обзор и подъезд круговой. Еще несколько лет назад все это было очень важно и насущно. Сейчас времена изменились, но всегда лучше заранее знать, кто изволит пожаловать к тебе в гости, чем потом аккордно принимать резкие решения. Всем хочется какой-то стабильности в этой жизни. Хотя бы для того, чтобы она просто продолжалась.
Даже не толкнувшись в центральный ход – все равно еще закрыто, – Боря обошел ресторан с другой стороны и встал перед серой металлической дверью с видеофоном, торчащим сверху. Позвонив в звонок, Боря подождал. Прошло всего несколько секунд, и дверь медленно отворилась. Сработал механизм, повинующийся нажатию кнопки дежурного охранника на пульте. Боря вошел, и дверь также медленно закрылась за ним. После полутемного коридора, где совершенно неожиданно можно было с равной вероятностью наткнуться или на братка с гранатометом или на официантку, выполняющую свои параллельные обязанности, Боря прошел в административное крыло. Сегодня по пути ему никто не встретился: редко, конечно, но и так бывает. Постучав во вторую дверь справа, Боря приоткрыл ее и осторожно заглянул.
В предбаннике, как называли эту комнатенку, сидел на стуле сам Зелепукин – огромный мужчина лет тридцати, черноволосый, с темными глазами и одетый во все черное, как приличный гость на дорогих похоронах. Рядом и ним – незнакомый Боре парень. Парень держал в руках старинное охотничье ружье с инкрустированным ореховым ложем и объяснял Телеге, что это очень и очень ценная вещь, потому что досталась ему по наследству из фондов Краеведческого музея. На ружье даже висела бирка, подтверждающая информацию. Зелепукин улыбался и всем видом показывал, что ружье, разумеется, хорошее, но, в принципе, эта штука ему совсем не нужна.
– О! Эйнштейн пришел! – воскликнул Зелепукин, подавая Боре руку.
– Здравствуйте, Олег Иванович, – Боря позволил стиснуть свою ладонь сначала Телеге, затем продавцу ружья, и молча посмотрел на своего уважаемого работодателя.
– Что случилось? – спросил Телега, буравя глазами Борю, сразу же позабыв о ружье и обо всем прочем.
– Все нормально, Олег Иванович. Есть маленький разговор, – ответил Боря и опять замолчал.
– Маленький, говоришь, – повторил Телега и встал. – Смотри, не обмани: скажешь маленький а достанешь, он таким большим окажется! – засмеялся Телега собственной шутке и открыл дверь кабинета. Боря вошел вслед за ним.
– Подожди чуток, я сейчас – кинул на ходу Телега парню с товаром.
Кабинет Телеги смотрелся слишком миниатюрным, для него. Пройдя боком за свой стол, Телега бережно уселся в кресло, словно опасаясь, что оно подломится под ним.
Боря привычно пододвинул к столу металлический стул и негромким голосом изложил свое дело.
Как правильно заподозрил Телега, вопрос оказался серьезным и непростым. Внимательно выслушав все, что сказал ему Боря, Телега задумался. Чем дольше длилась пауза, тем неуютней ощущал себя Гриншпун. Возможно, в этот момент на Вовку Ляфмана даже напал приступ икоты, потому что Гриншпун уже успел пожалеть, что вообще ввязался в такое опасное мероприятие. Но, очевидно, приняв какое-то решение, Телега широко улыбнулся и приподнялся со своего кресла.
– Сиди, сиди, – махнул он рукой вскочившему Боре. – Интересную вещь ты сказал, Эйнштейн. Любопытную, я бы сказал вещь.
Телега повернулся к высокому сейфу, стоящему сзади и чуть в стороне от его кресла и, загородив его широченной спиной, набрал код на замке. Проиграв нежную музычку, сейф приоткрыл свою тяжелую дверь. Оттянув ее еще больше, Телега почти с головой залез внутрь и ключом отпер второе отделение. Боря возликовал и схватился за сердце, услышав характерный бумажный шелест. Отклонившись назад, Телега запер внутренний сейф и, опять загородив панель кода, набрал уже новую комбинацию.
Когда Телега повернулся, в его руке была пачка долларов. Положив пачку на стол, Телега, не сводя с Бори неожиданно колючего взгляда, снова сел и подтолкнул деньги вперед.
– Интересную ты историю рассказал, Эйнштейн, очень интересную, – с непонятным выражением на лице протянул Телега. – Если подписываешься под это дело, значит, за все и отвечаешь. Я тебя за язык не тянул.
Боря молча кивнул. Он так переволновался, что лучше было бы промолчать, чтобы не сморозить какую-нибудь глупость.
– Даю тебе аванс: десять штук баксов. Завтра принесешь товар, получишь остальные бабки.
– Все будет нормально, Олег Иванович, – чужим голосом, словно слушая себя из радиоприемника, ответил Боря, сгреб купюры и встал.
Приподнялся и Телега, протянув руку. Почтительно пожав ее и снова сморщившись от жесткой хватки, Боря, пятясь, вышел из кабинета и очень аккуратно прикрыл за собою дверь.
В предбаннике парень, продающий ружье, сидел и тряпочкой полировал ствол своей игрушки. Кивнув ему, Боря покинул это помещение и быстрым шагом направился к выходу. Подойдя к серой двери, он нажал кнопку на стене рядом с ней. Через несколько секунд дверь открылась и Боря выскочил на улицу, радуясь своей удаче.
До комбикормового завода шагать было далековато, но Боря хотел проветриться и успокоить сильнейшее сердцебиение, напавшее на него во время разговора с Зелепукиным.
Сам же Зелепукин после ухода Бори посидел молча за своим столом и выкурил сигарету. Затем поднял трубку телефона и набрал три цифры.
– Миша, зайди ко мне. С Сашкой.
Положил трубку, улыбнулся своим мыслям и взял еще одну сигарету. Дверь отворилась, и вошли Миша Гадкий и Саша Стриж, оба со следами свежих физических внушений на лицах.
– Присаживайтесь, пацаны, базар есть, – показал им на стулья Телега и закурил. Когда ребятки уселись, Телега не торопясь, как бы обдумывая каждое слово, начал говорить:
– Наш Эйнштейн совсем скромность потерял!. Стал жопой вертеть на разные стороны. Делишки свои завел, наверное, захотел разбогатеть.
Сашка Стриж криво ухмыльнулся. Миша решился на реплику:
– Охренел, в натуре.
Телега кивнул:
– Точно. Короче: он мне тут наплел, будто у него порошок есть, три с лишним килограмма.
Теперь уже Стриж не сдержался – присвистнул, Миша так просто вытаращился от удивления. Телега продолжал:
– Вот именно. Он хочет мне его загнать по дешевке. Я для понта дела ему аванс выдал – десять штук зелеными. Если у него товар точно есть, дома он его не держит – опасно. Скорее всего на работе. Берете еще парочку ребятишек, езжайте туда, ловите его, щемите. Закошмарить так, чтобы все отдал, в натуре! Изымаете товар и бабки. Эйнштейна – вальнуть. С такими закидонами он нам на хер не нужен! Кто его, химика, знает, – может, он нашего товара так наэкономил, а теперь, гнида, навариться хочет?..
Телега осмотрел братков:
– В случае чего, чтобы я был в курсах. Кстати, пропуска-то еще не просрочены?
– Нормально все, Олег, – ответил за обоих Стриж.
– Тогда – по коням! – Телега встал, повскакали и ребятки. Пожав им руки и проводив до дверей, Телега подошел к парню с ружьем:
– Хрен с тобой! За штучку беру или катись отсюда.
Парень вскочил со стула и едва не уронил ружье, при этом лицо его изобразило такой испуг, что Телега громко рассмеялся. Продолжая смеяться, он поманил продавца за собою в кабинет.
* * *
Игорь вел машину аккуратно, объезжая лужи, где возможно, и ни в коем случае не допуская неприличных нарушений – неожиданности сегодня были особенно не нужны.
Ольга как всегда сидела справа, автомат лежал у нее на коленях, прикрытый полой куртки. Ольга была спокойна и невозмутимо посматривала по сторонам – казалось, что интересней городских улиц для нее и нет ничего на свете. Игорь после окончательного обсуждения плана действий только молчал и курил. Вовка Ляфман на заднем сиденье извертелся и обшептался.
Он не чувствовал, что боится грядущих событий, но все это так грубо нарушало его планы! Несколько раз он порывался рассказать с подробностями о судьбе загубленной картины, для написания которой другого дня, кроме этого, уже не будет. Потому что настроение изменится и – абзац: пиши другую. Но было не до него: Игорь с Ольгой думали каждый о своем. Вовка, в общем-то, тоже думал о своем, но в одиночку оставаться со своими невеселыми мыслями ему было тяжело.
Алену с собою не взяли, хотя она несколько раз и попросилась, робко и не настойчиво. Ольга оставила ее дома, обсудив мимоходом пожелания на обед из трех блюд. Алена обещала постараться.
Комбикормовый завод начинался административным и другими корпусами на улице Сергиевской. От нее он спускался вниз уступами к реке. Не доезжая до завода два квартала, Игорь свернул влево и ушел с Сергиевской вниз. Обдумав с Ольгой расклад, они решили войти на территорию завода с тыла. Там, где проходные, там и охрана бдительнее и руководство чаще шастает. А с противоположной стороны, может быть, есть забор и, как это часто бывает, с очень удобными дырами... Заделать их руки не доходят годами и пятилетками – заводское начальство, требуя тройные цепи обороны с фасада, привычно мирится с безобразиями на задах.
Чем ниже, а значит, и дальше от цивилизации, забор, окружающий территорию завода, на глазах терял свою чистоту и цельность. Бетонные стены его постепенно сменились секторами из металла, сетки Рабица, затем и вовсе пошли дряхлые деревянные конструкции. Поставив заляпанную грязью машину рядом с покосившимися лачугами, помнящими еще торжественный приезд Государя Императора, Игорь, Ольга и Вовка, вышли из нее. Игорь запер «БМВ», проверил надежность замков – район своими пейзажами не внушал даже малейшего доверия. Ольга в это время внимательно осмотрела намеченное для преодоления препятствие. Вовка нашел невысокий холмик среди бесконечного грязевого болота, встал на него и приподнялся на цыпочках, заглядывая через заводской забор. Увидев, что ему предстоит в ближайшие минуты, он, тяжело вздохнув, сошел вниз, обреченно шлепая по грязи.
Игорь взглянул на него с удивлением, но промолчал. Вовка молчать не стал и мрачно изрек:
– Нужны водные лыжи. А еще лучше – дельтоплан. Иначе утонем...
Приблизилась Ольга:
– Нашла одно место – замечательный проход. Но, если по уму, нужно было захватить резиновые сапоги.
Игорь переглянулся с Вовкой, затем они оба посмотрели на Ольгу и пошли в указанном направлении.
* * *
Идя широким и быстрым шагом уверенного в своей жизни человека, Боря, вывернув из-за угла, подошел к проезжей части дороги и встал, пропуская троллейбус. Внимательно осмотревшись по сторонам, он начал переходить улицу. Правую руку Боря держал в кармане брюк, радостно думая, что постоянно ощупывать пачку баксов в своем собственном кармане – это удовольствие для гурманов.
* * *
Скучающий Сергей бросил взгляд в глубь территории завода и вдали за воротами увидел трех медленно идущих человек. Что-то в них показалось ему знакомым. Приглядевшись, он узнал их всех! Сергей схватил трубку мобильного телефона и нажал несколько кнопок.
– Алло! – отозвался высоким голосом Гаврилович. – Это Жест. Он идет изнутри к зданию и с ним двое из той бригады! – быстро проговорил Сергей, сдерживая себя, чтобы не заорать от приступа бешенства.
– Ну, вот и хорошо, – простецким тоном сказал Гаврилович. – Второй тоже на подходе. Как только твои войдут, ты и звякни.
– Ага! – злорадно ответил Сергей, сунул трубку в карман и завел двигатель «ЗиЛа». В который уже раз он погладил теплую рукоятку пистолета, согревшуюся на груди.

Глава седьмая

Боря открыл дверь лаборатории и увидел знакомый коротко остриженный затылок. Сашка Стриж травил анекдоты лаборантке Любочке, стоя рядом с ней, – она весело смеялась, сидя за своим столом. У Бори неожиданно задергалась щека и вспотели ладони: не должны были они приходить сегодня, потому что очередная партия еще не готова, да и Телегу он видел буквально только что, часа не прошло.
Первым Бориным порывом было тихо прикрыть дверь и куда-нибудь деться, но не заходить, ни в коем случае.
– Здравствуйте, Борис Семенович! – весело прокричала Любочка. – Ну что Саша меня смешит, от работы отвлекает!
Кивнув этой глупой телке, Боря сделал над собой усилие и переставил за порог сразу же ставшие ватными ноги.
Стриж не торопясь оглянулся. Посмотрев вправо, Боря увидел сквозь открытую дверь своего кабинетика Мишу – еще одного зелепукинского быка, сидящего за его столом. Еще двое гоблинов тусовались слева у шкафа с химической посудой и реактивами.
– Здорово, Эйнштейн! – поздоровался Стриж, нагло улыбаясь и приподнимая над головой черную кепочку.
– Здравствуйте, – ответил Боря, вздохнул, прикрыл за собою дверь и направился к своему месту.
– Мы с твоим начальством перечирикаем, – галантно наклонившись к Любочке, сказал Стриж, – а потом я опять к тебе подойду. Разрешаешь?
– Подходите! – кокетливо разулыбалась лаборантка и вдогонку спросила:
– А почему вы Бориса Семеновича Эйнштейном называете? Мы – химики, а он был физик.
– Один хер, – махнул рукой Стриж и пошел в кабинет.
Любочка захихикала ему вослед и начала поправлять юбку. Раньше, наверное, этого делать не стоило. Миша Гадкий пристально посмотрел на Борю и из-за стола не встал. Боря, войдя, остался стоять перед собственным столом, не зная что делать. Сзади его слегка подтолкнул Стриж. Боря не понял: нарочно или по причине тесноты. Стриж закрыл дверь, они остались в кабинете втроем.
– Эйнштейн! – начал Миша, – Мы провели аудиторскую поверку. Ты знаешь, что это такое?
– Да, – озадачился Боря, не понимая в чем причина этого сообщения, но предчувствие нехорошего не отпускало его.
– Ну вот, – довольным тоном продолжал Миша, – получается, что ты скрысил, Эйнштейн. Зажимаешь чужой товар. Что за дела?
Сзади в шею Боря ясно чувствовал дыхание Стрижа. Нервно оглянувшись, он снова посмотрел на Мишу и тихо сказал:
– Я не понимаю, о чем вы говорите.
Стриж снова плечом подтолкнул Борю и тот качнулся к сейфу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23