Ведь Крису на роду было написано последовать по стопам отца и деда и сделать политическую карьеру. Но мечтам Аннабел не суждено было сбыться. Она все еще была одинокой и бездетной и свои дни (а нередко и ночи) заполняла тем, что надзирала за деятельностью различных благотворительных организаций Остинов и Вандерлеев.
– Прекрасно выглядишь сегодня, Аннабел, – сказал кузен Уит Вандерлей, подкравшись сзади и обняв ее за талию.
Аннабел замерла. Затем высвободилась и с вымученной улыбкой повернулась к нему.
– Ну а ты красив, как всегда. – Уит был привлекательным мужчиной с аристократической внешностью, и женщины порхали вокруг него, как мотыльки у огня. И те из них, кто подлетал слишком близко, серьезно обжигались. Уит был откровенным мерзавцем, и Аннабел, несмотря на близкое родство с ним, терпеть его не могла. Он не оправдал надежд дяди Луиса, который оказывал щедрую поддержку и ему, и его младшей сестре Лулу.
– Прекрасная, но холодная Аннабел, – тихо, чтобы никто, кроме нее, не услышал, проговорил Уит. – Настоящему мужчине под силу смягчить тебя и отогреть твое застывшее сердце.
– Извини, но я должна…
Прежде чем Аннабел удалось сделать шаг в сторону и покинуть общество надоедливого кузена, тот схватил ее за запястье. Она посмотрела на него, взглядом требуя немедленно отпустить ее.
– Видишь ли, я готов добровольно взять на себя такую работу. Я тот мужчина, который мог бы разжечь тебя…
– Если не хочешь выставить себя на посмешище, то лучше отпусти меня. – Аннабел постаралась придать своим словам максимум убедительности. – В противном случае я буду вынуждена с помощью пощечины согнать самодовольную ухмылку с твоего глупого лица.
Уит тут же отпустил ее, но, наклонившись, прошептал:
– Ну погоди, ты еще у меня получишь.
Аннабел метнула на него убийственный взгляд:
– Может быть, и получу, но не от тебя.
Она быстро зашагала прочь, стараясь тем не менее не привлекать к себе внимания. Если бы Аннабел не обожала дядю Луиса и не испытывала к нему огромного сочувствия, ноги ее больше не было бы в этом доме, где она не раз подвергалась домогательствам двоюродного братца. Направляясь в сторону столовой, чтобы проверить, все ли там в порядке, по пути Аннабел одарила кого-то приветливой улыбкой, а с кем-то перекинулась парой слов. Она знала всех, кто хоть что-то представлял собой, и завязывала ни к чему не обязывающие приятельские отношения с той же легкостью, что и при исполнении обязанностей распорядительницы.
Не успела Аннабел войти в столовую, как к ней подошел дворецкий дяди Луиса, Хирам.
– Мисс Аннабел…
– Да, Хирам. Что такое?
– Шериф Броди стоит у парадных дверей, мэм. Хочет поговорить с вами.
– Шериф Броди? Он сказал, в чем дело? – Неужели Уит опять влип в какую-то историю? Не будь дядя Луис так богат и не имей он политических связей, Уит давно сидел бы в тюрьме за совращение несовершеннолетних. В их округе ни для кого не было секретом, что Уит Вандерлей испытывает склонность к юным девочкам. А также болезненную тягу к грубому сексу.
– Нет, мэм, но, похоже, ничего хорошего. Он сказал, что это касается мисс Лулу, и хотел говорить только с вами.
Какое отношение мог иметь шериф Броди к выходкам Лулу? Она ведь еще пять лет назад переехала в Мемфис и жила в старом доме матери в районе Чикасо-Гарденс. Этот дом дядя Луис купил своей бывшей жене в качестве части выплаты по договору о разводе, когда Лулу было двенадцать.
– Хирам, проводите, пожалуйста, шерифа Броди в кабинет дяди Луиса, но так, чтобы его не видели гости. Передайте, что я не заставлю его долго ждать.
– Хорошо, мэм.
Что бы ни привело шерифа в этот дом, Аннабел не хотелось, чтобы их гости узнали о присутствии здесь полицейского.
Обойдя столовую и убедившись, что шампанское в достаточной степени охлаждено и готово для поднятия тостов в приближавшуюся полночь, Аннабел тихо выскользнула из комнаты и поспешила в кабинет дяди. Как только она вошла в кабинет, шериф Броди, коренастый мужчина средних лет, снял шляпу и подошел к ней:
– Мисс Вандерлей, боюсь, я принес вам очень плохое известие.
У Аннабел сдавило сердце.
– Это известие касается Лулу?
– Да, мэм.
– Что? Она попала в аварию? Сильно пострадала?
– Мне очень не хочется выступать в роли вестника беды, но… ваша кузина Лулу мертва.
В желудке Аннабел затянулся тугой узел.
– Лулу мертва? Как? Когда?
– Сегодня вечером она была найдена мертвой в своей спальне. Полиция Мемфиса рассматривает дело по факту ее смерти как криминальное.
– Вы хотите сказать, что Лулу кто-то убил?
– Похоже, что так. Мне ужасно жаль, мисс Вандерлей. Если хотите, можете связаться с полицейским управлением Мемфиса сегодня же или завтра утром. Расследование ведет лейтенант Нортон.
Аннабел пожала шерифу руку и поблагодарила за то, что он лично пришел, чтобы сообщить ей столь ужасное известие. Когда она позвала ожидавшего в коридоре Хирама и попросила провести шерифа к выходу, единственной мыслью, безотвязно сверлившей мозг, было – как, в какой форме сообщить дяде о произошедшем. Ведь Лулу была светом в окошке для дяди Луиса. Он души не чаял в дочери, которая появилась на свет, когда ему было уже пятьдесят. Теперь же, когда его здоровье явно пошатнулось, весть о том, что его девочка, которую он постоянно баловал и любил до безумия, мертва, может просто убить его.
Глава 2
Сидя в одиночестве в тихом офисе на десятом этаже Центра криминальной юстиции на Поплар-авеню и ожидая адвоката, Куинн Кортес пил кофе и твердил себе, что дела не так уж плохи, как может показаться. В конце концов, полиция не арестовала его. Против него не выдвинуто обвинение в убийстве Лулу. Пока.
«Пока? Да никогда. Ты не убивал ее. Нет никаких доказательств, что это сделал ты. Даже если детективы подозревают тебя – а, по-видимому, так оно и есть, – шансов доказать, что ты убил Лулу, у них нет. Да, но и тебе не доказать, что ты этого не делал».
У Куинна раскалывалась голова. В висках стучало так, будто по ним колотили тяжелыми кувалдами. Откинув голову назад и прижав затылок к прохладной стене, он попробовал снять боль, массируя виски.
Еще тогда, когда Куинн проснулся после вынужденного полуторачасового отдыха на полпути из Нашвилла в Мемфис, он почувствовал тупую боль в висках, изгнать которую не удалось с помощью двух таблеток аспирина. Обнаружение тела Лулу и общение с полицейскими лишь усилили головную боль до размеров мигрени. Куинн всегда был здоров как бык, однако за последние восемь или девять месяцев он уже не в первый раз испытывал сильные головные боли. Происходило это так: перед глазами вдруг начинало все плыть, и на некоторое время Куинн терял сознание. Приходя в себя после такого приступа, он ощущал сильную головную боль, которая через некоторое время проходила. Наверное, ему следовало бы обратиться к врачу, однако он не спешил с этим, каждый раз полагая, что больше такое не повторится. В конце концов, этих приступов было не так уж много: всего три, включая сегодняшний.
Хотя у Куинна было бесчисленное множество подзащитных, обвиняемых в убийстве, сам он никогда не оказывался в таком положении. Никогда не был подозреваемым. И никогда не находил тел жертв преступления.
Бедная Лулу. Господи, ну кто мог убить ее? И почему? Может быть, как личность она не приносила особой пользы обществу, поскольку никогда нигде не работала и не оказывала помощи ни одной живой душе, но ведь и вреда никому не причиняла. Порхала по жизни, стараясь получить от нее максимум удовольствия. Заражала окружающих жизнерадостностью и весельем и была чертовски хороша в постели.
Куинн поморщился. Напомнил себе, что не пристало так говорить о покойных, и сокрушенно помотал головой. Кого он обманывает? Лулу была бы счастлива знать, что он считал ее непревзойденной в постели. Она гордилась своей гиперсексуальностью и вела себя в спальне как настоящая тигрица.
«Не знаю, кто и почему убил тебя, милая, но если полиции не удастся найти твоего убийцу, то я найду его сам».
Открылась дверь, и в дверном проеме показалась голова сержанта Джорджа, который провозгласил:
– Ваш адвокат явился.
Сержант Джордж оказался настоящим занудой, но лейтенант Нортон вел себя, как и подобало профессионалу.
Куинн потер пальцами виски, затем опустил руки на колени и посмотрел на нагловатого молодого полицейского. У него появилось внутреннее ощущение, что Чад Джордж никак не мог понравиться ему, независимо от обстоятельств встречи с ним.
– Мы не выдвигали против вас никаких обвинений и не допрашивали вас. Просто задали несколько вопросов, – сказал сержант. – Стоило ли вызывать адвоката?
– Думаю, стоило. – Куинн поднялся во весь свой стовосьмидесятипятисантиметровый рост и посмотрел прямо в глаза полицейскому. Джордж был невысокого роста – всего сто шестьдесят пять – сто семьдесят сантиметров – и для мужчины слишком красивым. Наверняка другие офицеры подтрунивали над его голливудской внешностью. Дразнили Брэдом Питтом или еще каким-нибудь киношным красавчиком.
Губы Джорджа чуть растянулись в полуулыбке, после чего он отступил назад, пропуская Кендал Уэллс. Та прошла мимо сержанта, словно мимо пустого места, и, войдя, закрыла за собой дверь. Куинн ухмыльнулся, представив возмущение полицейского, которого не только проигнорировали, но еще и захлопнули дверь перед его носом. Чад Джордж явно не привык к такому обращению со стороны женщин. Но Кендал была необычной женщиной.
– Надеюсь, ты не болтал лишнего. – Кендал подошла к Куинну, громко стуча по полу сапогами на высоких каблуках.
Куинн окинул свою адвокатессу внимательным взглядом. Мисс Уэллс выглядела впечатляюще. Высокая, подтянутая и длинноногая, она не отличалась классической красотой, но, несомненно, была очень привлекательной женщиной. Одевалась в лучшее, что могла позволить себе при ее приличных доходах. Сшитые на заказ костюмы. Неброские золотые украшения. Ярко-красный цвет ухоженных ногтей должен был служить предупреждением, что эта красивая женщина может быть и опасной, возможно даже, смертельно опасной.
Они были знакомы уже немало лет – с тех пор, как вместе вели первое дело, порученное Кендал адвокатской конторой «Гамильтон, Джеффри и Ллойд», которая, впрочем, впоследствии сменила название на «Гамильтон, Джеффри, Ллойд и Уэллс». В возрасте сорока четырех лет она выглядела максимум на тридцать пять. Поддерживая хорошую физическую форму, подкрашивая тронутые сединой волосы, Кендал легко вводила в заблуждение не знавших ее подлинного возраста людей. Но Куинн знал. Ему было известно о ней многое. Какое-то время они были любовниками, и Кендал нравилось болтать после любовных утех, причем в основном о себе. Несмотря на то что они не виделись около пяти лет, она была первой, о ком он подумал, решив, что ему срочно нужен высококлассный адвокат.
– Хорошо выглядишь, – сказал Куинн.
Кендал улыбнулась.
– А ты хреново.
Он почесал затылок:
– У меня жутко разболелась голова.
– У любого заболит голова, если ему приведется обнаружить мертвую любовницу.
Куинн пристально смотрел на Кендал.
– Я не убивал Лулу.
– Приятно это слышать.
– А они считают, что это сделал я? – Куинн сопроводил свой вопрос кивком в сторону закрытой двери.
– Возможно. Ты ведь и сам знаешь, что любовники и мужья первыми подпадают под подозрение.
– Я сообщил им о нашей с Лулу договоренности встретиться поздним вечером. Сказал, что приехал на автомашине из Нашвилла, прошел в дом и нашел ее в спальне мертвой. Но как только сержант Джордж начал намекать на то, что у меня были основания желать смерти Лулу, я отказался отвечать без адвоката.
– И позвонил мне. Умный мальчик.
– Миссис Кортес дураков не рожала.
– А у тебя были причины желать смерти Лулу Вандерлей?
Куинн бросил сердитый взгляд на своего адвоката:
– Не рано ли записывать меня в злодеи?
Кендал пожала плечами:
– Они в любом случае постараются повесить это на тебя. Ты ведь крупная птица. Все время на первых полосах газет. Подумай только, как это скажется на карьерах не только Джорджа и Нортона, но и окружного прокурора. Я знаю Стивена Кемпбелла. Он очень амбициозный тип. Осудить Куинна Кортеса за убийство – лучшего дела для него просто не придумать.
– У меня не было никаких причин убивать Лулу. Мы были друзьями… любовниками.
– Ваши отношения не были серьезными?
– Разве у меня с женщинами бывали когда-нибудь серьезные отношения?
– Хм… – Кендал окинула его задумчивым взглядом. – А Лулу? Ей не хотелось от тебя чего-то большего?
Куинн покачал головой:
– Насколько я знаю, нет. Недель шесть назад она приезжала в Нашвилл, где провела со мной пару дней. С тех пор я не видел ее. Она позвонила мне сегодня днем, поздравила с победой в деле Макбрайера и пригласила в Мемфис, чтобы вдвоем отпраздновать это событие.
– А другие ее ухажеры? Не знаешь, не встречалась ли она с кем-нибудь еще? С каким-нибудь ревнивым типом?
– Мы никогда не говорили о других любовных связях.
– Хотелось бы, чтобы у нее оказался ревнивый любовник. Это по крайней мере вынудило бы полицейских переключить внимание на другой объект.
– Послушай, мы можем обсудить детали позже. Мне хотелось бы выйти отсюда. Сейчас же.
– Это можно устроить. Если к тебе еще есть вопросы, мы можем вернуться утром. На такой ранней стадии расследования у них вряд ли найдутся веские основания для твоего задержания. – Кендал взяла его под руку. – У тебя есть место для ночлега?
– Сниму номер в «Пибоди» или…
– Проведешь ночь у меня.
Куинн испытующе посмотрел на нее. Последней дошедшей до него новостью о Кендал была та, что четыре года назад она вышла замуж.
– Мы расстались, – сказала она, будто прочитав его мысли. – Финальная процедура развода состоится в следующем месяце.
– Мне жаль, что твой брак не состоялся.
– Да, мне тоже. – Кендал пожала плечами. – Он неплохой человек. Вдовец. Двое детей-подростков. Мне казалось, это как раз то, что мне нужно, но я ошибалась. Мне больше подошел бы человек моего же плана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43