Она направилась к окну, закрыла жалюзи и осталась возле него, глядя с прищуром.
– Иди сюда, Сережа, – позвал Купава.
Малыш, обрадованный, что у него появляется возможность дожевать тающий «Сникерс», ткнул Жеста в спину кулачищем. Серега, едва не упав, промчался прямиком до дивана и, пошатываясь, затормозил около Гаврилыча.
– Ты, Сережка, не суетись и не обижайся, – ласково сказал тот, – Мы же здесь все свои, а от тебя непонятки пошли. Рассказывай, где товар?
– Я не знаю, правда, Виктор Гаврилович, Алексей! – Жест чуть не плакал от незаслуженной обиды. – Колдовство какое-то!..
Он был в самом деле жалок: избит, ошарашен...
– Успокойся, Сергей, – хмурясь, сказал Купава. – Товар нужно найти. Я почему-то не думаю, что ты крыса. Значит, давай разбираться.
Серега часто-часто закивал головой и чуть не заплакал от счастья – Купава ему верит!
– Вы товар получили? – резко спросила Надька, и Сергей, повернувшись к ней, опять кивнул.
– В чем он был? – Купава уселся удобнее, очевидно, готовясь зависнуть надолго в этой разборке.
– В п-пакете, – заикаясь, выдавил Жест и сглотнул слюну – ну, не получалось у него разговориться, хоть тресни!
Внезапно Надька, почувствовав, что ли, своим бабьим нутром, что парню нужен психологический пинок, одним прыжком подскочила к Сергею, схватила его за «самое дорогое» и заорала:
– Ты понимаешь, козел, что там денег было ровно в триста тысяч раз больше, чем стоит твоя жопа?!
Сергей приоткрыл рот и робко кивнул – он понял.
– Куда вы потом поперлись с товаром? – рявкнул Купава, перехватив эстафету.
Отпустив Сергея, Надька лениво вернулась на свое место у окна. Сергей, проводив ее взглядом побитой собаки, стал отвечать Купаве складно и последовательно:
– Все было, как всегда. Они, Алка, то есть, с Мусой, пошли первыми, мы за ними.
– У кого был товар? – спросил Гаврилыч, не спуская своих хитрых глазок с Жеста.
– У Чирика, – поспешно ответил Сергей, и продолжал уже самостоятельно, без экстремистских воздействий со стороны аудитории. – Мы вышли из той комнатенки, смотрим, а в зале сидят эти трое жлобов. Слово за слово, хреном по столу, – ой, извините! – Сергей испуганно посмотрел на Надьку. – Начали докапываться... Чирик сбросил сумку и отшвырнул ее ногой назад, к столу...
– К какому столу?! – Купава вскочил, но, увидев, что Сергей снова сжался, сел и попытался придать своему лицу добродушное выражение – ну и жуткая же рожа у него получилась!
– К столу... – начал было Сергей и вдруг закричал:
– Я понял, Алексей! Я понял! Это она, сука, взяла нашу сумку, вместо своей! Точно, я понял! – неожиданно даже для себя, Жест расхохотался, поднял руки к лицу, сильно потер его и прокричал Купаве:
– Господи! Я думал: чердак снесло на хер! Алексей, я все понял!
– Кто «она»? – растерялся Купава. Он-то, как раз только в этот момент и заподозрил, что у Жеста короткое замыкание в мозгах щелкнуло от огорчения и сейчас просто пугался мысли, что концов ему не видать и бабки пропали навсегда.
Но Сергей уже пришел в себя полностью: он снова ощущал себя Жестом – давно испытанным быком, которому можно доверять и который хорошо осознает свои и силы, и возможности.
– Алексей! Во время махача с этими придурками за столом одним сидели четверо лохов. Сначала Чирик в тот стол вбился, а потом новенький из зелепукинских: я его туда послал. Стол перевернулся, а под ним и была наша сумка. Они все ушли, а потом баба вернулась! За сумкой!
В это время в комнату отдыха осторожно просочилась новенькая девочка из бухгалтерии. Она несла в руке мобильный телефон Купавы.
– Вас спрашивают, – доложила она руководству, окинув совершенно равнодушными глазами мизансцену.
Купава удивленно хлопнул себя по карману пиджака, шепотом выругался и взял трубку.
– Алло! – произнес он доброжелательным тоном и махнул рукой девочке, мол, проваливай. – Конечно, я... Как?.. Ясно... Ясно... Хорошо, держи меня в курсе... Нет-нет, ты все делаешь правильно. Пока.
Закончив разговор, он оглядел свой штаб:
– Чирик в третьей горбольнице. Без сознания. Состояние хреновое. Врачам уже забашляли, ствол наши люди вытащили. Ментов пока не было, да, похоже, и не будет: а что им – обычная драка, бытовуха. Там же один из этих шакалов зелепукинских.
– Слышь, Леша, – Гаврилыч покашлял и продолжил тонким голоском. – Больно уж не похоже на подставу-то. Странно все как-то получается. Я вот посмотрел сумочку-то – думаю, перепутали, не иначе: хрень там, в сумочке, и открыточка поздравительная. Написано...
Гаврилыч достал открытку, как фокусник, – не понятно откуда – и отставил ее на вытянутой руке.
– Так, где же эта херня? А, вот: « Желаем тебе перестать быть антисемитом и заполнить своими картинами Эрмитаж».
– Я не понял тебя, Витя, – осторожно сказал Купава.
– Краски! – подсказала от окна Надька. – Там коробочка была с художественными красками.
– Вот! – поднял указательный палец Гаврилыч и опять замолчал.
– Не похоже, что он спер, – снова подала голос Надька. – Зачем же тогда он приперся, мудак? Скорее всего, эти кретины перепутали.
– И с ментами дружить Сережке никак нельзя, – сказал Гаврилыч. – У него причины есть не дружить, ты же помнишь, сынок? – Голос Гаврилыча стал сладким-сладким. Он намекал на кое-что общеизвестное в этой компании, и все присутствующие задумались.
– А если это Толян все так складно расписал? – раздраженно заговорил Купава; – Быков своих посадил за стол, а подставных с похожей сумкой – за другой? Что тогда?
– Глотку порвем, коли так, – на меняя интонаций сказал Гаврилыч. – Толик совсем распустился, не хочет жить спокойно.
Купава бросил быстрый взгляд на своего советника и снова повернулся к Жесту:
– Где ту бабу думаешь искать? Скажешь «не знаю» – заставлю собственные яйца сожрать!
Жест напрягся и соображал. Сейчас, когда ситуация стала проясняться – по крайней мере, очень хотелось на это надеяться – мысль у него заработала сравнительно четко. Он молчал и вспоминал все, что было в этой поганой забегаловке. От этих усилий у него выступил на лбу пот, но он не решался его вытереть. Все молчали, смотрели на него и ждали, что он, наконец, скажет.
– Ту бабу я найду через другую, – тихо сказал Сергей и продолжал быстрее и увереннее, – их же четверо было за столиком. Двое на двое. А вторую официантка узнала, и они, вроде встретиться договорились. Я помню, слышал.
Сергей замолчал и впился глазами в Купаву: что теперь он скажет. Купава подергал шеей и повернулся к Гаврилычу:
– Что делать будем, Вить? – А пусть поищет, вдруг, найдет?
Гаврилович остро взглянул на Жеста, будто хлыстом стегнул:
– Дай ему Вареника, что ли. Ты, Сережка, – обратился он к Жесту, – если не виноват, и не бойся ничего. Исправишь свою ошибку – долго жить будешь. Смотри только: ты в кафешке этой уже нарисовался – не светись там больше, не надо нам ссориться с ментами, не то время! Хорошо меня понял?
Сергей кивнул.
– Вареник! – обратился Купава к братку с автоматом.
Вареник все время подпирал стену, но за Сергеем смотрел зорко: постоянно водил стволом при малейшем шевелении допрашиваемого. Оторвавшись от стены, охранник сделал два шага по направлению к дивану, на котором сидели Купава и Гаврилыч.
– Ты, Вареник, за него отвечаешь, а ты, Сережа – за товар. Я тебя, Сережа, не пугаю, но товар лучше найди. Понял?
– Я понял, Алексей, – с готовностью отвечал «подследственный». – Пистолет можно взять?
– А зачем он тебе? – удивился Гаврилыч. – Иди, Сережка, без волыны, а то ты понервничал немного. Не нужна она тебе.
– Все решено, – Купава поднялся. – Оба вперед, работать, а мы с тобою, Вить, пойдем, подумать нужно.
Сергей медленно вышел из комнаты отдыха и, покачивая головой, направился в туалет. До того перенервничал – дверь забыл за собою запереть. Долго пил воду из-под крана, умывался и все никак не мог оторваться от воды. Очнулся только после того, как почувствовал легкое похлопывание по плечу. Оглянулся – Вареник.
– Пошли, хватит плескаться, – сказал он. Вареник был уже одет в черную куртку, кепку надвинул на самый нос. Автомат у него висел на плече под курткой.
Разрешения на оружие у Олежки отродясь не было, да и какое на автомат разрешение!.. Зато лежала всегда в нагрудном кармане очень полезная справочка с синей печатью: в ней значилось, что он вялотекущий шизофреник и непредсказуемый психопат и поэтому его необходимо бережно лечить. И систематически он действительно зависал в городской психушке! Чем он там занимался – не рассказывал, но когда возвращался, здорово веселил пацанов историями про дур и медперсонал!
Они вышли вместе, Вареник на шаг сзади. Сергей сделал вид, что не обращает внимания на эти дела, хотя приятного было очень мало.
Малыш уже сидел перед дверью и щелкал семечки.
– Будешь? – протянул он Сергею кулечек. Тот не отреагировал.
Подойдя к своей «десятке», Серега сунул руку в карман и вспомнил, что все оставил в комнате отдыха. Он повернулся, чтобы сказать об этом Олегу, но неожиданно машина подмигнула и щелкнула замками. Улыбающийся Вареник протянул ему пульт и права:
– Без прав ездить нехорошо! – сказал он и заржал, довольный произведенным впечатлением.
Ворота медленно раскрылись и выпустили их на улицу. Всю дорогу до «Айсберга» Жест молчал и думал. Вареник же болтал без передыху и сам смеялся своим анекдотам. Впервые Сергей подумал, что Олег и впрямь очень похож на психа. От этой мысли настроение его не улучшилось...
Уже смеркалось, народу на улицах было немного. Не разогрелись еще люди: зима вот только неделю как свалила в свою Лапландию, и к весне ведь тоже нужно привыкнуть...
– Как будем прошмандовку эту брать? – внезапно, словно споткнувшись на полуфразе, спросил Олег.
Сергей пожал плечами:
– Самое лучшее, конечно, было бы дождаться закрытия, но это часа три, не меньше.
– Не пойдет, – отрезал Олег.– А как ее зовут?
– Понятия не имею!..
Они подъехали к «Айсбергу». Хорошо было видно, что кафе открыто, работает и посетители толкутся в приличном количестве. Сергей поставил «десятку» почти на прежнем месте, заглушил двигатель и достал из бардачка пачку сигарет. Он вдруг вспомнил, что давно не курил и с наслаждением затянулся..
– А в этой дыре одна официантка? – поинтересовался Олег, тоже закуривая.
– Да не знаю я! – вскричал Сергей. – И не представляю пока, как нам ее выцепить, не привлекая внимания... Слышал, что Гаврилыч сказал? А мне появляться там с моей битой рожей – самое то!
– А ты не ори! – огрызнулся Вареник, и Сергей почувствовал к нему такую острую ненависть, что даже прикрыл глаза. Гребаный этот «Айсберг»!..
Серега вспоминал, как ему удалось ускользнуть отсюда незамеченным...
– Они там курят! – вдруг выпалил он.
– Кто, где? – не понял Олег и закрутил головой по сторонам.
Сергей вздохнул с облегчением: похоже, появился шанс сработать чисто.
– Девки из кафе выбегают покурить на улицу через служебный выход!
– Откуда знаешь? – недоверчиво посмотрел Вареник.
– Видел сегодня сам, – ответил Сергей. – И если из нас двоих кому и светиться, то только тебе!
Он завел машину и поехал в объезд, стараясь подрулить поближе к той самой щели в заборе. Встав напротив нее, Сергей сунул в карман сигареты, и оба вышли.
Осмотревшись, они пролезли в дыру и оказались на территории стройки.

Глава третья

– Подожди, нужно сразу же застолбить территорию, – сказал Вареник и, повернувшись лицом к забору, зажурчал.
Сергей подумал и встал рядом.
– Кафешка там, что ли? – махнул рукой Вареник, когда они облегченно вздохнули.
Направились к кафе, внимательно глядя под ноги: вечерело, а на стройке всегда есть шанс сломать ногу... Кирпичи, куски арматуры и свежие отливки бетона расположились впереди хитрым минным полем и требовали бдительного отношения. Примерно на середине пути неожиданность все-таки их настигла, и она была, как ей и положено – неожиданной.
– Вы куда, ребята? – послышался громкий голос. Сергей с Вареником вздрогнули, посмотрели друг на друга и медленно обернулись.
Шагах в пяти от них стоял маленького росточка дедок в перепачканном пальто традиционного для его возраста покроя – безобразного. На голове у него была напялена новая щегольская кепка сиреневого цвета.
– Ты сторож, папаша? – спросил Сергей, потому что надо было что-то сказать.
– Ну, – осторожно признался дед, ведя политику выжидательную.
– Тебе Олежка привет передавал, – сказал вдруг Вареник. – Ты же Григорич, правильно?
– Не правильно, – отрезал сторож. – Я не Григорич и вашего Олежки не знаю. Уходите! Я милицию вызову!
Вареник с Сергеем опять переглянулись.
– Мы уйдем, ладно, если ты не Григорич, – миролюбиво сказал Вареник и повернулся назад. Сергей недоуменно сделал то же.
Сделав вперед два шага, Вареник, выбирая дорогу получше, на один шаг приблизился к деду.
– А зря ты Олежку не признаешь, – сказал он деду.
– Да не знаю я никакого Олежки! – уже спокойнее ответил дед. Видя, что парни не шумят, а тихо уходят, он успокоился. Сразу же проявил словоохотливость:
– Вам, наверное, Петрович нужен! Так он завтра заступает. Не Григорич, а Петрович!
Вареник остановился и посмотрел на деда с восхищением:
– Блин, точно! А я сказал Григорич? Петрович нужен, Петрович! А он мне сказал, что сегодня дежурит, – Вареник за этим разговором приблизился к деду еще на шаг. Достал из кармана сигарету и похлопал себя по карманам:
– Спички есть, папаша?
Дед запустил правую руку куда-то себе за пазуху. В этот момент Вареник, прыгнув вперед, изо всей своей немерянной силы ударил сторожа ногой в живот. Дедок, так и не вынув руку из кармана, упал навзничь. Подскочив ближе, Вареник пнул его еще раз в грудь, прямо напротив сердца. Дед и не дернулся.
– Понял?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23