Он слишком хорошо знал, что это такое, об этом оружии Бадана ходили легенды, и отчаяние холодной волной прошло по его сердцу.
Вдруг Рил ахнула и быстрым плавным движением ушла из-под удара. Дротик резко ускорился и воткнулся в дубовую дверь за ее спиной. Таш невольно сморгнул, не понимая, что с ним происходит, и в следующую секунду сбил Рил на пол вместе со стулом. Они отлетели к стене, и Таш, накрывая собой Рил, всей спиной ждал легкого укола от следующего дротика Бадана, молясь всем богам только о том, чтобы этот укол не достался ей.
Но никакого укола не последовало. Вместо этого раздался неприятный, режущий слух и душу хруст ломаемых костей. Таш обернулся. Крок, с перекошенной физиономией, которую язык не поворачивался назвать лицом, ломал в своих лапах шею Бадана. Все остальные стояли рядом, кто с ножом, кто с арбалетом, кто с голыми руками. Видно не один Крок бросился на восстановление справедливости. Он просто успел раньше других.
– Прошу прощения, - пророкотал он, брезгливо отшвыривая от себя то, что раньше было лучшим мошенником побережья, - не удержался. Каюсь. - Раскаяния, впрочем, в его голосе не было ни на грош. - Заплачу, сколько скажете. Таш, это был твой враг…
Таш отмахнулся, вставая.
– Собаке - собачья смерть. Сдох, и хрен с ним.
Рил поднялась вслед за ним и, обойдя по широкой дуге тело Бадана, подошла к Кроку.
– Спасибо тебе. - Немного смущаясь сказала она. - Я бы не вынесла, если бы мне сегодня пришлось еще кого-нибудь убить.
Раздались смешки, Франя, по обыкновению, что-то съязвил, но Рил не обратила на него внимания. Неожиданно даже для самой себя она обняла Крока, нежно погладила тонкими пальчиками его отвратительное лицо и поцеловала исполосованную неровно сросшимися рубцами щеку.
Крок весь побагровел от смущения, коего никто не ожидал от старого разбойника, и, бросая виноватые взгляды на Таша, пробормотал:
– Да ладно, чего там, мы ж завсегда…
На хохот, грянувший после этой фразы, сбежались слуги, и Таш под шумок увел свою подружку к себе. Надо было начинать готовиться к отъезду.
Глава 12.
Этой ночью Таш, дважды едва не потерявший накануне свое сокровище, долго не мог оторваться от Рил. Близость смерти, не своей - ее, заставило слишком живо ощутить хрупкость дарованного ему счастья. Он сходил с ума, не мог надышаться ее запахом и насытиться ее вкусом. Неудивительно, что заснули они поздно.
Но где-то перед самым рассветом Рил проснулась от не слишком-то ласковых тычков своего домового, которому она, как и обещала, каждый вечер приносила миску с молочной кашей. Никто из прислуги не понимал, зачем она это делает, и потому предположения строились самые разные. Начиная с того, что она безумно любит есть на ночь молочную кашу, и заканчивая тем, что она заставляет ее есть своего любовника, и без этого не пускает его к себе в постель, хотя желающих расспросить об этом самого любовника как-то не находилось.
– Хозяйка! Вставай, хозяйка! - Голосок Шуршевеля уже дрожал от отчаяния.
– Шуршенька, ты же обещал не будить! - Тихо простонала Рил, натягивая на себя одеяло.
– Все плохо, хозяйка! Просыпайся, а то не успеешь! Там какие-то люди ходят!
Рил выглянула из-под одеяла.
– Какие люди?
– Не знаю! Чужие!
– А охрана?
– Не знаю, спят все!
– Что?!! - Это было просто невозможно. - Таш!! - Рил тряхнула любимого за плечо.
Таш, всегда спавший чутко, не отреагировал. Рил испугалась.
– Таш!!!
Никакого результата. Она изо всех сил толкнула его, он мягко перекатился на спину, но остался лежать неподвижно.
– Та-а-аш!!!! - Уже не заботясь о том, что ее могут услышать спящие домочадцы, завопила Рил.
Реакции - ноль. Рил со всей силы ударила его по лицу, потом еще и еще раз. Ничего. Она стиснула зубы. Ах, вот вы как!
Рил резко выпрямилась и подняла руки.
– Верр твай тьямоку гварр!!!
Тяжелые слова чужой речи резанули слух. Шуршевель жалобно пискнул и спрятался под кровать.
Рил быстрым, отточенным движением развела руки в стороны, и на Таша посыпался сноп голубоватых искр. Где-то на грани слуха возник неприятный звук, словно лопнула гитарная струна, и Рил без сил упала на кровать.
Через несколько секунд Таш зашевелился, приходя в себя.
– Рил? Что случилось?
– Там… нападение… - Только и смогла выдавить она.
Обычный мужчина на месте Таша прежде чем поверить словам подруги и начать действовать непременно сначала устроил бы допрос: что за нападение, откуда она о нем узнала, что делает охрана и т.д. И это еще в лучшем случае. В худшем наорал и лег досыпать. К счастью, Таша к обычным мужчинам отнести было сложно. Он мгновенно скатился с кровати, за две секунды натянул на себя штаны и перевязь с мечами и исчез за дверью. Совершенно обессиленная Рил осталась лежать, приходя в себя.
Но толком отлежаться ей не дали. Вылезший из-под кровати домовой робко потянул ее за рукав.
– Хозяйка! Вставай! Надо идти, вставай!
– Я не могу! - Простонала Рил. - Куда идти?
– Ты не понимаешь, там все спят! А чужих много, они охрану убили и твоего мужа убьют!
– Что?!! - Рил подскочила на кровати, как ужаленная. Цапнула домового за маленькую, покрытую шерсткой руку. - Ты знаешь, что делать, да? Иначе, зачем ты меня будил?
– Отпусти! - Захныкал домовой. - Чего дерешься, больно же!
Она отпустила.
– Прости. Ну же!!
– Я только покажу, а делать сама будешь!
– Ладно, ладно, веди!
Что именно и как она будет делать, Рил плохо представляла, но в тот момент ее это и не волновало.
Из густой темноты дома они выскочили на улицу и Рил зажмурилась от яркого света. Горели почти все постройки, включая казармы и конюшни, вокруг них суетились какие-то люди. Таша нигде не было видно.
– Шуршенька, миленький, что же это?
– Я же говорил, говорил! Это чужие! А все спят! Пошли скорей!
Он схватил ее за руку и потащил куда-то во двор. Рил бежала за Шуршевелем, спотыкаясь в неверном, танцующем свете пожаров, охвативших уже почти половину поместья. Как их не заметили снующие вокруг как муравьи эти самые "чужие", так и осталось для Рил загадкой. Наконец, домовой остановился и потянул ее вниз.
– Сюда! Нам надо сюда!
Рил пригнулась и послушно полезла за ним в кусты смородины.
– Здесь, здесь, смотри! - Возбужденно зашептал ей на ухо Шуршевель. - Вон там, сбоку!
Рил честно посмотрела, но ничего не увидела.
– Да не так! - Досадливо поморщился домовой. - Не глазами.
Не глазами? Рил хотела выругаться, но страх за Таша уже заставлял шевелиться волосы у нее на затылке, и она решила последовать совету. Не глазами? Всегда пожалуйста! Она их закрыла и повернулась в ту сторону, куда указывал Шуршевель.
– Ну, что, видишь, видишь? - Нетерпеливо дергал ее за руку домовой.
За закрытыми веками красными сполохами танцевал огонь пожара, мешая сосредоточится, но вдруг Рил замерла. В двух шагах от нее лежал некий слабо мерцающий предмет, от которого отходили тонкие светлые нити, опутывающие все поместье.
– Увидела! - Обрадовался домовой. - Они из-за этого спят! Теперь бей туда! Ну же, давай!
Бить?!! Рил неожиданно оскалилась так, что если бы сейчас на ее пути встал, ну, к примеру, тигр, то он бы жалобно мяукнул, поджал хвост и быстренько смотался от греха подальше.
Бить?!!! Рил подняла обе руки.
– Арр-Хэн!!!
Между ладонями появилась сверкающая разрядами шаровая молния.
– Ловите, сволочи! - Зловещий, ведьминский хохот Рил разорвал ночную тишину, перекрывая треск горящего дерева.
И швырнула пылающий шар прямо в ощетинившийся нитями предмет.
Она не открывала глаз и потому видела, как в небо взметнулся столб пламени высотой с многоэтажный (какой?) дом, и резкий звук заполнил уши, не давая никакой возможности спрятаться от него.
И сон, окутавший поместье, кончился. Послышались крики просыпающихся, а также погибающих в огне людей, звон оружия и шум битвы. Рил огляделась. Искать Таша в этой неразберихе было верхом глупости. Надо было идти домой и дожидаться его там. Рил оглянулась на дом и похолодела. Он уже тоже горел именно в том месте, где находились комнаты Самконга.
– Пила!!
Не обращая внимания на усталость, которая снова накатила на нее после очередного "колдовства", Рил со всех ног рванула к дому.
Когда Таш выскочил на улицу, глазам его предстало абсолютно нереальное зрелище - по всему поместью самым наглым образом разгуливали какие-то вооруженные типы, и никто им не мешал. Не зная толком, что ему думать, Таш первым делом направился в казармы, чтобы поинтересоваться, чем занимаются его воспитанники в то время как толпа чужаков вдребезги разносит поместье.
Воспитанники занимались тем, что умирали. Их, как беспомощных щенков резали в их собственных кроватях около двух десятков княжеских дружинников.
Тех, кого он учил всему, что знал сам. Тех, кого он подобрал на улице и сотворил по своему образу и подобию. Тех, кого считал своими детьми. Убивали в их собственных постелях какие-то суки.
Таш вытащил мечи и сделал несколько шагов по направлению к ближайшему дружиннику.
Ему показалось это странным, но они совсем не ожидали нападения, хотя, к их чести, довольно быстро сориентировались в ситуации. Правда, им это мало помогло. Разве что умереть, не как беспомощное стадо баранов, а в соответствии со всеми правилами воинского искусства. Они честно старались победить пляшущего между ними одинокого изгоя, показывали выучку и сноровку, брали его в кольцо и зажимали в клещи. Возможно, если бы ситуация не была такой дикой, Таш и снизошел бы до того, чтобы поиграть с ними подольше, но он был слишком зол в данный момент, и потому все кончилось очень быстро.
Дружинники полегли все до одного, но Ташевы ребята так и остались лежать в своих постелях. Внутренне холодея, он медленно пошел мимо длинного ряда кроватей, пытаясь определить, есть ли живые. В эту секунду раздался какой-то резкий потусторонний звук, от которого невольно захотелось спрятаться, как в детстве, под одеяло. Таш размазанным вихрем крутанулся вокруг себя, пытаясь определить, откуда он идет, но безуспешно. Он шел отовсюду и ниоткуда. Зато после него возникло некоторое шевеление на кроватях, и к великому облегчению Таша, с некоторых из них стали вскакивать его подопечные. Он рявкнул на них, аки не жравший пару месяцев дракон, и велел немедленно выметаться на улицу, чтобы начать, наконец, отрабатывать свой хлеб.
Сам выскочил вперед всех и с неимоверным облегчением увидел, что события перестают напоминать бред сумасшедшего в малярийной лихорадке, а возвращаются к привычной логике. Кое-где по поместью уже бегали его защитники в одном исподнем, а то и вовсе полуголые, но от этого не менее опасные, в чем дружинники имели удовольствие убедиться.
Но дружинников пока еще было ощутимо больше, и они были лучше вооружены. В Таша сразу же полетели стрелы, и ему пришлось попрыгать. Его ученикам, выходившим следом за ним, тоже.
Неожиданно интуиция Таша ощетинилась сразу всеми своими дурными предчувствиями. Он оглянулся на дом.
Дом уже горел. Горел как раз в том месте, где были комнаты Самконга и его собственные.
Рил!!!
Ташу стало плевать на стрелы. Он рванул в сторону дома, петляя, как заяц. В пляшущем свете пламени пожара за ним трудно было уследить, но стрелки у князя оказались неплохими. Убить, не убили, но продырявили в нескольких местах довольно ощутимо.
А в доме людей князя было больше, чем зимой тараканов за печкой.
Самконг, вокруг которого собрались все, кто способен был держать оружие, ревел, как бешеный буйвол, и размахивал мечом, как ветряная мельница. Франя спокойно и изящно, но со звериным оскалом на лице вместо улыбки, отправлял на тот свет одного дружинника за другим. Крок с боем прорывался к выходу, надеясь, по всей видимости, найти и привести сюда своих. Валдей деликатно пристроился у стены с арбалетом. Да оно и правильно, он уже не в том возрасте, чтобы скакать с мечом. Слуги не отставали от господ, хотя сноровка и выучка у них оставляли желать лучшего. Но здесь были одни изгои, а, значит, защищаться и защищать свой дом они собирались до конца.
Таш решил, что справятся без него, и повернул по коридору направо. И сразу сердце окатило очередной волной ужаса. Дверь в комнаты Самконга еще держалась, а та, которая вела в их с Рил апартаменты, была раскрыта нараспашку. Но это было не самое худшее. В нее входили и выходили, и вообще, чувствовали себя, как дома, полтора десятка вандейцев. Дверь к Самконгу еще держалась, хотя около нее копошились две фигуры в черном, и это дало Ташу повод для того, чтобы вздохнуть с облегчением.
Значит, Рил у Пилы и, хвала небесам и паранойе Самконга, поставившего у себя дверь с секретом, до нее пока не добрались. Можно было бы даже обрадоваться, если бы перед дверью был кто угодно, кроме вандейцев. А так Таш отчетливо понимал, что жить Самконговой двери осталось минуты две, не больше. Может, меньше. Поэтому позвать на помощь он по любому не успевает. Да и кого? У Самконга из спальни вел подземный ход, и Таш от души помолился, чтобы девчонки догадались им воспользоваться, но вандейцы - это такие б…, что наверняка обнаружат и его.
Он пошел навстречу вандейцам, очищая сознание от всего постороннего. Убрать боль от неглубоких ран, почти царапин, было делом несложным и привычным, труднее оказалось выбросить из головы беспокойство за Рил. Но когда его заметили люди в черной одежде с разрисованными черными полосками лицами, он уже был абсолютно, непробиваемо спокоен.
Что терять изгою, кроме своей жизни?
Рил действительно была у Пилы. Она едва успела забежать к себе за "амуницией" (так, на всякий случай!), и выскочить в коридор, как со стороны входной двери раздался весьма красноречивый топот от множества бегущих ног. Рил тут же бросилась к двери Пилы и постучала. Негромко, но очень энергично.
– Пила! Открывай!
Пила с испуганным и каким-то потерянным лицом впустила ее и спиной навалилась на дверь. Вместе они закрыли все задвижки и облегченно вздохнули.
– Кто это? - Задала Рил чисто риторический вопрос, когда они пришли в огромную, увешанную коврами спальню.
– Не знаю. - Отозвалась Пила. - Самконг велел мне взять тебя и уходить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59