Вы сами это для себя придумали. Рост только усилил эффект!
— Но тогда не слишком ли жестоко мы с ними поступили? — проговорил Игнат.
— Хватит болтать, надо идти! — прервал Егор и первым шагнул к городу.
Игнат, словно привязанный, двинулся следом.
Дейв сидела на коленях Гроба и млела от счастья. Как же все-таки приятно быть девушкой главаря! Как всегда, по вечерам они находились в заброшенном здании за гаражами. Сегодня здесь собралась вся банда.
Солнце еще не зашло, но уже полыхают огнем бочки. Бот, как обычно, остервенело лупцует грушу. Жека и Гера, эти тупые увальни, сегодня сидят тихо — то ли обкурились дури и балдеют, то ли замышляют что-то недоброе. После прошлого раза не смеют даже подходить. Дейв повернулась к Гробу и впилась в него поцелуем.
Как же все-таки приятно быть девушкой главаря! Ведь он сильнее всех, сидя на его коленях, можно кого угодно уколоть своим острым язычком, никто не дерзнет ответить. А если ответит... Она вспомнила, как визжал и потел напуганный до смерти Жека. Дейв зажмурилась от приятных воспоминаний.
Она почувствовала, как Гроб напрягся. Дейв недоуменно оторвалась от него и обернулась. Вихляющей походкой к ним подходил Заяц, невысокий, тощий мужичок с противной бородкой и гнилыми зубами. Заяц — любитель женщин и самый жестокий член банды. Пока не было Гроба, именно он был главарем. За спиной Зайца угрюмо переминались несколько парней из прежнего состава банды. Гроб поднял голову — подбородок высокомерно вздернут, глаза холодно оглядывают Зайца и его людей.
— Слушай, Гроб! — сказал Заяц заискивающим голосом. — Мы тут подумали... У нас ведь банда? Ты главарь, так?
— Так! — согласился Гроб. Глаза его прищурились — Заяц замышляет что-то непонятное. Никак не желает смириться с поражением? Что ж, его право!
Дейв по-прежнему сидела у него на коленях и обнимала его. Она тоже повернулась к Зайцу, ее личико выразило отвращение. Все девочки банды проходили через руки этого козла. Ей повезло, Гроб сразу положил на нее глаз. Теперь она девушка главаря, а это значит, что всяким Зайчикам доступ к ней заказан.
— Закон банды гласит: все бабы общие! — осклабился Заяц. Его узловатый, корявый палец уперся в Дейв. — Я хочу взять ее!
Дейв задохнулась от возмущения. Да как этот наглец смеет?! Просить такое у самого Гроба. Он размажет его по асфальту, порежет на куски, разметает по ветру. Со злым удовлетворением почувствовала, как напрягается под ней Гроб. Его глаза опасно сузились, скрипнули зубы.
— Ты играешь с огнем! — медленно проговорил Гроб.
Он стряхнул с себя Дейв, уже наученная прежним опытом, она легко соскочила с него. Ее глазки мерцали в предвкушении расправы. Заяц слишком обнаглел, пора ставить на место.
— Гы! — осклабился Заяц. Дейв увидела его гнилые, почерневшие зубы, и ее передернуло. — Слышите, ребятки? Я играю с огнем? А может, это ты играешь с огнем? Нельзя пренебрегать законами!
— У нас здесь есть один закон! И это я! — проговорил Гроб.
Он шагнул вперед, рука его легла на пояс. Там в широких ножнах висит нож. С помощью силы Роста он скрывал его от посторонних глаз — непосвященным кажется, что он появляется в его руке из пустоты. Его стальные глаза обвели парней. Все, кроме Зайца, опустили взгляд.
Дейв замерла в предвкушении. Сейчас у ее любимого в руке появится сталь, он махнет ею. А может быть, начнет глумиться, как тогда над Жекой. Все-таки приятно быть девушкой главаря!
— Я вижу твой ножик! — оскалился Заяц. — Не забывай, вчера меня посвятили в секту. Я такой же посвященный, как и ты! Ты не можешь меня тронуть! Сектантам запрещено причинять зло друг другу! Иначе тебя лишат силы? Ты забыл?
Гроб замер, так и не донеся руку до ножа. Ухмылка Зайца сделалась шире.
— Я безропотно подчинялся тебе! Ты лучший главарь, которого я знаю! Ты справляешься с этим даже лучше, чем в свое время я! В этом я не отказываю тебе! Но закон есть закон! Бабами нужно делиться! Не было еще в нашей банде правила, когда один человек имел одну бабу! В банде все общее! В том числе и бабы! — Глумливость исчезла с лица Зайца. Теперь он говорил быстро и серьезно.
Челюсть Гроба все сильней выдвигалась вперед, руки со скрипом сжались в кулаки. Дейв затаила дыхание — сейчас любимый голыми руками разорвет этого наглеца.
Медленно, словно на его плечи положили целую гору, Гроб обернулся к ней, потом посмотрел на Зайца. У того уже текла изо рта слюна — так он хочет заполучить Дейв. Почему Гроб медлит, почему не ударит наглеца, не сотрет с его лица это похабное выражение?
— Я сильнее тебя!
Слова с трудом давались Гробу. Видно было, что он едва сдерживает ярость. Заяц опустил глаза и прикрыл их рукой. Это Знак полыхает над головой Гроба.
— Я согласен, — подобострастно кивнул Заяц. — Но не забывай: надо мной такой же Знак. Может быть, менее яркий, но он есть! И это значит, что ты ничего мне не сделаешь. Если я сейчас подойду к ней без твоего спросу, ты ничего мне не сделаешь! Но я чту закон. Я сделаю это только с твоего согласия!
Дейв лишь теперь почувствовала неладное. Что-то случилось с ее Гробом. Почему он не нападает на наглеца? Ведь он такой сильный! Заяц близко с ним не стоял. Но Гроб медленно выдохнул воздух сквозь сжатые зубы, кулаки его разжались.
— Я тоже чту закон!.. — Голос Гроба прервался. Он скрипнул зубами и сказал уже тверже: — Моя девушка — ваша девушка! Да будет так!
Он отвернулся и зашагал. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда, подальше от торжествующей рожи Зайца, подальше от испуганных глаз Дейв. Ярость клокотала в его груди, но он ничего не мог поделать. Заяц посвящен в секту. Теперь они обязаны помогать друг другу. А девка — это не достаточно серьезная причина, чтобы идти против правил секты.
— Семен, что с тобой! — услышал он за спиной испуганный выкрик. — Не оставляй меня одну!
— Заткнись, дура! — кинул он сквозь зубы, не останавливаясь.
Дейв расширившимися глазами глядела ему вслед. Что с ним? За что он ее бросил?
— Ну что, детка? Теперь ты моя!
Перед ней стоял Заяц. Его руки растопырены, словно он играет с ней в жмурки, почерневшие зубы оскалены. Дейв передернуло.
— Иди сюда! Поцелуй меня! Я так долго этого ждал! — кривлялся Заяц.
Дейв едва не вывернуло, когда она представила, как его рот с гнилыми зубами коснется ее рта.
— Нет! Нет! — шепнула она. Ее тело задрожало, ноги подогнулись. Захотелось исчезнуть, убежать из этого злого места, но сил уже нет. Предательство Гроба отняло все ее силы.
Ее подхватили грубые руки, она почувствовала, как с нее срывают одежду. Остановившиеся глаза увидели, как за ухмыляющейся головой Зайца появляются Жека и Гера.
— А чего, я не понял... Ее щас всем можно тыркать, что ли? — удивленный голос Геры.
— Ха! Вот развлечемся! — отвечает Жека.
Дейв только и могла, что всхлипывать и трясти головой. Этого не может быть! Это не со мной! Но неумолимые руки Зайца доказывали ей обратное. Вечерний воздух холодит обнаженную кожу, она совсем голая и беззащитная перед ними. Заяц грубо кинул ее на пол, встал над ней, высокий и страшный. Его руки медленно расстегивали ширинку.
— Ну что, шалава! Кончилась твоя лафа! Сейчас я покажу, что настоящий мужик дело знает.
Дейв испуганно съежилась. Но она знала, что ничто ее не спасет. Сейчас случится страшное, а любимый не поможет ей. Нет у нее больше любимого.
Заяц спустил штаны, на Дейв глядит здоровенный, толстый обрубок. Заяц наклонился над ней. Дейв зажмурилась — сейчас сильные руки схватят ее и начнут...
— Атас! Чужаки! Общий сбор! Чужаки! — раздался громкий клич со стороны гаражей. Тут же в проеме входа появилась темная фигура Гроба.
— Общий сбор! Готовность номер один! Он пришел! — В голосе Гроба прозвучало напряжение. Банда замерла кто где, Заяц поспешно застегивал штаны. Он прошел посвящение и понимает серьезность происходящего. Первый ступил в город. Им придется остановить его.
Раздались резкие слова команд, топот, гул голосов стих вдали. Дейв так и лежала на холодном бетоне. Она была не в силах подняться. Ее растоптали, убили в ней живое, предали. Она не хотела жить. Но что-то влекло ее вместе со всеми. Она должна это видеть. Ей нужно это видеть. Она кое-как встала, надела разбросанную одежду. В последний раз оглянувшись на полыхающие бочки, побежала следом за бандой.
— Мы совсем рядом с логовом Гроба! — проговорил Игнат. — Вон в тех гаражах напали на Оксану, я сам видел этих увальней.
Егор, шедший впереди, вздрогнул, Игнат физически ощутил, что этот человек видит то, что видел он, когда на него напали Жека и Гера. Он почувствовал в голове что-то вроде чутких пальцев. К вискам будто присосались присоски с длинными трубами, по которым высасывают воспоминания. Где-то далеко за тридевять земель вскрикнула и схватилась за виски Оксана. Игнат так реально ощутил это, словно они были с ней близнецы с ментальной связью.
“Что с нами?” — хотел спросить он, но не смог раскрыть рта. Вместо этого мир вокруг изменился, засветился яркими красками. От его висков к Егору тянулись зеленые шнуры, они пульсировали, изгибались. По ним текли воспоминания. И они были не единственными. Помимо этого шнуры тянулись отовсюду. Егор напоминал страшного осьминога, раскинувшего миллионы щупалец по всему городу. И каждое из щупалец впитывало чьи-то воспоминания, чью-то боль,' ненависть, горе и страдания. Егор стоял посреди зеленой, шевелящейся массы и хмурился. Игнат видел, как тень заползла на его лицо. Смертельная тень. Глаза Егора грозно вспыхнули, в них зажегся негасимый огонь. Наверно, такой огонь горел в очах Господа, когда тот кидал огненные горы в Содом и Гоморру. Игнат моргнул — и наваждение исчезло. Егор вновь был невозмутим и шагал впереди.
Егора переполняли образы. Чужие образы, образы людей. Теперь он видел обидчиков Игната с Оксаной. Теперь он видел их жизнь после Роста и до Роста. И увиденное укрепило его в мысли.
— Пойдем мужиков гасить! — Оскаленная морда Жеки.
— Идем! — Гогочущее лицо Геры.
Удары, хруст костей. Кровь на асфальте. Красные маячки “скорой помощи”, реанимация, отлетающая душа, женoина в черном платке и плачущий ребенок.
— Ты сколько зубов с одного удара вышибаешь? Я пять! — Хвастливые слова Геры. Два дружка сидят в дорогом кабаке и потягивают пиво.
— У них такие лица потешные, когда зубы вылетают!.. Изображения двоих дебилов заслонили лицо женщины в черном траурном платке. Ее глаза сухие, уже все выплакано, в них застыло безразличие. Но где-то глубоко на дне этих темных омутов плещется темное жуткое нечто. Это не беззащитное “за что?”. Это нечто другое! Это “дайте их мне! Я отомщу! Господи, дай их мне!”. Глубоко спрятанное, почти убитое годами пропаганды милосердия чувство. Чувство справедливой ненависти и мести! Убивать! Таких нужно убивать!
И перед глазами запрыгали картинки. Картинки обидчиков и обиженных, убийц и жертв, разврата и любви. Гроб с ножом, дядя Ваня, глядящий на униженную Оксану и истекающий слюной вожделения, Жека с Герой, забивающие прохожего. Огромная череда злодеев и жертв. Это мир злодеев и их жертв. Третьего не дано. Здесь нет праведников. Или ты злодей, или ты жертва. Только так! Вот почему Господь завещал любить жертвы и раскаявшихся грешников! Потому что других попросту нет!
— Некогда болтать! Идем! — сказал Егор и шагнул к гаражам. Он чувствовал, как в городе начинается движение. Их уже готовились встретить. Там уже шевелились людишки, на основании пары фокусов Роста возомнившие себя хозяевами жизни. А хозяин может быть только один!
Егор шагал по узкой дороге между гаражами. Сзади, отстав на пару шагов, осторожно пробирался Игнат. Он уже десять раз пожалел, что напросился с Егором, и столько же раз упрямо вскинул голову. Он должен видеть это! Должен!
В воздухе чувствовалось напряжение. Вокруг стояла звенящая тишина. Словно тонкая, прочная струна натянулась до предела, а кто-то невидимый все закручивает ворот. Еще чуть-чуть — и струна порвется с жутким воем и ударит по всему вокруг.
— Они здесь! Сюда! Все сюда! — раздался истошный вопль.
Через несколько секунд впереди них высыпала толпа людей. Игнат узнал высокомерное лицо Гроба, вокруг него сгрудилась его банда. Вооружены кто чем, в руках блестели цепи и арматурные пруты. У Гроба Игнат увидел пистолет. Но странное дело — страха не было. В груди ощущалась тянущая пустота. Пустота и безмерная усталость. А невидимый маньяк все закручивал и закручивал вороток, натягивая роковую струну.
— Эй, Игнат! Ты кого привел на разборки? Думаешь, он тебе поможет? — закричал Гроб. Игнат четко видел над его головой яркое, необычайно четкое изображение Знака. Гроб ухмыльнулся и прокричал: — Пришло время умирать!
— Это ты правильно подметил! — проговорил Егор. Он не изменил позы, даже не поднял руки, лицо его осталось спокойным.
Игнат остановился, не в силах двинуться дальше ни на шаг. В рядах банды что-то произошло. Люди вдруг сжались, словно каждого пронзило острой, тонкой иглой, а потом...
Со страшным хлюпаньем люди начали разлетаться кровавыми брызгами, словно их разрывало на части изнутри. Кирпичные стены и асфальт тут же забрызгало красным. Игнат глядел в этот момент на Жеку. Ненавистного, здоровенного парня. Как было бы приятно взять остро заточенный нож и провести по его горлу. Медленно провести, аккуратно. Чтобы он хрипел и истекал кровью.
Хлюп! Жека исчез. В одно мгновение исчез. Только что он был — и вот уже разлетелся мелкими красными брызгами. На асфальт шлепнулся клубок склизких внутренностей, сверху на них плюхнулся почерневший от крови череп. Игнат увидел, как среди этой кучи отходов судорожно пульсирует, все еще пытаясь качать кровь в несуществующее тело, большое красное сердце. В ноздри шибанул острый запах внутренностей. Его передернуло, желудок спешно собирал по углам остатки вчерашнего обеда, чтобы исторгнуть это наружу в порыве протеста. Игнат скривился и отвернулся.
Гроба и еще нескольких человек, над которыми был Знак Роста, передернуло и зашатало, но они устояли. Остальных распылило брызгами по стенам. На землю плюхнулись склизкие и блестящие колбаски внутренностей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58