А с другой стороны, если не так, то как? Должен же влюбленный мужчина что-то говорить! Если верить романам, то у мужчин в этом состоянии рот просто не закрывается, они занимаются исключительно тем, что рассказывают своей возлюбленной о внезапно посетивших их чувствах.Собственного опыта у Ирины не было. Ей никто и никогда не рассказывал о своей неземной любви. Самая пламенная речь на эту тему была произнесена ее одноклассником классе в восьмом и состояла практически из одних междометий.– Ты… это… ну… давай… (долгий протяжный вздох) того… ну… короче… Со мной пойдешь?Видимо, все, что касалось взошедшего солнца, дрожи в руках и сияния глаз, подразумевалось.Ирина решила позвонить Ольге. Она как раз меняет второго мужа на третьего, поэтому должна знать, как разговаривают влюбленные мужчины.– Алле, Оль, привет! Слушай, ты только не смейся, у меня к тебе есть вопрос. Наверное, дурацкий. Тебе муж как в любви признался?– Какой муж?– Ну, например, нынешний…– А зачем тебе? Хм… А с чего ты взяла, что он мне в любви признавался?– Ну ты ж за него замуж вышла!– А, ну да… А я не помню… Ну, сказал, наверное, что-то. Хотя… А, он мне кольцо подарил!– Ну и?– И все.– Как все? И что сказал?– Да ничего не сказал. А чего тут говорить, и так все понятно. А зачем тебе?– Да понимаешь, у меня тут один знакомый есть…– Ирина засмущалась, не зная, что соврать, пауза затянулась, и она выпалила первое, что пришло в голову, – он не говорит ничего.Ольга была явно озадачена.– А что он должен сказать?– Ну, что любит…– А, в этом смысле. А ты не слушай, что он говорит, ты смотри, что он делает.– А что он должен делать?– Ну, что-нибудь… Он в постели как?Ирина покраснела и замычала что-то нечленораздельное. Оля сжалилась.– Ну, он часто приходит? А уходит сразу после или остается? А к себе зовет? Слушай, а ты с ним вообще спала?Зависла неловкая пауза. Оля засмеялась.– Слушай, Ир, ты кончай эти свои девические штучки, мы уже не в том возрасте, чтобы себя беречь. Еще пару лет – и беречь будет нечего. Ой, извини, мне по другому телефону звонят. Ты соглашайся давай, пока еще предлагают.Ира после этого разговора совсем упала духом. Ведь ей-то ничего и не предлагали…Можно было позвонить еще и Лене, но не хотелось снова окунаться в мир двоемужия и тайной беременности. Петрова решила припасть к сокровищнице мирового киноискусства. «Кино, – сказала себе Ирина, – это не сериалы».Ира отправилась в кинотеатр. Фильм оказался на удивление простым и хорошим. Она – провинциалка, он – не миллионер, но тоже очень даже ничего. Она поспорила с подругой, что охмурит его…В этот момент за спиной Петровой завозились.– Отстань, – прошептал женский голос, но было ясно, что обладательница голоса с ним не согласна.Ира напряглась и попыталась сосредоточиться на фильме. Самое важное – сцену соблазнения – она смогла продержаться, но потом за спиной принялись экспрессивно целоваться. Петрова пересела на два кресла влево. Стало еще хуже. Парочка на заднем ряду попала на самую границу бокового зрения, Ирину весь сеанс тянуло чуть-чуть повернуться и посмотреть, чем они там занимаются.Из-за этого от фильма осталось смешанное впечатление. Петрова даже не смогла бы ответить, в каком платье счастливая невеста стояла у алтаря. Единственное, что запечатлелось в памяти, – сцена соблазнения. Впрочем, это было самое главное.От кинотеатра до дома было минут пять ходу, и Ирина сумела не расплескать ощущения по дороге. За компьютер она села не раздеваясь. Грезы Отплакав, как положено, я решила, что Владимиру Петровичу следует преподать наглядный урок. Или он решил, что таких девушек, как я, бросают? Еще чего! Даже мой бывший почти муж не опустился до такой наглости. Или не поднялся до такой наглости? Короче, я его бросила, а не он меня.Я собралась продемонстрировать своему работодателю, что счастлива, красива и окружена мужским вниманием. Счастье я могла изобразить, красоту – нарисовать… оставалось добыть мужское внимание. По поводу кандидата не было ни малейшего сомнения. Паша мою идиллию разрушил, ему и отдуваться. И пусть он только попробует потом сказать, что сделал это не по своему желанию.Я высморкалась, прочистила горло и набрала Пашин номер.– Привет, – сказала я как можно труднее, – как дела?Возможно, у меня нет таких шикарных форм, как у некоторых секретарш, но цену своему голосу я знаю. Когда я пускаю в ход секретный тембр, мужчины забывают о стереотипах и начинают любить ушами.– Кхм, – ответил Паша, – нормально. А ты как?Пауза, рассчитанная до миллисекунды.– Я звоню, – продолжала я в той же тональности, – чтобы поблагодарить тебя. Вчера был чудный вечер.– Да, – Паша общался все менее естественным голосом, – хорошо посидели.Мини-вздох. Еще одна пауза.– Может, повторим? – это уже откровенная провокация. – Только не в такой расширенной компании, хорошо?Даже по телефону было слышно, как мой бывший одноклассник становится в стойку. Ах ты, сволочь! Ты ж старый холостяк, у тебя этих баб было… ну, уж больше, чем у меня мужиков.– Давай. Сегодня вечером я не занят. Когда к тебе заехать?Так уж сразу и ко мне! Нет уж, сейчас – небольшое закатывание губы на место.– Да не нужно за мной заезжать. Давай встретимся в семь в «Дровах». Знаешь где?– Отлично. Займу столик.– Целую.– Аналогично. Пока.Я положила трубку и посмотрела в зеркало. Очень даже. Губки приоткрыты, глазки поблескивают. Тело приняло позу… неоднозначную. Если Паша сегодня на меня не поведется, пойду в феминистки.Но никаких постелей! По крайней мере, не в первый вечер. Подумав так, я фыркнула: «первый вечер» у нас с Пашкой состоялся в девятом классе. Он тогда в походе хлебанул дешевого портвейна и пытался уволочь меня в кусты со словами: «Отойдем, а то неудобно».И тем не менее я собиралась продержать Пашу на голодном пайке как минимум пару дней. Перед Володей… Владимиром Петровичем я должна появиться в сопровождении мужчины страстного, алчущего, но не обладающего. Пусть мой начальник поймет, что у него остался последний шанс. И не дай ему бог этим шансом не воспользоваться!В «Дровах» Паша встретил меня хризантемами и бокалом «Бастардо». Это было приятно и удивительно. Честно говоря, не подозревала, что он помнит мои вкусы. Мужики обычно плохо разбираются в таких вещах – и норовят налить сухого белого вместо моего любимого красного десертного или являются на свидание с букетом голубых гвоздик (гадость какая!).Паша был хорош. Он сразу же подхватил мой тон: небрежный и вроде бы ни к чему не обязывающий, но полный интимного смысла.– Отлично выглядишь! – сказал он, пододвигая мне стул.– Это просто прическа, – ответила я. Паша покачал головой:– Нет, это что-то в глазах.Я, вроде бы в шутку, зажмурилась.– И какого цвета у меня глаза? – спросила я.Это был отличный тест на отношения. Если мужчина не помнит цвет твоих глаз, значит, смотрит исключительно на ноги.– Обычно серого, – без запинки ответил Паша. – А сегодня зеленые. И словно светятся изнутри.Стопроцентное попадание. В моменты… э-э-э… особого душевного состояния мои серые глаза действительно зеленеют и начинают светиться. Сама, правда, не видела, но люди рассказывали.«Не слишком ли я вошла в роль?» – подумала я и приоткрыла глаза.Паша сидел, слегка подавшись вперед. Встретив мой взгляд, он почти незаметно облизнулся. Это был очень хороший признак. В ответ я слегка приоткрыла губы.Безмолвную беседу прервал не в меру ретивый официант:– Извините, вы уже определились?Я откинулась на стуле, отдавая инициативу мужчине. Пусть почувствует себя главным. Паша, не прикасаясь к меню, продиктовал:– Салаты «Греческий» и «Цезарь». Птица… есть у вас фирменное блюдо из птицы?Я довольно потянулась. Паша все делал как надо. Я с удовольствием съела все, что он заказал, не забивая себе голову названиями блюд и ценами.Но основное пиршество происходило не на тарелках, а в разговоре.– Паша, расскажи что-нибудь, – сказала я, когда нам принесли десерт.Паша усмехнулся:– А что бы тебе хотелось услышать?– Расскажи о себе.Я с огромным удовольствием рассматривала себя в зеркальной панели за спиной у Паши. Одна рука лениво помешивает кофе, другая поддерживает подбородок. Красиво свисают волосы, глаза широко распахнуты, губки блестят. Такое впечатление, что я всю жизнь мечтала исключительно о том, чтобы Паша поведал мне историю своей жизни.Паша тоже откровенно мной любовался.– Ну, дорогая, что я тебе буду рассказывать, ты и так все знаешь. Хожу на работу, иногда вожу в рестораны очень красивых девушек.– А на работе что делаешь?– Работаю. Я думаю, тебе неинтересны всякие технические подробности и склоки между поставщиком А и заказчиком В. Мы же не за этим сюда пришли?– А зачем?– Чтобы приятно провести время. Чтобы получить удовольствие друг от друга. Ты сегодня просто потрясающе выглядишь. Такое чувство, что ты влюблена.– Да?Я от неожиданности даже покраснела.– У тебя блестят глаза, ты просто сияешь. Ты покраснела от смущения! Сегодня ты самая красивая женщина мира. И я счастлив, что именно я рядом с тобой. Извини, мне звонят.Я слегка опешила от последней фразы, а в руках у Павла уже заблестел какой-то умопомрачительно новый мобильник.– Да. Я слушаю. Отрываешь. Занят. Хорошо, говори, только быстро. Да. Нет. Да. Фьючерсы нужно было держать… И следи за никелем, есть инсайдерская информация. Все, сам разбирайся.Паша отключил мобильник и сунул его в карман пиджака.– Какой ты умный! – сказала я вполне искренне.– Просто опыт. Быть дизайнером гораздо сложнее, талант нужен. Пошли танцевать.Павел улыбался совершенно искренне, и я внезапно поняла, что потеряла инициативу. Уже не я его соблазняла, а он меня. А я медленно и верно поддавалась этому соблазнению. Мне уже нравился запах его одеколона и рука у меня на талии, и было безумно приятно чувствовать его взгляд и замечать, что его рука, которая поправила мой выбившийся из прически локон, дрожит.Мы протанцевали несколько танцев, а когда вернулись за столик, там стояло вино, фрукты и горела очаровательная свечка. Некоторое время мы молчали, переваривая внезапную близость. Я не выдержала первая:– Знаешь, Паш, ведь редко встретишь в жизни человека, который тебя на самом деле понимает.– С которым можно вот так просто помолчать?– Да, – я засмеялась, – который все чувствует с полуслова.– Это комплимент? Теперь мы смеялись вдвоем.– Тебе завтра рано вставать? – спросил он.– Как обычно.– Тогда поехали, я отвезу тебя домой. Честно говоря, я не ожидала такого финала. То есть я, конечно, не собиралась сегодня ничего такого делать… Но я-то надеялась, что меня поуговаривают! Паша с улыбкой смотрел на мое разочарованное лицо.– Я знаю, о чем ты подумала. Я же все чувствую с полуслова.Он внезапно нагнулся через стол и поцеловал меня прямо в губы.– Я хочу тебя. Очень. Просто, если это свершится, то я хочу быть уверен, что это будет не единственный раз. В качестве девушки на один вечер ты меня не устраиваешь. Официант! Счет, пожалуйста!Домой я приехала в смешанных чувствах. С одной стороны, было очень приятно, а с другой, я задумалась – а нужны ли мне серьезные отношения с Пашей? Уж слишком серьезными они получались. Жизнь Ирина перечитала написанное. Потом еще раз. И еще.Выглядело красиво, в соответствии с фрагментом из фильма, но сомнение ныло где-то в основании черепа. Вдруг вспомнился школьный учитель физики, Сергей Соломонович, с его любимой фразой: «Практика – единственный критерий истины». Честно говоря, это было все, что Петрова усвоила из курса физики.Нужен был эксперимент.С прошлогодней встречи одноклассников у Иры хранился список телефонов, которыми все обменивались в пьяном угаре братства. Она нашла строчку «Коля Филимонов», выдохнула и взяла телефонную трубку.Колю она считала своим мальчиком с седьмого по девятый класс. Он неоднократно носил ей портфель и даже один раз подрался с Антоном Хорошавиным, – правда, Петрова не была уверена, что из-за нее.Ирина набрала номер, услышала первый длинный гудок и в панике бросила трубку. Она поняла, что все придуманные фразы выскочили из головы, как крысы из трюмов «Титаника». Петрова посидела немного, собираясь с мыслями, потом развернула к себе экран ноутбука и снова набрала Колин номер.Рука дрожала.«Если ответит женский голос, я просто брошу трубку», – в сотый раз говорила она себе.Ответил мужской.– Алло, – сказал он.– Алло, – сказала Ирина, хотя на экране было написано: «Привет, как дела?»Мужчина промолчал. Петрова в панике с предполагаемого грудного голоса перешла на петушиный.– Здрасте, извините, Колю можно?– Это я, – голос стал озадаченным.– Коля, это я, – Ирина судорожно прокашлялась, но грудной тембр все равно не удался, – Петрова. Одноклассница. Помнишь, ты мне на встрече дал телефон, а я вот тут сижу, дай, думаю, позвоню.Ирина лихорадочно сверилась с открытым файлом.– Я звоню, – процитировала она, – чтобы сказать тебе, что мы тогда провели чудный вечер.– Когда?– Ну, тогда…Беседа снова уклонилась от плана, и Петрова растерялась.– А… – Коля не проявлял даже намека на взволнованность. – И что?– Может, повторим? Только не в такой расширенной компании, хорошо?Повисла небольшая пауза, а потом голос на том конце провода немного потеплел:– А… Ну, это можно. А где?– Давай встретимся завтра в семь в «Дровах».– Да дорого там, что я там не видел?Это уже не лезло ни в какие ворота, Петрова лихорадочно соображала, что ей делать.– Дорого? А мне премию дали… – сымпровизировала она.– А, то есть ты приглашаешь? Ладно, приду. Ты извини, тут «Милан» с «Интером» играет… Ну, пока, до встречи.И Коля отключился.Петрова немного послушала короткие гудки, положила трубку и пошла на кухню прикладывать лед к разгоряченному лицу. Первая прикидка дала ей понять, что план – каким бы продуманным он ни был – может в любой момент полететь ко всем чертям. Особенно если его нарушает она сама. Поэтому Ирина тщательно вызубрила сцену соблазнения, на всякий случай узнала из программы, кто такие «Милан» и «Интер».Это оказались футбольные клубы, которые играли за кубок… кубок… Вот названия кубка она так и не запомнила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18