К тому же ведьма никогда не станет спасать ничью жизнь.
Она многозначительно посмотрела на него.
Кенрику захотелось улыбнуться.
— Все же расскажи, что еще тебе являлось прежде, может быть, не такое страшное, как сегодня.
«Зачем ему это? — подумала Тэсс. — Может, он хочет отвести меня в суд и обвинить в колдовстве и ему нужны еще факты?»
— Зачем ты об этом спрашиваешь?
— Просто разбирает любопытство. Хочется развлечься.
— Я ничего толком вспомнить не могу. Все как в тумане, — быстро произнесла она, качая головой. — Да, все в тумане.
Кенрик любовался ее косой.
— И все же мне хотелось бы поблагодарить тебя за спасение. Только в другой раз не нужно так рисковать. Просто предупреди, и все.
— Не стоит благодарности, — пробормотала она.
— Наверное, Саймон с Эвардом уже на месте. Пойду проверю.
Кенрик встал и вышел за дверь. Однако вскоре вернулся.
— Я, пожалуй, присоединюсь к Фитц Элану. А то как бы они, чего доброго, не упустили мерзавца управляющего из-под носа.
Тэсс посмотрела на его грудь. Он проследил за ее взглядом и вспомнил, что до сих пор до пояса обнажен. Она была от него всего лишь в двух шагах, не дальше. Сначала протянул было руки, но затем уронил их, будто обжегся.
Он не позволит себе опять проявить слабость. Пора было уходить, пока не поздно. Пока он окончательно не потерял над собой контроль.
— Сегодня утром тебе пришлось несладко, ты, конечно, устала. А я не даю отдохнуть. Завтра к тебе придет Хелен.
Кенрик вдруг заторопился, быстро пошел к двери, уже взялся за ручку… и в таком положении застыл, когда она произносила его имя. Как часто он раньше слышал свое имя из ее уст! Но тогда ее губы обычно были рядом с его губами.
— Да — отозвался он не оборачиваясь.
— Ты придешь еще?
Он закрыл глаза, убеждая себя, что в этом мягком голосе вовсе нет никакой тоски, а только простое любопытство. Затем открыл глаза и с усилием произнес.
— Возможно.
Глава 22
Подули теплые ветра, повеяло весной. Тусклый серо-белый зимний ландшафт расцветился яркими красками. Всего-то неделя минула с того злополучного поединка, а Тэсс казалось, что прошел по меньшей мере год. Внезапная смена сезона только усугубила впечатление, что время в ее уютной тюрьме остановилось. Каждый день для нее начинался с надежды, что сегодня наконец придет Кенрик. Но он все не приходил и не приходил. Может быть, его «возможно» просто-напросто означало вежливое «нет»? Единственными ее визитерами были Хелен и Мириам, да иногда она открывала дверь и, если было настроение, болтала с Саймоном и Эвардом.
Каждый вечер, ложась спать, Тэсс предвкушала завтрашнее посещение Хелен. С ней время летело быстрее. Придет, посидит, и полдня как ни бывало. Обычно та начинала с перечисления событий, происшедших в замке, причем вспоминала, конечно, и самые незначительные. Управляющий и люди Роберто были захвачены через несколько часов после событий на поле для турниров, однако их дальнейшая судьба Хелен была неизвестна. Она говорила о том о сем, но имени Фитц Элана не произносила. Только на третий день Хелен вскользь упомянула его. Потом стала упоминать чаще, а дальше ее словно прорвало. На Тэсс обрушился водопад слов, и он казался бесконечным. В конце концов Хелен призналась, что влюбилась.
Надо ли говорить о том, как широко при этом раскрылся у Тэсс рот. В первый момент она даже не поверила, думала, та ее дурачит. Но вскоре она смогла убедиться, что это сущая правда. А Хелен только что жаловалась на Фитц Элана, а уже в следующую секунду вздыхала о нем. Тэсс с трудом могла представить, что перед ней сидит та же самая женщина, холодная как лед, которая встречала ее на пороге Монтегю.
Сегодня Хелен вела себя не так, как обычно. Уже час прошел, как она явилась, а имя Фитц Элана еще не упоминалось.
— Ты собираешься что-нибудь делать со своими платьями? — спросила вдруг она, делая очередной стежок на своей вышивке.
Рассматривать свои платья Тэсс не надо было. Она знала — их лучшие дни миновали.
— Ты знаешь, с тех пор, как я приехала в Монтегю, было так много разных дел и забот, что до платьев как-то руки не доходили. Я и сама думаю: стирать их нельзя — расползутся в руках. Надо подождать до мая, когда начнут приезжать купцы с товаром и откроются ярмарки.
Раньше она, конечно, ожидала, что Кенрик сам обратит внимание на плачевное состояние ее гардероба, но он так и не обратил. А клянчить у него деньги на туалеты ей не хотелось.
— Как жаль, что у меня не осталось ни одного куска материи, — опечалилась Хелен. — Осенью я сшила себе кучу платьев. Но, — она оживилась, — штук пять из них по крайней мере вполне подойдут тебе.
Предложение было соблазнительное, но не для Тэсс. Она считала плохой приметой, носить одежду с чужого плеча, неважно с чьего. Она отрицательно покачала головой.
— А знаешь, Кенрик думает, что ты нарочно носишь старые платья. Вчера вечером он спросил, одеваешь ли ты это платье с желтым корсажем. Когда я ответила, что да, он нахмурился и сказал, что, видно, у тебя плохой вкус.
— Так почему ты не сказала этому благородному милорду, что мне не из чего выбирать? Он, конечно, обеднеет, но ведь не станет же нищим, если купит мне материи на платье.
Хелен улыбнулась.
— Ладно, я скажу ему сегодня за ужином. Затем, помолчав, добавила.
— Скажи, когда люди помолвлены, они… они должны быть… могут быть в близких отношениях?
— А почему ты об этом спрашиваешь? Хелен покраснела и склонилась над вышивкой.
— Да ничего. Просто так.
— Ты что, с Фитц Эланом в близких отношениях?
— Он говорит, что это так принято, если помолвлены. То есть можно заниматься любовью. — Хелен не поднимала головы, чтобы не глядеть на Тэсс.
Тэсс улыбнулась, представив, как Фитц Элан обхаживает упирающуюся Хелен.
— Я считаю, что большинство помолвленных пар так и поступают. То есть вступают в интимные отношения до свадьбы. Собственно, так родился и Фитц Элан.
— Что значит — «так родился»?
— Кенрик рассказывал, что родители Фитц Элана были помолвлены, но его отец был убит в сражении, за день до свадьбы. Он был наследником огромных владений, но его родственники уничтожили все документы о помолвке. Матери ничего доказать не удалось. Родители матери Фитц Элана объявили войну, которая длилась много лет, но не дала перевеса ни одной из сторон. В конце концов заключили мир, по условиям которого Фитц Элан лишился права наследования владений своего отца.
— Какой лжец! — возмутилась Хелен. — А он рассказывал мне, что его мать кухарка в деревенской таверне, и что она не уверена, кто его отец — то ли торговец рыбой, то ли свинопас.
Смех Тэсс только усилил ее возмущение.
— Успокойся, Хелен, — все еще улыбаясь, тихо произнесла Тэсс. — Просто он хочет, чтобы ты любила его независимо от того, где он родился и от кого. Тем более что он знал, как ты относишься к своему брату бастарду. Ты ведь не делала из этого секрета. Верно? Фитц Элан и думал, что ты его тоже презираешь.
— Ну зачем он врал мне, зачем? — продолжала кипятиться Хелен. — Он уверял меня, что родился в грехе, а на самом деле помолвку его родителей благословила церковь.
— А какая разница? — спросила Тэсс. — Благословила, не благословила, если ребенок все равно родился. Что, он от этого лучше стал или хуже? Тем более в случае с Фитц Эланом. Он имел полное право наследовать земли своего отца, а его объявили бастардом.
— Это так несправедливо!
— Да, я согласна, несправедливо. А разве справедливо, что ты называешь Кенрика бастардом, хотя твой отец согласился признать его своим сыном и женился на твоей матери? Это еще более несправедливо, Хелен.
— Это не одно и то же. Кенрик не отказался от наследства, а, наоборот, принял его.
— А ты подумай о другом, Хелен. Тебе никогда не приходило в голову, что Кенрик на десять лет старше сына короля Эдуарда от королевы? Как ты думаешь, что произошло бы, если бы церковь официально признала союз его родителей? Ага! Вот какого наследства он лишился. Перед ним Монтегю с Ремингтоном — это только жалкие крохи.
— Но их союз церковь не благословила, — пробормотала Хелен
Тэсс пожала плечами.
— Их союз благословил Господь, наградив сыном.
— Ой, Тэсс, ты меня совсем запутала. Скоро от вас троих я сойду с ума. Тэсс помолчала с минуту, а затем тихо заговорила, спрятав голову в шитье, чтобы Хелен не видела ее лица.
— Я слушала тебя все эти дни, когда ты говорила о человеке, за которого собираешься выйти замуж, и поняла ты любишь его. Так вот, Хелен, ведь мы друзья, не правда ли? И как подруга я говорю тебе ты любишь его, и это всё. Остальное ничего не значит. Как другие называют его, от кого он рожден… бастард он или нет. Неважно. Фитц Элан обладает не меньшей гордостью, чем мой муж. И, если ты не будешь его уважать, он это рано или поздно поймет. И тогда… тогда…
Дальше продолжать Тэсс не могла, слезы ее душили.
— Извини, Тэсс, извини, — шептала Хелен, вытирая салфеткой слезы с ее щек. — Ты хочешь, чтобы я ушла?
Тэсс покачала головой.
— Нет. Это я должна извиниться перед тобой. Что так распустилась, расплакалась, как дитя.
Она виновато посмотрела на Хелен и слабо улыбнулась.
— Я просто хотела тебя предупредить: брак может быть либо жутким адом, либо райским блаженством. Кстати, вы уже дату бракосочетания назначили?
— Нет, — ответила Хелен, желая поскорее сменить тему. — Фитц Элан говорит, что торопиться некуда.
— А мне кажется, он, наоборот, очень торопится если заговаривает с тобой о постели. На твоем месте я бы подождала с этим, тогда бы он быстро назвал день свадьбы.
— Что значит подождала? С чем подождала? — наивно спросила Хелен.
— А вот с этим самым, с близкими отношениями, — ответила Тэсс, многозначительно округлив глаза.
Глава 23
— Итак?
Кенрик пристально глядел на Хелен, желая, чтобы она поскорей перестала дергаться. Уже несколько дней как он стал требовать от нее полного отчета о визитах к Тэсс, конечно, строго предупредив, чтобы она в разговоре с той об этом ни в коем случае не упоминала. Пять минут, а то и дольше, Хелен обычно краснела, упиралась, путалась, но потом все равно он заставлял ее более или менее складно рассказать о том, как она провела первую половину дня.
— Ей бы хотелось иметь новые платья, — выдавила из себя Хелен. — Но не из чего сшить. Не осталось ни единого куска материи. Я думаю…
— Что, у тебя нет ни одного платья, которое бы подошло ей?
— Но она…
— И не надо возражать. У тебя достаточно платьев, чтобы одеть десяток женщин. Так… что еще?
— А еще мы говорили о погоде. Она заметила, что у меня появились веснушки, и советовала держаться подальше от солнца.
«Интересно, по-прежнему ли Тэсс такая же бледная, — подумал Кенрик. — Выйти бы ей на свежий воздух, на солнышко. Это бы ей совсем не помешало. Пожалуй, следует разрешить ей гулять по саду, хотя бы час в день».
— А как она ест?
— Сегодня я снова обедала с ней. По-моему, аппетит у нее хороший.
— А обо мне она сегодня не говорила? Хелен молчала, пожалуй, слишком долго.
— Ну говори же, что она сказала?
— Она ничего плохого о тебе не говорила, милорд.
Хелен понимала, что Кенрик устраивает эти ежевечерние допросы с какой-то целью. Но не была уверена с какой именно. Если хочет просто порадоваться жалкому состоянию Тэсс, то тут он от нее ничего не добьется. Если же он ждет намека, что Тэсс уже достаточно настрадалась, в этом случае Хелен ничего скрывать не намерена. Ходить вокруг да около с каждым днем становилось все труднее и труднее, потому что Кенрик требовал на свои вопросы точных ответов. И вот что странно: в первые дни, когда Хелен посетила Тэсс, та выглядела ужасно. Как говорится, краше в гроб кладут. Но потом стала быстро поправляться, набирать вес, и вообще расцвела. А вот Кенрик, наоборот, хирел на глазах. Сейчас он сидел перед ней совершенно изможденный, словно не спал несколько дней, и соответственно столько же не брился. Это о чем-то говорило. Но о чем?
— Она, например, упомянула, что у Фитц Элана не меньше оснований гордиться своим происхождением чем у тебя.
— Вы говорили о Фитц Элане?
— Ну, не то чтобы… просто перебросились парой слов о нашей помолвке. Дай-ка мне вспомнить. Да, она спросила, назначена ли дата нашей свадьбы, а я сказала, что нет. Тогда она сказала, чтобы я спросила у Роджера, когда он хочет назначить нашу свадьбу, а я ответила, что Роджеру вроде бы не к спеху назначать дату, и что, возможно, назову ее сама. Вот и все, милорд.
Кенрик помрачнел еще больше.
— Ну и как Тэсс реагировала на всю эту ерунду? — Она сказала, что это отличная идея.
— Только я что-то не понял насчет гордости. Тэсс считает, что Фитц Элан слишком гордый?
— Совсем не так. Она просто предупредила меня, чтобы я не уязвляла его гордость, чтобы уважала его.
Кенрик помолчал, обдумывая сказанное. Его жена была права. Фитц Элан мог возненавидеть Хелен, если она его унизит. Да, Тэсс в мужской гордости разбирается. В этом надо отдать ей должное. По-видимому, она все-таки рассчитывала, что Кенрик ее простит. И предупреждение, которое она сделала Хелен, означало, наверное, что Тэсс поняла — этого не случится.
Он представил ее, сидящую в своей комнате, бледную, в жалком старом платье.
— Это все, о чем мы сегодня говорили с ней, милорд.
Голос Хелен заметно дрожал. Кенрик знал наверняка, что она лжет. Он не сомневался в этом. Поэтому, слушать ее не стоило. Теребя ладонью подбородок, другой рукой он сделал ей знак удалиться.
В этот день он не пошел ужинать в большой зал. Не стал есть, не стал пить. Он думал о своей жене. Надо было с ней что-то решать, так продолжаться не могло. Он хотел, чтобы она страдала, — она страдает. Он хотел, чтобы она заплатила за свое предательство, — и она спасла ему жизнь. Он хотел, чтобы сознание того, что она никогда его больше не увидит, стало для нее пыткой, но это оказалось пыткой для него самого. Что же дальше? Он хотел, чтобы она пришла к нему, отдала себя ему так, как это было в ночь накануне ее неудавшегося побега. Он хотел слышать слова, которые она еще никогда не произносила. В бессонные ночи, уткнувшись лицом в подушку, он уже десятки раз вспомнил и заново пережил каждый момент той ночи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35