Живя в Эринире, Морейн с Серасафом устраивали настоящие баталии на клетчатом поле.
Морейн обучала Квелин игре. Фигуры на доске были расставлены. Квелин старалась уловить каждое слово Морейн, ведь, научившись этой игре, она сможет составить компанию своему мужу.
— Старайся освободить третью от края линию для перемещения короля, — говорила певучим голосом Морейн, — и не увлекайся уничтожением противника, лучше обороняйся сама.
Внезапно нежный голос оборвался на полуслове. Квелин оторвала взгляд от игровой доски и удивленно посмотрела в застывшее лицо Морейн. Глаза принцессы наполнились белым светом, напугав Квелин. Морейн поднялась, неловко задев доску, фигуры бесшумно рассыпались по мягкому ковру. Не проронив ни слова, она покинула женскую залу.
— Морана, что случилось?! — закричала ей вслед Квелин, но не получив ответа, обиделась.
Увидев, что принцесса куда-то направляется, Харт безропотно потащился за ней. Если бы он мог видеть ее глаза, возможно, он забил бы тревогу, остановил ее силой, позвал бы кого-нибудь на помощь. Но Харт держался на почтительном расстоянии, не желая напрашиваться на очередную вспышку гнева принцессы, ставшей в последние дни необычайно нервозной.
Морейн шла, как во сне, избегая людных коридоров и галерей. Когда Харт увидел впереди подозрительное сияние, он встревожился и опередил свою госпожу. Свет исходил от странного белого огня, разведенного на небольшом постаменте. Белое пламя переливалось множеством вспыхивающих искр.
Харт прижался к стене, стараясь держаться в тени, принцесса, наоборот, шла открыто вперед, не оборачиваясь. Тогда-то Харт и увидел ее светящиеся глаза; он бросился между ней и огнем, но не успел. Возникший перед ним человек, укутанный в плащ, взял девушку за руку и смело шагнул в огонь, а следом за ним белое пламя поглотило и принцессу. Харт уже успел догадаться, что все это как-то связано с ненавистной ему магией, но звать на помощь было некогда. Он, грязно выругавшись, отчаянно ринулся в пламя вслед за своей госпожой.
Глаза нещадно болели. Морейн терла их, пытаясь понять, что же вызвало такую боль. Только что она объясняла старательной Квелин, как выстраивать защиту на игровой доске, и вдруг заболели глаза, а все вокруг исчезло в непроницаемом для взгляда тумане. Морейн жалобно позвала Квелин, но, не получив ответа, стала звать на помощь своего телохранителя. Она беспомощно протягивала вперед руку и пыталась нащупать хоть что-нибудь: стену или человека.
Постепенно белая пелена, стоящая перед глазами, начала рассеиваться и Морейн с ужасом обнаружила, что находится не в поэннинском замке, а в незнакомом ей месте, и окружена странными людьми. Перед ней была дверь, возле которой стояли два человека в длинных плащах со скрывающими лица капюшонами. Морейн попыталась заговорить с ними, но один из них молча взял ее за плечо и развернул в другую сторону.
Оглядевшись, Морейн поняла, что стоит на небольшом балконе, окруженном перилами. Ее балкон был лишь маленькой частью огромного чертога, белые сверкающие стены которого уходили в невероятную высоту, откуда лился нежный приятный свет. Вдоль стен она увидела такие же небольшие балконы с дверями.
Все это было похоже на какой-то странный сон, Морейн трясла головой, пытаясь вспомнить, как попала сюда, но ей удалось воскресить в памяти только один момент. Она отчаянно пытается высвободить свою руку из чьих-то цепких пальцев, но они, как наручники, сомкнулись на запястье и тянут ее навстречу яркому свету. Ее размышления были прерваны дивным голосом, зазвеневшим под сводами зала:
— Кто ты?
Морейн застыла от изумления, она даже не поняла смысл вопроса. Короткая фраза была произнесена на древнем языке голосом, который мог принадлежать только чистокровному Туата де Дананн. Морейн повернулась на этот голос и увидела, что на таком же балконе, только у противоположной стены, стояло красивейшее в мире создание, глаза которого сияли, как ночные звезды. Потрясенная принцесса впервые видела чистокровного представителя своего племени. Стройный длинноволосый мужчина неопределенного возраста в белой сверкающей одежде смотрел на Морейн суровым взглядом, не предвещающим ей ничего хорошего.
— Кто ты? — повторил он свой вопрос более громко настойчиво.
Морейн с трудом оторвала он него взгляд и посмотрела вниз. На мраморном полу со странными геометрическими рисунками стояли люди, все внимание которых было обращено к ней. Чистокровных Туатов среди них было не меньше, чем полукровок, сохранивших в себе черты своего племени. Были и другие люди, совершенно непохожие на дивный Народ, но по некоторым трудноуловимым чертам принцесса все же догадалась, что и они дальние потомки Туатов.
— Если ты не понимаешь меня, я повторю свой вопрос на кельтском: кто ты? — надменно произнес Туат, перейдя на общий язык, который Морейн знала ничуть не хуже родного.
— Не утруждай себя, Туата де Дананн. Я знаю язык дивного Народа. — Морейн, наконец, справилась с потрясением. — Я просто не понимаю, что происходит. Где я?
— Вопросы буду задавать я, а не ты. — Туат сделал не терпеливый жест рукой, откинув назад прядь золотых волос.
— А я не буду отвечать на вопросы неизвестно кому, — вспылила Морейн, не ожидавшая такого сурового ответа от столь прекрасного существа.
По залу прошла волна возмущения. На середину зала вышел человек в белых латах и крылатом шлеме. Обращаясь к принцессе, он грозно произнес:
— Недостойная женщина, разве ты не видишь, перед тобой сам Белый Владыка Летней Страны, Туата де Дананн, Гвен Лианар. Ты находишься на суде Белого Союза, как подсудимая, и тебе следует правдиво отвечать на наши вопросы.
«Слово „белый“ звучит слишком часто», — подумала Морейн.
Она перегнулась через перила, чтобы получите рассмотреть говорившего. Он был в великолепном горностаевом плаще, накинутом поверх белых лат, и выглядел куда более важно и солидно, чем Владыка. Черты его лица плохо угадывались из-за шлема, из-под забрала сверкнули миндалевидные глаза. Трудно было определить, является ли он чистокровным Туатом.
— Последним из известных мне Белых Владык был мой отец, король Эринира Эохайд Оллатар, и я — его единственная наследница, — заносчиво произнесла Морейн. порядочно испугавшись, она все же сумела овладеть собой и не выказать своего страха. — Никакого Белого Союза я не знаю, его суд не признаю и отвечать на ваши глупые вопросы не буду.
— Что ж, — сдержанно произнес Гвен Лианар, если подсудимая не желает высказываться в свою защиту, нам придется вынести приговор, не заслушав ее.
— Какой приговор? — воскликнула Морейн. — Да по какому праву вы меня здесь судите и в чем хотите обвинить?
— Если ты желаешь говорить, то отвечай на наши вопросы. Кто ты? — повторил Гвен размеренным звенящим голосом.
— Уж наверно вам известно, кто я, если вы притащили меня сюда. — Зрение принцессы восстановилось окончательно, и она внимательно изучала окружающих людей, переводя взгляд с одного лица на другое.
— Конечно, мы знаем твое имя, Морейн, дочь Эохайда Оллатара. Меня интересует твоя сущность. — Гвен Лианар уточнил: — Ты Туата де Дананн или человек?
Морейн насупилась. «Начинается, — подумала она, — опять этот дурацкий вопрос». Гвидион говорил ей, что никакого различия между Туатами и другими людьми не существует. Они лишь одно из людских племен. Но Морейн решила не высказывать здесь это спорное мнение.
— Мои отец и мать были только наполовину Туатами, значит, и я тоже.
— Я хочу получить от тебя более точный ответ, настаивал Гвен.
— Посмотри вокруг, — сказала Морейн, — эти люди все полукровки, спроси, какая у них доля белой крови.
— Не важно, Морейн, какая доля крови, важно только, чья у тебя душа, — торжественно произнес Гвен Лианар.
— Я не знаю, — промямлила Морейн, гадая, по каким же критериям можно определить душу.
— Не знаешь?! — возмущенно воскликнул Белый Владыка. — Последняя представительница Оллатаров даже не знает, Туат ли она.
Морейн окончательно растерялась. «Что же им надо, — соображала она. — Кем мне надо назваться, чтобы они меня отпустили?» Туат тем временем тихо переговаривался с человеком в белых латах, называл его Мидиром.
— Может быть, ты поможешь мне разобраться в этом, — не выдержала принцесса, — и скажешь, в чем вы меня обвиняете?
— В том, что ты предала своих родителей и свой народ и встала на сторону древнего Врага. И в зависимости от того, человек ты или Туат, мы решим, по чьим законам тебя судить. «Ну, вот, — подумала Морейн, — значит, судить будут в любом случае. Ну, человеческие-то суды мне хорошо известны».
— О каком древнем враге ты говоришь, не понимаю. Уж не моего ли брата ты имеешь в виду? Но разве он вам враг? — наивно спросила она.
— Все Поэннинское логово — наши враги, — не выдержав, вмешался выскочка в белых латах по имени Мидир. — Весь выводок проклятого короля Дунваллона. А то, что возглавляет их человек, носящий нашу кровь, делает его только более ненавистным.
— Если мы для вас только «носящие кровь», то как же мне называть тебя? Полутуат? Или Туат на две трети? — Морейн деланно рассмеялась, хотя ей было совсем не весело — Нет, на две трети не бывает. Может, четверть Туата? Что ты там скрываешь под своим шлемом? Может, в тебе вообще нет древней крови?
— А может, ты замолчишь, наконец?! — Гвен Лианар повысил голос. Распоясанность Морейн ставила его в тупик. Он привык общаться только со своим кругом, где речь всех была красивой и пространной. А Морейн разговаривала с ним, словно трактирщица. И как это ей только удавалось на изящном языке дивного Народа?
— Вот мы и получили ответ. Она причисляет себя к ним! — воскликнул Мидир. — Мы обвиняем тебя в трусости, слабости и в том, что ты предала свой народ, своих предков и Эринир и перешла на сторону врага-захватчика.
— А где были вы, когда Эринир сражался с захватчиками? Где были вы, когда мой брат пал от руки врага? Вы не пришли нам на помощь! Какое же у вас право обвинять меня в трусости и предательстве, если сами вы предали своих союзников и соплеменников? Никто из вас не попытался спасти плененную дочь вашего владыки, а теперь вы упрекаете меня в слабости? Где же ваши витязи и воины, которые готовы были бы сражаться с врагом? Почему они молчат? — Морейн обвела присутствующих гневным взглядом.
— Ты же знаешь, принцесса, что нападение было молниеносным, мы даже не успели собрать войско, — раздраженно начал Гвен Лианар, недовольный тем, что допрос перешел в обвинение допрашивающего.
— А-а, все-таки принцесса, — перебила его Морейн, — и, между прочим, ваша принцесса. Я наследница Оллатаров, если кто запамятовал. Это Оллатары всегда носили титул Белых Владык, и Летняя Страна признавала нашу власть. Вы, преданные короля Эохайда, теперь хотите избавиться от верховной власти Оллатаров и стать самостоятельными?
— Кто бы говорил, Морейн, о власти. Наш король Эохайд восседал на троне, ты же всего лишь рабыня у своих завоевателей. И ты еще требуешь власти?
— Я была не рабыней, а пленницей! Если ты, Белый Владыка, когда-нибудь окажешься в Поэннине. то узнаешь в чем заключается разница. Но сейчас и это изменилось. А если бы вы пришли на помощь своему королю или хотя бы спасли меня, а это уж точно было в ваших силах, учитывая, как вы ловко выдернули меня сюда, мне не пришлось бы попасть и в плен.
— Даже если бы ты была свободна, Морейн, мы не признали бы своей королевой полукровку.
— Да, полукровка, — зло проговорила Морейн, которой эта комедия нравилась все меньше. — Я полукровка, Эринирская принцесса, обвиняю тебя, Владыка, именующий себя Белым, тебя, выскочка, трусливо скрывающий свое лицо, так и не представившийся мне, и вас всех в том, что вы трусы и изменники, предавшие короля Оллатара и его детей. А еще я обвиняю лично тебя, красавчик, в том, что ты похитил сестру короля Белина. И если за первое преступление судить тебя уже некому, то за второе ты ответишь перед Белином и его братьями, и судить тебя, будь уверен, будут по человеческим законам. А если они тебе плохо известны, то сходи, полюбуйся на крепостную стену Поэннина, где вывешены на обозрение желающих головы преступников.
Все это Морейн гневно произнесла на одном дыхании и тут же начала жалеть о собственной дерзости. «Надо было попытаться мирно выяснить, что им надо, — подумала она, — а не лезть на рожон».
Гвен Лианар сделал рукой какой-то жест, и двое охранников, стоявших за спиной принцессы, крепко ухватив ее за локти, вывели через дверь на лестницу. Через два пролета лестница закончилась длинным коридором, в конце которого была дверь и стоял еще один воин-полукровка. Он с интересом осмотрел ее с ног до головы, а затем легонько втолкнул в дверной проем. За спиной принцессы тихо закрылась дверь.
Комната была чистая и небольшая, окон в ней не было, скамья и стол составляли все ее убранство. Ровный желтоватый свет шел от небольших светильников на потолке. На скамье сидел хмурый Харт. Морейн так ему обрадовалась, что даже не подумала о том бедственном положении, которое верный телохранитель разделил с ней. Она кинулась к нему с радостным воплем
— Харт, милый, слава Великой Богине, хоть ты со мной! — Потом, сообразив, что Харт, наверное, не так уж счастлив от этого, добавила: — Прости, как же ты здесь очутился?
— Я видел, как кто-то втащил тебя в белый огонь, и ринулся следом. Потом я долго ничего не видел, кто-то скрутил меня, связал мне руки, и я очутился в этой комнате. Оружие у меня забрали. Ты знаешь, кто они?
— К сожалению, знаю. Это Туата де Дананн, — ответила Морейн.
— Да? Долго же они не приходили, чтобы спасти тебя, — хмыкнул Харт, — так долго, что ты успела придумать собственный вариант спасения.
— Придумать?! — возмутилась Морейн, но не стала ничего доказывать и принялась освобождать руки Харта. Как глупо было связать только одного из двух пленников.
Она долго возилась с шелковыми веревками на запястьях Харта, но так и не смогла развязать ни одного узла.
— Очень скользкие, — пожаловалась она Харту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60