Он видел, что и на палубе «Кристофа» уже собрались знатные шотландцы.
Вглядываясь в устье реки Шельды, он пока еще мог различить четыре галеона, служившие им эскортом со вчерашнего дня. В случае необходимости они могли ответить на пушечные выстрелы шотландских кораблей. Джон чувствовал на себе пристальные взгляды их командиров.
— Еще денек, ребята, — подбодрил он себя, сосредоточив внимание на пристани.
У Антверпена внушительный порт. В отдалении поднимались городские стены. За удобными дорогами к воротам города протянулась сеть каналов для баржей, плывущих вдоль длинной пристани, окаймляющей глубокую реку и ведущей к городу. Торговые корабли, разные и хорошо вооруженные, толпились у причала, еще больше их стояло на якоре в бухте.
Командующий вглядывался в шумную толпу сквозь свет чадящих фонарей дока. Шкипер старался пробиться через людское море к капитану. Джон увидел, как он махал ему над головами толпы. Через пару минут Дэвид прорвался к кораблю и быстро поднялся по трапу на палубу.
— Они знают, что два фламандских корабля пошли ко дну на прошлой неделе, — еле отдышавшись, выпалил Дэвид. — Говорят, что галеоны императора засекли несколько французских военных кораблей в Немецком море, но те предпочли побыстрее скрыться. Несколько кораблей на неделю запоздали с прибытием. Вполне возможно, из-за тумана, который задержал и нас. Во всяком случае, это все, что мне пока удалось узнать.
Дэвид взглянул на шотландских аристократов, стоящих на палубе, увидел Дженет Мол рядом с отцом и леди Каролиной. Усилием воли перевел взгляд на капитана.
В порту появилась группа мужчин с факелами. За ними скоро последуют вооруженные всадники.
Джон хотел знать, спасся ли кто-либо еще с того злосчастного корабля, но теперь придется ждать до утра.
Он повернулся к шкиперу:
— Я хотел, чтобы ты сопровождал леди Марию в Харт-Хаус. Элизабет и Амброуз прислали мне заранее сообщение, так что дом должен быть готов. Дворецкий Питер знает тебя, но ты должен удостовериться, что он осознает, насколько леди Мария мой особый гость, и она должна быть соответственно принята. Выдели несколько человек сопроводить леди Изабель к ее друзьям. Она сказала, что не помнит, как называется место, но дорогу узнает.
Дэвид кивнул.
— Я должен быть во дворце. Как только сочту возможным удалиться, не обидев хозяина, тут же отправлюсь в Харт-Хаус.
— Как вы думаете, насколько мы здесь задержимся?
Джон взглянул на эскорт. Возглавляющий группу резко дергал за удила жеребца, демонстрируя мастерство. Командующий покачал головой и нахмурился. Насколько? Он не хотел в этом признаться, но он не возражал, если бы их визит затянулся. Несмотря на всю ту чепуху, которую рассказывали о королеве Венгрии и предстоящем браке, он-то лично с нетерпением будет ждать встречи с Марией, а пребывание в городе как раз и дает ему эту возможность.
— Не буду знать, пока не увидим императора и его сестру или по крайней мере встречающих нас.
Внимание друзей привлекла небольшая перепалка на пирсе. Командир закричал на солдата, пытавшегося придержать его коня.
Джон усмехнулся:
— Похоже, прислуживающие императору держат здесь все под своим контролем.
— Да, — ухмыльнулся Дэвид. Лицо его тут же стало серьезным. — Сэр Джон, она поедет обратно с нами?
— Надеюсь, — ответил Джон, наблюдая, как глава шотландской делегации направляется к посланнику императора. — Не хочу и думать, что мы совершили это путешествие, чтобы вернуться обратно с пустыми руками.
— Что? — удивился Дэвид. — Нет, сэр. Я не имею в виду Марию, королеву Венгрии, я говорю о леди Марии. Она пойдет с нами в обратное плавание?
Джон посмотрел на своего шкипера. Он не просил ее — во всяком случае, официально. Но они уже понимали друг друга без слов.
— Поплывет, — нахмурился командующий. Причин для того, чтобы этого не случилось, не было.
* * *
— Если ты ищешь, куда бы спрятаться, — сказала Изабель, стоя на пороге каюты Марии, — то тебе придется выбрать место получше.
Мария отбросила через плечо свои длинные волосы и нахмурилась.
— Очень странно. — Она в тысячный раз оглядела маленькую каюту и затем снова посмотрела на Изабель. — У тебя в каюте есть большая лампа. Будь добра, принеси ее сюда. Может быть, если будет светлее…
— Что ты потеряла здесь, дорогая?
— Я ищу свое кольцо.
— Кольцо? — нахмурилась старая дама. — Ты никогда не носила кольцо, Мария.
— Обручальное кольцо. — Мария опустилась опять на колени, возобновляя поиски. — Я носила его на цепи на шее.
Изабель, пожав плечами, принесла большую лампу. В маленькой каюте стало значительно светлее.
— Благодарю, Изабель, — сказала Мария и пробормотала: — Что бы это значило?
— Мне казалось, ты перестала носить кольцо после смерти Луиса.
— Нет, не перестала. — Она задумалась.
Когда стало известно о сокрушительном поражении венгерской армии и о гибели ее мужа, Мария удалилась в свои покои в башне мрачного каменного замка в Будапеште. Там она горько раздумывала о своем будущем, о смерти Луиса.
В их браке не было ничего хорошего. Рассматривая кольцо в меркнущем свете, она восхищалась, как искусно герб Габсбургов был соединен в рисунке с гербом семьи Луиса. Ювелир проявил здесь мастерство и выдумку. «Он достиг больших успехов, — с чувством вины и с грустью думала она, — чем они с Луисом, в воспроизведении рода». Но надвигались орды оттоманских турков, и у Марии не было времени ни на то, чтобы нянчить свою вину, ни на то, чтобы жалеть себя. Решив, что кольцо для нее — некий знак, удостоверяющий ее личность, она повесила его на цепь и носила на шее, а кольцо использовала как печать.
— Я запечатывала им свои письма, — сказала она.
Изабель села на край кровати, все еще держа лампу в руке.
— Ты уверена, что не потеряла его до того, как нас подобрали шотландцы?
— Нет, оно у меня было, когда мы оказались на корабле.
— Тогда скажи мне, когда ты видела его последний раз? И когда последний раз надевала?
Мария взглянула ей в лицо.
— Я сняла цепь с шеи в первый день, когда мы здесь оказались. И я уверена, что положила его вот сюда, на эту полку. Вот здесь… Но я не писала писем и не пользовалась им.
Изабель проследила за ее рукой.
— Да нет, не видно.
Мария поднялась с колен и в последний раз оглядела каюту.
— Ты никого не подозреваешь?
Мария нерешительно покачала головой.
— Да нет. Оно не такое уж ценное. Правда, золотое, но в нем нет драгоценных камней…
— Не такое уж ценное… — Изабель чуть не задохнулась от негодования. — Золотое кольцо, которое король подарил своей королеве! И ты говоришь, что на нем королевская печать! У тебя нет никакого представления о том, что ценно, а что нет, особенно для людей, ценностей не имеющих!
— Извини меня, — сказала Мария, взяв Изабель за руку, — по-моему, для вора оно ничто в сравнении с любым из твоих.
Изабель посмотрела на свои унизанные кольцами руки.
— У тебя не пропало ни одно из них.
— Да, верно. Все на месте, — согласно кивнула Изабель. — И должна признаться, что, когда у меня от боли разрывалось плечо, я была весьма небрежна по отношению к ним — бросила куда попало.
— Верно. — Мария еще раз глянула на пол. — В каютах не было вора. Кольцо, наверное, проскользнуло за эту планку. Думаю, его уже нет.
Мария помогла подняться Изабель. Вместе они перешли в большую каюту, прихватив с собой лампу. Пожилая дама тяжело опустилась на стул, молодая женщина подошла к приоткрытому окну. Она видела факелы на пристани, смотрела, как переносят вещи с других кораблей. Даже в темноте жизнь порта кипела.
— Хочешь немного вина, Мария? — спросила Изабель, наливая себе кубок. — Оно слишком хорошее, чтобы не выпить его.
— Кто-нибудь из советников Карла уже появился на борту? — спросила Мария, знаком отказываясь от вина. — Как ты думаешь, может брат явиться сюда собственной персоной?
Изабель встала и выглянула в окно через плечо племянницы.
— В данном случае нас выручит его имперская спесь, моя дорогая. Он бы не против сюда явиться, но ему нужно, чтобы его об этом умоляли. Однако уверена, что утром из дворца прибудут министры — может, даже сам граф Диего де Гуэвара, — чтобы удостовериться, что ты будешь путешествовать с комфортом.
— Меня-то здесь уже не будет, — возразила Мария.
— Да, дорогая. Но во дворце не признаются в этом — во всяком случае, пока.
— Хм-м. — Мария оглянулась на темные контуры кораблей. — Карл обожает мощные и большие суда. «Святой Михаил» огромнее его любого галеона. Думаю, он непременно появится здесь.
— Мир склонился на коленях перед моим троном. — Тетя положила руку на спинку стула и приняла величественную позу. — Я самый могущественный правитель. Папа возвел меня в звание императора Священной Римской империи. А вы… вы… хотя ваш корабль и хорош, но вы всего лишь шотландцы, не более того. И мои будущие подданные, хотя вы этого еще и не знаете.
Мария улыбнулась и закрыла окно.
— Может, мы и виновны, но не стоит разглашать государственные секреты.
— Замыслы Карла ни для кого не секрет, дитя мое. Но я отвечаю на твой вопрос — нас не будет здесь задолго до того, как он снизойдет до визита на корабль. Во всяком случае, сегодня он здесь не появится.
Мария минуту молча смотрела на свою родственницу, затем подошла к крюку, на котором висел ее плащ.
— Мы еще не готовы, — сказала Изабель. — Мы должны ждать, пока за нами придет этот славный шкипер.
— Я знаю… Знаю, — ответила Мария, не в силах даже думать о том, где застанет их следующая ночь. Она плотнее закуталась в плащ. — Мне что-то стало холодно, Изабель.
17.
Небо над площадью Гроенплатц расцвело фейерверком, и Мария подбежала к окну.
Молодая королева выглянула из окна своей элегантной спальни на верхнем этаже. Внизу веселилась карнавальная толпа. Благочестивые священнослужители темневшего в сумерках собора наверняка с ужасом наблюдают подобное веселье в разгар поста. «Да нет», — засмеялась она, разглядев кардинала, наслаждающегося разноцветными вспышками фейерверка.
Питер, дворецкий Макферсонов, пухлый коротышка, рассказал ей, что празднество организовано купечеством Амстердама в честь посланников короля Джеймса. Прежде, до своего побега, во время кратковременного пребывания в городе Мария не раз наблюдала из окна дворца подобные фейерверки. Легкий ветерок развеял дым. Прищурившись, Мария старалась разглядеть королевскую свиту, но, к своему разочарованию, среди придворных она не могла увидеть Джона.
«Не будь дурочкой, Мария», — пробормотала про себя, продолжая рассматривать толпу. Взяв щетку, она провела ею по своим все еще влажным волосам. Жителям Антверпена дай только повод повеселиться. Все это торжество наверняка по душе императору. Он, без сомнения, радовался, что его гости развлекаются, оставляя ему время для отчаянных поисков королевы Марии, объекта их интереса и миссии.
Рассеянно заплетая волосы в толстую черную косу, она наблюдала за молодым человеком, карабкавшимся на деревянный щит, с которого запускали фейерверк. Через несколько минут, обменявшись шутками со стоящей рядом толпой, он закончил свою работу и спустился на землю. Взяв в руки факел на длинной ручке, поджег хлопушки, и они с оглушительным грохотом взорвались в небе. Молодая женщина улыбнулась — мужчина раскланялся с одобрительно гудевшей толпой и побежал к следующему посту.
К удовольствию Марии, они добрались до дома Макферсонов быстро и беспрепятственно. Она никогда раньше не была ни в одном из огромных каменных зданий, окружавших Гроенплатц и Харт-Хаус, и дом Макферсонов оказался для нее приятным сюрпризом. Как только она вступила в фойе за массивной дубовой дверью и увидела огромную мраморную фигуру оленя с рогами длиной в добрых три ярда, она поняла, что владельцы Харт-Хаус — незаурядные люди.
Довольно небольшой по размерам в сравнении с дворцами, в которых она жила, Харт-Хаус, безусловно, был самым красивым и изысканным домом, который ей когда-либо приходилось видеть. Сравнения с ним не выдерживали даже личные апартаменты императора. Кроме того, так как Мария никогда не отличалась любовью к роскоши, здесь ей было уютно, и это ощущение отнюдь не связывалось с богатой меблировкой. Дом излучал гармонию и счастье, она почувствовала это, как только вошла внутрь.
По приезде Дэвид, быстро переговорив с дворецким, тут же ушел, ему еще нужно было проводить через толпу праздного люда Изабель. Питер оказался добрым, слегка согнутым человеком с искрящимися умом глазами. Отпустив сбежавшихся слуг, он сам провел ее через большой зал, видимо, служивший для трапез и всяческих празднований. В конце его уютно потрескивал огонь в камине, освещая белоснежные стены.
Пока они поднимались по широкой лестнице, Мария с интересом рассматривала яркие живописные полотна, украшавшие стены. «У Амброуза и Элизабет Макферсон больше картин, чем у самих Медичи», — подумала она.
Картины висели повсюду: на стенах ее спальни, на лестничной площадке, в коридорах. Великолепные полотна. Только погрузившись в деревянную ванну с изящным орнаментом, которую любезно приготовил для нее Питер, Мария поняла, что картины, столь впечатлившие ее, принадлежат кисти Элизабет Макферсон. Упоминание Изабель о том, что Элизабет — художница, как-то выпало из ее памяти, и она вспомнила об этом лишь сейчас.
Одевшись и почувствовав себя легко и свободно, Мария у окна наблюдала последние вспышки фейерверка. По комнате поплыл запах свежего теплого хлеба и рыбы, и желудок Марии с готовностью откликнулся на эти ароматы. В дверь осторожно постучала служанка и провела Марию в смежную комнату, где стол ломился от яств, фруктов и вина. Питер приветствовал молодую женщину с явным удовольствием.
— О, леди Мария, вы прелестно выглядите.
— Спасибо, Питер.
Дворецкий подвел гостью к столу, возле которого стояли слуги, готовые выполнить ее малейшее желание. «Обращаются как с королевой», — подумала Мария. Она не знала, что Дэвид сказал о ней этим людям, но Питер сделал все для ее удобства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38