Вместо этого он увидел множество других вещей.Он увидел повозку, угодившую в жадные объятия разлившейся реки, дерево, несущееся вниз по течению, подобно тарану, и юношу, вцепившегося в ветви и толкающего ствол прочь от повозки. Затем запутавшегося в сучьях юношу ударило со всей силы, раздавило о валун и понесло вниз по течению. Его голова то поднималась над водой, то скрывалась под поверхностью, он отчаянно хотел жить, он должен был дышать, должен был продержаться еще немножко, хоть чуть-чуть…Он увидел женщину, носящую внутри себя ребенка, и маленькую девочку, стоящую рядом и касающуюся ее живота. Девочка вдруг что-то выкрикнула, и повитуха сунула руку внутрь, ухватила пальцами головку младенца и принялась тащить. Ручьем хлынула кровь роженицы. Маленькая девочка поднырнула под руку повитухи и сняла что-то с лица ребенка. Младенец издал свой первый крик. Юноша в реке каким-то образом услышал этот крик, понял, что держался не напрасно, — и умер.Элвин не понял, что все это означало. Но Пророк, склонившись к его уху, шепнул:— Сначала тебе является день твоего рождения.Младенцем оказался Элвин-младший, а юношей, который погиб, был его брат Вигор. Но кто эта девочка, которая сняла с его лица сорочку? Прежде Эл ее никогда не видел.— Я покажу тебе, — кивнул Пророк. — Этот город существует очень недолго, поэтому я сначала должен сам кое-что увидеть, но я обязательно тебе все покажу.Он взял Элвина за руку, и они начали подниматься вверх сквозь колонну стекла.Это нельзя было назвать полетом, птицы летают несколько иначе. Просто верх и низ вдруг исчезли. Пророк тянул Элвина, но кто поднимал Пророка? Впрочем, это неважно. Слишком многое надо было увидеть. Зависнув в воздухе, он мог смотреть сквозь прозрачные стены замка в любом направлении. Наконец он понял, что сквозь стекло можно различить каждый момент времени, каждую человеческую жизнь. Но как здесь не запутаться? Как отыскать историю отдельной жизни в сотнях, тысячах, миллионах мгновений прошлого?Пророк остановился и подтянул мальчика вверх, чтобы тот увидел то, что видел Пророк. Их щеки прижались друг к другу, их дыхание смешалось, стук сердца Пророка громом отозвался в ушах Элвина.— Смотри, — велел Пророк.Перед Элвином предстал город, сияющий в солнечных лучах город. Башни его, такое впечатление, были высечены из льда или кристально чистого стекла, потому что, даже когда солнце садилось, город по-прежнему сверкал, и ни одной тени не падало на окружающие его луга. Внутри того города жили люди, их яркие силуэты передвигались вверх-вниз по башням, но ни лестниц, ни крыльев Элвин не заметил. Однако куда важнее было не то, что он увидел, а то, что он ощутил, посмотрев на хрустальные стены. Он ощутил не умиротворение, наоборот, он почувствовал необыкновенное возбуждение, его сердце молотом застучало в груди. Люди, живущие в городе, не были совершенны — они сердились, они печалились. Но никто из них не голодал, никто не испытывал злобы, и никого не надо было принуждать что-то там делать.— Где находится такой город?! — восхищенно прошептал Элвин.— Я не знаю, — ответил Пророк. — Каждый раз, когда я прихожу сюда, он меняется. Иногда его пронизывают высокие изящные башни, иногда он состоит из больших хрустальных пещер, иногда люди живут в море хрустального огня. Мне кажется, этот город не раз строился в прошлом. И думаю, что его надо построить вновь.— И ты собираешься его построить? Ты для этого создал свой Град?Слезы навернулись на глаза Пророка — ручейками сбежали из здорового глаза, закапали из пустой глазницы.— Краснокожему в одиночку такое не построить, — промолвил он. — Мы — часть земли, а этот город не просто земля. Земля есть хорошая, а есть плохая, жизнь и смерть переплетаются воедино в зеленой тишине.Элвин вспомнил зеленую музыку, но ничего не сказал, потому что Пророк говорил важные и нужные вещи, а у Элвина хватило ума, чтобы понять — иногда лучше слушать не перебивая.— Но этот город, — продолжал Пророк, — этот хрустальный город — светел без тени, чист без грязи, здоров без болезни, силен без слабости, сыт без голода, напоен без жажды. Это жизнь без смерти.— Люди, которых я видел, не все были счастливы, — заметил Эл. — Они не могут жить вечно.— Ага, — догадался Пророк, — стало быть, ты видел не то, что видел я.— Они строили его. — Эл нахмурился. — С одной стороны они строили его, а в противоположном конце он разрушался.— Тот город, что вижу я, никогда не рухнет, — сказал Пророк.— Так в чем же различие? Почему мы видим разные города?— Не знаю. Этого я никогда и никому не показывал. А теперь спускайся и жди меня внизу. Я должен кое-что увидеть, прежде чем время опять стронется с места.Стоило Элу подумать о том, что надо каким-то образом спуститься, как он принялся падать, и вскоре его ноги снова коснулись чистого, прозрачного пола. Пола? Насколько он понял, этот пол вполне мог являться потолком. Снизу струился прежний яркий свет, ничем не отличающийся от сияния стен. И в полу он тоже увидел картинки.Он увидел огромное облако пыли. Оно вращалось все быстрее и быстрее, но вместо того чтобы разбрасывать пыль в стороны, облако втягивало ее в себя. Вдруг оно начало мерцать, потом загорелось и неожиданно превратилось в самое настоящее солнце. Элвин знал кое-что о планетах, о них ему рассказывал Троуэр, поэтому он вовсе не удивился, когда яркие лучики света внезапно померкли. Но облако не превратилось в скопище темной пыли, оно распалось на миры, между которыми пролегло открытое, пустое пространство. Он увидел Землю, маленькую планетку, но, приблизившись, он оценил, насколько она огромна. Планета быстро вращалась, поворачиваясь к солнцу то одной стороной, то другой. Казалось, он стоит в небе и смотрит на залитое светом бесконечное пространство, однако все, что происходило на просторах Земли, было различимо до мельчайших деталей. Сначала были голые камни, извергающиеся вулканы; потом из океанов появились растения, выросли высокие папоротники и деревья. Он заметил плеснувшуюся в море рыбу, ползающих в линии приливов существ, которые позднее переродились в жучков-паучков — они прыгали, ели листья, ловили и пожирали друг друга. Затем животные принялись расти, перемены в них происходили настолько быстро, что Элвин уже не успевал за всем следить. Земля вращалась, а он все смотрел и смотрел. Из маленьких существ выросли громадные монстры, о которых он слыхом не слыхивал. У некоторых из них были длинные змеиные шеи, а их челюсти легко могли перекусить пополам толстенное дерево. Вскоре они тоже исчезли, и на их место пришли слоны, антилопы, тигры и лошади — животные принимали свой привычный облик. Однако нигде Элвин не видел человека. Он обнаружил обезьян и прочих волосатых тварей, которые швырялись друг в друга камнями и ходили на задних лапах. Но выглядели они не умнее обыкновенной жабы.Но вот в конце концов он обнаружил людей, хотя сначала принял их за каких-то животных, потому что они были черными, а он за всю свою жизнь видел всего лишь одного чернокожего. Этот чернокожий был рабом у мелкого торговца из Королевских Колоний, который проездом посетил Церковь Вигора примерно года два назад. Но эти люди, несмотря на цвет кожи, выглядели действительно разумными. Они собирали фрукты с деревьев и ягоды с кустов, кормили друг друга, и за ними по пятам бегали толпы маленьких чернокожих детишек. Двое юношей затеяли драку, и большой убил того, что поменьше. Вернувшись, отец избил совершившего убийство юношу и прогнал его прочь. Подняв с земли мертвое тело сына, он принес его матери. Они вместе поплакали над ним, потом уложили мертвого мальчика в ямку и завалили камнями. Затем вновь собрали свою семью и двинулись дальше. Не успели они сделать и пару шагов, как снова принялись за еду. Слезы высохли, и семья принялась жить дальше. «Это настоящие люди, — подумал Элвин. — Они ведут себя как самые настоящие люди».Земля продолжала вращаться, и после очередного оборота планету целиком заселили люди всех цветов и окрасок — в жарких странах цвет кожи был потемнее, в холодных — посветлее. Но тут в полосе солнечного света появилась Америка. В Америке все люди были похожи друг на друга; где бы они ни жили — на юге или на севере, в холодных областях или жарких, среди ливней или засух, — их кожа была одинакового темно-красного цвета. Это было несколько странно, потому что другой материк, побольше, населенный всевозможными расами и нациями, менялся с каждым оборотом Земли. Страны перемещались с одного места на другое, все постоянно находилось в движении, каждую минуту начиналась новая война. Материк поменьше, Америку, тоже терзали войны, но течение жизни на нем было медленнее, мягче. Здесь люди жили в ином ритме. Эта земля обладала собственным сердцем, жила своей жизнью.Время от времени из старого мира в Америку приплывали люди — в основном это были рыбаки. Они сбивались с курса, их уносило бурей, они бежали от своих врагов. Они приходили и на какое-то время подчиняли себе землю, пытались быстрее строить, быстрее размножаться, убивать побольше. Их желания напоминали болезнь. Но потом они либо присоединялись к краснокожим и растворялись среди них, либо погибали. Никому не удавалось следовать порядкам старого мира.«До сегодняшнего дня, — подумал Элвин. — Мы оказались слишком сильны для этой страны. Когда ты несколько раз подряд простужаешься, то начинаешь думать, что больше по-настоящему не заболеешь, но потом подхватываешь оспу и понимаешь, что на самом деле никогда толком и не болел».Элвин ощутил на плече чью-то руку.— Вот ты чем заинтересовался, — сказал Пророк. — Ну и что ты увидел?— Мне кажется, я видел сотворение мира, — ответил Эл. — Как в Библии. По-моему, мне явилось…— Я знаю, что ты увидел. Приходящие сюда все видят одно и то же.— Ты же говорил, что, кроме меня и тебя, здесь никого не было.— Это место… Понимаешь, существует множество дверей. Некоторые идут сквозь огонь. Кое-кто проходит водой. Другие попадают сюда через землю. А некоторые оказываются здесь, упав с высокой скалы. Они приходят сюда и видят. Вернувшись, они рассказывают то, что запомнили, то, что поняли. Пока им хватает слов, они говорят, а другие слушают и запоминают. Запоминают столько, сколько способны осмыслить. Здесь видят.— Я не хочу уходить, — пожаловался Элвин.— Тот, другой, тоже не хочет.— Другой? Здесь что, есть еще кто-то?Пророк покачал головой.— Здесь, кроме нас, никого нет. Но я чувствую его в себе, чувствую, как он смотрит через мой глаз. — Он дотронулся до скулы рядом со здоровым глазом. — Не через этот, через другой.— И кто это такой?— Это белый человек, — ответил Пророк. — Но это не имеет значения. Кто бы он ни был, он не причинит вреда. Может, наоборот, принесет пользу. А теперь пойдем.— Но я хочу узнать истории, которые хранит это место!Пророк рассмеялся:— Ты можешь жить вечно и все равно не увидишь всех историй, хранящихся здесь. Они изменяются быстрее, чем человеческий глаз способен уследить.— Я вернусь сюда когда-нибудь? Я хочу увидеть все, все-все!— Мне больше не доведется привести тебя сюда, — произнес Пророк.— Почему? Я плохо себя вел?— Тс-с, мальчик. Я не приведу тебя сюда, потому что сам больше никогда не увижу это место. Сегодня я побывал здесь в последний раз. Я видел конец моих сновидений.Только сейчас Элвин заметил, насколько опечален Пророк. На лице его отражалась безмерная скорбь.— Здесь я видел тебя. Я видел, что должен показать тебе это место. Видел, как тебя пленили чоктавы. Я послал своего брата, чтобы он привел тебя ко мне.— Ты взял меня с собой, и поэтому тебе запретили здесь появляться?— Нет. Просто земля сделала свой выбор. Вскоре наступит конец. — Он улыбнулся, но в улыбке той промелькнула печаль. — Твой священник, преподобный Троуэр, как-то сказал мне: «Если нога твоя смертельно заболеет, отсеки ее» измененные слова Иисуса — «Если нога твоя соблазняет тебя, отсеки ее» (Библия, Евангелие от Марка, глава 9, 45)

. Правильно?— Я этого не помню.— Зато я помню, — промолвил Пророк. — Эта часть земли смертельно больна. Надо отсечь ее, чтобы выжила остальная земля.— Что ты хочешь сказать? — Элвин вспомнил, как на его глазах куски земли отваливались и тонули в море.— Краснокожие уйдут на запад от Миззипи. Белый человек останется на востоке. Та земля, где поселятся краснокожие, будет жить. Та земля, которая останется белым, умрет. Ее заполнят дым и металл, ружья и смерть. Краснокожий, который осмелится остаться на востоке, превратится в бледнолицего. А белый человек никогда не появится в западных краях от Миззипи.— Но на западе от Миззипи уже живут белые поселенцы. В основном это трапперы и торговцы, но там недавно обосновались несколько фермеров…— Знаю, — кивнул Пророк. — Однако то, что мне сегодня явилось… Я узнал, как сделать так, чтобы белый человек больше не появлялся на западе, а краснокожий — на востоке.— И как же?— Если я скажу, — ответил Пророк, — этого не случится. Кое-что из того, что ты здесь видишь, нельзя никому рассказывать, иначе все изменится.— Ты говоришь о хрустальном городе?— Нет, — горько улыбнулся Пророк. — О реках крови. О лесе из железа.— Покажи мне! — топнул ногой Элвин. — Покажи, что ты видел.— Нет, — произнес Пророк. — Ты не сумеешь сохранить это в тайне.— Почему? Я свое слово никогда не нарушаю.— Ты можешь хоть весь день клясться и обещать, но, увидев, расплачешься от страха и боли. И расскажешь своему брату. Своей семье.— С ними что-то случится?— Никто из твоих близких не погибнет, — пообещал Пророк. — Им ничего не грозит, и они будут живы, когда это закончится.— Покажи!— Нет, — еще раз сказал Пророк. — Я сейчас разрушу замок, а ты запомни, что мы делали и о чем говорили здесь. Вернуться сюда и снова увидеть это ты сможешь, если только найдешь хрустальный город.Подойдя к стене, Пророк встал на колени. Засунув свои окровавленные пальцы в щель рядом с полом, он поднял стену. Стена взлетела ввысь, растворилась, превратилась в ветер. Они снова очутились на том месте, которое, казалось, покинули много часов тому назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46