https://wodolei.ru/catalog/vodonagrevateli/ploskie-nakopitelnye/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Прошла неделя после похорон.– Я всегда боялся этого дня, – продолжил угрюмо Дэвид, не замечая, что Летти далека от сочувствия.– Ты имеешь в виду, что уже раньше знал содержание завещания? – спросила она, глядя, как утки на краю пруда охотятся за кусочками хлеба, которые она так весело кидала им еще несколько минут назад.– Он сказал мне, когда я женился на Мадж. До того, как мы снова встретились, я тогда и не думал, что это хоть как-то повлияет на мою жизнь.Летти с трудом оторвала взгляд от птиц.– И ты ни разу ничего не сказал мне? Дэвид повернул к ней голову.– Я не мог.– Значит, ты давно знал, что не сможешь развестись со своей женой? – пораженно переспросила Летти, чувствуя, как внутри закипает гнев. – Каждый раз, когда я говорила о том, что мы поженимся, ты позволял мне верить в это. А сам знал, что завещание отца навсегда привяжет тебя к жене!– Не навсегда, – запротестовал Дэвид, пытаясь взять ее за руку, которую Летти тут же с негодованием вырвала. – Я найду какой-нибудь выход, дорогая.Сердце Летти билось как в лихорадке, ощущение, что ее предали, вызвало слабую тошноту.– Ты отдаешь себе отчет, что не сможешь подать на развод и при этом остаться партнером ее отца.Она заметила, как задрожали губы под тонкой линией усов, как Дэвид опустил голову, но не смогла остановиться; бушующая внутри горечь выливалась в новые и новые упреки.– Боже, а как ты старался, как обманывал, скольким «жертвовал», лишь бы жениться на мне. И позволял мне верить этому. А сам никогда по-настоящему не собирался расставаться с женой, не правда ли, Дэвид? Боялся потерять богатство, которое давал тебе этот брак. Зачем? Когда можно приходить и получать от меня что хочешь без всякого риска.Глаза Дэвида потемнели.– Это неправда, Летиция.– Нет правда.– Ты намекаешь, что я использовал тебя? – Сейчас Дэвид разозлился по-настоящему.– А как еще можно это назвать? – Чувствуя, как к глазам подступают слезы, Летти торопливо продолжила: – Не отрицаю, ты любишь меня, Дэвид. Но никогда не думала, что ты можешь быть таким эгоистом. Ведь ты никогда, никогда не собирался отказываться от своей полной удобства жизни ради меня! Потому что, если бы ты любил так же сильно, как я, то отшвырнул бы наследство. И это совсем не означало, что мы жили бы в бедности. Я вовсе не нищая! Мы могли бы вдвоем работать в галерее.– Я не собираюсь жить за твой счет, Летиция, – запротестовал Дэвид. – Галерея – твой мир, твое дело.– Оно могла бы стать нашим общим делом.– Не забудь, что у меня своя гордость… – начал было он, но Летти резко оборвала:– Да, конечно. Мужская гордость, которую нельзя задевать. И что это за гордость, которая позволяла тебе последние три года время от времени заниматься со мной любовью, сохраняя при этом свой прекрасно организованный бизнес и свою жену. Ты имел наглость предлагать мне ложиться с тобой в кровать, зная, что я искренне верила: мы скоро поженимся, а ты все время…Не в силах говорить дальше, она вскочила, уронив хлеб, который приготовила для птиц, и побежала, из-за слез не разбирая дороги. Она услышала, как Дэвид догоняет ее. Он схватил ее за руку и повернул к себе лицом.– Значит, так ты думаешь обо мне? После всего, что мы пережили? После…– Я не знаю, кто я в твоей жизни, Дэвид…– Ты – сама моя жизнь, Летиция, – кричал он, все еще держа ее за руку. – Я не могу жить без тебя. Если бы ты знала, каково мне приходится дома… Дома? Это не дом! Это мавзолей, где я стою или лежу, как один из драгоценных пекинесов. Я тебе не говорил раньше? У Мадж три собаки.Казалось, ему не хватает воздуха.– Они спят всю ночь на нашей постели, едят вместе с нами за столом. Она обращается к ним прежде, чем ко мне, конечно, когда дома, а не где-то на стороне со своими друзьями. А я должен сидеть сзади и улыбаться. Она любимица своего отца, и пока я слушаюсь, то милостиво допущен быть партнером в его фирме. Попробуй только разозлить ее, и сразу же начинаются разговоры, что некий концерн хочет перекупить фирму «Бейрон и Ламптон», и акционеры согласны. А ведь это дело моего отца, и я могу предать его память и уступить бизнес какой-нибудь крупной фирме типа «Селфридж». Я хочу, чтобы мы были наравне с ними, а не просто маленьким филиалом. В память о моем отце. Я так любил отца, Летиция!– Больше, чем меня? – В ее голосе прозвучал вызов.– Я старался не говорить с тобой о нашем будущем, потому что не знал, как выйти из этого положения. Но о нас я думаю день и ночь. Ты – моя жизнь, Летиция.Через пелену слез, заволакивающих глаза, Летти смотрела на стоящего рядом мужчину, чувствуя, что у нее остается все меньше сил любить его.– Мы никогда не поженимся, ведь так?Он уже немного успокоился. Перед ней снова был разумный мужчина, полностью владеющий собой. Его рука соскользнула вниз, обхватив ее за талию.– Потерпи немного. Пока я был очень осторожен, так что Мадж ни о чем не догадывается. Но клянусь, как только появится возможность, я все расскажу. Будь что будет, но я потребую развода. Это означает, что мне придется выйти из совета директоров, и дело, основанное отцом… Но ради тебя, я обещаю, мы поженимся.– Когда? – Слезы на щеках Летти высохли, но голос дрожал. Она словно замерзла. – Как долго еще надо ждать? Когда? – снова переспросила она, чувствуя себя так, словно сделана из камня – огромного куска гранита, обдуваемого ледяным ветром.– Не знаю… скоро. – Дэвид говорил уверенно, но для Летти этого было мало. Что-то внутри жаждало услышать: «Ради тебя, милая, я готов пожертвовать всем», но он не сказал этих слов. И тогда ее гордость взяла верх.– Я думаю, в этом случае тебе лучше вернуться к жене, – зло произнесла она, удивляясь тому, как холодно звучит ее голос, – нет никакого смысла продолжать наши встречи. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ На лице Люси застыло выражение крайнего удовлетворения.– Так ему и надо! – выпалила она, откидываясь на спинку прелестной коричневой софы, стоящей у Летти в комнате. – Он ничуть не уважал тебя. Я бы лично так долго не выдержала. Тебе повезло, Летти.Летти кивнула в знак согласия и продолжала попивать кофе, думая о Дэвиде и стараясь не обращать внимания на притаившуюся в груди тяжесть.Осень. Все лето прошло в отчаянных попытках сохранить свое достоинство. Дэвид звонил каждую неделю, умоляя о встрече, но она отказывалась, повторяя снова и снова, что не будет с ним видеться, пока он не порвет с женой. Что хуже – Крис постоянно спрашивал об отце. А что она могла сказать?Дважды она видела зеленый автомобиль Дэвида, проезжавший по Оксфорд-стрит, и даже подумывала выбежать к нему, отделавшись от покупателей. Она научилась не обращать внимания на боль в сердце, когда, снова подняв глаза, неизменно обнаруживала, что машина уже уехала. К счастью, в галерее всегда толпились люди, и работа отвлекала ее от грустных мыслей.Дела шли хорошо, вернее, не просто хорошо, а замечательно. Расположенный рядом книжный магазинчик опустел в эту осень, став жертвой финансовых неурядиц, докатившихся до Англии после катастрофы на Уолл-стрит в Америке, и Летти решила, присоединив его, увеличить площадь своей галереи. «Возьму в аренду», – поделилась она мыслями с отцом, когда зашла навестить.Он лежал, прикованный к постели различными старческими болезнями, осложненными эмфиземой легких, которую обнаружил врач. Он советовал поместить отца в больницу, но тот, превратившийся к семидесяти годам в упрямого напуганного старика, и слышать об этом не хотел.– Не пойду ни в какой госпиталь, – повторял он снова и снова. – Проклятые, опасные заведения. Берут к себе, чтобы уморить. Вспомни Билли – он ведь скончался именно в больнице. Если я и должен умереть, то пусть это случится в моей постели.Сидя рядом, Летти подробно рассказывала о своих планах, скорее чтоб хоть о чем-то говорить, нежели действительно нуждаясь в его советах. Когда отец услышал о намерении присоединить соседний магазин, на его лице явственно проступила тревога.– Тебе не кажется, что сейчас не слишком подходящее время – столько безработных.Но Летти не позволила себя отговорить. Почему мужчины считают, что только они могут преуспеть в бизнесе? А, кроме того, у нее было предчувствие успеха. «Расширяйся, пока другие осторожничают» – стало лейтмотивом ее поступков. Она уже была достаточно известна в мире искусства, чтобы рискнуть. Наконец-то она вложит средства в хорошие картины современных художников – это как раз то, о чем она всегда мечтала.– Нет, все будет в порядке, – ответила она уверенно.Но отец еще сомневался.– Не знаю – не знаю. Ты готова вывернуться наизнанку, лишь бы удовлетворить свои амбиции – стать большим человеком в своем мире. Стоило бы подумать о Крисе. Плата за школу, за одежду. Если хочешь знать мое мнение, то ты берешь на себя слишком много.Крис, которому исполнилось четырнадцать, сейчас редко бывал дома. «Можно мне провести ночь у Лесли Аллингтона?» или «Ричард Мартин предложил провести выходные у него». Или показывал ей письмо из школы рядом с Кинг-кросс, где говорилось о каникулах в Швейцарии, и спрашивал, не могла бы она в двухнедельный срок перевести деньги. Как отказать сыну!Общительный и легкий на подъем, совсем непохожий в этом на своего отца, он ни минуты не сидел на месте. И снова, как когда-то, Летти проводила вечера в одиночестве. А впереди маячило Рождество, которое ей тоже встречать одной, если, конечно, не принять приглашение Люси и Джека. Как всегда бывает, когда жизнь движется по наезженной колее, она с тоской смотрела по сторонам, но никак не могла собраться с духом, чтобы вырваться из надоевшей рутины.Дэвид опустил трубку телефона, чувствуя себя необычайно подавленно. Летиция не собиралась уступать, и никакие уговоры, мольба или гнев не в состоянии поколебать ее решимости.Из их розово-золотой спальни до него донесся пронзительный голос Мадж:– Скажи, ради Бога, кому ты звонишь на Рождество, дорогой? В любую минуту придут гости, а ты сидишь и болтаешь по телефону. Кто это?– Это не твой знакомый, – огрызнулся он, услышав в ответ: «Ха!»А потом:– Неужели одна из твоих любовниц, милый? – Его жена считала, что удачно пошутила.На мгновение им овладело сильное искушение вернуться в спальню, встать за ее спиной, когда она будет сидеть, прихорашиваясь, за туалетным столиком, и сказать: «Между прочим, дорогая, так оно и есть! Мы с этой женщиной любим друг друга в течение многих лет. И я требую развода!»– Я спросила, – снова крикнула Мадж, когда он промолчал, – разве это не твоя любовница?Он зашел в спальню, и, глядя на ее отражение в зеркале, насмешливо произнес (именно так, как и представлял):– Да, дорогая.Дэвид был вознагражден пронзительным переливом смеха, тем самым, что делал Мадж очень привлекательной для мужчин. И без того хорошенькая, Мадж казалась красавицей, когда смеялась.– Боже мой, дорогой! Как смешно!Только когда юмор покидал ее, что так часто случалось в присутствии Дэвида, но никогда в компании других мужчин, проявлялись ее истинные черты. Приподнятое настроение придавало Мадж определенный шарм, который он ошибочно принял за красоту, когда впервые познакомился с ней.Отсмеявшись, она снова принялась разглядывать себя в зеркале, нанося пудру на резко очерченный подбородок.Мадж гордилась своей внешностью. Она была высокой, все еще стройной в сорок лет, с прекрасной шеей, которой позавидовали бы многие манекенщицы. Короткие, тщательно завитые волосы были темными и блестящими, а брови она регулярно выщипывала, придавая лицу выражение пикантного удивления. С искусно нанесенными румянами и подкрашенным ярко-красной помадой большим ртом, она выглядела весьма впечатляюще.– Если бы ты был таким остроумным и в присутствии друзей, – тон был насмешливым, – то, несомненно, пользовался бы чрезвычайной популярностью.Что-то разорвалось внутри Дэвида.– Смейся, смейся! – рявкнул он, заметив, как удивленно она подняла глаза. – Но это правда. У меня действительно есть другая женщина.Она издала нервный смешок, собираясь вернуться к прежнему занятию, но какая-то необычная нотка в голосе Дэвида остановила ее и заставила быстро повернуться к мужу.– Дорогой, ты заходишь слишком далеко. – Молчание, затем гримаса, которая напрочь стерла красоту. – Ты шутишь?– Нет, – ответ был твердым. – Нет, Мадж, я не шучу.Она яростно смотрела на мужа.– Не будь таким смешным. Кто…– Я встречался с ней каждые выходные в течение четырех лет.– Но ты был здесь! Каждые выходные! По крайней мере недель шесть или…Выражение ее лица изменилось, когда Мадж вспомнила, что раньше все было по-другому.– Правильно, – подтвердил Дэвид. – Мы не виделись почти семь месяцев, но сейчас я решил снова встречаться с ней.– Ты не посмеешь, – карие глаза засверкали, – если хоть немного ценишь наш брак.– Но я его не ценю, Мадж. Этот фарс тянулся годами, ты ведь прекрасно знаешь. Я не нужен тебе. Ты делаешь все по-своему и плюешь на то, что я говорю или чувствую. Если я уйду сегодня вечером, ты даже не заметишь – как физически, так и материально. А уж твой отец побеспокоится о последнем.– Без сомненья! За исключением того, что я не готова отпустить тебя, дорогой. А кто она? Не думаю, что продавщица в магазине – ты слишком разборчив. Она из высшего общества? Вряд ли обрадуется, когда ее имя станут втаптывать в грязь. Мы знакомы?– Нет. Она не твоего круга.– Тебе повезло, дорогой! – прошипела Мадж. – Но я вот что скажу – ты можешь встречаться с ней сколько угодно, но не питай надежд, что я позволю тебе развестись со мной. А сейчас иди и готовься к приему гостей. Ты знаком почти со всеми. Будут только наши друзья и друзья папочки. Один – член парламента, другой – известный банкир, с которым папа ведет дела. И Арчи Баннистер. Его отец владеет газетой – ну, как она называется? Такая большая…– Я могу дать тебе основания для развода, – прервал ее Дэвид, не обращая внимания на скрытые угрозы и беспокоясь лишь о Крисе.Мадж снова разразилась своим особенным пронзительным смехом, успешно вернувшись к прежнему легкомысленному тону.– Не будь идиотом, дорогой! Ну чего ради я откажусь от мужа, чтобы мое имя полоскали все, кому не лень, говорили обо мне как о брошенной жене?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43


А-П

П-Я