Вы это понимаете? Детей
не отдают!
Из детского угла комнаты выходит Энди Робишо.
-- Так какой же у нас выбор? Что мы будем делать? Что мы можем сделать?
Эту реплику встречает густой ропотсогласия, и Майк встревожен - это
заметно. Потому что единственный ответ, который у него есть, не имеет
смысла. Этот ответ - доблесть правильного поступка.
-- Встать против него, -- говорит Майк. -- Бок о бок и плечом к плечу.
В один голос сказать ему "нет". Сделать то, что написано на дверях, через
которыемы сюда вошли - верить в Бога и другв друга. И тогда... быть может...
он уйдет. Как уходят бури, когда выдуют свою силу.
-- А если он начнет тыкать вокруг своей тростью? -- встает Орв Бучер.
-- Что тогда? А мы будем падать, как мухи на подоконник?
Ропот согласия громче.
Встает преподобный Боб Риггинс:
-- "Итак, отдавайте кесарю кесарево, а Божие - Богу". Ты сам это
сказал, Майкл, час назад. Евангелие от Матфея.
-- "Отойди от Меня, сатана, ибо сказано: "Господу Богу твоему
поклоняйся иЕму одному служи"". Евангелие от Марка, -- отвечает Майки
оглядывается вокруг. -- Люди... если мы отдадимребенка... одного из наших
детей - как потом будем с этим жить и глядеть друг другу в глаза, даже если
он оставит нам жизнь?
-- Отлично будем жить, -- отзывается Робби Билз.
Майк ошеломленно оглядывается на него, и в этот момент по центральному
проходу выходитк помосту Джек Карвер. Когда он начинает говорить, Майк
поворачивается к нему. Его обстреливают со всех сторон.
-- У нас у всех в жизни есть такое, с чем приходится жить, Майк. Или ты
другой?
Попадание. Мы видим, как Майк вспоминает.
И он обращается к Джеку и ко всем:
-- Нет, я такой же. Но это будет не то, что жить и помнить, как ты
смошенничал на экзамене, или с кем-то переспал, или дал кому-тов морду по
пьянке или под плохое настроение. Это - ребенок. Джек, неужели ты не
понимаешь?
Может быть, он до них достучался. Но тут начинает говорить Робби.
-- Допустим, ты прав насчет отослать его прочь- допустим, мы все
встанем плечом к плечу, обнимемся искажем: "НЕТ! " Допустим, мы это сделаем,
и он просто исчезнет. Вернется туда, откуда пришел.
Майк настороженно глядит, ожидая ловушки.
-- Но ты видел наших детей. Я не знаю, что именно он с ними сделал, но
не сомневаюсь, что полет в высоте - это точное об этом представление. Они
могут упасть, и в это я верю. Ему стоиттолько махнуть этой своейтростью, и
они упадут. И как нам жить и смотреть в глаза друг другу, если это случится?
Мы будем себе говорить, что убили всех восьмерых только потому, что были
слишком хорошими, слишком святыми, чтобы пожертвовать только одним?
-- Но ведь это может быть блеф... -- пытается сказать Майк.
-- Это не блеф, Майкл, и ты это знаешь! -- вдруг резко и враждебно
перебивает Мелинда. -- Ты это видел.
Тавия Годсо нерешительно выходит кначалу центрального прохода -
очевидно, островитяне предпочитают говорить отсюда. Сначала она говорит
неуверенно, но обретает уверенность по ходу речи.
-- Ты говоришь так, Майк, будто от убьет этого ребенка, Майкл... будто
это человеческое жертвоприношение. А по мне это больше похоже на
усыновление.
Она оглядывается, улыбаясь как бы на пробу - если уж нам предстоит это
сделать, постараемся сделать, как лучше. Посмотрим с хорошей стороны.
-- И еще долгая жизнь! -- говорит Джонас и делает паузу. -- То есть
если ему верить. А после того, как я его видел... я верю.
Снова ропот согласия. И одобрения.
-- Линож забил до смерти Марту Кларендон своей тростью! -- кричит Майк.
-- Глаз ей выбил! Мы обсуждаем, отдавать лиребенка чудовищу!
Молчание встречает эти слова. Люди опускают глаза в пол и краснеют от
стыда. Преподобный Боб Риггинс снова садится. Его жена кладет руку ему на
рукав и смотрит на Майка укоризненно.
-- Пусть так, -- говорит Генри Брайт, -- но что будетс остальными
детьми? Скажем "нет" и увидим, как они умрут на наших глазах?
-- Да, Майк, -- подхватывает Кирк. -- Что тамнасчет блага для
большинства?
На это у Майка нет настоящего ответа.
-- Но ведь о детях - это тоже может быть блеф. Сатана - отец лжи, а
этот тип явно его близкий родственник.
-- И ты готов рискнуть? -- визжит разъяренная Джилл Робишо. -- Отлично!
Только рискуй своим сыном, а не моим!
-- В точности моя мысль! -- поддерживает ее Линда Сент-Пьер.
-- Ты знаешь, Майк, -- говорит Генри Брайт, -- что здесь самое
страшное? Положим, ты прав наполовину... и мы останемся жить, а они - он
показывает на детей - умрут? Как мы тогда будем глядеть в глаза друг другу?
Как будем с этим жить дальше?
-- И как нам после этого жить рядом с тобой? -- спрашивает Джек.
Неприязненно растущий гулв ответ. Джек - сокрушитель геев -
возвращается к своему спящему сыну и садится рядом с ним. И на это у
Майкатоже нет ответа. Мы видим, как он ищет его - и не находит.
Робби смотрит на часы. На них 9: 20.
-- Он сказал - полчаса, -- напоминает Робби. -- У нас осталось десять
минут.
-- Нельзя этого делать! -- кричит Майк. -- Как вы не понимаете? Мы не
можем позволить ему...
-- Мы слышали твою точку зрения, Майк, -- говорит Санни не без
сочувствия. -- Теперь сядь, ладно?
Майк глядит беспомощным взглядом. Он не дурак и понимает, к чему дело
клонится.
-- Вы должны об этомподумать, люди. Очень и очень тщательно подумать
Он спускается по ступеням и садится рядом сМолли. Берет ее за руку. Она
отдает руку на секунду или две, потом забирает.
-- Я пойду сяду с Ральфи, Майк.
Она встает и идет по проходу туда, где спят дети. Исчезает в круге
родителей, не оглянувшись.
-- Еще кто-нибудь хочет высказаться? -- спрашивает Робби. -- Какие
будут предложения?
Секунда молчания - и вперед выходит Урсула.
-- Прости нас Боже, но давайте дадим ему то, что он хочет. Дадим ему
то, что он хочет, и пусть идет своей дорогой. На мою жизнь мне наплевать, но
дети... даже если это будет Салли. Пустьлучше живет с плохим человеком,
чем... чем умрет.
Она разражается рыданиями и упреками:
--Боже мой, Майкл Андерсон, у тебя, что ли, сердца нет? Это же дети! Мы
не можем дать ему убить детей!
И она возвращается туда, где спят дети. Майк теперь окружен рядами
враждебных взглядов.
-- Еще кто-нибудь? -- спрашивает Робби, глядя на часы.
Майк начинает вставать, но Хэтч берет его за руку и слегка сжимает.
Майк глядит на него пораженным и вопросительным взглядом, и Хэтч чуть
заметно покачивает головой. "Хватит, - означает этот жест. - Ты сделал все,
что мог".
Майк стряхивает его руку иснова встает. Тепрь он не идет к помосту, а
обращается к землякам с места.
-- Не надо. Прошу вас. Андерсоны живут на Литтл-Толл-Айленде с 1735
года. Я прошу вас как житель островаи как отец Ральфи Андерсона - не делайте
этого. Не идите на это. -- После паузы он добавляет: -- Это проклятие.
Вечная погибель.
Он оглядывается безнадежно, и никто, даже его собственная жена, не
хочет встречаться с ним взглядом. Сновападает тишина, и только чуть завывает
ветер и щелкают часы.
-- Хорошо, -- говорит Майк. -- Тогда я предлагаю ограничить право
голоса. Пустьголосуют родители и только родители. Они все местные...
-- Это нечестно! -- встает ЛиндаСент-Пьер.
Она касается брови спящей дочери с нежной любовью.
-- Я вырастила ее сама - да, с большой помощью всех горожан, и твоей и
твоей жены, Майк, - но в основном сама. И я не должнапринимать такое решение
в одиночку. Для чего же тогда община, если не затем, чтобы помочьлюдям,
когда случается что-то по-настоящему страшное? Когда нет ни одного
достойного выхода?
-- Я бы не смог сказать лучше, -- говорит Энди.
-- Но... -- начинает Майк.
-- Сядь!.. Ставь на голосование!.. Давайте голосовать!.. -- слышен хор
голосов.
-- Кто-нибудь еще ставит вопрос о праве на голосование? -- спрашивает
Робби. -- Может быть, это не совсем по-парламентски, но это надо решить. Я
бы предпочел услышать мнение кого-нибудь из родителей.
Напряженное молчание, и голос Мелинды Хэтчер:
-- Я предлагаю, чтобы голосовали все.
-- Поддерживаю, -- вторит Карла Брайт.
-- Это не... -- пытается сказать Майк.
-- Замолчи! -- орет Энджи. -- Тебе уже давали слово, и теперь сядь и
помолчи!
-- Выдвинуто и поддержано предложение, -- объявляет Робби Билз, --
чтобы по вопросу о том, выдать ли мистеру Линожу то, что он просит,
голосовали все. Кто "за"?
Поднимаются руки все, кроме Майка. Он видит, что Молли тоже подняла
руку, видит, что она на него не смотрит, и что-то начинает в нем умирать.
-- Кто "против"?
Ни одной руки. Майк просто сидит в первом ряду с опущенной головой.
-- Предложение принято. -- Робби опускает молоток.
Тесс Маршан требует:
-- Ставь вопрос на голосование, Робби Билз. Настоящий вопрос.
В подвале Линож смотрит в потолок, и глаза его светятся в полутьме. Они
собираются голосовать, и он это знает.

x x x

В зале Джоанна с сердцем говорит:
-- Ради Бога, давайте проголосуем и закончим!
-- Мой сын в этом неучавствует! -- объявляет Майк. -- Надеюсь, это
ясно? Мой сын не будет частью этой... мерзости.
-- Будет, -- отвечает Молли.
Полное молчание. Майк поднимается иглядит на жену, не веря своим
глазам. Через весь зал смотрят они друг на друга.
-- Мы никогда не бегали от своего долга, Майкл, -- говорит Молли. -- Мы
всегда учавствовали в жизни острова. Мы будем учавствовать ина этот раз.
-- Не можетбыть, чтобы ты говорила всерьез, Молли. Это неправда?
-- Это правда.
-- Это безумие.
-- Может быть - но безумие не по нашей вине. Майкл...
-- Я ухожу! К черту все это! И вас всех к черту! Я беру моего сына и
ухожу!
Он успевает сделать три шага, и тут же добровольный конвой хватает егои
усаживает обратно. Моллисмотрит, как отбивается Майк, как грубы его конвоиры
- им не нравится его отношение к весьма спорному решению, которое
принимается, - и она бежит к нему по проходу.
-- Хэтч! На помощь! -- зовет Майк.
Но Хэтч отворачивается и лицо его горит от смущения. Майк рвется в
сторону, и Люсьен бьет его в нос. Кровь.
-- Прекратите! Не бейте его! -- кричит Молли. -- Майк, тебя сильно...
-- Отойди, -- говорит ей Майк. -- Отойди, пока я еще владею собой и не
плюнул тебе в лицо.
Она делает шаг назад, глаза ее расширены.
-- Майк, если бы ты только понял... это решение принимать не нам одним.
Это касается целого города!
-- Я знаю, что это так - и разве я говорил другое? Уйди от меня, Молли.
Она отходит в горе и печали. Санни Бротиган протягивает Майкуплаток.
-- Можете отпустить, -- говорит Майк. -- Я никуда не денусь.
Они его отпускают, хотя и настороженно. Робби с помоста глядит с явным
удовольствием. "Пусть ситуация очень плохая, -- говорит его лицо, -- но
еслисвятошу констебля смазали по морде, это уже что-то".
Молли отступает от Майка, который на нее не смотрит. Лицо ее дергается
и дрожит. Она, плача, уходит в конец зала. Люди по дороге похлопывают ее по
рукам, шепчут утешения и ободрения "Ничего, все образуется", "Он потом
опомнится", "Ты поступила правильно"... В конце зала ее обнимают Мелинда,
Джилл и Линда Сент-Пьер.
Хэтч подсаживается к Майку, не зная, куда деваться со стыда.
-- Майк, я...
-- Заткнись, -- отвечает Майк, не глядя. -- Заткнись и отвали.
-- Когда у тебя будет время подумать, ты поймешь, -- говорит ему Хэтч.
-- До тебя дойдет. Это единственное, что мы можем сделать. А что еще?
Умереть за принцип? Всем нам? В том числе тем, кто слишкоммолод, чтобы
понять, за что умирают? Подумай об этом.
Майк наконец поднимает глаза:
-- А если кончится тем, что Линож возьмет Пиппу?
Долгое молчание. Хэтч думает. Потом глядит Майку прямо в глаза:
-- Я скажу себе, что она умерла в младенчестве. Непредвиденная смерть
новорожденного, когда никто ничего не может сделать. И я в это поверю. Мы с
Мелли поверим оба.
Робби снова стучит по помосту молотком.
-- Внимание, внимание! Вопрос ставится на голосование. Отдадим мыили
нет мистеру Линожу то, что он просит, учитывая его обещание оставить нас в
покое? Что скажет Литтл-Толл-Айленд? Кто "за", голосуют обычнымподнятием
рук.
Момент совершенно бездыханной тишины. Потомв конце зала поднимает руку
Энди Робишо.
-- Я - отец Гарри, и я голосую "за".
-- Я - его мать, и я тоже "за", -- говорит Джилл Робишо.
-- Мы с Кларой голосуем "за", -- поднимает руку Генри.
Поднимает руку Линда Сент-Пьер. За ней Сандра Билз, и Робби на помосте
тоже поднимает руку.
-- У нас нет выбора, -- поднимает руку Мелинда.
-- Нет выбора--Хэтч поднимает руку.
-- Я голосую "за" - это единственный выход. -- Урсула.
Вслед за ней поднимает руку Тавия.
-- Приходится, -- Голос Джека.
Он поднимает руку. Анджела долго и любовно глядит наспящего Бастера и
тоже поднимает руку.
Весь зал обращает глаза к Молли. Она становится на колени, целует
Ральфи в седлофеи на носу, потом встает. Обращается она ковсем... но в
каком-то смысле говорит только с Майком, и лицо ее молит о понимании.
-- Утратить одного живым лучше, чем утратить всех мертвыми. Я голосую
"за".
И она поднимает руку. За ней поднимаются и другие руки. Камераидет по
рядам, выбирает лица, которые мы теперь знаем, и видим, как поднимаются все
руки... кроме одной.
Робби выжидает минуту, глядя на лес поднятых рук и похоронных лиц. Надо
отдать этим людям должное - они приняли страшное решение... и они это знают.
-- Кто "против"? -- мягко спрашивает Робби.
Поднятые руки опускаются. Майк, не поднимая глаз, выбрасывает руку
высоко в воздух.
-- Всеми голосами против одного, -- объявляет Робби. -- Предложение
принято.
Часы показывают девять тридцать и бьют один раз.
Открывается дверь, и входит Линож, держа трость в одной руке изамшевый
мешочекв другой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32