Наверное, она все-таки задремала, совершенно измучившись, потому что когда машина в следующий раз остановилась, она не сразу смогла сообразить, где находится и почему. Потом, выпрямившись на сиденье и разглядев пустынную ленту дороги, залитую мощным светом фар и неподвижные, мрачные очертания деревьев и холмов на фоне бледных небес, усыпанных звездами, она уставилась на водителя со вновь проснувшимся холодком тревоги.
Аллан громко ругался — на этот раз он прямо-таки сыпал проклятьями.
— Не смотри на меня так, дурочка, — грубовато сказал он ей, и в его грубости было что-то настолько братское, что она с трудом подавила смех искреннего облегчения.
— Что случилось? — спросила она.
— Сломалась, вот что случилось, — горько ответил он. — И на этот раз по-настоящему. Уж не подумала ли ты, что я рискну разыграть поломку во второй раз?
Лу прикусила губу и ничего не ответила. Бедный Аллан! Можно ли винить его за то, что ему неприятно — и к тому же он, конечно, устал, устал не меньше нее.
Она вылезла из машины и подошла к капоту.
— Пожалуйста, разреши мне помочь. Я могу что-то сделать?
Она чувствовала полную свою беспомощность, но ноты сочувствия в ее голосе, наверное, дошли до него.
Он усмехнулся.
— Спасибо, Лу. Да, можешь. Достань, пожалуйста, фонарик из машины и посвети мне вот здесь.
Лу послушалась, радуясь, что может быть полезной. Она не знала, сколько времени держала фонарик, глядя, как Аллан отчаянно перебирает провода и контакты, зачищая их.
Постепенно небо окрасилось первым легким румянцем рассвета, розовеющим в обещании нового жаркого дня, но Лу дрожала в своей тонкой вязаной кофточке, поскольку воздух был еще по-ночному прохладным, как это часто бывает в глубине континента. Время от времени она встречалась взглядом с Алланом и старалась, чтобы ее руки, державшие фонарик, не дрожали. Ему и так хватало забот…
К тому времени, когда они наконец добрались до усадьбы, Лу уже легко могла разглядеть в быстро разгоравшемся свете дня, что часы показывают половину шестого утра. Боже праведный! Осталось всего три четверти часа до завтрака! Ей надо неслышно пробраться в дом, переодеться в рабочий халатик и пройти на кухню. Ложиться в постель, конечно, уже не имеет смысла; ей еще предстоит напечь булочек и пожарить отбивные на завтрак.
Так думала Лу, легкими шагами направляясь по тропинке к дому. Алдан с твердым намерением по крайней мере закончить свидание по всем правилам приличия, настоял на том, чтобы проводить ее до веранды, и держал ее под локоть. Они оба решили выйти из машины подальше от дома, чтобы не разбудить тех, кто спал в доме.
Однако оказалось, что эта мера предосторожности была излишней.
По крайней мере один обитатель дома уже проснулся — или, может быть, и не ложился?
Взгляд Лу никак не мог оторваться от безупречно начищенных ботинок с резинками по бокам, стоящих на самом верху лестницы — но она заставила себя поднять полные трепета глаза на аккуратно выглаженные брюки и защитного цвета рубашку с расстегнутым воротом и наконец с трепетом взглянула в суровое лицо Стивена Брайента. Она решила, что скорее всего он не ложился. Глубокие складки залегли в уголках его губ, а серые глаза, следившие за Лу и Алланом, нерешительно стоящих на гравии дорожки прямо перед ним, были презрительно-непреклонными и суровыми.
Лу послала ему робкую улыбку, которая угасла, едва успев родиться в уверенности, что он ее оттолкнет. Не было ни капли ответного тепла на худом, жестком лице Стива, бледном — несмотря на загар — от усталости или от гнева.
У Лу подогнулись колени, а сердце бешено заколотилось. О небо, ну почему он так на нее смотрит? Она знала, что волосы ее растрепались, с губ давно уже стерлась помада, а глаза наверняка потускнели и запали от усталости. Больше того, она никак не могла успокоить чуть заметную дрожь, которая снова овладела ею, как ни старалась она с ней справиться. Первые слабые лучи бледного утреннего солнца, ласкавшие ее спину, тоже не могли достаточно согреть ее, чтобы прогнать эту предательскую дрожь. Она знала, что он заметил ее состояние, так, как и все остальные детали.
Все мысли Лу куда-то улетучились, осталось только чувство возмущения от презрительного осмотра, которому он ее подверг. Но сказать ей было нечего.
В конце концов он сам нарушил молчание:
— Доброе утро, мисс Стейси. Надеюсь, вы приятно провели ночь вдали от дома?
Потом он впервые перевел взгляд на Аллана Йетса.
— Надеюсь, вы приготовили достаточно убедительную причину, по которой вы вернули свою спутницу, — тут он демонстративно взглянул на часы, — почти без двадцати шесть утра?
Аллан убрал руку, поддерживавшую Лу под локоть, и нерешительно кашлянул.
— Мне очень жаль, сэр.., искренне жаль. Видите ли, мы.., у нас что-то случилось с машиной по дороге домой.
— Правда?
Этот короткий вопрос прозвучал так саркастически-многозначительно, что Лу невольно заговорила, защищая и оправдывая Аллана, хотя вначале твердо решила молчать.
— Да, — возмутилась она, — правда! Когда мы переезжали через реку, распределитель намок, и… Он не дал ей продолжить.
— Распределитель намок? Он невесело рассмеялся.
— Милая моя, придумайте-ка что-нибудь получше. Если бы вы хоть немного разбирались в двигателе, вы бы знали, что сейчас воды в реке не хватит и на то, чтобы утопить цыпленка, а не то чтобы намочить распределитель!
Бледность Лу сменилась густым румянцем. Ей не потребовалось сдавленного возгласа Аллана, чтобы понять, что она только ухудшила ситуацию. Теперь на лице Стива читалось открытое недоверие. Он злобно взглянул на Аллана:
— Конечно, я не знаю, где вы пересекали реку. Ясно, что вы возвращались длинным путем, но если вы пользовались обычными местами переезда, распределитель никак не мог намокнуть. А если вы пересекали ее где-то в более глубоком месте, то, надо полагать, вы знаете, что сначала необходимо снять приводной ремень вентилятора? Я не могу поверить, что два года работы джакеру у Брауна не научили вас, Йетс, хотя бы этому!
Аллан мучительно покраснел и потупился.
— Это не распределитель, сэр, — смущенно пробормотал он. — А свечи. По крайней мере, она заработала, когда я их все прочистил.
Стивен Брайент презрительно захохотал.
— Так, Йетс. Мисс Стейси говорит, что дело в распределителе, вы — что в свечах. Так что же вы выберете? Вам не кажется, что следовало бы сообразить и заранее договориться, что вы будете рассказывать, и уже не отступать от своих слов? Или вы решили, что никто не заметит, как вы возвращаетесь после восхода солнца? Вы не подумали, что о вас могут волноваться, считая, что с вами могло что-то случиться?
Его голос был полон гнева, и он впервые его повысил. Его слова звучали хлестко, как удары кнута.
— А что до вас, мисс Стейси, то я думал, вы ответственнее. Я думал…
— Стив! Дорогой, из-за чего весь этот шум?
Прохладный медовый голос донесся с дальнего конца холла. Сетчатая дверь открылась, и на пороге появилась Анжела — спокойная, свежая и воздушная в облаке многослойного шифона нежно-малинового цвета, присборенного вокруг кистей и шеи. Даже совершенно ошеломленная Лу не могла не заметить, что ни один волосок не сбился в ее прическе. Губы Анжелы были чуть тронуты нежной розовой помадой, тончайший слой пудры придавал ее и без того безупречной коже лица прозрачную свежесть.
Уж она-то никогда не поставит себя в неловкое положение, не пропустит момента заговорить, не собьется в словах.
И сейчас она очаровательно надула губки и положила на руку Стивена тонкие пальчики.
— Что за манера кричать такую рань! — шутливо укорила она его. — Не сомневаюсь, что тебя слышали чуть ли не в Сиднее — а может, и дальше. Ой, Стив, да ты и правда сердишься! Не будь слишком строг к этим юным голубкам. Я не могла не услышать, о чем вы говорили, и мне кажется, что ты принял все чересчур серьезно.
— Вот как, Анжела? Интересно узнать, почему ты так считаешь. Стивен говорил непримиримо, и Лу даже в этой критической ситуации не могла не почувствовать удовольствия из-за того, что ласковое прикосновение Анжелы к его руке явно не возымело того эффекта, на который та рассчитывала. Она отдернула руку, изящно пожала плечиком и развела руки в притворном отчаянии.
— Ну, ми-и-илый, — шутливо спросила она, — разве есть необходимость объяснять тебе это, как маленькому? Разве ты не помнишь, каково быть молодым, Стив? Молодым и влюбленным? Не следует слишком подробно расспрашивать об авариях по пути домой — это нетактично. Пожалуйста, не пугай больше бедного Аллана, будь умником. Я уверена, что он устал, и ему еще долго ехать домой. А что касается Луизы… Нехорошо заставлять ее стоять тут. Несомненно, она прекрасно провела время, но теперь это на ней сказывается, разве не видно. Конечно, мы, девушки, после таких развлечений всегда хуже выглядим, правда?
Анжела подняла руку с перламутровыми ноготками, чтобы поправить свою и так безупречную прическу и улыбнулась, сначала Лу, а потом Аллану. Тот не мог встретиться с ней взглядом — и не удивительно. Бедный мальчик, подумала Лу. Каким дураком его выставила Анжела — и ведь она прекрасно знала, что может рассчитывать на то, что его врожденная деликатность не позволит ему разоблачить ее гадкий поступок.
Лу преисполнилась возмущения.
— У нас действительно сломалась машина — хотите верьте, хотите нет, — запальчиво повторила она, глядя прямо в глаза Анжеле.
— Ну конечно, милочка, конечно, сломалась, — успокоила ее Анжела. — Иначе и быть не могло, правда?
— Я уверен, что вечер был чудесным, мисс Стейси, — вмешался Стивен Брайент. — И действительно, мисс Пул права, наверное. Лучше будет не вдаваться в дальнейшие подробности…
Он холодно смотрел на нее. Она услышала, как Аллан сдавленно пробормотал что-то, робко протестуя, но неожиданно ей стало все равно. Немое огорчение на его славном юном лице зажгло ее огнем теплого участия: такое же чувство она испытывала бы к любому беспомощному животному, оказавшемуся между двумя хищниками.
Бледная, почти теряющая сознание от усталости и потрясений, она тем не менее расправила свои худенькие плечи и выпрямилась, бесстрашно встречая колючий взгляд стальных глаз. Она с трудом удерживалась на ногах и оперлась на руку Аллана, но гордо вскинула голову и ответила Стивену Брайенту с вызовом, забыв о благоразумии и осторожности:
— Да, благодарю вас, я действительно прекрасно провела вечер, необыкновенно хорошо! И вы правильно заметили — подробности касаются только нас с Алланом.
Доброй ночи, — Аллан, — вернее, доброе утро… И спасибо тебе за.., за.., за все!
Ее голос срывался.
Она в последний раз отчаянно сжала руку Аллана и, опустив голову, бросилась в свою комнату.
Оказавшись там, она в изнеможении опустилась на стул. Господь милосердный, что же она наделала? Что подумает Стив? Ну и пусть, ей все равно, что он подумает! И вообще, хуже он о ней уже думать не может, горько сказала она себе. Она больше не могла стоять там, слушая, как эти двое издеваются над Алланом. Да и над ней тоже. Она должна была что-то сделать, как-то остановить все это.
Лу перестала раскачиваться вперед-назад на стуле и обхватила руками свою кружащуюся голову. Она могла понять поведение Анжелы, но он-то почему так себя вел? Что ему до того, с кем она проводит время — с Алланом Йетсом или с кемто другим?..
Коснувшаяся ее плеча рука заставила ее вздрогнуть. Рука Стивена Брейента. В другой он держал маленькую рюмку с неразбавленным янтарным напитком.
— Пожалуйста, выпейте это, мисс Стейси, — проинструктировал он.
Лу беспомощно махнула рукой.
— Я.., я не слышала, как вы вошли.
— Вы не закрыли за собой дверь, когда вошли, — невозмутимо отозвался он.
— А теперь, пожалуйста, выпейте рюмку виски.
Лу эта штука была совершенно не нужна, но у нее не было сил спорить.
Она с трудом осушила рюмку, чуть не задохнулась, вздохнула с отвращением, когда жидкость обожгла ей горло, откинулась на стуле и на мгновение закрыла глаза. Гадкий напиток, но надо признать, он прибавил ей сил.
Тишина. Открыв глаза, она увидела, что Стив склонился над ней, облокотившись одной рукой ,на спинку стула.
— Лучше? — мягко спросил он ее.
— Гораздо лучше, спасибо, — призналась она с бледной, нервной улыбкой. — Вы.., вы очень добры.
— Добр? — Он выпрямился во весь рост, возвышаясь над ней. — Нисколько, мисс Стейси. Я только озабочен своей служащей, которой предстоит приступить к своим обязанностям ровно через пять минут. Видите ли, столь волнующие события в вашей личной жизни могли выбить вас из колеи, но я все же хочу быть уверен, что мои работники получат приличный завтрак, прежде чем приступят к делам.
Минуту, которая показалась ей очень долгой, он презрительно удерживал ее взгляд, и губы его раздвинулись в улыбке, как ей показалось, полной пренебрежения. Потом он повернулся на каблуках и вышел из комнаты.
Глава 9
Лу выскользнула из своих нарядных вещей, поспешно натянула нейлоновый халатик и побежала в ванную, где неловко облила свое лицо холодной водой в довольно безнадежной попытке хоть немного взбодриться.
Господи, как ужасно она себя чувствует!
Вернувшись в свою комнату, чтобы повесить белую юбку с ярким узором из крупных красных цветов и переплетающихся зеленых листьев, она подумала, что, наверное, навсегда возненавидит этот наряд. Она была уверена, что всякий раз, надевая юбку, будет вспоминать о сегодняшнем скандале. Да, самый вид ее был ей глубоко противен! Она небрежно засунула ее в шкаф и плотно закрыла дверцу, а потом направилась на кухню.
Если бы, если бы только она могла так же легко закрыть дверь за вчерашней ночью! Если бы только ее никогда не было, если бы она сама была тверже! Ведь интуиция подсказывала ей, что ехать не надо! И опять Анжела подстроила весь этот гадкий вечер, а что касается Стивена, то он сейчас не оставил ей сомнений в своих чувствах. Она с трудом проглотила подступившую к самому горлу горечь при воспоминании о том, каким добрым был его низкий голос тем вечером в кабинете — и с каким откровенным презрением он говорил с ней только что.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22