Ганс кивнул.— Последнюю атаку ты мог бы отразить силами одного полка, пятисот человек, а не целой бригады. Мерки устроили демонстрацию — они отлично знали, что не смогут взять укрепления, но им нужно было, чтобы мы думали, что они пытаются сделать именно это.Эндрю сидел молча, глядя на своего учителя.Их слишком мало. Везде. Так случается всегда, когда линия фронта растягивается на такое большое расстояние. А они приготовились защищать реку по всей ее длине. Внутренний голос говорил ему, что Ганс прав, что нужно рискнуть и сконцентрировать основные силы на правом фланге. В устье реки у него — полдюжины броненосцев, так что вряд ли мерки смогут переправить там войска.А он вынужден контролировать фронт, растянувшийся на многие мили, потому что оголить его — значит накликать катастрофу. Все, что нужно меркам, — это перебраться через реку ночью в том месте, где берег не охраняется, и через несколько часов они прорвут оборону.Он несколько месяцев думал над этим. Им придется удерживать реку, иначе артиллерия врага окажется на Нейпере.— Оставим как есть, — сказал Эндрю, глядя Гансу прямо в глаза. Он внезапно почувствовал могильный холод, словно вступил на путь, с которого нет возврата.Ганс попытался улыбнуться.— Так или иначе, это трудное решение, сынок, — мягко сказал он.— Но верное ли? — прошептал Эндрю. Ганс покачал головой.Что я говорил тебе, когда ты был молодым капитаном?— Теперь я уже не такой молодой, — сказал Эндрю.— Принимай решение, а потом придерживайся его, — напомнил Ганс с отеческими интонациями в голосе. — Ты принял решение, которое казалось тебе лучшим. Будь я на твоем месте, я, возможно, принял бы такое же.Он поколебался, потом налил себе еще. Ганс вопросительно посмотрел на Пэта, который с совершенно нехарактерной для него решительностью накрыл стакан ладонью, отказываясь от повторения. Ганс пожал плечами и залпом осушил свой. Встав, он подошел к шкафу в углу комнаты и вынул оттуда карабин. Несмотря на генеральский чин, он предпочитал именно это оружие.— Я, пожалуй, вернусь к себе на позицию. Снаружи раздалось несколько выстрелов.— Никогда не забывай этого, Эндрю Лоренс Кин. Выиграешь ты или проиграешь, никогда не сомневайся в себе. Даже если сейчас мы проиграем и впоследствии ты усомнишься в себе, то, Mein Gott, и ты, и все, кто идет за тобой, погибнут. И этого я тебе не прощу, когда мы встретимся в другом мире.Эндрю встал, ему внезапно захотелось крепко обнять старого друга, но он подавил этот порыв, решив, что для главнокомандующего недопустимо проявление эмоций.Он так много хотел сказать, но взгляд Ганса остановил его. Не было нужды говорить что-либо, почти за восемь лет совместной службы они научились понимать друг друга с полувзгляда — малейший жест говорил им больше, чем слова.— Береги себя, Ганс.— Увидимся, когда все закончится, — ответил Ганс. Он повернулся к двери и открыл ее.— Когда все кончится, старина, с меня выпивка, — объявил Пэт чрезмерно громким голосом.Ганс оглянулся, по его лицу скользнула слабая улыбка.— Ты все сделаешь отлично, сынок, — сказал он чуть слышно и вышел.— Полковник Кин!Эндрю со стоном открыл глаза. Молодой ординарец стоял возле его кровати, держа в руке керосиновую лампу.— Что случилось? — Он мгновенно проснулся и сел.— Вызывает Барни.Мой Бог (нем.).— В чем дело?— Вам лучше самому посмотреть, сэр, — сказал паренек испуганно.Эндрю поднялся, одернул смятую форму, ординарец накинул плащ ему на плечи.В доме было зябко, огонь в печи давно погас. Два штабных офицера сидели за длинным столом и спали, уронив головы на разложенную карту.Эндрю тихонько толкнул одного носком сапога. Парень проснулся и выпрямился.— Виноват, сэр, задремал.— Похоже на то, — сказал Эндрю.Он взглянул на часы, стоящие в углу комнаты, — почти пять. Рассветет не раньше чем через полтора часа. Еще через полчаса побудка.Выйдя из дома, он огляделся. Шадука на исходе своего пути окутывала укрепления тускло-красным светом.— Где Барни?— На командном посту, — ответил ординарец, указывая направление.В воздухе чувствовался привычный запах военного лагеря: запах пота, лошадей, пищи, земли и отбросов. «Запах дома», — подумал Эндрю.Земля была мокрой от росы. На небе сияли звезды.Он добрался до форта и по ступеням поднялся на стену. Барни, который высматривал что-то внизу, тем не менее сразу вытянулся при его приходе. Пэт посмотрел на Эндрю виновато — он до сих пор не уехал в Суздаль.— Простите, что побеспокоил вас, сэр, — встревожено сказал Барни, — но мне хотелось, чтобы вы это сами услышали.Эндрю хотел было съязвить, что неплохо было бы сначала поставить в известность командира дивизии, а также старину Барри, который теперь командовал корпусом. Но потом решил промолчать, не показывая своего недовольства. Иногда сообщение по цепочке в соответствии с субординацией приводит к катастрофическим последствиям.— Что там? — спросил он, пытаясь поплотнее завернуться в плащ — утренний холод пробирал до костей.— Барни прав, Эндрю, — вмешался Пэт. — Послушай-ка сам.Эндрю по-птичьи склонил голову к плечу и перегнулся через стену. Стоящие рядом замолчали.Раздавался какой-то шорох, стук молотков, тихие голоса, едва слышные на фоне плеска волн.— Это началось около полуночи, сэр. Послышалось несколько выстрелов, крик — похоже, кричал человек. Мы с парнями всю ночь глаз не сомкнули.Эндрю посмотрел на восток. Небо уже начало светлеть, приобретая красивый оттенок индиго, но до рассвета было еще далеко.— Поднимайте людей.Через несколько секунд сигнал «к оружию» разнесся по всему форту и дальше. С дальнего берега больше не было слышно шума; солдаты, ворча и ругаясь, занимали позиции. Всех интересовало, ради чего их подняли среди ночи. Эндрю отлично знал, что по традиции мерки, как и тугары, избегают ночных атак. Но в конце концов тугары нарушили устоявшиеся правила, и для армии Эндрю это едва не кончилось очень плачевно.Минуты, казалось, тянутся бесконечно долго. Подошел ординарец с кружкой горячего чая и бутербродом. Отпивая обжигающий напиток, Эндрю смотрел на светлеющее небо. На юго-востоке поднялась вторая луна — совсем тоненький серп месяца, всего два дня после новолуния.Середина реки терялась в тумане. Его бледные языки наползали на укрепления, дальний берег вообще был скрыт туманом, словно пеленой. Однако что-то там изменилось. Эндрю поднял бинокль, пытаясь увидеть хоть что-нибудь, но туман и тусклый свет разгорающегося утра не позволяли рассмотреть вражеский берег как следует.Тихо выругавшись, он допил чай и приказал ординарцу принести еще две кружки — для него самого и для Барни.Небо продолжало светлеть, на востоке оно окрашивалось в нежно-алый цвет. Послышался вой нарг, потом грохот барабанов и звук сигнального рога. Внезапно раздалось низкое, леденящее душу завывание. Слов было не разобрать, но завывание становилось все громче.— Молитва солнцу? — предположил Эндрю. В нем внезапно проснулся профессор, который смотрел на мир с жадным любопытством. — Мусульмане молятся на рассвете, может, и здесь то же самое?Песня звучала, разносясь над степью, и достигла крещендо как раз в тот момент, когда над горизонтом показался край солнечного диска. Красный луч пробежал по степи.Туман порозовел, по-прежнему укрывая дальний берег. Наконец солнце появилось целиком, и они сразу почувствовали его тепло.— День будет теплый, — сказал Барни.— Теперь туман быстро рассеется.Эндрю направил бинокль на противоположный берег. На минуту в кисее тумана образовался просвет. На берегу шевелились сотни неясных теней.— Люди? — шепнул Барни. Эндрю взглянул на него.— Ты лучше видишь, — отозвался он. Он никак не мог решить, надо ему снимать очки или нет, когда он смотрит в бинокль или подзорную трубу.— Я думаю, это люди, — сказал Барни.— Не стрелять!Зычный голос сержанта заставил Эндрю оглянуться.Полдюжины людей — мужчин и женщин — вынырнули из тумана. Они шли по пояс в воде, махали руками и кричали.— Что за черт? — прошептал Барни. Шестеро продолжали переходить реку, продвигаясь с ужасающей медлительностью. Эндрю снова вцепился в бинокль.Грянул мушкетный залп, четверо беглецов упали в воду. Эндрю разглядывал их в бинокль, и хотя лица были едва видны, он явственно различал ужас, написанный на них.Следующая пуля попала в пятого, а последний упал, когда до берега оставалось не больше нескольких метров. Несколько мерков спрыгнули с берега в воду и схватили ближайшие тела.Солдаты открыли беспорядочный огонь, вода вокруг мерков забурлила от пуль. Один из врагов оступился, схватившись за плечо, и со стороны русских раздался радостный вопль. Двое других тащили четверых пленников, один из которых отчаянно сопротивлялся.— Завтрак, — мрачно сказал Пэт.Мерки исчезли в редеющем тумане вместе со своими жертвами. Солдаты продолжали стрелять, и Эндрю с раздражением посмотрел в их сторону. Офицеры успокаивали бойцов, приказывая беречь боеприпасы.— Туман рассеивается, — прошептал кто-то. Туман вдруг исчез, словно на сцене раздернули занавес. Эндрю почувствовал, как желудок у него сжался. Со всех сторон неслись проклятия его солдат.На дальнем берегу по всей ширине брода высилась земляная перемычка, возведенная прошлой ночью. И сейчас, в утреннем свете, были видны мелькающие лопаты — они взлетали на мгновение над земляной стеной и снова исчезали.Однако не это привело его в ужас. Они могли копать на той стороне реки все, что угодно, если бы не одно но…— Ублюдки, — прорычал Барни. Эндрю кивнул в знак согласия.Широкая земляная дамба вдавалась в реку. С их стороны ее защищала деревянная стена. По дамбе сно-вали сотни рабочих, таская корзины с землей и камнями на плечах. Добегая до конца дамбы, они высыпали камни и землю и возвращались обратно.Рабочие были карфагенянами.Эндрю огляделся — все смотрели на него, ожидая приказаний.Он попросил подзорную трубу, вытянул ее из футляра и стал рассматривать вражеские позиции. На берегу стояли часовые-мерки с луками и мушкетами, нацеленными на дамбу. В любого, кто решил бы бежать, они выстрелили бы без промедления. Как раз в тот момент, когда Эндрю навел трубу на дамбу, один из рабочих отшвырнул в сторону корзину и прыгнул в реку, но тут же упал, сраженный стрелой.Направив трубу повыше, он увидел, как по берегу тянется длинная цепочка мужчин и женщин с корзинами. Они напоминали муравьев, деловито спешащих за очередной порцией стройматериала для муравейника.— И сколько, по-твоему, они успели построить за это время? — спросил Эндрю, не отрывая глаз от противоположного берега.— Ярдов тридцать, а то и больше, — сказал Барни.— Дальше по реке еще одна дамба, — сообщил один из офицеров. Эндрю повернул трубу в указанном направлении.В паре сотен ярдов от брода начиналась другая рукотворная набережная, возле нее виднелись связанные вместе бревна и грубо сколоченные лодки, в которых были навалены огромные валуны.Эндрю отступил на шаг назад, пытаясь обдумать увиденное.— Так говорите, первые звуки вы услышали около полуночи?Барни кивнул.— Река двести пятьдесят ярдов шириной, — промолвил Эндрю. — Тридцать ярдов за шесть или, может быть, за восемь часов. — К завтрашнему утру они могут добраться уже до середины.— Чем больше они засыпают реку, тем уже она становится и тем быстрее ее течение, — успокаивающе произнес Пэт. — Вскоре они дойдут до такого места, где течение будет сносить этот мусор быстрее, чем они его насыпают.— Для этого и предназначены бревна с валунами, — махнул рукой Эндрю.— Господи, это же сколько надо было потратить сил, чтобы дотащить все сюда с гор!— У них же есть рабы, — холодно отозвался Барни.— Они будут делать насыпь, пока она держится, потом затопят бревна с камнями и примутся возводить дамбу дальше!— Они могут перекрыть реку и ниже по течению, — обеспокоено сказал Барни. — Если дамба простоит пару дней, все наши укрепления окажутся обнажены.— Черт побери! — воскликнул Эндрю, вновь поднимая к глазам бинокль.— Все очень просто, за исключением одного, — тихо пробормотал Пэт.Эндрю опустил бинокль и взглянул на него.— Вам придется убивать их.Ирландец достал из кармана плитку табака, отломил кусок и засунул себе в рот.Эндрю тоже отломил кусок и начал медленно жевать. Он снова оглядел вражеские позиции и рабов, снующих по склону холма.— Это карфагеняне, — наконец произнес он. — И они — пленники этих дьяволов.— Они работают на врага, — отозвался Пэт. — Или мы, или они.Эндрю посмотрел на побледневшего Барни.— Мистер Барни.— Сэр?— Прикажите батареям открыть огонь. Сначала картечью, потом снарядами покрупнее.Артиллеристы стояли молча, глядя на Эндрю.— Выполняйте! — закричал он. — Иначе мерки будут на наших позициях!Офицеры разошлись. Слабыми голосами они отдавали команды орудийным расчетам.Рявкнула первая пушка. Эндрю поднял бинокль. Раздались еще выстрелы. Послышались крики раненых и умирающих, люди попадали в воду. На дамбе началась паника: пленники бросали свои корзины и бежали на берег.С противоположного берега тоже раздались выстрелы, сметая в реку оставшихся в живых. Теперь они оказались под перекрестным огнем.— Черт бы забрал их души в пекло! — завопил Пэт, потрясая сжатыми кулаками.Вся дамба была усыпана телами. Эндрю молча смотрел, молясь про себя, чтобы не было продолжения, но почему-то он знал, что это еще не конец. Из-за прикрытия показались мерки, на головы пленников обрушились удары хлыстов, и несчастные вновь побежали на край дамбы выбрасывать содержимое своих корзин. Несколько снарядов обрушилось на дамбу, убив одного из мерков. Через несколько минут появился другой, и работа возобновилась.Но и опустошив корзины, пленники не могли уйти в укрытие. Мерки тотчас посылали их обратно. На место убитых приходили новые, платя жизнью за корзину камней или земли.Тела убитых стали всплывать возле укреплений врага. Мерки подбирали трупы. Один из них взмахнул мечом и отрубил у тела руку, а потом издевательски помахал ею защитникам форта.— Кровавые ублюдки! — неистовствовал Пэт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43