Вовремя, да? Заодно и опробуешь в деле.
Ц Ладно, Ц нехотя сказал я, Ц берусь. Но без гарантий. Все ж это не мое.
Ц Когда? Ц сразу спросил Аскольд.
Ц Завтра и начну.
Ц А почему не сейчас?
Ц Нужно созреть. Сам понимаешь, с моей-то массой…
Ц Повышенная инерция, да?
Ц Именно.
Ц Потребуются люди, техника, средства Ц обращайся. Но правила знаешь: вл
япаешься Ц я ни при чем.
Ц Уж как водится.
Спасибо, что предупредил, Ц большинство поставило бы перед фактом. У Аск
ольда хватает ума быть честным Ц пока это выгодно.
Ц Заодно разберись с пожаром в порту, Ц неожиданно ввернул он. Ц Кто-то
подложил нам откормленную свинью, спалил едва не весь вчерашний завоз.
Ц А ты перекладываешь ее мне? Называется, «передай товарищу»… Из-за пожа
ра и подкатил, да? А прочее Ц дымовая завеса?
Ц Скорее дым от того пожара, Ц ухмыльнулся он. Ц Можешь считать этот пу
нкт не самым важным.
Ц Понятно, Ц хмыкнул и я. Ц То есть развлекай себя, сколь душе угодно, но
оплата по предъявлению поджигателя. Так?
Ц Ну, примерно.
Ц А если я сейчас сдам назад?
Ц Так ведь не сдашь, верно? Ты ж не из тех, кто легко меняет решения.
Ц Так ведь я трудностей не боюсь. В прейскуранте пожар не фигурировал.
Ц В чем проблема? Ц пожал плечами Аскольд. Ц Включим. А скафандр, «стрек
оза» и «плавунец» пойдут в счет аванса. Разве не честно?
Кажется, мою паузу он принял за согласие. Или решил развивать наступлени
е, пока противник не опомнился.
Ц И от моего повара тебе заказ, Ц прибавил главарь, щелкая по клавишам.
Ц Что-то из корейской кухни, кажется. Поищешь рецепты?
Ц Надеюсь, не печеная собачатина?
Ц И я надеюсь.
В зеркале Аскольдовых очков я увидел, как открылась дверь и в кабинет вст
упила девица, зажав под мышкой папку, Ц шикарная и холеная, точно модель,
искусно раскрытая в потребных местах, Ц одна из любимиц-двойняшек глав
аря. Уж он, в отличие от чинуш, мог заполучить в секретарши кого желал. И суп
руга не препятствовала. Или ей плевать?
Улыбаясь, девушка опустила папочку на стол и отправилась обратно, зазывн
о виляя бедрами, обтянутыми тонкой юбкой. Аскольд проводил секретаршу од
обрительным взглядом. Обычно он ласков с красотками, словно Черный Абдул
а до развода, Ц может позволить себе такую роскошь.
Не успела за ней закрыться дверь, как и в моем кабинете возникла женщина, и
зящная и грациозная, отлично сложенная, загорелая до шоколадных тонов. В
руках она несла поднос, груженный моим завтраком, Ц то ли ощутила, что я с
озрел для трапезы, то ли копнула еще глубже, в угоду мне решив помозолить г
лаза Аскольду. Переставив блюда на столик, она развернулась и так же плав
но удалилась, будто утекла. Прищурясь, Аскольд глядел на голышку «раскос
ыми и жадными очами». Все мало ему, мало! Может, и этому присоветовать пыле
сос?
Заправленный главарем листок уже нарисовался на моем экране. Я бегло про
смотрел список, поинтересовался:
Ц А что так тускло? Сейчас последний писк Ц водяные скорпионы.
Ц Что, сами и пищат, пока ешь? Вот саранчу я бы попробовал.
Ц А матку термитов под фруктами не желаешь? Ц развеселился я. Ц Или мек
сиканских кузнечиков, замаринованных в лимонном соке? Или жареных пчели
ных личинок Ц говорят, классная закусь!
Ц Тебе видней, Ц сказал Аскольд, взглянув на часы. Ц Ну, до завтра.
Ц Будь.
Экран потух, и еще пару минут, забыв про еду, я смотрел в него, прикидывая, не
свалял ли дурака с этим поручением. Ситуация-то щекотливая, тут можно в т
акое влететь!.. За все старания потом наплюют в душу, причем отовсюду. И как
подгадали оба, Лана и Аскольд, со своими звонками. Муж и жена, ну да. Они что,
специально друг друга терзают? Зато как бы вместе, как бы семья Ц глядишь
, скоро и дети пойдут. То есть сперва они родятся, а уж затем ходят Ц так я с
лышал.
Вздрогнув, я перевел взгляд, реагируя на движение. Через пульт деловито с
еменил крохотный паук Ц из тех бегунков, что обычно живут снаружи. И как е
го сюда занесло? С трудом я удержался, чтобы не прихлопнуть пришельца. Нен
авижу пауков! Но ведь это мои проблемы Ц они при чем?
Ц Даю тебе шанс, Ц сказал я паучку. Ц Уноси ноги, гаденыш!
На его пути лежала моя кисть, кончиками пальцев касаясь клавиш. Стиснув з
убы, я ждал. Пусть только посмеет дотронуться!.. Чуть изменив курс, паучок п
роскочил под мизинцем, точно под аркой, и благополучно достиг края панел
и, скрывшись с глаз. Счастлив твой бог, малыш!.. Или кто там у вас?
Вместе с креслом я развернулся к столику и наконец принялся за еду, не пре
кращая думать о своем новом деле. Действительно, я многое умею. Конечно, по
каждому из направлений найдутся искусники, способные меня обставить,
Ц однако на такой случай у меня хватает запасных вариантов. Независимос
ти ведь можно добиться не только силой, но и знаниями, которых нет ни у ког
о из здешних. Конечно, если распоряжаться ими с умом.
В любом случае от поручения, видимо, не отвертеться. К тому ж и не хочется, е
сли честно. Но сперва надобно добить предыдущие заказы. Забросив ноги на
панель, я положил клавиатуру на бедра и принялся за работу, с каждой минут
ой набирая обороты. Поиск шел на пяти основных языках, а материалов порой
набиралось столько, что приходи лось включать отбраковку Ц на том прост
ейшем логическом уровне, какой мог осилить Дворецкий.
Кстати, методику усвоения языков я тоже выловил в Океане. Поразительно, н
асколько она оказалась эффективней той, которая применялась в советски
х школах. За пару месяцев уходишь намного дальше, чем за годы прежней учеб
ы. Если бы я хоть немного уважал тогдашних правителей, решил бы, что нам сп
ециально морочат головы, лишь бы мы не слышали мир, пытавшийся докричать
ся до нас из-за «занавеса».
И вот сейчас я все глубже погружался в Океан, безграничный, неиссякаемый.
Правда, по ощущениям это скорее походило на космос, причем не здешнюю пус
тошь, а центр Галактики, где от светил рябит в глазах. А пуще всего я шалел о
т ощущения полета, лишенного даже инерции. Когда паришь в невесомости, пр
онизанной мириадами серебристых нитей, и каждую ощущаешь едва-едва, как
легчайший запах, по которому можно взять след… а затем устремляешься на
цель Ц мгновенным, невероятным броском, так что прочие звезды сливаются
в марево.
С «хвостами» я разобрался быстро Ц подгоняло желание переключиться на
новое дело. Что и сделал, пока не растерял инерцию. Обычно я воспарял в так
ие дали, что едва различал здешние окрестности. А теперь принялся штудир
овать местную прессу последних недель, вылавливать телепрограммы, куда
прежде не заглядывал, листать страничкиЦ информаторов, успевших зарек
омендовать себя как толковые, Ц даже перебирать мусор, какой сбрасывал
и в Океан досужие болтуны. Я забрался в архивы губернской полиции и скача
л оттуда, что смог. Даже в секретные банки федералов сумел проникнуть, хот
я не почерпнул там особо ценного, касающегося наших проблем. Конечно, губ
ернский «народ» старались уберечь от пагубного влияния Океана. Еще пуще
стерегли коммунаров Ц их и вовсе отгородили забором, заперев в Лагере. Н
о и оттуда информация поступала. Или просачивалась. Или ее можно было выц
арапать, взломав энное число замков.
Действительно, ситуация вырисовывалась странная. В большинстве губерн
ий тенденции схожи, но здешняя выбивалась из общего ряда, шла с немалым оп
ережением. А пуще всего отличился наш городишко, свежеиспеченный губерн
ский центр. Кривые убийств, насилий, несчастных случаев взмывали тут мно
го круче, а статистика людских пропаж и вовсе зашкаливала. И происшестви
я Ц как на подбор. Ну, навскидку…
Один идиот вообразил, будто ему изменила подружка, хотя та даже не знала е
го имени, и порешил обоих, девицу и соперника, Ц в полной уверенности, что
карает предателей. А трупы укатал в фундамент строящейся дачи, чтобы ост
аток жизни топтаться по их телам. Кстати, остаток получился недолгим: у бе
дняги соперника оказались настырные родичи.
Другая дурища подговорила любовника избавить ее от мужа, и они обстряпал
и дельце в лучших традициях французского кино, где принято умиляться люб
ви, замешанной на крови. И этих уже прибрали копы.
Третий без лишних слов зарезал приятеля, в запале окрестившего его козло
м, Ц ну не вынесла душа бывшего зэка, рефлексы включились.
Четвертый, еще совсем щеня, разобиделся на свою мать настолько, что натра
вил на нее старших дружков, и от пережитого общения с молодняком у той пое
хала крыша Ц это не считая «разрыва вагинальных тканей».
Пятый пришил маменьку самолично Ц вот тоже, пошло поветрие. Конфликт по
колений, разрешаемый по-новому.
Шестой зарезал и расчленил папашу, а для подкормки домашних кошечек не п
ожалел плоти, от коей произошел сам. И поминал об этом так обыденно.
А вот седьмой, тоже подросток, вздумал повеситься Ц в надежде, что возвра
щающийся домой отец вынет из петли. Но тот чуть замешкался, заболтавшись
с соседом, и фарс превратился в трагедию.
Восьмой Ц это и вовсе бред. Скромный, вежливый парень, классический «тих
ий омут». Бог знает, где он набрался этого, но главной его страстью стало п
ожирание девиц, вылавливаемых в соседнем парке. Даже свою кошку ими пита
л (еще один), а в морозильнике держал запас любимых частей. Десятка два рас
членил, прежде чем его взяли, Ц куда Джеку-Потрошителю! Однако тот просл
авился на века, а этого забыли сразу.
Девятый пристрелил женушку со всеми детьми, затем и себя кончил Ц лишь б
ы та его не бросила. Вот так понимают у нас большую любовь. И чего б ему было
не начать с себя?
И прочих мстителей развелось столько, будто все разом вспомнили прошлые
обиды и решили за них поквитаться. Впечатление, Ц словно плотину прорва
ло.
А местный фольклор обогатился многими байками. Дешевых-то выдумок и ран
ьше хватало, но при нынешнем обилии дыма, даже если рассеять его весь, долж
ен обнаружиться и огонь Ц или я ничего не смыслю в добыче знаний. Какая-т
о загадочная живность, замечаемая тут и там, чаще под землей, или вблизи во
д, или в самом море. Опять пошли россказни про исполинских крыс, якобы напа
дающих на людей, Ц любимые персонажи зачуханных бытом горожан. И про гиг
антских пауков. (Это уже по моей части: арахнофобия.) Сюда же примешивались
истории о смертоносных роях пчел и несметных стаях саранчи, частью подт
вержденные документально.
Расслоение Ц и расселение Ц происходило у нас быстрее, чем где бы то ни б
ыло. За последние пару десятилетий здешний люд сильно поредел, зато жили
щная проблема наконец разрешилась. Освободившись от крепости, горожане
дрейфовали по городу, образуя новые сообщества, сцементированные интер
есами или убеждениями. В разных его районах даже валюта разная: деляги пе
решли на «менчики», приплывшие из Европы, у «народа» в ходу местные фанти
ки, кое-где еще предпочитают федеральные деньжата, а в Лагере и вовсе тало
ны.
Вообще, что имеем тут?
Во-первых, сферу влияния Двора с достаточно внятной, хотя бестолковой ст
руктурой власти. Во-вторых, разбросанные по всему городу участки, где сме
шались торгаши, частники, наемы всех сортов, бандитские Семьи и простые б
анды, одиночки вроде меня или, скажем, Гая, вольного репортера. В-третьих, т
аинственный, зато четко очерченный Лагерь, который потому и таинственны
й, что никому на фиг не нужен, Ц вроде «неуловимого Джо» из популярного а
некдота. В-четвертых, общину казаков, вдруг вспомнивших о своей самобытн
ости, Ц с собственным самоуправлением, но явно тяготеющую ко Двору, прак
тически подчиненную ему. Чуть поодаль, в горах, кучкуются муселы: от воинс
твенных абреков, промышляющих набегами, работорговлей, наркотой, до мирн
ых торгашей, земледельцев, ремесленников, еще не разучившихся работать.
Да, еще и Кампания! На каковую, собственно, и пашут лагерники-коммунары… х
отя охраняют ее сторожевики Двора… кстати, как и сам Лагерь. Сия троица, ви
дно, плотно увязана общими интересами, если все там настолько дружны.
А вокруг этих стержней чего только не наверчено: национал-патриоты, чаще
именуемые «нашистами», старозаветные монархисты с претензией на сосло
вные льготы, самозваные демократы, ухватками напоминающие большевичко
в, верующие разных конфессий, полоумные сектанты, «тарелочники», свихнув
шиеся на пришельцах. И все суетятся, обличают, агитируют, заключают союзы
и объявляют войны, воздвигают пьедесталы себе, а другим роют могилы. Тоже
мне, спектр!.. Впору из него делать колечко, сомкнув краями. И уж они сцепятс
я так, что не растащишь, Ц с общим языком проблем не возникнет.
Тенденции тоже не радовали. Бывший губер, а ныне президент с подозритель
ной фамилией Алмазин и заслуженной кличкой Клоп пустил тут такие корни,
что сковырнуть его можно, лишь разворотив полгубернии. Прожорливый его Д
вор занял на местности ключевые высоты, подступы окружив свирепыми стор
ожевиками, а на вольнодумцев натравив «бесов», злобных и въедливых. Впро
чем, как и во всех приличных державах, у Двора завелась собственная оппоз
иция, ведомая горлопаном Дарыговым. Еще при Дворе имелся Собор, опять же Н
ародный, вполне заменявший большинству горожан театр, своя телестудия, в
ещавшая на всю губернию и даже дальше, парочка весьма лояльных газет да с
еренький журнал для домохозяек.
Кстати, в «народе» происшествий фиксировалось мало: то ли контингент не
тот, то ли действительность умело лакировалась. Даже девицы вроде не про
падали. И вряд ли в блеклой массе, которую за прошлые десятилетия разве чт
о дустом не травили, сохранились аппетитные цыпочки. Все, что уцелело там
живого и яркого, давно перекочевало в иные сферы, а ежели и остался кто, то
разглядеть его в толпе, ряженной в ширпотреб, непросто. Стало быть, основн
ой вклад в статистику пропаж делали торгаши да наемы, наше третье сослов
ие.
Итак, торгаши Ц вот и снова вернулся к ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9