https://wodolei.ru/catalog/kuhonnie_moyki/Blanco/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Хотя проще вернуться к реальности и вспомнить, что Полли влюблена в другого. К тому же она уверена, что Дик тоже любит другую женщину. Синтию Стикс. А это вполне осуществимо. Стоит только сосредоточиться, и какое-то чувство к Синтии обязательно появится. И тогда прощай печальная история о неудавшейся любви Полли и Дика…
– Дик! – донеслось из спальни. – Дик, ты спишь?
Мейсон вздрогнул. Что это? Его грезы оборачиваются явью?
Задыхаясь от волнения, он вскочил с кресел и заглянул в спальню, в два шага преодолев расстояние до двери.
Раздался хруст свежего постельного белья, и Полли села на постели, придерживая на груди простыню и глядя на Дика. Ее лицо словно светилось в темноте, глаза сияли, подсвеченные мягким лунным светом, волосы рассыпались по плечам.
Где же взять столько сил, чтобы каждый раз сдерживать желание поцеловать ее? – промелькнула у Мейсона мысль.
– Я здесь, – произнес он как можно спокойнее. – Извини, если разбудил тебя. Эти кресла так скрипят!
Полли покачала головой.
– Нет, дело не в этом. Просто мне приснился сон…
Она прервала себя на полуслове, радуясь, что в спальне темно и Дик не видит краску смущения, залившую ее лицо в эту минуту. Не стоило упоминать о сне!
Ни одна здравомыслящая женщина не станет рассказывать бывшему супругу об эротическом сновидении, где оба они являлись действующими лицами.
– Так что же тебе приснилось?
– Не помню.
– Но ты только что сказала…
– А что это за шум? – поинтересовалась Полли словно невзначай, поправляя чуть сползшую простыню и прислушиваясь.
Ее руки и плечи были обнажены, и у Мейсона возник вопрос: есть ли на ней хоть какое-нибудь белье?
– Это пальмы шелестят, – ответил он, кашлянув. Но голос его все равно звучал хрипло. – Снаружи небольшой ветерок…
Полли мечтательно вздохнула.
– Чудесно! С этим шелестом здесь еще уютнее, правда?
Уютнее? Издевается она, что ли? Мейсон едва не застонал.
– Да. По-моему, ты выбрала самое подходящее определение.
– Интересно, скоро рассвет? Наверное, пора приготовить свежий кофе?
– Около двенадцати.
– Не может быть! – удивилась Полли. – Мне казалось, что прошло гораздо больше времени.
Она опустила голову. Значит, впереди еще вся ночь. Несколько долгих часов предстоит провести здесь, в одинокой постели, зная, что стоит только захотеть, и Дик окажется рядом.
Я не доживу до утра, подумала Полли.
Но в то же время она знала, что у нее нет выбора и до утра с ней ничего не случится. К тому же сейчас она поняла, что чувство, испытываемое ею к Дику, ничего общего с любовью не имеет. Это страсть, и не стоит обманывать себя. Еще не так давно приличной женщине не позволялось испытывать подобных эмоций, а сейчас это даже поощряется. Страницы журналов пестрят статьями на тему женской сексуальности, а на телевидении устраиваются по этому поводу ток-шоу.
Полли не были чужды страстные порывы. А Мейсон именно тот человек, который способен зажечь ее одним взглядом. Однако желание лечь с кем-то в постель не имеет ничего общего с любовью.
Секс напрямую связан с физиологией. Любовь же существует сама по себе и даже может обходиться без физических отношений. Это общеизвестная истина. Не кто иной, как Шерман, на полном серьезе заверил Полли, что если она не испытывает к нему физического влечения, то он не будет ничего иметь против. Они все равно смогут счастливо жить вместе.
И, возможно, он прав…
– Полли? – позвал ее Дик. – О чем ты задумалась?
Она вздрогнула и подняла голову.
– Так… ни о чем. Кстати, эта шикарная постель на поверку оказалась очень жесткой.
– Значит, ты тоже мучаешься? – усмехнулся Мейсон. – Мне казалось, что только я один лишен комфорта нынешней ночью.
– Ты сам этого захотел! – рассмеялась Полли.
Услыхав ее легкий звенящий смех, Дик тоже не смог сдержать улыбки. Когда-то давно они часто смеялись вместе. Иногда по какому-либо поводу, а иногда – просто взглянув друг другу в глаза и вспомнив о чем-то таком, что было известно только им двоим.
Как хорошо, что Полли смеется! И вообще, хороший сегодня день, даже несмотря на то что временами они ссорились. Лучше сердитый взгляд Полли, чем милая улыбка какой-либо другой женщины. Прежде подобные перепалки кончались тем, что Полли оказывалась в объятиях Дика, желая его так же сильно, как и он ее.
Интересно, пронеслось в голове у Мейсона, что будет, если я сейчас предприму попытку сблизиться? Если разденусь и заберусь к Полли под простыню?
Он знал, что сразу окунется в знакомый аромат, напоминающий смесь запахов дорогих духов, меда и сливок, и ощутит теплое прикосновение полной груди, плоского живота и прохладу ладоней.
Дик улыбнулся при этом воспоминании. Даже в самую сильную жару ладони Полли оставались прохладными!
Прежде Мейсон не раз подначивал жену, когда вечером она уютно устраивалась в постели в его объятиях, клала согнутую ногу ему на бедра и принималась гладить по груди.
– Лучше бы ты прекратила это, детка, – говорил Дик нарочито надменным тоном. – Не стоит тебе меня распалять.
– Почему? – кротко спрашивала Полли.
– Потому что ты холодная женщина!
– Холодная? – пугалась она.
– Ледяная! – подтверждал Мейсон, переворачивая ее на спину и оказываясь сверху. – Но я знаю, как это исправить…
Пока Дик предавался воспоминаниям, Полли аккуратно обернулась простыней и поднялась с постели. Заметив это, ее бывший супруг тут же вернулся к реальности. Его взгляд снова привлекли сияющие в полумраке молочной белизной плечи Полли.
– Давай поменяемся, – предложила та. – Ты ляжешь в кровать, а я устроюсь на креслах.
– Не глупи, Полл.
– Но я меньше, чем ты, и мне будет проще.
В этом Полли была права. Она действительно была маленькой и хрупкой. И очень женственной. Когда они с Диком обнимались, он касался подбородком ее макушки. И сейчас он вспомнил об этом.
– Пожалуй, если я подожму ноги, то смогу даже улечься на сиденьях двух сдвинутых кресел, – продолжала Полли. – В самом деле, Дик, давай поменяемся местами!
Поменяться? Лечь в постель, которая еще хранит тепло женского тела? Положить голову на подушку, пахнущую волосами любимой?
– Нет! – решительно произнес Мейсон.
– Это уже похоже на дискриминацию. Сейчас не время изображать из себя джентльмена.
Мейсон с трудом удержался от того, чтобы не рассмеяться. Или чтобы не расплакаться. Так вот что Полли думает? Что он пытается вести себя по-джентльменски. Интересно, как бы она среагировала, если бы узнала его настоящие мысли? Если бы догадалась, что он сгорает от желания бросить ее на постель, сорвать простыню и узнать наконец, есть ли на Полли какое-либо белье или нет.
– Дело не в этом, – сдержанно ответил Дик.
– А в чем же? – спросила Полли.
Но она не дождалась ответа, потому что Мейсон повернулся и пошел в гостиную.
– Дик! Куда ты идешь? – удивленно крикнула Полли вслед.
– Посмотрю, нет ли в холодильнике минеральной воды. Жарко сегодня, – бросил он через плечо. – Ложись спать, Полл. Утром увидимся.
Мейсон закрыл за собой дверь спальни и прислонился к ней спиной.
Мучения на креслах не шли ни в какое сравнение с теми муками, которые он испытывал от пребывания рядом с Полли и невозможности обладать ею.
Подобное испытание под стать религиозному фанатику, но не мужчине в расцвете сил, преисполненному страстными желаниями.
Полли посмотрела на закрывшуюся дверь и вернулась к кровати.
– Ну и пусть страдает, если ему так хочется, – пробормотала она, укладываясь.
Ведь совершенно ясно, что Дику неудобно на двух креслах. С его-то ростом! И с его комплекцией…
Полли невольно улыбнулась, представив себе выпирающие из-под рубашки мускулы Мейсона. Женщины частенько заглядывались на них. Вообще, трудно не признать, что Дик всегда отличался привлекательностью.
Еще в самом начале супружества Полли призналась, что считает его очень красивым. В ту минуту они лежали в кровати, отдыхая после долгой послеполуденной любви, и Полли рассматривала Дика, опершись на локоть.
– По-моему, понятие красоты больше относится к женщинам, а не к мужчинам, – усмехнулся он.
– Почему? – возразила Полли. – Это общечеловеческое понятие, – резонно заметила она, после чего начала столь же серьезно перечислять те части его тела, которые считала особенно красивыми, одновременно целуя их. Нос, губы, подбородок, хорошо развитые плечи, покрытую кудряшками волос грудь, твердый живот и…
– Полли! – сдавленно воскликнул Дик, ощутив ее губы на самой интимной части своего тела.
Через минуту он подхватил жену под мышки, усадил на себя верхом, и они вновь окунулись в темную пучину наслаждений…
Полли с досадой вздохнула и повернулась на бок, глядя сквозь стеклянную стену на залитый лунным светом океан. Что с ней происходит? Сначала приснился весьма недвусмысленный сон, посреди которого она проснулась, сгорая от желания, а сейчас эти ненужные и совершенно бесполезные воспоминания!
Будь благоразумнее, велела она себе. Ты не испытываешь к Дику любви. Этот вопрос уже решен. А телесные удовольствия… Что ж, в этом Дик всегда был на высоте.
Правда, потом он все испортил, начав возвращаться домой все позже и позже.
Не он, а ты все испортила, подсказал Полли внутренний голос. Своей холодностью! И невниманием!
Ну ладно, согласилась Полли. Пусть я тоже виновата! Но и Дик не слишком ласково со мной обходился. Мало-помалу, он совершенно отстранился от меня. А потом я обнаружила его с этой певичкой…
Полли поморщилась, вспомнив, какую боль причинила ей случайно подсмотренная сцена.
Правда заключалась в том, что Полли никогда не переставала желать мужа. Ни в тот злополучный день, когда он развлекался в кабинете с пышногрудой красоткой, ни позже, в течение долгих шести лет разлуки. И если бы Дик снова обнял ее сейчас, если бы погладил по волосам, поцеловал…
Дверь спальни с шумом распахнулась. Ничего не понимая, Полли с колотящимся сердцем села на кровати, придерживая простыню у шеи. В следующее мгновение она увидела, что на пороге стоит Дик. Его силуэт четко выделялся на фоне залитой приглушенным светом гостиной.
– Полл…
Голос Мейсона звучал хрипло, но пронзительно нежно. Сердце Полли забилось еще быстрее. Скажи же что-нибудь, приказала она себе, но горло ее сжалось и ей не удалось произнести ни звука.
– Полл! – Дик шагнул в спальню. – Я не могу уснуть. Но не из-за того, что мне неудобно лежать на креслах… а из-за тебя.
Еще оставалась возможность вывернуться, перевести разговор в шутку, сказать что-то наподобие: «Вот как? Наконец-то ты страдаешь из-за меня!»
Но Полли не желала больше отвергать Дика.
Их обуревали одни и те же чувства. В конце концов, пора отбросить притворство!
Действительно, почему двое взрослых людей, оказавшихся наедине в роскошном бунгало, не могут делать то, чего страстно желают. Кому от этого будет плохо?
У него есть невеста, подсказал Полли внутренний голос. Он принадлежит другой женщине.
– Полл! Я хочу тебя. Ты нужна мне. Если ты отвергнешь меня сейчас, я уйду, но мне кажется, что это не то, чего ты на самом деле желаешь. Я думаю, что ты и сама хочешь оказаться в моих объятиях и отдаться страсти. Хочешь, чтобы мы любили друг друга, как когда-то. Помнишь?
Полли выронила из пальцев край простыни и открыла объятия навстречу Дику.
Не отрывая от нее глаз и словно боясь поверить своему счастью, Дик в две секунды сбросил одежду и приблизился к кровати.
Он нежно прижался к губам Полли, затем поцеловал мочку уха и спрятал лицо во впадинке между плечом и шеей…
Оказалось, что на Полли все-таки были трусики. Они не отличались избытком кружев, но показались Мейсону верхом эротики. Когда он принялся сдвигать трусики вниз по длинным ногам Полли, его руки дрожали так, будто он делал это впервые в жизни.
– Я никогда не забывал, какая ты красивая, – прошептал Мейсон, сжимая обнаженную Полли в объятиях.
– К сожалению, я уже не та. – Она вздохнула, и голос ее слегка пресекся. – Годы берут свое. Я начинаю замечать неприятные перемены. Кожа теряет упругость…
Дик не дал Полли договорить, прильнув к ее губам. Затем склонился над ней и поочередно поцеловал вздымающиеся выпуклости груди.
– Твое тело совершенно, – шептал он. – Ты стала еще красивее, чем прежде.
Обхватив ее грудь ладонями, Мейсон принялся целовать соски. Он действительно думал так, как говорил. Когда-то Полли была прелестной девочкой, а сейчас превратилась в красивую женщину. Ее фигура имела классические пропорции, и Дик с удовольствием исследовал все выпуклости и впадинки губами и ладонями. Он упивался исходившим от ее шелковистой кожи запахом роз и разогретого меда и ощущал на языке вкус райского нектара.
Полли была отрадой для человека, тосковавшего по ней шесть долгих лет.
– Дик… – шепнула она, когда Мейсон спустился к самому лону. Он раздвинул ее бедра, и она вновь прерывисто выдохнула: – Дикки…
Он поднял глаза, призрачно блестевшие в лунном свете.
– Я никогда не мог забыть твоего запаха… Твоего вкуса…
Мейсон спрятал лицо у нее между ногами, и она вскрикнула, ощутив нежное прикосновение губ и языка к самой чувствительной части своего тела. Как давно это было последний раз! Бесконечное количество долгих одиноких ночей и бесцветных дней, проведенных в бесплодных мечтах о жарких объятиях, которых уже не вернуть. И унылое, тоскливое осознание того, что ни единому человеку не удастся заменить Дика.
Я люблю тебя, Дик, мысленно признавалась Полли. Люблю тебя, мой муж, мой любовник. Как могла я сомневаться в этом?
Крепко сжимая ягодицы Полли ладонями, Мейсон продолжал ласкать ее языком. Он знал, как бурно Полли реагировала на подобные ласки в прошлом.
Она и сейчас металась по подушке и сдавленно стонала, почти достигнув вершины блаженства. Но Мейсон не позволил ей перевалить через пик. Подавшись вперед, он медленно вошел в нее.
– Дикки! – громко вскрикнула Полли.
Она впилась пальцами в его плечи и обвила ногами, словно желая остаться так навсегда. Но понадобилось всего три мощных движения, чтобы в тиши спальни прозвучал новый крик, на этот раз объединивший два голоса – высокий тонкий принадлежал Полли, низкий и хриплый – Мейсону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17


А-П

П-Я