелости сказать правду. В дела сильных мира сего лучше не вмешиваться. Себе дороже, как говорится.
В том, что она видела, может, и нет ничего криминального. Мало ли что могло понадобиться Виктору Максимовичу в директорском кабинете. Возможно, то, что он там был, никак не связано с убийством, а доноса на него Михайлов ей уже не простит. Терять работу Лизе не хотелось. В последнее время она и так едва-едва сводила концы с концами. Будь у нее хоть какой— нибудь еще источник дохода, тогда куда ни шло, а так…
Лиза и сама не заметила, что она последние несколько минут нервно расхаживает по комнате. Неожиданно возникшая у нее мысль заставила девушку остановиться как вкопанную.
А что, если поговорить на эту тему с самим Михайловым? Позвонить ему прямо сейчас, назначить встречу в театре и все выяснить. Напрямик. Если все виденное ею не более чем нелепое совпадение и Михайлову нечего скрывать, вопрос разрешится сам собой. И не придется больше им мучиться. А если у него рыло в пушку?.. Наверняка Виктор Максимович не захочет, чтобы подобная информация достигла ушей следователей. И при таком раскладе с ним можно будет договориться полюбовно. Ведь Лиза не побежала доносить на него. Значит, ей можно доверять. Глядишь, Михайлов подсуетится и поднимет ей зарплату. А может, и так деньжат подкинет. За молчание.
Лиза мечтательно прикрыла глаза. Кто знает, насколько щедр может оказаться Михайлов? Насколько для него желательно сохранить происшедшее в тайне? Может, ей повезет, и она наконец сможет осуществить свою давнюю мечту, связанную с покупкой полушубка из козьего меха? Подобный поворот мысли пришелся Лизе по душе. Наскоро взвесив все «за» и «против», она решительно качнула головой, словно отбрасывая ненужные сомнения, и вновь вернулась к журнальному столику. Опустилась в плюшевое кресло и придвинула к себе телефонный аппарат. Порывисто сняла трубку. Номер Михайлова Лиза помнила наизусть.
Вызываемый абонент ответил после четвертого гудка.
— Алле! — Как обычно, Михайлов был настроен на игривый тон с собеседником.
— Виктор Максимович. — Девушка немного стушевалась. — Это Лиза.
— Какая Лиза? — Игривость из голоса исчезла.
— Пеленева Елизавета. Я работаю у вас в театре. Уборщицей.
— А-а! — протянул Михайлов. — Очень приятно. И чего же вы хотите Пеленева Елизавета. Что-то случилось?
— Да… То есть нет. — Лиза почувствовала, как у нее дрожит рука, сжимающая трубу телефона. — Я хотела бы с вами встретиться и поговорить. В театре. Скажем, через час. Сможете, Виктор Максимович?
— А зачем? — Предложение девушки особого энтузиазма у Михайлова не вызвало. — О чем нам с вами разговаривать, деточка? Если это как-то связано с работой, то вам лучше обратиться в кадры. Или в бухгалтерию, например. У вас есть их номера телефонов…
— Телефоны у меня есть. — Лиза перевела дух и уже с большим напором продолжила: — Мне нужны лично вы, Виктор Максимович.
— Я очень занятой человек, Елизавета…
— Но то, что я хочу сказать, касается лично вас, — перебила она незримого собеседника. — И ночи, когда был убит Юрий Юрьевич… Я как раз дежурила в театре…
Она замолчала. Михайлов некоторое время тоже хранил молчание. Затем сухо откашлялся.
— Вы где, Елизавета? — спросил он наконец.
— Сейчас я дома. — Девушка испытала явное облегчение после того, как ею был взят первый невидимый барьер. Отступать теперь было некуда. Слово — не воробей. — Но мне хотелось бы встретиться с вами в театре. Через час.
Михайлов снова помолчал.
— Хорошо. Я буду. — Теперь он будто бы выплевывал из себя каждое слово. — Приходите через час. Ко мне в кабинет. Жду вас.
Короткие гудки отбоя известили Лизу о том, что разговор закончен. Она осторожно опустила трубку на аппарат и поднялась с кресла. Поведение Михайлова свидетельствовало о том, что ему все-таки есть что скрывать. Перспектива покупки полушубка из козьего меха реально замаячила на горизонте. Лиза счастливо улыбнулась.
Сборы заняли не больше двадцати пяти минут, и еще пятнадцать потребовалось девушке на то, чтобы добраться от дома до театра. Она зашла в здание с черного хода, миновала рабочее место дежурного сторожа и поднялась по лестнице на второй этаж. Дверь в кабинет Михайлова была еще заперта. Лиза для уверенности подергала ручку, убедилась в том, что она не поддается, и отошла в сторону. Разместилась возле окна и стала смотреть на улицу.
Михайлов появился на пять минут раньше оговоренного по телефону времени. Стоя спиной, Лиза услышала его быстрые шаги и обернулась. Виктор Максимович не стал подходить к ней, а остановился возле двери своего кабинета. На нем был ярко— красный костюм и такой же красный галстук под воротом белой рубашки. Волосы зализаны на косой пробор.
— Лиза — это вы, я так понимаю? — скупо спросил Михайлов, попутно извлекая из бокового кармана пиджака связку ключей.
— Да, это я.
— Проходите.
Он первым пересек порог кабинета, сразу прошел к своему рабочему месту, выдвинул верхний ящик и убрал в него стоящую на поверхности стола фотографию в золоченой рамке. Только после этого сел и сцепил пальцы в замок. Лиза потопталась у двери, затем собралась с духом и решительно шагнула вперед. Однако до стола Михайлова девушка так и не дошла. Она облюбовала себе стул, стоящий на равноудаленном расстоянии как от места замдиректора, так и от выхода, и уселась на него. В кабинете повисла гнетущая тишина. В течение возникшей паузы Михайлов пристально, с интересом изучал пожаловавшую к нему особу.
— Итак? — Он первым нарушил затянувшееся молчание. — Что вы мне хотели сказать о… о том вечере?
— Это был не совсем вечер, Виктор Максимович, — девушка не нашла ничего лучшего, чем начать разговор издалека. С самого несущественного. — Скорее, ночь. Я ведь вам уже сказала по телефону, что я дежурила в ту ночь, когда убили Юрия Юрьевича…
— Вас допрашивали?
Михайлов расцепил пальцы и принялся нервно постукивать ими по поверхности стола. Только одной рукой. Вторая нырнула в карман пиджака и выудила белый кружевной платочек с вышитыми голубыми нитками инициалами «В. М.» в левом верхнем углу. Виктор Максимович вытер платком лоб и шею, после чего скомкал его в кулаке.
— Да. Со мной разговаривали два следователя. Прямо перед вами, Виктор Максимович. Вы вошли в комнату сторожа, когда я как раз была там. Вы не помните?
— Простите, не обратил на вас внимания, — Михайлов слегка склонил голову набок. — Но в чем все-таки суть? Я, знаете ли, как-то не улавливаю… Ваши показания…
— Дело не в показаниях, — Лиза отвела взгляд в сторону. — Дело в том, что я видела вас, Виктор Максимович, выходящим из кабинета Юрия Юрьевича. В ту ночь. Я убиралась в администраторской. Дверь была приоткрыта, чего вы, видимо, не заметили, но я отлично видела, как вы вышли, прикрыли за собой дверь и направились прямо к лестнице. На вас был костюм темно…
— Достаточно! — почти взвизгнул Михайлов и резко вскочил со своего места. Платок выпал у него из руки, но замдиректора даже не обратил внимания на это досадное обстоятельство. — В чем дело? Чего вы хотите, Лиза?
Девушка вздрогнула от неожиданности и мысленно уже пожалела о том, что пришла сюда. Она медленно поднялась и невольно покосилась в сторону выхода. Покрывшееся красными пятнами лицо Михайлова не вызывало в ней положительных эмоций. У Виктора Михайловича, того и гляди, будет сердечный приступ. А если он умрет прямо здесь и прямо сейчас, что ей тогда делать? Или… Что, если он решит убить ее? Направляясь сюда и мечтая о денежном вознаграждении, Лиза как-то не учла подобного варианта. Ей просто не пришла эта мысль в голову. А теперь она испугалась. По-настоящему испугалась.
— Я просто хотела…
— Вы сказали об этом сыщикам? — Михайлов двинулся к ней.
Лиза заметила, как по щеке Виктора Максимовича катится крупная капля пота. И это при том, что в помещении, как ей казалось, было прохладно. Или у нее из-за нервного напряжения озноб? Зачем она приперлась сюда?..
— Нет. Я только собиралась, но…
— А кому-нибудь еще?
— Нет, я никому не говорила. Виктор Максимович…
Лиза сделала шаг назад и вновь покосилась в сторону двери. Бежать! Немедленно бежать! Пока еще не поздно… И к черту полушубок! К черту эту работу! Когда встает вопрос выбора между жизнью и смертью, уже не остается места для незначительных мелочей. Лиза сделала еще один шаг по направлению к выходу, но Михайлов тем временем приблизился к ней на два. Она невольно подумала, что их действия напоминают сейчас комбинацию на шахматной доске, когда один из противников теснит другого к противоположному краю, а последнему ничего не остается делать, как отступать. Хотя бы для того, чтобы сохранить то немногое, что он еще имеет. Странная ассоциация. И это при том, что девушка никогда в своей жизни не увлекалась шахматами.
— Зачем вы пришли, Лиза?
Михайлов, почувствовав, что визитерка планирует ускользнуть, стал двигаться боком в надежде отрезать ей путь к двери. Он и сам не знал, чего хочет этим добиться. Как заставить девушку хранить молчание? Оглушить? Пригрозить? Дать денег? А сколько дать? Никогда прежде Виктор Максимович еще не был в подобной ситуации. И как же его угораздило вляпаться в такое дерьмо? И что теперь? Тюрьма?..
Михайлов зажмурился и тут же вновь распахнул глаза. Шаг, еще шаг… При этом он продолжал обильно потеть. Рубашка прилипла к спине, и от этого Виктор Максимович испытывал сильнейший дискомфорт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26