https://wodolei.ru/catalog/mebel/shkaf/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

К тому же все утро они музицировали.
– Как можно хмуриться в такой чудесный день? – слегка поддразнила она Росса.
Тот снял треуголку и плащ. Потом натянуто улыбнулся, словно отказываясь сдать свои позиции.
– Скоро зима, – пробормотал Росс. Пруденс засмеялась:
– Да, а потом наступит следующий год, а потом еще один. Но сейчас сияет солнце. Хочешь, я спою для тебя? Может, тогда на твоем унылом лице появится улыбка?
Росс проворчал нечто невразумительное.
– Не стоит расстраивать друг друга в такой погожий день, – сказала Пруденс, с досадой покачав головой.
Вэдж отложил свою дудку.
– Беду не надо звать – она сама придет к тебе, и очень скоро, – заговорил он нараспев ровным тоненьким голоском и скорчил серьезную физиономию.
Это выглядело так комично, что Пруденс едва удержалась от смеха. Росс широко улыбнулся:
– Правильно, Тоби. Справедливый упрек. – И он уселся в огромное кресло с высокой спинкой, стоявшее у камина. – Сыграй нам, а леди закончит свою песню.
Вэдж приложил к губам дудку и начал играть, ловко нажимая на клапаны. Росс утверждал, что через несколько недель его пальцы заживут окончательно. Но у Тоби и сейчас получалось неплохо.
Пруденс запела, чувствуя на себе пристальный взгляд Росса. Это была простая деревенская песенка о том, как парень ухаживал за девушкой и соблазнил ее. А заканчивалось все веселой свадьбой, на которой гости напились и перепутали своих партнеров во время танцев. Пруденс скороговоркой перечислила длинный список имен, в ужасе закатывая глаза, когда речь шла об очередной ошибке. Росс начал посмеиваться.
– Ах ты, дьяволенок! – сказал он с ухмылкой. – В твоем доме, наверное, день и ночь не смолкала музыка.
– О нет! – воскликнула она, покачав головой. – После папиной смерти я никогда не пела и не танцевала дома. Дедушка не разрешал.
Росс сморщил лоб и поскреб подбородок.
– Тебе запрещали танцевать? Как бы миссис Мэннинг не опозорилась на балу! Давайте-ка посмотрим.
Он встал с кресла и подал ей руку. Пруденс, одетая в свое любимое платье цвета лаванды, скрестила руки на груди.
– Опозорилась? Чепуха! Тоби, сыграй нам джигу Едва раздались первые звуки зажигательной мелодии, как Росс шагнул вперед и величаво поклонился Пруденс, описав рукой небольшой круг в воздухе и вытянув левую ногу. При этом он изящно выгнул ступню. Пруденс присела в низком реверансе. Потом они оба уперлись руками в бока и начали танцевать.
Росс танцевал умело и страстно, но и Пруденс от него не отставала. Постукивая об пол своими легкими ножками, она радовалась тому, что еще не успела позабыть фигуры танца. Под конец у нее закружилась голова. Задыхаясь, Пруденс упала в объятия Росса.
– Ну, я доказала, на что способна? – весело спросила она срывающимся голосом.
– Хм… Все прекрасно, но это деревенский танец. А знаешь ли ты, как надо танцевать менуэт? Ты можешь сыграть нам эту мелодию, Тоби?
И Росс стал напевать себе под нос, отстукивая ритм ладонью.
– Так точно, мистер Мэннинг, – кивнул Тоби.
Росс, только что отличившийся в быстром танце, теперь следовал размеренному темпу менуэта. Его изысканно-грациозные движения вызывали у Пруденс удивление и восторг. Предавшись давно забытому развлечению юности, он стал как будто выше ростом и обрел царственную осанку.
Пруденс доставляло несказанное наслаждение смотреть на него и следом за ним повторять грациозные па. Делая разворот, Росс взял ее за руку и обнял за талию. От этого прикосновения в теле Пруденс вспыхнуло пламя. Росс устремил на нее горящий, жадный взор, заставивший ее затрепетать.
– Ну хватит! – проворчал он вдруг и резко отдернул руку. Потом порылся в кармане жилета и вытащил горсть монет. – Вот возьми, Тоби. Ступай в таверну «Щиты» и закажи себе обед.
Вэдж засиял, как ребенок, получивший новую игрушку, убрал свою дудку и поспешно вышел из комнаты. Пруденс хмуро взглянула на Росса: ей так понравилось танцевать!
– Но почему ты… – начала было она.
Росс закрыл ей рот поцелуем. Он не отрывал губ, пока у нее не закружилась голова, а потом потащил Пруденс в спальню.
– Потому что я никак не могу насытиться тобой, а до ночи еще далеко.
– Но сейчас… средь бела дня…
– Это происходит не по расписанию.
Пруденс уже готова была ответить какой-нибудь колкостью, но вовремя остановилась. В синих глазах Росса полыхало пламя. Он желал ее – неистово и страстно.
Легкомысленные реплики были бы сейчас совсем не к месту. Пруденс начала вытаскивать булавки, которыми корсаж пристегивался к лифу платья.
Но нетерпение Росса было слишком велико. Он запустил руку под корсаж, приподнял ее груди и прильнул губами к соску, как голодный младенец. Затем подтолкнул ее к кровати и опрокинул на мягкое покрывало. Вздернув вверх юбки, он властно, как собственник, проник рукой в самые потаенные уголки тела Пруденс, одновременно осыпая поцелуями ее лицо, а потом погрузился в ее тело с безудержной грубой страстью. Вскрикнув, Пруденс обвила тело Росса ногами и выгнула бедра, чтобы впустить его в себя еще глубже. Пруденс казалось, что ее подхватил мощный поток и понес по океану сладострастного блаженства.
Эта буря закончилась так же внезапно, как и началась. Росс застонал, корчась в последней судороге, потом умолк и, обмякнув, уткнулся лицом в спутанные волосы Пруденс.
– Я никогда не смогу пресытиться твоим телом, – прошептал он и встал на ноги, оправляя помятую одежду.
Пруденс испытала такое удовлетворение, что ей не хотелось двигаться, хотя из платья выпали булавки, а гребни потерялись где-то среди сбитых в комок простыней. Она неохотно приподнялась, провела рукой по длинным спутанным прядям волос и наклонилась, чтобы застегнуть платье.
И вдруг Пруденс почувствовала, что Росс напрягся и как-то странно замер. Тишину, царившую в комнате, нарушало только его резкое, прерывистое дыхание, похожее на болезненные стоны. Пруденс подняла голову и посмотрела на него.
На щеках Росса под загаром проступил слабый румянец. Он отвернулся и проворчал:
– И почему ты так чертовски соблазнительна? Даже когда закалываешь булавки или приглаживаешь волосы.
Пруденс засмеялась, довольная тем, что Росс не может оторвать от нее глаз.
– Наверное, мне лучше опять вытащить булавки? – спросила она с озорной улыбкой, поняв, что он хочет ее снова, но не решается признаться в этом.
Росс хмыкнул и кивнул в знак согласия, а потом сорвал с себя камзол и принялся расстегивать пуговицы на жилете. Пруденс не нуждалась в дальнейших уговорах. Она разделась мгновенно, отметив про себя, с какой торопливостью Росс стягивает свою одежду. С ее губ чуть было не сорвался смешок.
Когда Росс порывисто притянул к себе Пруденс, обжигая ее губы пламенным поцелуем, и она ощутила напрягшуюся мужскую плоть, твердо прижавшуюся к ее телу, на этот раз смех подавить не удалось.
Росс оттолкнул Пруденс и сердито нахмурился:
– Что такое? В чем дело?
Пруденс вдруг снова превратилась в озорную, дерзкую девчонку, как в те времена, когда они с Бетси шныряли по лесу и лакомились незрелыми грушами. Тогда ей нравилось смущать взрослых неприличными вопросами.
– Почему это происходит? – спросила она, указывая на его мужскую плоть, находившуюся в состоянии боевой готовности.
– Что? – ошеломленно воскликнул Росс, отпрянув.
– Я имею в виду, что ты, как врач, должен знать причину, – сказала Пруденс с невинным выражением лица.
Росс не знал, что делать: то ли прикрыть свою наготу, то ли заняться научными объяснениями. Он откашлялся.
– Полагаю… хм… тут дело в циркуляции крови. – В его голосе звучала наигранная уверенность.
Пруденс вытаращила глаза.
– Но почему же это происходит только в определенные моменты?
Росс громко выдохнул воздух, пытаясь сохранить величественный вид – бесполезное занятие, учитывая, что он был гол как сокол.
– Вряд ли стоит обсуждать эту тему.
– Но почему же? Ты можешь это регулировать? Или все происходит само собой?
Росс опять покраснел и попытался обнять Пруденс. Никогда еще она не видела его таким смущенным. Достойная месть, подумала Пруденс со злорадным торжеством. Ведь Росс часто обращался с ней высокомерно, с сознанием собственного превосходства.
– Что, не можешь ответить? А говорил, будто все знаешь о медицине.
Румянец на щеках Росса приобрел багровый оттенок.
– Механизм воздействия, которое женщина производит на определенные части мужского организма, еще не до конца изучен современной наукой, – произнес он напыщенным тоном, словно читал лекцию туповатым студентам.
Пруденс уже начала жалеть его, но не сумела удержаться от очередного каверзного вопроса.
– Помилосердствуй! – воскликнула она и с притворным удивлением закрыла лицо руками. – Неужели так бывает всякий раз, когда ты ложишься с женщиной в постель? И тебе не важно, кто она?
Румянец, заливавший лицо Росса, стал багрового цвета. Весь дрожа, он стиснул зубы и отвернулся. Пруденс нахмурилась и прикусила губку. Ее шутка явно зашла слишком далеко.
– В чем дело, Росс? – спросила она, нежно коснувшись его руки.
– До тебя я не знал ни одной женщины, кроме Марты. Он говорил глухо и напряженно, словно это вынужденное признание из него вытягивали клещами.
– О!.. – Пруденс тяжело опустилась на кровать.
Только сейчас она поняла, как больно уязвила его мужскую гордость. И Джеми – ведь она спала с ним. Может, Росса мучает и это тоже? Надо сказать правду и облегчить его страдания.
– Росс… Дорогой Росс, – ласково сказала Пруденс. – Я всего лишь дважды отдавалась Джеми. Он никогда не доставлял мне такого удовольствия, как ты.
Росс удивленно повернулся к ней. Его лицо просветлело.
– Только дважды? Пруденс кротко улыбнулась.
– Я была почти девственницей, когда оказалась в твоей постели. Это ты научил меня наслаждаться… – Она вдруг застенчиво умолкла, смущенная тем, что так разоткровенничалась. – Тем… что мы делаем… – закончила Пруденс дрогнувшим голосом. Он усмехнулся с чувством облегчения.
– И ты показала себя способной ученицей, хотя твой учитель не уверен в своих силах.
Она тихо рассмеялась, вспомнив их первую ночь любви, полную дикой страсти.
– Ты не прав. Вряд ли кто-либо еще испытывает такое блаженство.
Росс бросился на постель и обнял ее. Он словно помолодел, его глаза сияли от счастья.
– Ну, моя маленькая ученица. Может, продолжим обучение?
Но Пруденс по-прежнему разбирало злорадство.
– Только в том случае, если ты пообещаешь, что сегодня ночью дашь мне еще один урок. Я уже привыкла к этим развлечениям.
Росс смачно поцеловал ее в грудь. Его ответ очень понравился Пруденс.
– Что-что, а это я тебе обещаю, чертенок!..
– Вы танцуете, как ангел, миссис Мэннинг! – Его превосходительство сэр Томас Ли, президент Совета Виргинии, поклонился и прильнул губами к руке Пруденс. – В моем следующем письме сэру Вильяму я сообщу, что он лишился удовольствия познакомиться с самой очаровательной женщиной из всех, кто когда-либо удостаивал своим посещением нашу колонию.
Пруденс вспыхнула и затрепетала, упиваясь этими словами.
– Как вы добры, сэр! – ответила она, открыв веер, и принялась обмахиваться – кокетливо, но не так, чтобы это можно было счесть за откровенный флирт. В данном случае Пруденс следовала строгим указаниям Росса.
– Вы уже видели наш великолепный Капитолий, мадам?
– Да, в прошлую среду муж показывал мне город. Красивое здание и совсем недавно построено, как сказал мне Росс.
– Увы, да. Прежнюю постройку уничтожил страшный пожар в сорок седьмом году. А губернаторский дворец?
– Я видела его, но только снаружи, ваше превосходительство.
Ли снова поклонился.
– Буду рад провести вас по всем его многочисленным комнатам. Они роскошно обставлены.
– Боюсь, это невозможно, сэр. Завтра утром, когда начнется прилив, мы с мужем отплываем в Англию.
– Жаль!.. Я с удовольствием познакомил бы вас со своей дочерью и ее супругом. Думаю, их общество пришлось бы вам по душе. – Его лицо засияло отцовской гордостью. Потом Ли окинул взглядом зал: – А… я вижу, ваш муж спешит лишить меня вашей очаровательной компании.
Пруденс повернула голову, следуя его взгляду. Росс направлялся к ним, прокладывая путь среди нарядной, шумной толпы. Удивительно, но он казался здесь совершенно на своем месте. Идеально уложенный новый белый парик, прекрасно сшитый голубой – под цвет глаз – атласный камзол, жилет, украшенный вышивкой… Его длинные, красивой формы ноги были облачены в черные бархатные панталоны до колен и белые шелковые чулки. Пруденс сияла от гордости, входя с ним в зал Аполлона сегодня вечером.
Конечно, они и прежде не раз заглядывали сюда. Их комнаты находились тут же – в таверне «Рэйли», – только на втором этаже и в другом крыле здания. Росс даже перевел ей надпись над камином: «Веселье – дитя мудрости и добродетельной жизни». Благодаря медицинскому образованию он знал латынь куда лучше, чем Пруденс.
Но сегодня зал был освещен сотнями свечей, на бледно-зеленой парчовой обивке стен сверкали позолоченные рамы картин. По периметру были расставлены маленькие столики и стулья, за которыми гости могли отдохнуть и освежиться. Слуги, одетые в ливреи, разносили вино и кларет, предлагая напитки гостям, разряженным в бархат и атлас ярких расцветок. Драгоценности переливались всеми цветами радуги. В углу играл оркестр. С тех пор как Росс и Пруденс пришли сюда, музыканты не передохнули ни минуты.
Пруденс быстро окинула взглядом свое бледно-желтое платье с корсажем, расшитым серебром. Она чувствовала себя знатной дамой. А ухаживания мужчин еще больше подняли ее настроение. Она танцевала с членами верхней палаты Совета, за ней по пятам следовали члены нижней палаты, она обменивалась остротами с судьей – стариком в парике и с багровыми щеками, – который заявил, что его собеседница – настоящее сокровище. И даже его превосходительство мистер Ли, временно – до возвращения Гуча, – исполнявший обязанности губернатора колонии, пригласил Пруденс на второй танец.
– Я с неохотой возвращаю вам жену, сэр, – сказал его превосходительство, когда Росс подошел поближе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50


А-П

П-Я