— И я обещаю, что он не будет носить ее слишком долго, — сквозь стиснутые зубы прошипел Гэйлон. — Мы возвращаемся в Каслкип.
Сеп даже вздрогнул.
— Вы никогда туда не доберетесь, во всяком случае, как свободные люди.
Дэрин и Гэйлон переглянулись.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Дэрин.
— Этот человек, Нанкус, — капитан королевской стражи, хотя до меня и дошли слухи, что командует стражниками дядя Люсьена, Фейдир Д'Салэнг. Похоже, что Фейдир прилагает немалые усилия, чтобы разыскать герцога под предлогом того, что он совершил убийство. Мне, однако, кажется, что у него какие-то другие, гораздо более мрачные мотивы желать встречи с вашей светлостью. Что это может быть за цель — я не знаю. Знаю только, что для вас обоих нет теперь места, где вы были бы в безопасности.
— Но я — законный король, — попытался возразить Гэйлон.
— Разве это имеет значение? Если все уверены в том, что вы мертвы, Фейдиру будет гораздо проще сделать так, чтобы это оказалось правдой.
— Нет, мы должны?
— Послушайте меня, молодой принц. За тот месяц, что прошел со смерти вашего батюшки, королевство очень сильно изменилось. Оглянитесь вокруг себя. Все эти солдаты движутся на север, чтобы присоединиться к армии Фейдира, но это только малая их часть. С торговыми владыками Ксенары были подписаны выгодные договора, и все эти глупцы, мои соотечественники и ваши подданные, все они теперь бредят богатством. Я не знаю, станут ли они поддерживать вас, если у вас вообще будет возможность просить кого-то о помощи. Алчность ослепила слишком многих. Они не видят — как вижу я, — что армия создается для того, чтобы предупредить беспорядки, когда люди наконец-то поймут, что обещанное им богатство уже разделено, а им едва ли достанутся даже жалкие крохи. Все попадет в руки Фейдира и его послушного племянника. Виннамир будет выдоен досуха, а его жители попадут в рабство, — взгляд Сепа стал озабоченным. — Лихие времена настали, лихие и недобрые, и мне подчас кажется, что никто из нас не сможет этого изменить.
— Что изменить? — вмешался Тоби, ставя на стол бутылку вина и винные бокалы.
— Ничего, — проворчал Сеп, не поднимая головы.
— Слушайте меня, добрые жители Ривербенда, и слушайте меня, солдаты, которые гостят нынче в этом славном городке! — раздался внезапно чей-то зычный бас.
Посетители притихли и разом повернулись к дверям, чтобы посмотреть на говорящего. Это был Нанкус, который в своем шлеме выглядел еще более представительно и устрашающе.
— Слушайте меня!
Услышав это последнее обращение, которое прозвучало больше как приказ, посетители окончательно угомонились, и капитан продолжил свою речь. При этом он с напряжением шевелил губами, но все равно из-за отсутствия носа слова его звучали странно:
— Мое имя Нанкус, и я капитан королевской стражи. Сегодня я прибыл в ваш город по делам королевской службы. Мы разыскиваем одного человека. Я уверен, что все вы наверняка о нем слышали: это убийца Дэрин Эмилсон. Король приказал оповестить своих подданных, что за информацию о местонахождении преступника будет выплачена награда — сто золотых деций!..
В толпе раздался гул одобрения. Капитан обещал немалые деньги, а чтобы получить их, требовалось лишь немного везения.
— ?И еще пятьсот деций тому, кто доставит нам его живым!
В перешептывании толпы послышались благоговейные нотки, и кто-то закричал:
— Как он выглядит, этот парень?
— Темноволосый, среднего роста и обычного телосложения, — ответил Нанкус.
— Под это описание подходит половина мужчин в городе! — проворчал тот же голос.
— На указательном пальце левой руки он носит перстень.
— А если он его снимет? — спросил еще кто-то.
— Дайте же мне закончить! — рявкнул капитан. — В этот перстень вставлен Колдовской Камень, и он никогда не снимет этот перстень по своей воле, хотя, как нам известно, он почти не может им управлять.
Это сообщение вызвало среди слушателей смешанную реакцию. Большинству мысль о том, что придется иметь дело с магом, пусть и не очень могущественным, пришлась не слишком по душе.
Пока Нанкус говорил, Дэрин продолжал подталкивать Гэйлона, в конце концов заставив принца забраться под стол. Сам он сидел неподвижно, прикрывая левую руку правой ладонью, так как сидевшие за столом мужчины стали подозрительно оглядываться на соседей. Тоби, который ясно видел все маневры герцога, заметил и легкую тень страха на лице Сепа. Ему сразу стало все понятно, и пальцы толстяка медленно поползли к рукояти заткнутого за пояс кинжала.
Гэйлон, сидя под столом, отлично видел, как толстые пальцы сомкнулись на рукояти и медленно потащили кинжал из-за пояса. Недолго думая, он выдернул нож, спрятанный в башмаке Дэрина, и изо всех сил воткнул его в жирную ляжку Тоби. Толстяк завопил нечеловеческим голосом и вскочил, опрокидывая стол. В зале началось настоящее столпотворение.
Лишь только раздался крик, все сразу повскакали с мест, разыскивая свое оружие. Опрокинутый Тоби стол еще не успел упасть, как все мужчины уже вооружились обнаженными мечами и кинжалами, а самые пьяные из наемников принялись наносить друг другу неуклюжие удары.
— Прекратить! — громко закричал Нанкус, стараясь перекричать звон мечей и грохот разбиваемой посуды. — Остановитесь, вы, идиоты!
С этими словами он решительно зашагал через зал, отводя руками сверкающие клинки, направленные на него. Остановился он перед Тоби, который теперь лишь жалобно причитал.
— Что случилось?
— Он был здесь, — прохныкал Тоби, размазывая сопли по жирной физиономии. Другой рукой он зажимал рану, и кровь, просачиваясь между его пальцами, стекала на оброненный им кинжал. — Он, Дэрин Эмилсон. Этот человек сидел рядом со мной, и я мог бы его схватить, но его мальчишка ткнул меня кинжалом?
Нанкус вопросительно посмотрел на Сена, и кузнец хмуро сказал:
— Он здорово напился, капитан. Это с ним уже не в первый раз.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что он напился и уселся на собственный кинжал. С ним этакое и раньше бывало.
Кто-то фыркнул.
— Ложь! — воскликнул Тоби.
— Я советовал ему вести себя осторожнее, — со скорбной миной продолжал Сеп, — и я предупреждал его, что рано или поздно он поранится.
Эти слова кузнеца вызвали среди собравшихся одобрительный смех, который становился все громче.
— Но с вами был еще один человек, — с подозрением заметил Нанкус.
— Ну да, — согласился Сеп, — менестрель из Занкоса. Он едет в Каслкип, что бы петь свои песни при дворе короля. Хэбби позвала его к себе в комнату несколько минут назад. Они договорились, что он будет петь ей всю ночь, и я боюсь, нашей Хэбби не терпится его услышать.
Слова Сепа сопровождал новый взрыв смеха.
— Это так? — спросил Нанкус у Тоби.
Тоби покосился на Сепа и увидел в глазах родственника настоящую ненависть.
— Я соврал, — тихо признался он, — я думал, что может быть?
— Что сотня золотых может достаться тебе, — закончил за него Нанкус. — Считай, что тебе повезло. Мог бы получить и сотню палок.
Развернувшись на каблуках, капитан вышел из таверны. Сеп продолжал смотреть, как Тоби пытается остановить кровь.
— Если бы не моя сестра, я бы убил тебя на месте, — сказал он наконец спокойно и холодно. Затем он отвернулся и тоже ушел.
***
В комнате Хэбби было темно, и Дэрин с Гэйлоном без опаски наблюдали из окна за тем, как капитан Нанкус садится на коня и выезжает со двора гостиницы. Куда направился капитан в столь поздний час, Дэрин мог только гадать, однако он не сомневался в том, что Нанкус прибыл из Каслкипа не один. Его конь медленно шагал в северном направлении, и капитан никак не понукал его. Должно быть, где-то неподалеку расположился небольшой отряд солдат.
В дверь негромко постучали, затем раздался голос Сепа:
— Хэбби?
Хозяйка гостиницы, неподвижно стоявшая за спинами Гэйлона и Дэрина, сделала шаг к двери и открыла ее. Кузнец вошел в комнату, а Хэбби, пропустив его внутрь, ушла.
— Пока что вы в безопасности, — заявил Сеп, — но завтра утром вам лучше уехать отсюда. Куда вы отправитесь?
Дэрин не мог ничего ответить, но у Гэйлона уже был готов ответ.
— В Каслкип.
— Все дороги перекрыты, парень, и лучше всего вам было бы вернуться к Миск.
— Никогда? — начал было Гэйлон, но герцог положил ему руку на плечо.
— Мы обдумаем это предложение, — ответил он.
В это время вернулась Хэбби, держа в руках зажженную лампу. Желтый, неяркий свет упал на ее лицо, и в комнате наступила тишина. Ставя лампу на сундучок в ногах своей кровати, она вопросительно посмотрела на мужчин.
— Не могу сказать, чтобы мне было понятно все, что тут происходит, но если бы я могла чем-то помочь?
— Ты уже помогла? — ласково ответил ей герцог.
Хэбби улыбнулась, демонстрируя широкую щель там, где должны были быть ее передние зубы.
— Довольно поздно, и я должна спуститься вниз и сказать посетителям, что таверна закрывается. Если мальчик пойдет со мной, — добавила она, указывая на Гэйлона, — я замечательно устрою его на ночь у очага.
Гэйлон бросил взгляд на Дэрина.
— Не беспокойся за своего господина, я уверена, что и ему будет удобно, — сказала Хэбби Гэйлону.
Гэйлон приподнял голову.
— Я и не беспокоюсь, — лукаво проговорил он и, не приняв ее руки, вышел.
Сеп, ухмыляясь, закрыл за ним дверь.
— Довольно дерзкий парень, да к тому же чертовски проворен в обращении с кинжалом, — заметил он. — Он спас нам жизнь.
— Я знаю, — кивнул Дэрин. — А что с Тоби?
Когда кузнец ответил, его голос прозвучал холодно и жестоко:
— Он больше не причинит вам вреда. К тому же, — добавил он с улыбкой, — этот принц готов защитить вас и от Хэбби.
— А что, я нуждаюсь в защите? — рассеянно переспросил Дэрин.
Улыбка исчезла с лица Сепа.
— Что я могу сказать? Она — сильная женщина, и гораздо честнее, чем большинство людей вокруг, но на вашем месте я держал бы свои мысли при себе. Доверие иногда становится роскошью, которую мало кто может себе позволить. Да и сотня золотых монет — не шутка!
Дэрин кивнул.
— Я был вовремя предупрежден. Спасибо.
Довольно долгое время двое мужчин смотрели друг на друга в молчании.
— Клянусь богами! — не выдержал Сеп. — Вот уже много лет, как я не держал в руках меча, но когда-то я был знатным рубакой! На самом деле меня здесь ничто не удерживает, и если бы я мог быть вам чем-то полезен?
Дэрин поднял руку.
— Ты и так слишком рисковал из-за нас.
— Но я мог бы?
— Нет, Сеп. Если нам придется еще раз ехать этой дорогой, нам обязательно потребуется твой совет. Оставайся в городе и собирай все сведения, которые могут нам понадобиться.
— Вы правы, милорд. Я могу неплохо собирать информацию. У меня полно знакомых от Занкоса до Дальнего побережья. А еще Кельсин! Он — оружейник в Киптауне. Мы вместе сражались на юге, — он машинально почесал лысую голову.
— Готов поклясться, у него есть для меня пара любопытных баек?
Сеп помолчал и продолжил:
— Простите меня, милорд, вы устали, да и мне тоже пора. Мы не должны встречаться до вашего отъезда. Я не слишком уж добродетелен, чтобы пользоваться особой милостью богов, однако чего бы ни стоили мои молитвы, я стану молиться за вас и за принца.
Кузнец протянул руку ладонью вверх, и, пожимая его запястье, герцог почувствовал ответное крепкое пожатие. Выходя, Сеп аккуратно прикрыл за собой дверь.
Оставшись один в комнате Хэбби, Дэрин огляделся по сторонам, обратив пристальное внимание на грубую мебель и немногочисленные личные вещи на полках и на столе. Разглядывая их, он пытался понять, каков может быть характер хозяина подобной комнаты, однако это ему никак не удавалось. В задумчивости он снял со стены лютню и присел с нею на табурет возле кровати. Инструмент не был столь дорогим, какой была его Кэндилэсс, однако сработан он был хорошим мастером и довольно давно. Было заметно, что лютня немало потрудилась и попутешествовала: темный лак деки, прямо под струнами, весь облез, однако теперь она была совершенно расстроена. Обхватив пальцами изогнутый гриф, Дэрин попытался настроить инструмент и обнаружил изрядную вмятину в том месте, где корпус лютни прилегал к его телу. Задумчиво поглаживая темное дерево, Дэрин задумался о том, что могло оставить такой след на нежном инструменте.
Несмотря на потрепанный внешний вид, инструмент звучал прекрасно, хотя и несколько меланхолически. Очевидно, когда-то ее очень берегли и лелеяли. Откуда вдруг возникло в нем осознание этого, Дэрин сказать не мог; он просто почувствовал это, стоило лютне ожить под его руками.
Дверь тихо отворилась, и Хэбби вернулась в спальню. В одной руке у нее была бутылка вина, вторую бутылку она прижимала к боку. Когда она улыбнулась ему, герцог заметил только ямочки на щеках да блеск раскосых зеленых глаз.
— Мальчику я не понравилась, — заговорила она, ставя вино на маленький столик возле одного из окон. На полке умывальника она отыскала две чашки сдула с них пыль, прежде чем наполнить их вином. — Может быть, он боится, что я украду тебя у него.
Дэрин с благодарностью принял вино из рук Хэбби.
— В последнее время ему пришлось нелегко.
— Почему?
Дэрин выпил вино и спросил вместо ответа:
— Хочешь, я спою тебе сейчас?
— Да, мне бы этого хотелось, — Хэбби снова наполнила чашку вином, и Дэрин осушил ее долгим глотком, надеясь, что вино поможет ему справиться со странной робостью, которая никак не отпускала его.
Для начала он выбрал песню попроще — лирическую балладу о другом веке, о других мужчине и женщине, которые жили в другой стране. Когда он закончил, Хэбби поставила свое вино на пол и уселась у его ног, положив голову ему на колено и обвивая рукой голень. Ее длинные темные волосы были распущены, и Дэрин ласково погладил их, прежде чем запеть следующую песню.
Должно быть, необычная тональность инструмента придала этой песне сверхъестественные силу и глубину. Лишь только отзвучала последняя нота, Хэбби встала и осторожно приняла лютню из рук Дэрина, заставив его тоже встать рядом с собой. Лютня была отставлена в сторону. Женщина была почти одного роста с Дэрином, и когда он обнял ее, она без труда нашла его губы и прильнула к ним долгим поцелуем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50