Снег даже в совсем небольших количествах был редкостью для столицы, а уж столь ранней зимой таких сугробов здесь не видывали вовсе.
Когда Ило распахнул перед Эшиалой дверцу кареты и протянул руку, чтобы помочь, Эшиала с великой осторожностью приподняла подол накидки. То была чудесная мантия из меха горностая, которую следовало уберегать от малейших пятнышек грязи. На нежном мехе уже поблескивали снежинки, хоть Эшиала сделала лишь несколько шагов вниз по ступеням. Принцесса уселась на алые подушки и сразу спрятала ладони в муфту, чтобы Ило не заметил, как они дрожат. Теперь ее руки тряслись почти постоянно.
Ило изящно примостился на сиденье напротив, и дверь закрылась. На нем была униформа, капюшон в виде волчьей головы и начищенный панцирь; Ило ослепителен, как всегда.
Свистнул хлыст, звякнула сбруя, и карета тронулась вперед. Эшиала попыталась выглянуть в окошко, чтобы избавиться от необходимости видеть прямо перед собой неизменную усмешку Ило, – но увы, падающий снег не позволил ей ничего разглядеть.
– Воздух не должен быть столь холоден так рано, – заметила она, как от души надеялась, твердым и спокойным тоном. Между тем сердце ее колотилось, а в горле засел ком. Эшиала не представляла себе, куда ее везут или что от нее потребуют в следующую минуту. Шанди всего лишь попросил быть готовой сразу после обеда.
– И ты тоже!
– Что «я тоже»? Что значит эта изящная ремарка? – сердито вопросила она. И минуты не прошло, как Ило успел вывести ее из себя.
– Откуда ты знаешь, что она изящная, если даже не поняла, что она значит? – удивился Ило. – Я хотел сказать, что тебе тоже не следует быть столь холодной так рано. Ага! Вижу, на твои щечки возвращается румянец.
– Ты ведешь себя чересчур дерзко, – пробормотала принцесса, уже зная, что попытка усовестить сигнифера – напрасный труд.
– Я бываю куда более груб. Подари мне одну крохотную улыбку, и я перестану.
Она попробовала скорчить гримаску, но внезапно и впрямь улыбнулась. Эшиала находила, что радостным дерзостям Ило крайне трудно противостоять, особенно когда все остальные в ее присутствии ведут себя так скованно, даже… Даже не смей думать об этом! Отрицать бессмысленно – Эшиале уже нравилось общество Ило, каким бы нахальным он ни бывал порой. Это был уже четвертый их личный разговор за последние два месяца, и принцесса с ужасом начала понимать, что уже ждет этих встреч. Ей казалось, что Ило всегда интересуется ее заботами… И об этом тоже не. смей думать!
– Твоя улыбка – самая милая во всей Империи, Эшиала. – Ило вздохнул. – Но мне показалось, что сегодня твои гусыни как-то особенно угрюмы. Никто из них даже не ущипнул меня.
– Их предупредили, что я уезжаю одна, – и они не знают куда.
– Отлично. Пусть пораскинут мозгами на досуге. – Ило скрестил руки, широко улыбаясь снова.
Как же сложно не обращать внимания на эту жизнерадостную ухмылку! Как, должно быть, хорошо иногда бывает ни о чем не заботиться! Как чудесно спать без кошмаров…
– На сей раз ты недолго будешь испытывать удовольствие от моей компании, – глубокомысленно произнес Ило. – Давай по-быстрому перекинемся в тхали, – и я выиграю у тебя драгоценности короны.
– Так все же куда мы едем? – спросила она.
– Ты не знаешь? – удивленно переспросил Ило. Это совершенно определенно был первый раз, когда Эшиале удалось чем-то его удивить. Принцесса лишь покачала головой:
– Мне следовало бы спросить, наверное.
– Великие Боги! Он что, вообще ничего тебе не рассказывает?
– Да, не много, – призналась Эшиала, чувствуя себя предательницей.
– Мы отправляемся на репетицию, только и всего, – мрачно поведал ей Ило, после чего затих. Эшиала чуть расслабилась.
– Что за репетиция?
– Сегодня – одна из двух. Ты знаешь, что император все еще не приходит в себя?
Принцесса кивнула. Она знала также, что не беременна, как надеялась месяц или два назад. Похорон императора, коронации и с ними всех остальных кошмаров уже недолго остается ждать. Ужасная перспектива висела над головой принцессы как топор палача – и днем и ночью. Шанди казался столь же обеспокоенным, как и она сама, но, разумеется, по каким-то иным причинам.
Ило продолжал:
– Империя не может существовать без главы. Даже Шанди это признает. Он собирается ждать еще два дня – не больше. И тогда подаст просьбу о регентстве.
Эшиала почувствовала, что все ее нервы натянулись, как рыбацкая сеть, – и голова бьется в этой сети пойманной рыбой. Она не поднимала глаз на спутника, убежденная, что он заметил ее смятение.
– С другой стороны, – добавил Ило, помолчав, – старик может умереть и до того. В таком случае Шанди провозглашается императором, и все идут на похороны.
Она кивнула опять, протирая пальцами заиндевелое окно и делая вид, будто с интересом выглядывает наружу. Они даже не успели выехать за пределы дворца.
– И на коронацию.
– Вовсе нет. Коронация будет только после окончания официального траура, через год, судя по всему. Коронации надо тщательно планировать, а какой была последняя, никто уже и не помнит. Но возведение на престол будет непременно. – Ило вновь насупился. – Не нужно бояться похорон. Ты ведь будешь в вуали.
– Пожалуй, да.
– Водопады черного крепа! Если хочешь, я тебя подменю. Никто и не заметит!
Эшиала постаралась изобразить шок от такой мрачной шутки, но эта абсурдная мысль показалась ей вдруг успокаивающей, – и улыбка вырвалась на свободу прежде, чем принцесса могла бы удержать ее.
– А возведение на трон состоится на следующий после похорон день, – сказал Ило, ничего как будто не заметив. – В Ротонде, само собой. Если Шанди придет туда регентом, тогда церемония будет короче и проще, но, по сути дела, это ведь одно и то же. Вот ее-то мы как раз и репетируем сегодня. В любом случае смотрители должны признать его императорские полномочия в Ротонде.
Эшиала закрыла глаза, чтобы беззвучно вознести молитву. Таращащиеся толпы, конечно, плохо, – но волшебники…
Ило вздохнул.
– Честно говорю, Эшиала, тебе нечего бояться! Ты всегда прекрасно выглядишь и держишься с величием, что бы ты при этом ни чувствовала. Слушай, я хочу дать тебе один совет… Ты знаешь графиню Эигейз?
– Не думаю.
– Возможно, вы еще не встречались. Ее мужа не тик давно призвали в столицу. Он будет консулом. Ионфо – всего лишь напыщенный старый пень, но ему можно верить. Один из людей Шанди. И его жена – весьма приятная леди.
Неужели в Хабе водятся такие женщины?
– Она была подругой моей матери, – продолжал Ило. – Да она подруга всем, кто только с нею знаком! Разумеется, на церемонии при тебе будут две фрейлины. Я так понимаю, что одной из них окажется твоя сестра?
– Наверное, да. – Шанди даже не намекнул ей об этом.
– Тогда второй фрейлиной выбери Эигейз. Она тебе понравится. Бывает, она щебечет без умолку, и боюсь, что вдобавок на ее красоту наложил лапу возраст, – но она гораздо разумнее, чем хочет казаться.
– И ей тоже можно верить?
Ило кивнул с торжественным видом:
– Если хочешь, вынь сердце из груди и отдай ей его на сохранение. Кстати, она не сплетничает!
– Что-то не верится.
– Ну, ты все-таки не рассказывай ей насчет нас, но…
– И даже не шути на эту тему! – выкрикнула Эшиала и тут же, спохватившись, прикрыла рот ладонью. Бог Безумия!
Вот я уже вторично удивила Ило, подумалось ей. – Так ты хочешь поговорить об этом всерьез? – быстро спросил он, но его легкая улыбка явно закрывала собой что-то другое, куда более глубокое. Возможно, удовлетворение.
Эшиала вновь сунула руки в муфту, чтобы не показывать ему, как они дрожат. – Такого рода слухи расходятся очень быстро!
– Да, – подтвердил Ило, сразу же мрачнея. – Нам не нужны слухи, правда ведь?
– Ило! – ответила принцесса. – Признаюсь, твое общество и правда доставляет мне некоторое удовольствие. У меня не так много друзей, и ты хорошо умеешь развеселить меня. Но прошу тебя, перестань отпускать шуточки… о чем-то большем, нежели это!
Он уставился на нее так пристально, что Эшиала почувствовала, как кровь снова прихлынула к ее лицу, – и ей даже пришлось отвернуться.
– Я счастлив быть ныне твоим другом, принцесса, – тихо сказал Ило. – Но ты невозможно прекрасна, и я не способен противиться такой красоте. Придет пора цветения нарциссов – и я буду твоим возлюбленным, клянусь тебе в этом.
– Ты так жесток ко мне! – прошептала она.
– Я буду мягок и весьма нежен с тобой, когда…
– Если я только расскажу об этом мужу…
– Тогда меня пнут так, что я не упаду на землю по эту сторону Мосвипса! Но я уже много раз говорил о своих намерениях, почему же ты до сих пор не призналась ему во всем?
Она лишь прикусила губу, ничего не ответив. Карета уже замедляла ход и, в конце концов, встала.
– Ротонда Эмина, ваше высочество, – сказал Ило.

3

Ротонда Эмина была сердцем Империи, она стояла в самом центре дворцовых построек, в центре Хаба, в центре всего мира. Она была столь древним сооружением, что по поводу точной даты ее постройки спорили уже много веков, да и плиты, выстилавшие ее коридоры, были вышарканы до глубоких канавок бессчетным количеством ног, ходивших там вот уже три тысячелетия.
Эшиала лишь однажды была в Ротонде, когда Шанди водил ее кругом, показывая невесте дворцы Хаба. Огромное пустое пространство, населенное лишь эхом их шагов, – такой она запомнила Ротонду тогда. Но теперь здесь кишели люди: некоторые стояли группами, другие же носились взад-вперед, – и все-таки от их присутствия Ротонда только казалась еще больше. Для нее снующие где-то внизу люди были неразличимы наподобие муравьев, а бормотание их голосов сразу же терялось в замершем безвременье древних камней.
Высокий, украшенный тонкой резьбой купол над их головами был закрыт темной шапкой свежевыпавшего снега. По бокам стекло все еще пропускало какой-то свет, но то был мрачноватый серый свет зимнего вечера, размытый и лишенный солнца, и даже на стеклянных панелях успел налипнуть все тот же снег…
Ило вел принцессу через северный вход. Попав внутрь из коридора, обрывающегося за стоящим на низком помосте Белым троном, они вначале ничего не увидели, и пришлось обойти трон вокруг, чтобы очистить поле зрения. Здесь они остановились, оглядываясь по сторонам, отыскивая глазами Шанди.
Около Опалового трона в центре не было никого. От ступеней его подножия к четырем местам смотрителей тянула лучи четырехцветная Имперская Звезда, выложенная на мозаичном полу. А уж за ними в свою очередь едва ли не до самого купола вздымался амфитеатр для гостей. Сейчас они все пустовали, но уже один этот вид напомнил Эшиале, сколько жадных глаз вскоре будет наблюдать за ее выступлением. Она поежилась, поглубже кутаясь в свою белую накидку.
– Нет-нет-нет! – заявил чем-то раздраженный герольд, проходивший мимо с целой свитой озадаченно потиравших затылки слуг. – Временные места будут расставлены гораздо теснее и поднимутся выше.
Он сам и его слова быстро растаяли, как если бы туман истории уже поглотил их… В Ротонде появился отряд преторианцев, они бойко промаршировали в середину зала, быстро превращаясь в крохотные фигурки диковинных насекомых.
Большинство присутствующих оказались преторианскими гвардейцами, представляющими сенаторов, министров и многих других. В Ротонде стоял жуткий холод, и Эшиала подумала даже, что снаружи не было так зябко. У гвардейцев были обнажены руки и ноги.
– Тебе не холодно? – спросила она у Ило. Он поглядел на нее, казалось, вовсе не поворачивая головы; удивление блестело из-под темных кудрей.
– Мне не может быть холодно! Имперская армия никогда не позволяет фокусам климата вмешиваться в свою дисциплину. Я носил ту же самую форму в Зарке – и чуть не испекся заживо. Наверное, я в ней же отправился бы зимой воевать с гоблинами – и отморозил бы себе все, что только можно.
– Это ведь не слишком разумно, правда?
– Армия сама по себе не слишком разумная организация. Ее цель – выигрывать войны, а начнем с того, что война – это в первую очередь одна из форм сумасшествия…
– И Шанди согласен с тобой?
– Не знаю. Я просто-напросто его сигнифер. То была жестокая насмешка, но, вполне возможно, заслуженная ею. Эшиала подождала, пока не уляжется боль, и тогда сказала:
– Не думаю, что он где-то здесь.
– Может, тогда кто-нибудь объяснит мне, где следует стоять сигнальщикам? – потребовал за ее спиной рассерженный мужской голос. Эшиала услыхала раздавшийся рядом топот множества военных сандалий, но не стала оборачиваться.
– Последний раз, когда я была тут, – сказала она, – Опаловый трон был обращен к западу.
– А они поворачивают его каждый день, чтобы смотрители не думали, будто император отдает кому-то из них предпочтение. Сегодня день севера. Завтра его опять развернут на запад.
Опаловый трон был очень старой, уродливой конструкцией: массивный каменный стул неопределенного цвета, но в основном зеленых оттенков. Эшиале он запомнился как почти голубой… Она ни минуты не сомневалась, что он весит с десяток тонн.
– Неплохое упражнение для кого-то.
– Может, его двигают специально нанятые тролли? – вслух размышлял Ило. – Или это осквернило бы его, как ты считаешь?
– Скорее с помощью магии. Во всяком случае, они должны пользоваться волшебством, чтобы протирать эти окна.
– Едва ли. Они обучают для этого летучих мышей, пожалуй.
Эшиала продолжала этот идиотский разговор, чтобы поддержать в себе мужество; Ило подыгрывал ей, чтобы развеселить. Эшия сразу велела бы ей взять себя в руки и сделать счастливое лицо. А Шанди… Шанди бы ничего не заметил.
– А вот и он, – сказал Ило, – в той группке, у Красного трона.
Тогда и Эшиала увидела его. Ей следовало бы вспомнить, что Шанди ушел сегодня в камзоле и чулках, а не в униформе. Закутанный в серый плащ и с перьями, свободно свисавшими со шляпы, он был практически неразличим среди полутора десятков окруживших его солдат и чиновников в гражданском платье. Они, кажется, обсуждали какой-то рисунок или план, горячо споря при этом, – если только в таком холоде может существовать хоть что-то «горячее», как подумала Эшиала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53