А то был один поц, но поленился это делать. Ви будете смеяться, но он т
епегь ходит без носа, как будто вишел из этих самых Дерибасовских бордел
ей. Ну тех, которые раньше держала тетя Софа. Это такая замечательная женщ
ина! Но ее муж получил повышение по службе и сейчас работает на Сицилии. И
тетя Софа должна била туда поехать, оставить свою родную Одессу. И теперь
Дерибасовская совсем не лучше всякого там вшивого Бродвея, там осталась
одна шпана. Ч Мойша, как в воды Понтиды, погружался в лазурные воспоминан
ия.
Ч Во разошелся пархатый, чтоб тебя! Ч Зло думал директор, природно отто
ргавший от себя идеи демократического интернационализма. Глубины его в
еликодержавной офицерской души тяготели к исконному жидоборству. Завл
аб, как интеллигентный человек, естественно антисимитом быть никак не мо
г, но представить себе Энштейна, жующим мацу, категорически отказывался.

Полковник Приходько по простоте свойе широкой степной души, не был лишен
некоторых предрассудков. Но касались они не столько этнических начал, с
корее половых. Был он мужским шовинистом, а что до национального вопроса
Ч знавал он нескольких жидовочек, очень даже ничего себе, славные были б
абенки.
Научный руководитель неизменно воспарял значительно выше такого рода
житейских нестыковок, в кулуарных беседах доверительно пошучивал: все м
ы, мол, господа, родом из Одессы, все мы не без прожиди.
Ч Да, но если ви ничего не слыхали за эту базу, Ч не унимался настырный Мо
йша, Ч значит ви вообще ничего не слыхали?
Ч Так точно! Ч К месту, не к месту гаркнул полковник.
Ч Ви знаете, Ч Мойша обратился к директору, Ч я не хочу сказать, что я та
кой умный, как раббе Голдхер, ну тот, что раньше жил на Брайтон Бич, а потом э
мигрировал в Одессу и делал там на Дерибасовсой обрезания маленьким евр
ейским мальчикам. Ч Мойшины глаза затуманились сентиментальной нежно
стью детских воспоминаний. Ч Он и мне сделал обрезание. Да, я не такой умн
ый, но всеже иногда кое-что слышу.
Ч Ты слышишь до хреновой матери сколько много, порхатая твоя морда! Ч П
одумал директор, но вслух своего мнения о степени информированности шеф
а контрразведки не высказал. Сам нашивая генеральские погоны он от Зибер
овича зависел, знал того немного, слыхал о нем много больше. Виденное и слы
шанное особого оптимизма не прибавляло. Ну погоди, гад! Ч Зло смотрел он
на начальника охраны, который на излияния пархатого повторил сакрамент
альное:
Ч Так точно!
Ч Вот! Ч В очередной раз обрадовался Мойша, Ч я за это и говорю. Я имел сл
ышать такую интересную вещь, будто бы на этой базе до сих пор должность на
чальника ВОХРы имеет быть вакантной. На это место почему-то нет ни одного
претендента. Видимо молодые люди, те, которые сейчас кончают военные учи
лища не мечтают о романтике! А как ви относитесь к романтике?
Вопрос был подленький и смысл его был до прозрачности гнусен.
Ч Я…, Ч затянул было полковник.
Ч Головка от противогаза! Ч Вдруг генеральски взревел Зиберович, боле
е не похожий на обманутого местечкового портного. Грудь раздулась, как и
ндючий зоб, ручищи сжатые в кулаки твердо упирлись в начальственно расса
вленные колени.
Воздух в кабинете внезапно сгустился до консистенции казармы, порядком
призабытой офицерами отежелевшими на околонаучных харчах. Кисло вонял
о портянками.
Завлаб, принципиально не приемлющий солдафонщины, укрылся за определен
ием правомерности дельта трансформаций в постримановских пространств
ах.
Научный руководитель прикидывал величину обратнопропорциональной за
висимости между дальнейшей карьерой директора и увеличением финансиро
вания НИР. Предварительные результаты обнадеживали.
Ч Ожирели тут бля! Ч Тяжелый генеральский взгляд словно орудийный при
цел переходил от директора на начальника охраны. Ч Ишь, животы поотращи
вали, как беременные мандавошки на мокром конце. Во, кони здоровые, хреном
через копну сена быка свалят, а сами коту хвоста завязать не могут. Я с вас
папахи то посрываю! Я вам дам попаху, и по морде дам! Ч В генеральском голо
се грозно гудела сталь танковой брони. Ч Вы думаете я вас не вытрахаю? По
ставлю раком и вытрахаю! Ч Генерал на ходу расширял дисциплинарный уст
ав. Ч У вас диверснты как клопы прыгают, а вы водку тут пьянствовать! Иш но
сы красные, как огурец. Ты, Ч его палец, как жерло танкового орудия устави
лся в грудь Приходько. Ч Больно хитрожопый, приказал вчера дежурному се
бя не найти, занят был больно, с блядями парился! Учти на всякую хитрую жоп
у у меня есть хрен с винтом. Ты у меня будешь белых медведей пасти. С пингви
нами строевой заниматься!
Полковник Приходько возалкал летального инфаркта.

Глава 3. ГИЛЬДА

Гильде очень хотелось кушать, но было боязно. Витязь Ч то сказал Ч ешь, а
что у него на уме, поди догадайся. Видала она весельчаков, которые голодно
го пса подманят куском свежатины, а как сунется мордой псина Ч ей сапого
м под ребра и ну гоготать. Любили ратники такие шутки шутить. И не только с
собаками. Но больно уж голодна Ч откушу кусочек Ч решила. Откусила, сочн
ое мясо было так вкусно, так давно не едено, что не удержалась Гильда еще о
ткусила и еще, так косточки одни на утро и остались.
Ч А и впрямь вкусный этот, как его витязь назвал-то, а Ч кролик, Ч подума
ла Гильда. Потом стыдно и боязно стало, что не сдержалась, все съела, корил
а себя, да поздно уже было. Ч Ничего, чтоб только витязь с утра не сердился
, а уж она, как рассветет, постарается промыслить что-нибудь на завтрак, че
го-чего, а грибов в этом лесу должно быть предостаточно, голодны не будем.
И прикорнув у костра, обернулась плащем Мырлока, но несмотря, что устала з
а день по буреломам брести, тяжелую сумку тащить, не спалось.
И вспоминался Гильде отчий дом, та крепость, где, уважаемый всеми, правил е
е отец, нес нелегкое бремя сенешаля. Любил ее отец и баловал безрассудно. В
споминалась и дальновидная строгость материнская и нежная забота стар
ой кормилицы. Ой папа, мама, далеко вы нынче, не докрикнешь, не разбудешь. Ве
чным сном спят порубанные мечами вражескими у крепостных ворот. Гадким д
ымом невозвратно улетели счастливые юные годы, когда легко приходят пус
тые детские печали и легко уходят, когда радостно и светло на сердце. Пала
крепость радительская, кого поубивали злые недруги, кого в полон взяли. М
ало кому довелось спастись, да где они, бедные скитаются, неведомо.
Вот и Гильду пленил солдат наемный, как все псы войны нечистый, слову неве
рный, и тогда начались ее горести не шутейные, взрослые. Начался страх дня
сегодняшнего и ужас перед днем завтрашним. Мыкалась от одного хозяина к
другому, каждый горше прежнего, пока не попала в лапы к Мырлоку Крысиному
Хвосту, который и среди наемников особой подлостью отличался, грозился н
а юг продать. Слыхала она про долю женщин в борделях полуденных стран. Раб
ыни дешевы, в избытке и особо не ценились, не береглись, пользовались до из
неможения, пока гостям захожим казались привлекательны, а как приведут к
упцы караваны с новыми невольницами, так старых, потрепанных продавали н
а рисовые поля, откуда возврата не бывает, одна дорога Ч в могилу. От зари
до зари под палящим солнцем или проливным дождем по колени в грязи то саж
ать, то полоть проклятые злаки. Будут потом лоснящиеся кругломордые баи
пальцами в рот пихать кашу рисовую с мясом, называемую пилавом. А на болот
ах тех, что у них заместо полей раскинуты, работа неподьемная, нескончаем
ая. Управляющий урок каждый день задает и спрашивает строго. Бьют за недо
работки нещадно, привязав к столбу, бичами буйволиной кожи. На ночь, как ск
отину в сарае к стенам цепями привязывают, двери запирают на засовы, что б
ы не убежали. А которые бегут, тех собаками травят, и если не загрызут на см
ерть псы злые, на рабов натасканные, то поймав привязывают к кресту, остав
ляя на мучительную смерть. Не долго живут там в голоде, да комариных тучах.

Губительна работа на рисовых болотах, а все-же страшнее доля тех, кто попа
дает в походные войсковые бордели, для солдатни предназначенные. Злы и ж
адны там мадамы-хозяйки. Падки до денег, а девок своих подневольных в грош
не держат. Псы войны, натурой своей кобелячей на тело бабье падки, неразбо
рчивы, а вот казной бедны. Так мадамы не ценой берут, но количеством желающ
их. И не только по ночам на привале идет прибыльная их работа, но и днем в по
ходе не дают девкам покоя.
Едут повозки, а в них по трое Ч четверо лежат несчастных, а многие желающи
е, доспехов не снявши, только и лезут в повозку. Это уже не по слухам, своими
глазами видела Гильда. Видела она, как мадама учила свою девку, в лености и
нестарательности уличенную. Уж та молила хозяйку отпустить ее душу на п
окаяние, или дать хоть полчасика передохнуть, да немилосердна была борде
льерша, не трогали ее плачь и слезы нерадивой работницы. Напустила на нее
ораву озверевшую. С битьем и насилием накинулись, долго страшно кричала
бедная, к утру крики стихать стали, покидали ту последние силы. А как засве
тало, вытащили утомленные наемники безжизненное тело и кинули в канаву,
служившую воинству отхожим местом. Запомнила Гильда эту науку и крики не
счастной. Потому в той истории, что Мырлок поминал, крепилась изо всех сил
, боялась озлобить кобелей похотливых, старалась как могла пока не сомле
ла.
Тогда все обошлось, жива осталась, а вот кто ее новый хозяин, что ждет ее с н
им? Таких людей не видела Гильда ни в крепости отцовской, ни в войсковых об
озах. Иной раз даже глядеть на него, безкильтового, совестно. Но чувствова
ла сердцем, что лютый зверь к недругам, витязь зря не обидет. Ведь мог же Мы
рлока враз, как тот подошел, в капусту изрубить, но не тронул, позвал их тра
пезу свою разделить, местом у огня поделился.
Люто ненавидела она Мырлока, только страх, да с детства воспитанное уваж
ение к мужчинам не позволями ей плюнуть в его противнючую харю, когда лез
он на нее. Да и мужик он был никудышний, слабосильный, только и умел, что под
затыльники давать. Нет, не такой этот славный, хотя и без кильта, витязь. Со
всем не такой, обнадеживала себя Гильда. С тем незаметно и уснула.

* * *

Место для лагеря было выбрано удачно. Утренее солнце вставало со стороны
поймы и, ничем не загораживаемые, его лучи осветили поляну, отгоняя в лесн
ые дебри ночную тень, рассеивая предутренний сон. Мужчина проснулся, обв
ел еще по-сонному затуманеным взглядом лес, дуб, реку, словно видел все эт
о впервые, дико взглянул на обезглавленное тело, помотал головой, задумч
иво зевнул потянувшись и отправился, акуратно обходя останки Мырлока, к
реке умываться. Тотчас же, словно пружиой подброшенная, вскочила Гильда.
Плохо получалось, заспалась она, а собиралась, ведь, подняться раньше вит
язя. Пока мужчина плескался в реке, разгоняя остатки сна, а потом скоблил н
ожем щетину на щеках и шее, Гильда засуетилась по хозяйству. Принесла оха
пки хвороста, раздула костер, потом сбегала к близкому ручью и вскоре вер
нулась оттуда с мелкими рыбками в подоле, почистила и выпотрошила их и на
дев на прутья поставила над свежими угольями жариться. После метнулась в
лес и вернулась неся в подоле уже несколько грибов. Нанизав часть из них н
а очередные прутья, поставила жариться рядом с рыбой. Затем достала из Мы
рлокова мешка медный котелок, набрала в него воду и начала над оставшиме
ся грибами колдовать. Какие-то просто покрошила, да в воду кинула, с каких
вначале кожицу сняла, от одного гриба одну только ножку положила, а шляпк
у выбросила, от другого кусочек малый отрезала, последний гриб отложила
Ч как вода забурлит надо будет на минутку опустить в кипяток и вынуть. По
том добавила специально сломанных веточек и сорваных листьев. Стала на о
гонь примащивать, да несподручно было, не хотел котелок становиться. Вит
язь своим мечем чудным быстро и ловко вырубил две рогульки, затесал с одн
ого конца и воткнул в песок по обе стороны костра. Потом срезал молодое де
ревце, от веток очистил, поставил перекладиной. Поглядел на старый затра
пезный котелок Мырлоков неодобрительно. К своему мешку нагнулся, вынул ч
истую посуду. Вот так котелок! Не иначе мастер ловкий, искусности невидан
ной, такое смог сработать. Заморский мастер, ну как бы смог наш кузнец отко
вать посудину квадратную, да тонкостенную, ровную? И металл незнакомый, н
а серебро похож, да не серебро и не сталь, легкий такой, но прочный. Все-то у
витязя чудное, неведомое.
Пока завтрак готовился, Гильда отстегнула Мырлоков пояс с перевязью и но
жнами. Меч на место засунула, отложила кинжал, сняла кильт, куртку, застира
ла от крови на быструю руку. Приглядывалась к сапогам, да больно рваные, ос
тавила на ногах покойника. Тело подтянула к обрыву и сбросила в омут. Погл
ядела в воду, на берега песчаные и пожалела:
Ч Эх, надо было вчера его на угольях подпалить, да на плес к воде кинуть Ч
во раков-то было бы!
Тяжело посмотрел на нее витязь.
Ч И кто же меня за язык вечно дергает Ч испуганно сжалась Гильда, Ч все
не привыкну, что не сенешалева дочь уже, вот витязь сейчас рассердится, и д
аст по шее. И за дело. Чего сейчас языком молоть, вчера надо было ей и снесть
Мырлока к реке да раков наловить.
Витязь по шее не дал, но глядел странно.
Вот и завтрак подоспел. Сняла Гильда с углей жаренное, с огня котелок, пере
д витязем поставила. Сама робко топталась в сторонке, не знала как ей быть
. Но витязь позвал к трапезе и рукой указал напротив него сесть. Начали куш
ать, витязь рыбу наминает, а на грибы и варево косится, спрашивает Ч сьедо
бны ли и разбирается ли в грибах Гильда. У той даже дыхание сперло от обиды
да горечи. Да чтоб она в грибах не разумела? Не смердов выплодыш, высокоро
жденная дочь сенешаля, битая, перебитая за грибной наукой благородной, д
авно уже все премудрости изучила, к приготовлению допущена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30