https://wodolei.ru/catalog/mebel/zerkala-s-podsvetkoy/
«Как странно, — смутно подумала она, — откуда здесь, в море, могут быть кони? Да нет, это не кони, это стучит сердце». Она поняла, что его руки обнимают ее, а голова покоится на его груди. Ясно, чье сердце стучит столь сильно. Его. Бьется сильно и мощно.
Но и ее сердце стучало в унисон.
Джон взял ее за подбородок, и их взгляды встретились.
— Опять вопреки твоему желанию и рассудку? Похоже, мы не можем насытиться друг другом. — Его голос звучал хрипло. — И что мы будем делать со всем этим, дорогая?
Мария отступила, ее лицо горело. Опять. «Как я могла, ну как?»
— Что делать? — спросила она глухо, берясь за ручку двери. — Ничего! Мы ничего не можем сделать, сэр Джон. Я больше с вами не увижусь.
Шотландец положил свою руку на ее, не давая ей открыть дверь.
— Это маленький корабль, Мария.
— Пожалуйста, не надо, и так трудно. — Мария оттолкнула его руку, открыла дверь и вошла в каюту. В маленькой прихожей она остановилась в нерешительности и сказала, не поднимая глаз:
— Я останусь внутри, а вы будете снаружи.
Она попыталась закрыть дверь, но он помешал ей.
— Ведь это не то, что ты хочешь, Мария.
— Пожалуйста, — повторила она, в голосе ее звучала паника, — не приходите больше сюда! Умоляю вас!
9.
Яркий свет тяжело давил на спящую.
Она чувствовала его во сне. Она убегала, падала, но свет настигал ее, сокрушал, душил.
Дженет Мол открыла глаза. Какое-то время она приходила в себя, с недоумением рассматривая голубой берет с белым пером на подушке рядом с ее головой.
— Дэвид? — испуганно прошептала молодая женщина, садясь в постели. Тусклый рассвет за окном пытался осветить маленькую каюту. Дженет уставилась на закрытую дверь, затем, прищурившись, осмотрелась. Ее слабые глаза могли лишь рассмотреть нечеткий силуэт сидящего человека.
— Дэвид! — Она натянула одеяло до подбородка. — Это ты?
— Нет, милочка. Мерзавец уже ушел!
Молодая женщина прижала испуганно руку ко рту, узнав холодный голос своей мачехи.
— Вы давно здесь сидите?
— Достаточно давно. — Каролина поднялась со стула. — Достаточно давно, чтобы слышать, как ты сама призналась во всем.
Шарф с ее головы соскользнул на плечи. Она осуждающе покачала головой.
— Ты называла во сне его имя. — Каролина подошла к кровати, с презрением глядя на свою падчерицу. — Стыдись. Твой отец — старый дурень — с ума сходил, беспокоясь, куда ты делась прошлой ночью. И не без оснований, как я вижу. Он попросил меня прийти и проверить. Видимо, он знает свою дочь. Ничего себе сюрприз!
Дженет похолодела от этих слов. Вчера вечером она пожелала Дэвиду спокойной ночи у дверей своей каюты. Вспомнив тот первый поцелуй, она залилась краской. Вкус этого поцелуя оставался на ее губах, пока она не заснула. Потом, во сне, они оказались вместе. Но только во сне. Все это было лишь видением. А потом на нее навалилась тяжесть, душившая и разбудившая ее.
Дэвид не переступал порога этой каюты. Она была совершенно в этом уверена. Но откуда здесь его берет? Яркий, с белым пером. Это точно его. Дженет протянула к нему руку, его нужно спрятать. Но Каролина быстро перехватила берет.
— Поздно прятать улику, милочка.
Дженет смотрела на мачеху с удивлением. Каролина поглаживала перо.
— Твой отец должен увидеть это.
— Мой отец?
— Да, как ни грустно. Похоже, он давно это подозревает. — Каролина с презрением смотрела на девушку. — Зачем бы еще он попросил меня прийти к тебе столь рано?
Дженет выпрямилась.
— Нет, Каролина. Все не так. Я не могу объяснить, откуда здесь взялся этот берет, но…
Мачеха медленно поднялась и подошла к крошечному окну каюты.
— На нашу семью падет пятно позора, но негодяй заплатит за это своей кровью, — негодующе сказала она. — В этом ты можешь быть уверена.
— Почему? За что? — Дженет уставилась на расплывающееся очертание Каролины. Она хотела бы видеть выражение ее лица, но та стояла слишком далеко от ее глаз. — В чем дело? Почему вы так говорите?
— Говорю? Это не просто разговор, милочка. Если Макферсон не накажет негодяя, несущего позор нашей семье, то это сделает твой отец. Ты его знаешь. Он не остановится, пока не убьет его.
— Убьет? Дэвида? — в ужасе переспросила Дженет. — Почему? Дэвид не сделал ничего плохого. Ни он, ни я.
Лицо Каролины исказила коварная улыбка. Она знала, что Дженет не может ее разглядеть.
— Лишить невинности единственную дочь сэра Томаса! Это не просто «плохо», Дженет. Это даже не проступок. Это преступление, за которое эта грязная свинья ответит!
— Лишить меня невинности? — тупо повторила Дженет. — Каролина! Он не сделал ничего похожего. Он… Дэвид… Он человек чести. Он… не сделал ничего недостойного.
Каролина злобно прищурилась.
— Значит, то, что он провел ночь в твоей кровати, в твоих объятиях, недостойным ты не считаешь. То, что он выскользнул из твоей каюты на рассвете, — тоже? И это доказательство твоей вины тоже ничего не значит? — Каролина помахала в воздухе голубым беретом.
Дженет вскочила с постели и подбежала к мачехе.
— Каролина, умоляю вас. Ваши крики слышны по всему кораблю. Пожалуйста, не обвиняйте его понапрасну. Если бы я могла объяснить, как сюда попал…
— Тут нечего объяснять, — сурово прервала ее Каролина. — Во всяком случае, мне. О, когда твой отец увидит это, когда я ему расскажу, что сама, своими глазами видела, как этот подонок выскользнул из твоей каюты сегодня утром…
Дженет схватила мачеху за плащ. По лицу ее катились слезы, голос дрожал от волнения и негодования.
— Я умоляю, Каролина. Не делайте этого. Поверьте, Дэвида не было здесь ночью. Он поцеловал меня у двери, пожелал мне спокойной ночи и ушел. Больше я его не видела. А теперь… теперь…
— Поцеловал? — Казалось, взгляд Каролины мог заставить Дженет упасть перед ней на колени. Несчастная все еще цеплялась за ее плащ. — Оставь меня!
Дженет пыталась овладеть собой, но все ее хрупкое тело сотрясалось от рыданий.
Дженет Мол знала своего отца, его характер. Если Каролина действительно это ему скажет, то объяснить что-либо станет невозможно. Отец не будет никого слушать и не простит Дэвида. И тогда один из них наверняка будет ранен в схватке. Или убит.
У Дженет никого, кроме отца, после смерти матери не осталось. Властный и нетерпимый, сэр Томас тем не менее очень любил свою дочь. Она это знала. Он не отпускал ее от себя во время траура, и они вместе переживали то тяжелое время.
До того как он женился на Каролине Дуглас, отец заботился о ней, баловал ее. Сейчас все изменилось, главным мотивом его поведения стало осознание собственности. Им владели теперь лишь два чувства — недоверие ко всем и ревность. И именно они стали причиной его зачастую неоправданного гнева, при мысли о котором Дженет трепетала.
А Дэвид, дорогой Дэвид, который относится к ней с такой любовью, единственный мужчина, который заставил ее поверить, что она красива, умна, желанна как женщина…
И вот теперь из-за нее он или отец так пострадают. «Боже мой, — думала она, закрыв лицо руками, — как я могла позволить, чтобы это произошло! Один из них наверняка будет убит! Боже мой! Боже мой!»
В дверь резко постучали. Дженет вздрогнула. Каролина холодно на нее посмотрела.
— Дженет, Каролина! — послышался резкий голос сэра Томаса. — Что у вас там происходит?
Дженет колотил озноб. Ей казалось, что морозный холодный воздух заполнил все ее существо. Она не спускала глаз с мачехи.
Каролина прошипела ей в ухо:
— Ты сделаешь так, как я скажу. Поняла?
Дженет в ужасе посмотрела ей в глаза, которые, казалось, проникали в самую душу.
— Каролина! Открой эту чертову дверь!
— Смотри же! Делай, как я скажу. — Каролина ткнула берет прямо в лицо падчерицы и спрятала в карман своего платья.
Сэр Томас буквально ломился в дверь. Дженет испуганно кивнула. По щекам ее катились слезы.
— А ну, вытри слезы, — прошипела Каролина. — Попробую спасти твою шкуру… и шкуру этого мерзавца.
— Если вы не откроете, я разнесу к чертям собачьим эту дверь, я…
Каролина подняла щеколду, и дверь распахнулась. С невинным видом она стояла перед клокочущим, как вулкан, мужем.
Сэр Томас ворвался в каюту, глаза его обежали маленькое помещение.
Дженет, овладев собой, быстро подошла к кровати, сняла с нее одеяло и закуталась в него.
— Что, черт возьми, здесь происходит? — потребовал рыцарь. — До самого Рима слышно, как вы тут воюете.
— Мы, женщины, не воюем. — Каролина старалась повернуть его к двери, но с таким же успехом могла бы развернуть Эдинбургский дворец. — У нас возникли кое-какие разногласия, — продолжала она, — но мы их разрешили, старый медведь. Не будешь ли ты так любезен и не оставишь ли нас наедине…
— Не оставлю, пока вы мне не объясните, о чем это вы спорили. — На этот раз сэр Томас обращался к Дженет, не спуская глаз с ее лица, на котором все еще были видны следы слез.
— Ничего серьезного, отец, — быстро сказала Дженет. — Правда. Со мной все в порядке. Поверь.
Сэр Томас остался стоять на месте, обескураженный последними словами доч»ри.
— А почему с тобой должно быть что-то не так?
— Даю слово, Томас, — вмешалась Каролина, на сей раз более решительно. — Иди куда шел и перестань колотить в дверь в столь ранний час. Хватит, мы уже привлекли к себе достаточно внимания.
Сэр Томас открыл было рот, чтобы возразить, но жена, прижав пальцы к его губам и клюнув его в щеку, заставила его молчать.
— Мать с дочерью могут время от времени поспорить, — сказала она, поглаживая грудь мужа. — И Дженет, и я уверяем тебя, что все в порядке. Пока, медведь. Нам нужно закончить наш разговор.
Глаза сэра Томаса выражали недоумение. Каролина слегка провела его рукой по своему теплому телу — она никогда не была на людях столь ласковой к нему.
— Если ты вернешься в каюту, — искушающе промурлыкала она, — я присоединюсь к тебе через минуту-другую и тогда все тебе расскажу.
Она зазывно посмотрела на него, и сэр Томас тут же сдался.
— Да, — сказала Каролина значительно, — все расскажу.
Когда дверь за ее отцом закрылась, Дженет с ужасом увидела на лице мачехи неприкрытую угрозу.
* * *
— А вот шах!
— И никакого снисхождения к больной женщине.
Изабель неудоуменно уставилась на стоящую перед ней шахматную доску из слоновой кости и черного дерева. Она с неприязнью посмотрела на красивое лицо сидящего на стуле у ее постели командующего.
— Если вы игрой в шахматы хотите произвести на меня впечатление, то ошиблись в своих расчетах.
— Произвести впечатление? — повторил Джон с улыбкой. — Нет, леди Изабель, мне и в голову это не пришло. В любом случае зачем?
— А бог вас знает, — раздраженно ответила Изабель. — Ну хотя бы потому, что у вас нет ни малейшего шанса.
Джон, собирая фигуры, посмотрел в лицо старой женщины, пытливо изучающей его.
— Что вы имеете против меня? — спросил он, найдя наконец в складках покрывала на кровати черную королеву.
— Чего вы хотите от нее? — продолжала Изабель. — Я имею в виду Марию.
Шотландец сжал в пальцах шахматную фигурку. Он хотел поставить ее на доску рядом с королем, но помедлил, рассматривая.
— Очень просто, леди Изабель, — дружбы.
— Ба, ба, ба! — фыркнула Изабель. — Дружбы? Но неужели вы рассчитываете, что я, старая женщина, знающая свет, вам поверю? Мария слишком хороша собой, а вы чересчур красивы, чтобы это было «очень просто».
— О, миледи, вы слишком любезны ко мне, морскому волку, — усмехнулся Джон.
— Вы глупец, если думаете, что я расточаю вам комплименты. — Изабель подтянула одеяло до подбородка. — Говорю, потому что вижу и потому что подсказывает мне мой опыт.
— Думаю, что мы закончили игру, — он торопливо поставил на доску королеву рядом с королем.
— Пока что, — ответила женщина.
Командующий встал и отнес доску с фигурами в угол каюты. На столе остывал обед Изабель, Джон взял поднос с едой и поставил его перед ней. Изабель окончательно уверилась в том, что вчера между ним и племянницей что-то произошло. Она потихоньку дремала после ужина, но проснулась, услышав, как Мария закрывает за собой дверь. Изабель знала, зачем она направилась к шотландцу. Молодая женщина опрометчиво обещала ему помощь и пошла сказать, что передумала.
И хотя снотворное размыло ее память, Изабель все-таки смутно вспомнила, что Мария стояла спиной к закрытой двери и смотрела в пустоту. Изабель проснулась еще раз на рассвете и сквозь открытую дверь каюты видела, как молодая женщина взволнованно ходит взад-вперед по своей каюте. Видимо, она не ложилась почти всю ночь.
Что-то произошло между этими двумя, и Изабель догадывалась что.
Появление командующего в ее каюте сразу после ухода служанки лишь подтверждало подозрение. Шотландец ничего не спросил про Марию, но Изабель понимала, что он, вовлекая ее в беседу, тянет время и тайком бросает взгляды на закрытую дверь каюты Марии.
И до сих пор — а сейчас уже полдень — Мария не появляется, хотя — Изабель в этом абсолютно уверена — не может не знать о присутствии командующего. За тонкой дверью, конечно, слышны его громкий смех и голос. И тем не менее она не выходит.
Не обращая внимания на поднос с обедом, Изабель внимательно следила за темноволосым гигантом. Она старше и умнее их обоих. В их-то играх она быстренько разберется, она несет ответственность за Марию.
— Выпейте это, — приказал он, взяв с подноса чашку. Изабель с подозрением посмотрела на кувшин, который шотландец держал в руках.
— Что это — любовный напиток? Чтобы я вас больше любила?
— Я на это и не рассчитываю, — ответил Джон, отвечая улыбкой на слабую улыбку старой женщины. — Нет, это яд.
— Как я сразу не подумала. — Изабель взяла из его рук чашку и понюхала. — Думаю, скорее всего снадобье, чтобы меня усыпить. На несколько дней, и тогда вы можете делать с моей племянницей все, что вам вздумается.
— Да вода это, просто вода, — ответил Джон. — Это даст вам силы, а может… вернет вам чувство юмора.
Изабель поднесла чашку ко рту.
— Почему вы думаете, что у меня это было?
— Сила?
— Юмор.
— Ваш возраст, леди Изабель. Вам ведь около… сорока?
— Хитрован.
— Без чувства юмора и будучи столь подозрительным вряд ли кто-то дожил бы до этого возраста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Но и ее сердце стучало в унисон.
Джон взял ее за подбородок, и их взгляды встретились.
— Опять вопреки твоему желанию и рассудку? Похоже, мы не можем насытиться друг другом. — Его голос звучал хрипло. — И что мы будем делать со всем этим, дорогая?
Мария отступила, ее лицо горело. Опять. «Как я могла, ну как?»
— Что делать? — спросила она глухо, берясь за ручку двери. — Ничего! Мы ничего не можем сделать, сэр Джон. Я больше с вами не увижусь.
Шотландец положил свою руку на ее, не давая ей открыть дверь.
— Это маленький корабль, Мария.
— Пожалуйста, не надо, и так трудно. — Мария оттолкнула его руку, открыла дверь и вошла в каюту. В маленькой прихожей она остановилась в нерешительности и сказала, не поднимая глаз:
— Я останусь внутри, а вы будете снаружи.
Она попыталась закрыть дверь, но он помешал ей.
— Ведь это не то, что ты хочешь, Мария.
— Пожалуйста, — повторила она, в голосе ее звучала паника, — не приходите больше сюда! Умоляю вас!
9.
Яркий свет тяжело давил на спящую.
Она чувствовала его во сне. Она убегала, падала, но свет настигал ее, сокрушал, душил.
Дженет Мол открыла глаза. Какое-то время она приходила в себя, с недоумением рассматривая голубой берет с белым пером на подушке рядом с ее головой.
— Дэвид? — испуганно прошептала молодая женщина, садясь в постели. Тусклый рассвет за окном пытался осветить маленькую каюту. Дженет уставилась на закрытую дверь, затем, прищурившись, осмотрелась. Ее слабые глаза могли лишь рассмотреть нечеткий силуэт сидящего человека.
— Дэвид! — Она натянула одеяло до подбородка. — Это ты?
— Нет, милочка. Мерзавец уже ушел!
Молодая женщина прижала испуганно руку ко рту, узнав холодный голос своей мачехи.
— Вы давно здесь сидите?
— Достаточно давно. — Каролина поднялась со стула. — Достаточно давно, чтобы слышать, как ты сама призналась во всем.
Шарф с ее головы соскользнул на плечи. Она осуждающе покачала головой.
— Ты называла во сне его имя. — Каролина подошла к кровати, с презрением глядя на свою падчерицу. — Стыдись. Твой отец — старый дурень — с ума сходил, беспокоясь, куда ты делась прошлой ночью. И не без оснований, как я вижу. Он попросил меня прийти и проверить. Видимо, он знает свою дочь. Ничего себе сюрприз!
Дженет похолодела от этих слов. Вчера вечером она пожелала Дэвиду спокойной ночи у дверей своей каюты. Вспомнив тот первый поцелуй, она залилась краской. Вкус этого поцелуя оставался на ее губах, пока она не заснула. Потом, во сне, они оказались вместе. Но только во сне. Все это было лишь видением. А потом на нее навалилась тяжесть, душившая и разбудившая ее.
Дэвид не переступал порога этой каюты. Она была совершенно в этом уверена. Но откуда здесь его берет? Яркий, с белым пером. Это точно его. Дженет протянула к нему руку, его нужно спрятать. Но Каролина быстро перехватила берет.
— Поздно прятать улику, милочка.
Дженет смотрела на мачеху с удивлением. Каролина поглаживала перо.
— Твой отец должен увидеть это.
— Мой отец?
— Да, как ни грустно. Похоже, он давно это подозревает. — Каролина с презрением смотрела на девушку. — Зачем бы еще он попросил меня прийти к тебе столь рано?
Дженет выпрямилась.
— Нет, Каролина. Все не так. Я не могу объяснить, откуда здесь взялся этот берет, но…
Мачеха медленно поднялась и подошла к крошечному окну каюты.
— На нашу семью падет пятно позора, но негодяй заплатит за это своей кровью, — негодующе сказала она. — В этом ты можешь быть уверена.
— Почему? За что? — Дженет уставилась на расплывающееся очертание Каролины. Она хотела бы видеть выражение ее лица, но та стояла слишком далеко от ее глаз. — В чем дело? Почему вы так говорите?
— Говорю? Это не просто разговор, милочка. Если Макферсон не накажет негодяя, несущего позор нашей семье, то это сделает твой отец. Ты его знаешь. Он не остановится, пока не убьет его.
— Убьет? Дэвида? — в ужасе переспросила Дженет. — Почему? Дэвид не сделал ничего плохого. Ни он, ни я.
Лицо Каролины исказила коварная улыбка. Она знала, что Дженет не может ее разглядеть.
— Лишить невинности единственную дочь сэра Томаса! Это не просто «плохо», Дженет. Это даже не проступок. Это преступление, за которое эта грязная свинья ответит!
— Лишить меня невинности? — тупо повторила Дженет. — Каролина! Он не сделал ничего похожего. Он… Дэвид… Он человек чести. Он… не сделал ничего недостойного.
Каролина злобно прищурилась.
— Значит, то, что он провел ночь в твоей кровати, в твоих объятиях, недостойным ты не считаешь. То, что он выскользнул из твоей каюты на рассвете, — тоже? И это доказательство твоей вины тоже ничего не значит? — Каролина помахала в воздухе голубым беретом.
Дженет вскочила с постели и подбежала к мачехе.
— Каролина, умоляю вас. Ваши крики слышны по всему кораблю. Пожалуйста, не обвиняйте его понапрасну. Если бы я могла объяснить, как сюда попал…
— Тут нечего объяснять, — сурово прервала ее Каролина. — Во всяком случае, мне. О, когда твой отец увидит это, когда я ему расскажу, что сама, своими глазами видела, как этот подонок выскользнул из твоей каюты сегодня утром…
Дженет схватила мачеху за плащ. По лицу ее катились слезы, голос дрожал от волнения и негодования.
— Я умоляю, Каролина. Не делайте этого. Поверьте, Дэвида не было здесь ночью. Он поцеловал меня у двери, пожелал мне спокойной ночи и ушел. Больше я его не видела. А теперь… теперь…
— Поцеловал? — Казалось, взгляд Каролины мог заставить Дженет упасть перед ней на колени. Несчастная все еще цеплялась за ее плащ. — Оставь меня!
Дженет пыталась овладеть собой, но все ее хрупкое тело сотрясалось от рыданий.
Дженет Мол знала своего отца, его характер. Если Каролина действительно это ему скажет, то объяснить что-либо станет невозможно. Отец не будет никого слушать и не простит Дэвида. И тогда один из них наверняка будет ранен в схватке. Или убит.
У Дженет никого, кроме отца, после смерти матери не осталось. Властный и нетерпимый, сэр Томас тем не менее очень любил свою дочь. Она это знала. Он не отпускал ее от себя во время траура, и они вместе переживали то тяжелое время.
До того как он женился на Каролине Дуглас, отец заботился о ней, баловал ее. Сейчас все изменилось, главным мотивом его поведения стало осознание собственности. Им владели теперь лишь два чувства — недоверие ко всем и ревность. И именно они стали причиной его зачастую неоправданного гнева, при мысли о котором Дженет трепетала.
А Дэвид, дорогой Дэвид, который относится к ней с такой любовью, единственный мужчина, который заставил ее поверить, что она красива, умна, желанна как женщина…
И вот теперь из-за нее он или отец так пострадают. «Боже мой, — думала она, закрыв лицо руками, — как я могла позволить, чтобы это произошло! Один из них наверняка будет убит! Боже мой! Боже мой!»
В дверь резко постучали. Дженет вздрогнула. Каролина холодно на нее посмотрела.
— Дженет, Каролина! — послышался резкий голос сэра Томаса. — Что у вас там происходит?
Дженет колотил озноб. Ей казалось, что морозный холодный воздух заполнил все ее существо. Она не спускала глаз с мачехи.
Каролина прошипела ей в ухо:
— Ты сделаешь так, как я скажу. Поняла?
Дженет в ужасе посмотрела ей в глаза, которые, казалось, проникали в самую душу.
— Каролина! Открой эту чертову дверь!
— Смотри же! Делай, как я скажу. — Каролина ткнула берет прямо в лицо падчерицы и спрятала в карман своего платья.
Сэр Томас буквально ломился в дверь. Дженет испуганно кивнула. По щекам ее катились слезы.
— А ну, вытри слезы, — прошипела Каролина. — Попробую спасти твою шкуру… и шкуру этого мерзавца.
— Если вы не откроете, я разнесу к чертям собачьим эту дверь, я…
Каролина подняла щеколду, и дверь распахнулась. С невинным видом она стояла перед клокочущим, как вулкан, мужем.
Сэр Томас ворвался в каюту, глаза его обежали маленькое помещение.
Дженет, овладев собой, быстро подошла к кровати, сняла с нее одеяло и закуталась в него.
— Что, черт возьми, здесь происходит? — потребовал рыцарь. — До самого Рима слышно, как вы тут воюете.
— Мы, женщины, не воюем. — Каролина старалась повернуть его к двери, но с таким же успехом могла бы развернуть Эдинбургский дворец. — У нас возникли кое-какие разногласия, — продолжала она, — но мы их разрешили, старый медведь. Не будешь ли ты так любезен и не оставишь ли нас наедине…
— Не оставлю, пока вы мне не объясните, о чем это вы спорили. — На этот раз сэр Томас обращался к Дженет, не спуская глаз с ее лица, на котором все еще были видны следы слез.
— Ничего серьезного, отец, — быстро сказала Дженет. — Правда. Со мной все в порядке. Поверь.
Сэр Томас остался стоять на месте, обескураженный последними словами доч»ри.
— А почему с тобой должно быть что-то не так?
— Даю слово, Томас, — вмешалась Каролина, на сей раз более решительно. — Иди куда шел и перестань колотить в дверь в столь ранний час. Хватит, мы уже привлекли к себе достаточно внимания.
Сэр Томас открыл было рот, чтобы возразить, но жена, прижав пальцы к его губам и клюнув его в щеку, заставила его молчать.
— Мать с дочерью могут время от времени поспорить, — сказала она, поглаживая грудь мужа. — И Дженет, и я уверяем тебя, что все в порядке. Пока, медведь. Нам нужно закончить наш разговор.
Глаза сэра Томаса выражали недоумение. Каролина слегка провела его рукой по своему теплому телу — она никогда не была на людях столь ласковой к нему.
— Если ты вернешься в каюту, — искушающе промурлыкала она, — я присоединюсь к тебе через минуту-другую и тогда все тебе расскажу.
Она зазывно посмотрела на него, и сэр Томас тут же сдался.
— Да, — сказала Каролина значительно, — все расскажу.
Когда дверь за ее отцом закрылась, Дженет с ужасом увидела на лице мачехи неприкрытую угрозу.
* * *
— А вот шах!
— И никакого снисхождения к больной женщине.
Изабель неудоуменно уставилась на стоящую перед ней шахматную доску из слоновой кости и черного дерева. Она с неприязнью посмотрела на красивое лицо сидящего на стуле у ее постели командующего.
— Если вы игрой в шахматы хотите произвести на меня впечатление, то ошиблись в своих расчетах.
— Произвести впечатление? — повторил Джон с улыбкой. — Нет, леди Изабель, мне и в голову это не пришло. В любом случае зачем?
— А бог вас знает, — раздраженно ответила Изабель. — Ну хотя бы потому, что у вас нет ни малейшего шанса.
Джон, собирая фигуры, посмотрел в лицо старой женщины, пытливо изучающей его.
— Что вы имеете против меня? — спросил он, найдя наконец в складках покрывала на кровати черную королеву.
— Чего вы хотите от нее? — продолжала Изабель. — Я имею в виду Марию.
Шотландец сжал в пальцах шахматную фигурку. Он хотел поставить ее на доску рядом с королем, но помедлил, рассматривая.
— Очень просто, леди Изабель, — дружбы.
— Ба, ба, ба! — фыркнула Изабель. — Дружбы? Но неужели вы рассчитываете, что я, старая женщина, знающая свет, вам поверю? Мария слишком хороша собой, а вы чересчур красивы, чтобы это было «очень просто».
— О, миледи, вы слишком любезны ко мне, морскому волку, — усмехнулся Джон.
— Вы глупец, если думаете, что я расточаю вам комплименты. — Изабель подтянула одеяло до подбородка. — Говорю, потому что вижу и потому что подсказывает мне мой опыт.
— Думаю, что мы закончили игру, — он торопливо поставил на доску королеву рядом с королем.
— Пока что, — ответила женщина.
Командующий встал и отнес доску с фигурами в угол каюты. На столе остывал обед Изабель, Джон взял поднос с едой и поставил его перед ней. Изабель окончательно уверилась в том, что вчера между ним и племянницей что-то произошло. Она потихоньку дремала после ужина, но проснулась, услышав, как Мария закрывает за собой дверь. Изабель знала, зачем она направилась к шотландцу. Молодая женщина опрометчиво обещала ему помощь и пошла сказать, что передумала.
И хотя снотворное размыло ее память, Изабель все-таки смутно вспомнила, что Мария стояла спиной к закрытой двери и смотрела в пустоту. Изабель проснулась еще раз на рассвете и сквозь открытую дверь каюты видела, как молодая женщина взволнованно ходит взад-вперед по своей каюте. Видимо, она не ложилась почти всю ночь.
Что-то произошло между этими двумя, и Изабель догадывалась что.
Появление командующего в ее каюте сразу после ухода служанки лишь подтверждало подозрение. Шотландец ничего не спросил про Марию, но Изабель понимала, что он, вовлекая ее в беседу, тянет время и тайком бросает взгляды на закрытую дверь каюты Марии.
И до сих пор — а сейчас уже полдень — Мария не появляется, хотя — Изабель в этом абсолютно уверена — не может не знать о присутствии командующего. За тонкой дверью, конечно, слышны его громкий смех и голос. И тем не менее она не выходит.
Не обращая внимания на поднос с обедом, Изабель внимательно следила за темноволосым гигантом. Она старше и умнее их обоих. В их-то играх она быстренько разберется, она несет ответственность за Марию.
— Выпейте это, — приказал он, взяв с подноса чашку. Изабель с подозрением посмотрела на кувшин, который шотландец держал в руках.
— Что это — любовный напиток? Чтобы я вас больше любила?
— Я на это и не рассчитываю, — ответил Джон, отвечая улыбкой на слабую улыбку старой женщины. — Нет, это яд.
— Как я сразу не подумала. — Изабель взяла из его рук чашку и понюхала. — Думаю, скорее всего снадобье, чтобы меня усыпить. На несколько дней, и тогда вы можете делать с моей племянницей все, что вам вздумается.
— Да вода это, просто вода, — ответил Джон. — Это даст вам силы, а может… вернет вам чувство юмора.
Изабель поднесла чашку ко рту.
— Почему вы думаете, что у меня это было?
— Сила?
— Юмор.
— Ваш возраст, леди Изабель. Вам ведь около… сорока?
— Хитрован.
— Без чувства юмора и будучи столь подозрительным вряд ли кто-то дожил бы до этого возраста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38