Покричала баба-яга, пошумела, потом села в ступу и помчалась в пого-
ню. Пестом погоняет, помелом след заметает...
А девочка бежала-бежала, остановилась, приложила ухо к земле и слы-
шит: земля дрожит, трясется - баба-яга гонится, и уж совсем близко...
Достала девочка гребень и бросила через правое плечо. Вырос тут лес,
дремучий да высокий: корни у деревьев на три сажени под землю уходят,
вершины облака подпирают.
Примчалась баба-яга, стала грызть до ломать лес. Она грызет да лома-
ет, а девочка дальше бежит. Много ли, мало ли времени прошло, приложила
девочка ухо к земле и слышит: земля дрожит, трясется - баба-яга гонится,
и уж совсем близко.
Взяла девочка полотенце и бросила через правое плечо. В тот же миг
разлилась река - широкая-преширокая, глубокая-преглубокая!
Подскочила баба-яга к реке, от злости зубами заскрипела - не может
через реку перебраться. Воротилась она домой, собрала своих быков и пог-
нала к реке:
- Пейте, мои быки! Выпейте всю реку до дна!
Стали быки пить, а вода в реке не убывает. Рассердилась баба-яга,
легла на берег, сама стала воду пить. Пила, пила, пила, пила, до тех пи-
ла, пока не лопнула.
А девочка тем временем знай бежит да бежит. Вечером вернулся домой
отец и спрашивает: у жены:
- А где же моя дочка?
Баба говорит:
- Она к тетушке пошла - иголочку да ниточку попросить, да вот задер-
жалась что-то.
Забеспокоился отец, хотел было идти дочку искать, а дочка домой при-
бежала, запыхалась, отдышаться не может.
- Где ты была, дочка? - спрашивает отец.
- Ах, батюшка! - отвечает девочка. - Меня мачеха послала к своей
сестре, а сестра ее - баба-яга, костяная нога. Она меня съесть хотела.
Насилу я от нее убежала!
Как узнал все это отец, рассердился он на злую бабу и выгнал ее гряз-
ным помелом вон из дому. И стал он жить вдвоем с дочкой, дружно да хоро-
шо. Здесь и сказке конец.


КРИВАЯ УТОЧКА

Жили-были дед да баба. Они пошли за грибами в лес и нашли уточку. А
та уточка была кривая. Они ее взяли и принесли домой. Назавтра встали и
опять пошли за грибами, а ей сделали утечье гнездышко из перьев.
Они ушли, а уточка обернулась девушкой, избу вымыла, воды наносила и
пирогов испекла.
Дед и баба пришли и спрашивают:
- Кто это у нас так все прибрал?
А соседи им говорят:
- У вас тут кривенька девушка воду носила. Вот дед и баба и назавтра
ушли да и спрятались в чулан. Уточка обернулась девушкой и пошла за во-
дой. А дед и баба выскочили да ее перышки и бросили в печь. Перышки все
и сгорели.
Тут пришла девушка и заплакала. Стала просить у деда, у бабы золотую
прялочку. Села на крылечко и прядет куделю. Тут летит стадо гусей-лебе-
дей. Она и говорит:
- Гуси мои любезные, дайте мне по перышку. А те говорят:
- Другие летят, те дадут. Опять летит стадо гусей-лебедей.
- Гуси мои любезные, дайте мне по перышку.
- Другие летят, те дадут.
Тут летит одинокий гусь, он и бросил ей перышки. Стала она опять
уточкой и улетела.
Поплакали дед с бабой, да ничего не выплакали.


ВАСИЛИСА ПРЕКРАСНАЯ

В некотором царстве жил-был купец. Двенадцать лет жил он в супружест-
ве и прижил только одну дочь, Василису Прекрасную. Когда мать сконча-
лась, девочке было восемь лет. Умирая, купчиха призвала к себе дочку,
вынула из-под одеяла куклу, отдала ей и сказала:
- Слушай, Василисушка! Помни и исполни последние мои слова. Я умираю
и вместе с родительским благословением оставляю тебе вот эту куклу; бе-
реги ее всегда при себе и никому не показывай; а когда приключится тебе
какое горе, дай ей поесть и спроси у нее совета. Покушает она и скажет
тебе, чем помочь несчастью.
Затем мать поцеловала дочку и померла. После смерти жены купец поту-
жил, как следовало, а потом стал думать, как бы опять жениться. Он был
человек хороший; за невестами дело не стало, но больше всех по нраву
пришлась ему одна вдовушка. Она была уже в летах, имела своих двух доче-
рей, почти однолеток Василисе, - стало быть, и хозяйка и мать опытная.
Купец женился на вдовушке, но обманулся и не нашел в ней доброй матери
для своей Василисы. Василиса была первая на все село красавица; мачеха и
сестры завидовали ее красоте, мучили ее всевозможными работами, чтоб она
от трудов похудела, а от ветру и солнца почернела; совсем житья не было!
Василиса все переносила безропотно и с каждым днем все хорошела и
полнела, а между тем мачеха с дочками своими худела и дурнела от злости,
несмотря на то что они всегда сидели сложа руки, как барыни. Как же это
так делалось? Василисе помогала ее куколка. Без этого где бы девочке
сладить со всею работою! Зато Василиса сама, бывало, не съест, а уж ку-
колке оставит самый лакомый кусочек, и вечером, как все улягутся, она
запрется в чуланчике, где жила, и потчевает ее, приговаривая:
- На, куколка, покушай, моего горя послушай! Живу я в доме у батюшки,
не вижу себе никакой радости; злая мачеха гонит меня с белого света. На-
учи ты меня, как мне быть и жить и что делать?
Куколка покушает, да потом и дает ей советы и утешает в горе, а наут-
ро всякую работу справляет за Василису; та только отдыхает в холодочке
да рвет цветочки, а у нее уж и гряды выполоты, и капуста полита, и вода
наношена, и печь вытоплена. Куколка еще укажет Василисе и травку от за-
гару. Хорошо было жить ей с куколкой.
Прошло несколько лет; Василиса выросла и стала невестой. Все женихи в
городе присватываются к Василисе; на мачехиных дочерей никто и не пос-
мотрит. Мачеха злится пуще прежнего и всем женихам отвечает: "Не выдам
меньшой прежде старших!", а проводя женихов, побоями вымещает зло на Ва-
силисе. Вот однажды купцу понадобилось уехать из дому на долгое время по
торговым делам. Мачеха и перешла на житье в другой дом, а возле этого
дома был дремучий лес, а в лесу на поляне стояла избушка, а в избушке
жила баба-яга: никого она к себе не подпускала и ела людей, как цыплят.
Перебравшись на новоселье, купчиха то и дело посылала за чем-нибудь в
лес ненавистную ей Василису, но эта завсегда возвращалась домой благопо-
лучно: куколка указывала ей дорогу и не подпускала к избушке бабы-яги.
Пришла осень. Мачеха раздала всем трем девушкам вечерние работы: одну
заставила кружева плести, другую чулки вязать, а Василису прясть, и всем
по урокам. Погасила огонь во всем доме, оставила одну свечку там, где
работали девушки, и сама легла спать. Девушки работали. Вот нагорело на
свечке, одна из мачехиных дочерей взяла щипцы, чтоб поправить светильню,
да вместо того, по приказу матери, как будто нечаянно и потушила свечку.
- Что теперь нам делать? - говорили девушки. - Огня нет в целом доме,
а уроки наши не кончены. Надо сбегать за огнем к бабе-яге!
- Мне от булавок светло, - сказала та, что плела кружево. - Я не пой-
ду.
- И я не пойду, - сказала та, что вязала чулок. - Мне от спиц светло!
- Тебе за огнем идти, - закричали обе. - Ступай к бабе-яге! - и вы-
толкали Василису из горницы. Василиса пошла в свой чуланчик, поставила
перед куклою приготовленный ужин и сказала:
- На, куколка, покушай да моего горя послушай: меня посылают за огнем
к бабе-яге; баба-яга съест меня!
Куколка поела, и глаза ее заблестели, как две свечки.
- Не бойся, Василисушка! - сказала она. - Ступай, куда посылают,
только меня держи всегда при себе. При мне ничего не "станется с тобой у
бабы-яги. Василиса собралась, положила куколку свою в карман и, перек-
рестившись, пошла в дремучий лес. Идет она и дрожит. Вдруг скачет мимо
ее всадник: сам белый, одет в белом, конь под ним белый, и сбруя на коне
белая, - на дворе стало рассветать. Идет она дальше, как скачет другой
всадник: сам красный, одет в красном и на красном коне, - стало всходить
солнце.
Василиса прошла всю ночь и весь день, только к следующему вечеру выш-
ла на поляну, где стояла избушка яги-бабы; забор вокруг избы из челове-
ческих костей, на заборе торчат черепа людские, с глазами; вместо верей
[2] у ворот - ноги человечьи, вместо запоров - руки, вместо замка - рот
с острыми зубами. Василиса обомлела от ужаса и стала как вкопанная.
Вдруг едет опять всадник: сам черный, одет во всем черном и на черном
коне; подскакал к воротам бабыяги и исчез, как сквозь землю провалился,
- настала ночь. Но темнота продолжалась недолго: у всех черепов на забо-
ре засветились глаза, и на всей поляне стало светло, как середи дня. Ва-
силиса дрожала со страху, но, не зная куда бежать, оставалась на месте.
Скоро послышался в лесу страшный шум: деревья трещали, сухие листья
хрустели; выехала из лесу бабаяга - в ступе едет, пестом погоняет, поме-
лом след заметает. Подъехала к воротам, остановилась и, обнюхав вокруг
себя, закричала:
- Фу-фу! Русским духом пахнет! Кто здесь?
Василиса подошла к старухе со страхом и, низко поклонясь, сказала:
- Это я, бабушка! Мачехины дочери прислали меня за огнем к тебе.
- Хорошо, - сказала баба-яга, - знаю я их, поживи ты наперед да пора-
ботай у меня, тогда и дам тебе огня; а коли нет, так я тебя съем!
Потом обратилась к воротам и вскрикнула:
- Эй, запоры мои крепкие, отомкнитесь; ворота мои широкие, отвори-
тесь!
Ворота отворились, и баба-яга въехала, посвистывая, за нею вошла Ва-
силиса, а потом опять все заперлось. Войдя в горницу, баба-яга растяну-
лась и говорит Василисе:
- Подавай-ка сюда, что там есть в печи: я есть хочу.
Василиса зажгла лучину от трех черепов, что на заборе, и начала тас-
кать из печки да подавать яге кушанье, а кушанья настряпано было человек
на десять; из погреба принесла она квасу, меду, пива и вина. Все съела,
все выпила старуха; Василисе оставила только щец немножко, краюшку хлеба
да кусочек поросятины. Стала яга-баба спать ложиться и говорит:
- Когда завтра я уеду, ты смотри - двор вычисти, избу вымети, обед
состряпай, белье приготовь, да пойди в закром, возьми четверть пшеницы и
очисть ее от чернушки [3]. Да чтоб все было сделано, а не то - съем те-
бя!
После такого наказу баба-яга захрапела; а Василиса поставила старухи-
ны объедки перед куклою, залилась слезами и говорила:
- На, куколка, покушай, моего горя послушай! Тяжелую дала мне яга-ба-
ба работу и грозится съесть меня, коли всего не исполню; помоги мне!
Кукла ответила:
- Не бойся, Василиса Прекрасная! Поужинай, помолися да спать ложися;
утро мудреней вечера!
Ранешенько проснулась Василиса, а баба-яга уже встала, выглянула в
окно: у черепов глаза потухают; вот мелькнул белый всадник - и совсем
рассвело. Баба-яга вышла на двор, свистнула - перед ней явилась ступа с
пестом и помелом. Промелькнул красный всадник - взошло солнце. Баба-яга
села в ступу и выехала со двора, пестом погоняет, помелом след заметает.
Осталась Василиса одна, осмотрела дом бабы-яги, подивилась изобилью во
всем и остановилась в раздумье: за какую работу ей прежде всего при-
няться. Глядит, а вся работа уже сделана; куколка выбирала из пшеницы
последние зерна чернушки.
- Ах, ты, избавительница моя! - сказала Василиса куколке. - Ты от бе-
ды меня спасла.
- Тебе осталось только обед состряпать, - отвечала куколка, влезая в
карман Василисы. - Состряпай с Богом, да и отдыхай на здоровье!
К вечеру Василиса собрала на стол и ждет бабуягу. Начало смеркаться,
мелькнул за воротами черный всадник - и совсем стемнело; только свети-
лись глаза у черепов.
Затрещали деревья, захрустели листья - едет бабаяга. Василиса встре-
тила ее.
- Все ли сделано? - спрашивает яга.
- Изволь посмотреть сама, бабушка! - молвила Василиса.
Баба-яга все осмотрела, подосадовала, что не за что рассердиться, и
сказала:
- Ну, хорошо!
Потом крикнула:
- Верные мои слуги, сердечные други, смелите мою пшеницу!
Явились три пары рук, схватили пшеницу и унесли вон из глаз. Баба-яга
наелась, стала ложиться спать и опять дала приказ Василисе:
- Завтра сделай ты то же, что и нынче, да сверх того возьми из закро-
ма мак да очисти его от земли по зернышку, вишь, кто-то по злобе земли в
него намешал!
Сказала старуха, повернулась к стене и захрапела, а Василиса приня-
лась кормить свою куколку. Куколка поела и сказала ей по-вчерашнему:
- Молись Богу да ложись спать; утро вечера мудренее, все будет сдела-
но, Василисушка!
Наутро баба-яга опять уехала в ступе со двора, а Василиса с куколкой
всю работу тотчас исправили. Старуха воротилась, оглядела все и крикну-
ла:
- Верные мои слуги, сердечные други, выжмите из маку масло!
Явились три пары рук, схватили мак и унесли из глаз. Баба-яга села
обедать; она ест, а Василиса стоит молча.
- Что ж ты ничего не говоришь со мною? - сказала баба-яга. - Стоишь
как немая!
- Не смела, - отвечала Василиса, - а если позволишь, то мне хотелось
бы спросить тебя кой о чем.
- Спрашивай; только не всякий вопрос к добру ведет: много будешь
знать, скоро состареешься!
- Я хочу спросить тебя, бабушка, только о том, что видела: когда я
шла к тебе, меня обогнал всадник на белом коне, сам белый и в белой
одежде: кто он такой?
- Это день мой ясный, - отвечала баба-яга.
- Потом обогнал меня другой всадник на красном коне, сам красный и
весь в красном одет; это кто такой?
- Это мое солнышко красное! - отвечала баба-яга.
- А что значит черный всадник, который обогнал меня у самых твоих во-
рот, бабушка?
- Это ночь моя темная - все мои слуги верные!
Василиса вспомнила о трех парах рук и молчала.
- Что ты еще не спрашиваешь? - молвила баба-яга.
- Будет с меня и этого; сама ж ты, бабушка, сказала, что много узна-
ешь - состареешься.
- Хорошо, - сказала баба-яга, - что ты спрашиваешь только о том, что
видала за двором, а не во дворе! Я не люблю, чтоб у меня сор из избы вы-
носили, и слишком любопытных ем! Теперь я тебя спрошу: как успеваешь ты
исполнять работу, которую я задаю тебе?
- Мне помогает благословение моей матери, - отвечала Василиса.
- Так вот что!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55