— крикнула она вдогонку Луке, со слезами радости наблюдая, как Леон подхватил Мэтью на руки и кружит его в воздухе. Кристина тоже улыбнулась, радуясь за свою подругу и ее дружную семью. Тишину парка нарушили звонкий детский смех и громкий лай Гектора. С реки им вторили пароходные гудки и свистки буксиров.
Глава 17
В котелке, перчатках и пальто, Джосс Харви величественно поднимался по начищенной до блеска воском лестнице адвокатской конторы в Сити. Пусть Кейт Эммерсон, урожденная Фойт, тешится мыслью, что она ловко поступила, позволив ему встречаться с Мэтью. Она, несомненно, уверена, что он удовлетворится таким общением с правнуком и не станет хлопотать об опекунстве. Джосс насмешливо хмыкнул, не обращая внимания на секретаршу, с подобострастной улыбкой спешащую ему навстречу из шикарного кабинета Сирила Хэбгуда. Какая же наивная дура эта Кейт! Регулярные встречи с мальчиком лишь утвердили его в намерении отобрать ребенка у матери. И отвратительные условия, в которых жил Мэтью, наверняка сыграют ему на руку.
Когда-то за обманчиво скромным обликом своей работницы он сразу разглядел ее распутную сущность. Тогда она сообщила ему, что беременна от его внука. Но разве приличные девушки беременеют вне брака? Останься Тоби в живых, он, разумеется, женился бы на этой распутнице, но все равно порок у нее был в крови. Иначе разве вышла бы она за темнокожего матроса?
— Доброе утро, Джосс! — расплывшись в улыбке, приветствовал его стряпчий и, встав из-за массивного письменного стола красного дерева, пошел навстречу гостю. — Какая замечательная погода для октября. Впрочем, возможно, на меня благотворно действует известие о сокращении ставки подоходного налога. Что ни говори, а понижение с десяти шиллингов до девяти с одного фунта — это не шутка!
— Я здесь не для того, чтобы обсуждать проблемы бюджета! — резко заявил Харви, пожимая Сирилу руку, и, тяжело опускаясь в кожаное кресло, добавил: — Нам нужно решить, как помешать черномазому матросу усыновить моего правнука:
Леон положил весла в лодку и достал припрятанную за ухом самокрутку. Он был весьма доволен, что вновь работает на милой его сердцу старушке Темзе. В отличие от многих других демобилизованных парней Леон чувствовал себя счастливчиком. Ему не только удалось устроиться матросом на лихтер, то есть вернуться к старому, довоенному занятию, но и договориться, чтобы его определили на тот же баркас, что и раньше, — на «Дикую рябину». За шесть лет, минувшие с тех пор, как Леон оставил это судно, оно несколько поизносилось, но оставалось вполне надежным.
Пока баркас покачивался на волнах, Леон решил перекурить, глядя на вереницу судов, идущих вперед по реке в лондонские порты и верфи. Медленно ползли танкеры с нефтепродуктами, сухогрузы с углем, чаем и лесом. Леон смотрел на них, не испытывая ни зависти, ни тоски по дальним странствиям. Он был вполне доволен родной Темзой.
Затянувшись в последний раз самокруткой, Леон бросил ее в воду и тяжело вздохнул: путь ему предстоял немалый, до Гринледского дока, мимо Вулиджского арсенала, где берега отличались особой красотой. Леон подумал, что нужно уговорить Кейт позволить ему взять с собой на реку в следующую субботу Мэтью. Лука, естественно, тоже захочет составить папе компанию, но на воде одному усмотреть за двумя мальчишками невозможно.
Леон снова взялся за весла, держа курс на Галлеонский мыс. Не обращая внимания на пронизывающий ветер, он думал о том, что и Мэтью когда-нибудь станет моряком. Впереди показались доки короля Георга и принца Альберта. Какая счастливая ждет Мэтью жизнь! Как прекрасно работать на реке, неподалеку от своего уютного дома, и каждый вечер возвращаться в семью, к родным и милым людям.
«Дикая рябина» обогнула мыс и стала приближаться к Вулиджскому плесу. Оставляя белый пенистый след, реку пересекал паром. Юные бездельники обожали кататься, повиснув на его поручнях, с берега на берег и глазеть на проходящие по Темзе суда. Билли, к примеру, мог торчать здесь целыми днями. Леон поплыл дальше, мимо пристани Святой Девы Марии и причала Святой Троицы, за которыми высились корпуса фабрики «Сименс». Дай Бог, чтобы Мэтью и Лука не прогуливали занятия, как Билли Ломакс, а учились прилежно, как Дейзи. Девочка не пропускала ни одного урока и с удовольствием рассказывала Леону, что изучает в школе.
Впереди показался мыс Блэкуолл. Что ни говори, а ему чертовски повезло. У него отличная работа, дети, за которых он готов умереть, и любимая жена. Стоило ему вспомнить о Кейт, как у него перехватывало дух. Эта женщина постоянно излучала тепло и спокойствие, люди тянулись к ней, как мотыльки на огонек. Но свою страсть она дарила лишь ему одному. Леон вспомнил еще кое-что, и к горлу подкатил ком: этим утром Кейт сказала, что у нее задержка месячных.
Леон мысленно вознес молитву Всевышнему, чтобы он даровал им на этот раз дочку. Тогда их семья станет полной. Баркас миновал сахарный завод, с берега пахнуло патокой, и Леон улыбнулся. Но жить здесь он бы не хотел. Ему нравится южный Лондон, с его богатой историей и прекрасными живописными берегами. И еще он поблагодарил Господа за то, что остался в живых.
— Боюсь, что ничего определенного я вам пока не скажу, — промолвил доктор Робертс, закончив осмотр, — срок слишком мал, но если у вас появится тошнота по утрам, участятся позывы к мочеиспусканию и набухнут груди, это будет верным признаком беременности.
Он уже в третий раз осматривал ее по этому поводу, но лишь сегодня Кейт пришла на прием, будучи замужней женщиной. Доктор Робертс тяжело вздохнул: хотя теперь на ее безымянном пальце сверкало обручальное кольцо, он не испытывал удовлетворения, поскольку не одобрял смешанные браки. На его взгляд, черные должны были жениться на черных, а белые — на белых. Ничего хорошего в обратном случае получиться не могло, особенно тяжело страдали дети, на которых все смотрели, как на белых воронят.
Оставив, однако, свои соображения при себе, доктор Робертс вслух произнес:
— Зайдите ко мне через месяц. К тому времени все станет ясно.
— Спасибо, доктор, — вежливо поблагодарила его Кейт и вышла из кабинета, не подав виду, что догадывается о его мыслях. Молчаливое неодобрение, написанное на лице доктора Робертса, вызвало у нее легкое сожаление, но не обиду. Он был не единственным, кто осуждал их необычный брак, но никак не выказывал своего раздражения и относился к ней так же почтительно и корректно, как и к остальным пациентам.
Стоило Кейт выйти из помещения на улицу, как холодный осенний ветер унес все ее невеселые мысли. Теперь осталась лишь одна: о ее будущем ребенке, первом, которому предстоит родиться в нормальных условиях. Она больше не будет одинока и растерянна, ей есть с кем обсудить все свои проблемы. Леону она могла рассказать обо всех своих ощущениях на разных стадиях беременности, радоваться вместе с ним первым толчкам ребенка в ее чреве и ликовать в связи с появлением малыша на свет. Окрыленная этими мыслями, Кейт легко сбежала по ступенькам, отвязала поводок Гектора от перил лестницы и пошла в направлении дома, намереваясь по пути полюбоваться рекой. В это чудесное утро она надеялась увидеть среди множества малых и больших судов, снующих по Темзе, баркас мужа и помахать ему с обрыва рукой. Любопытно, подумала Кейт, куда сейчас он направляется? Вверх по реке, к пристаням и докам, или же вниз, в открытое море?
— Привет! — вывел ее из задумчивости голос женщины, которую Кейт знала только в лицо. — А где же сегодня ваши малыши?
Кейт вздрогнула и крикнула ей в ответ:
— Мэтью в детском саду, а Лука возится с соседскими голубями.
Знакомая помахала ей рукой и пошла своей дорогой, в направлении Гринвича. Кейт двинулась в другую сторону, к холму за пустошью. Гектора она спустила с поводка, чтобы он вволю набегался. Как же они с Леоном назовут будущего ребенка? На этот раз они будут решать это вдвоем, естественно, посоветовавшись с Дейзи.
Кейт обошла яму, заросшую утесником, и подумала, что неплохо бы назвать дочку Ребеккой — в том, что у нее родится девочка, она не сомневалась. Ребекка — славное имя, библейское, как Мэтью и Лука. Но с другой стороны, можно продолжить и цветочную традицию, раз в доме уже есть одна прелестница, названная в честь маргаритки, — Дейзи. Прекрасно звучит имя Примула, неплохо и Фиалка. Кейт подозвала Гектора, перешла дорогу, отделяющую пустошь от холмов, и решила отказаться от этой идеи. Дочку Керри звали Розой, так что цветов на площади Магнолий хватало.
Дойдя до края обрыва, она остановилась, подняла воротник застегнутого на все пуговицы вишневого пальто и, щурясь от холодного ветра, бьющего в лицо, окинула взглядом живописные изгибы реки. Темза на востоке змеей обвивала мыс Блэкуолл, описывала дугу вокруг Гринвичского плеса и вновь изгибалась на западе у Лаймхаусских доков. Где-то неподалеку мог сейчас находиться и баркас Леона. А может быть, «Дикая рябина» уже вошла в док и пришвартовалась. Кейт знала, что, где бы ни находился ее супруг, он чувствовал себя в своей стихии. Река — его родной дом, и он надеялся, что кто-то из сыновей тоже станет моряком.
Порыв октябрьского ветра трепал пряди волос на висках, тугая пшеничная коса постукивала по спине. Кейт нахмурилась: Мэтью, проявляющий живой интерес к реке, вряд ли станет обыкновенным матросом. Джосс Харви уже внес его имя в список учеников подготовительного класса престижной школы, той самой, которую посещал Тоби. А образование, полученное в привилегированном учебном заведении, открывало перед его выпускниками необычайно широкие возможности.
Обиженный невниманием хозяйки, Гектор залаял. Кейт наклонилась и, подняв с земли палку, швырнула ее подальше, чтобы занять пса игрой. Мэтью сможет получить отличное образование, а вот чему научат в местной школе Луку и Дейзи? Со временем различие между знаниями и возможностями детей станет очевидным, и это скажется на атмосфере в семье, пока еще сплоченной и дружной. Похоже, Кейт предстояло смириться с этой малопривлекательной перспективой: будь Тоби жив, он бы дал сыну первоклассное образование.
Пес с торжествующим видом подбежал к ней, держа палку в зубах, и Кейт стала отнимать ее, чтобы снова зашвырнуть подальше. Ей не давал покоя вопрос: как повлияет разница в образовании на отношения между Лукой и Мэтью? По реке пробежала рябь, начинался отлив. Пора было возвращаться домой. Она подозвала Гектора и с сожалением повернулась к чудесной панораме Лондона спиной.
Быть может, когда Лука подрастет, подумалось ей, он тоже полюбит реку, как Мэтью. Если он пойдет по стопам отца, то Леон не станет огорчаться по поводу Мэтью. А кем станет их дочка, когда вырастет?
Кейт закинула голову и расхохоталась. Какая разница? Главное, чтобы девочка была здорова и счастлива! Кейт пошла в направлении пустоши, прикидывая в уме, сколько осталось месяцев до ее рождения. Если она зачала в начале сентября, то, следовательно, родить должна в начале июня. В этом же месяце она родилась сама, ей как раз стукнет двадцать пять! Рождение дочери станет превосходным подарком ко дню рождения, а если Леону удастся к тому времени добиться усыновления Мэтью, это будет двойной праздник. От избытка чувств Кейт сорвалась с места и побежала. Жизнь казалась ей прекрасной. От переполнявшего ее счастья она готова была приплясывать всю дорогу и даже пройтись «колесом» по площади Магнолий. Останавливало Кейт лишь то, что она была в положении.
Тем временем Мейвис пребывала в далеко не радостном настроении. Автобусный маршрут, на котором она работала, пролегал от Трафальгарской площади через Пиккадилли до Оксфорд-стрит. На этой линии всегда было много народу, в основном — покупателей и продавцов различных магазинов. Мейвис то и дело кричала водителю:
— Закрывай двери, Берт! Мест больше нет.
Доставалось от нее и пассажирам.
— Пройдите в салон на втором этаже, не толпитесь в проходе, не мешайте входу и выходу, — напоминала им она.
Какой-то молодой человек, державшийся за ременной поручень, прижал к груди свободной рукой кожаный портфель и, послушно исполняя распоряжения строгой кондукторши, стал протискиваться мимо нее к лестнице. Мейвис, насколько это было возможно, освободила ему дорогу. В этот момент Берт резко затормозил, едва не врезавшись в черное такси, вынырнувшее из-за угла улицы Виго. Стоявшие пассажиры попадали один на другого, какая-то дама взвизгнула. Чей-то пакет с продуктами упал на пол салона, из него выкатились яблоки и бутылка томатного соуса. А молодой человек с портфелем наступил Мейвис на ногу.
— Ай! — вскрикнула она, оказавшись прижатой к сиденью собственной кондукторской сумкой и компостером. — Полегче, юноша, вы не пушинка!
— Извините ради Бога! — Пассажир стал пунцовым. — Вам ведь не очень больно? Нога цела?
— Вы едва не раздавили меня в лепешку, мистер Слон! — воскликнула Мейвис, отталкивая его от себя и выпрямляясь. — Вы оплатили проезд? Или мне придется лишний раз подниматься ради вас наверх?
— Пожалуйста, один билет за три пенса, — промолвил смущенный парень и полез в карман брюк за мелочью. Лицо его все еще пламенело.
Мейвис сменила гнев на милость и улыбнулась. Парнишке на вид было не более двадцати лет, и он чем-то напомнил ей Малкома Льюиса.
— Вот ваш билет, — взяв деньги, сказала она. — В балет я бы на вашем месте поступать не стала, танцор из вас не получится. Лучше устройтесь слоном в зоопарке.
Пассажиры захихикали немудреной шутке, а лицо юноши стало одного цвета с платком Мейвис, которым она обмотала голову на восточный манер. Однако недотепа не спешил подняться наверх, а смотрел на нее с живым интересом. Его зеленые глаза блестели. Собравшись с духом, он выпалил:
— Может быть, вы позволите мне загладить свою вину? Давайте сходим вечером в бар? Или поужинаем в ресторане?
Мейвис раздраженно вздохнула: за ней, конечно, было много грехов, но она не бросалась в объятия первому встречному, тем более таким соплякам, как этот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37