о Юджинии, герцоге Вилльерсе и Джеме.
Заглянув к Вилльерсу, Гарриет с радостью обнаружила, что он уже не лежит в постели, а встал и даже успел одеться. На душе у нее сразу полегчало. Упав в стоящее напротив него кресло, Гарриет с улыбкой вытянула ноги.
– Неплохо… очень даже неплохо, – одобрительно кивнул герцог, разглядывая ее. – Легко и непринужденно! Ножки длинные, не толстые, скорее худощавые… как раз такие, что подходят молодому человеку. А как продвигается ваш роман с той дамой, что взялась строить вам глазки?
– Увы, пришлось открыть ей ужасную правду! – усмехнулась Гарриет.
– Вы имеете в виду тот факт, что вы – в силу некоторых причин – лишены возможности, подарить ей наслаждение?
– Вот именно, – ухмыльнулась Гарриет.
– Она уже успела оповестить всех, что вы женщина?
– Вряд ли. Видите ли, она решила, что я нечто вроде евнуха.
– Евнуха? Так она приняла вас за евнуха?! – Герцог просиял. – Примите мои соболезнования, мой друг. Но, черт возьми, как же вы объяснили это несчастье?
– Слава Богу, обошлось без объяснений. – Гарриет широко улыбнулась. – Я предоставила ей самой придумать подходящее объяснение. Скажем, несчастный случай на охоте… или что-то вроде этого.
– О Господи… ну и фантазия у вас, моя дорогая! А что еще новенького?
– Помните, я вам рассказывала, как пыталась помочь Нелл соблазнить Стрейнджа… писала ему записки от ее лица?
– В стихах?
– Именно. Сегодня я сообщила ему, кто на самом деле является автором стихов, и ушла; последнее, что я видела, – это как они ворковали за столом.
– Из этого ничего не получится. Стрейндж никогда не позволит себе унизиться до интрижки с Нелл, – покачал головой Вилльерс. – Стрейнджу нравится окружать себя хорошенькими и легкомысленными женщинами, которых ничего не стоит затащить в постель, но он никогда не опустится до того, чтобы воспользоваться теми преимуществами, которые дает его положение.
– Как странно! – протянула Гарриет.
– Стрейндж вернулся из Оксфорда довольно диким юнцом, – продолжал Вилльерс. – Совершал ошибку за ошибкой. Мы с ним учились там вместе – должен признаться, что и у меня случались… хм… приключения, хотя до Джема мне было далеко. Он был уже на полпути к тому, чтобы завоевать репутацию первого распутника во всем Лондоне. По-моему, не было ни одного клуба – я имею в виду из числа тех, где принято развлекаться с женщинами, – куда бы он, не вступил.
– А вы тоже были членом этих клубов? – с любопытством спросила Гарриет.
– Увы! Мое сердце к этому времени было уже отдано шахматам, – пожал плечами Вилльерс. – К тому же эта череда щедро выставляемой напоказ женской плоти изрядно мне наскучила. Надеюсь, вы простите меня за откровенность, дорогая, – спохватился он.
– Конечно. Думаю, если бы речь шла о наиболее интимных частях мужского тела, мне бы тоже надоело их рассматривать, да еще в таких количествах. Хотя, – покраснев, добавила Гарриет, – скорее всего первую ночь или две я от удивления просто хлопала бы глазами, и все.
Герцог насмешливо фыркнул.
– Признаться, вы меня удивляете. А ваш муж… Бенджамин догадывался об этой стороне вашей натуры?
– Вы думаете, это его интересовало? – с горечью бросила Гарриет.
Герцог какое-то время молчал.
– Чем больше я думаю об этом, тем больше удивляюсь, какой же из него вышел скверный муж, – вздохнул он. – Интересно, из меня получится такой же? Как вы считаете?
– Откуда мне знать?
– В один прекрасный день мне придется жениться, – продолжал герцог. – Как ни глупо это звучит на первый взгляд, мне хотелось бы, чтобы мой брак оказался счастливым. Может, вы мне что-нибудь посоветуете?
– Хотите совет? Что ж, извольте, – хмыкнула Гарриет. – Когда лежите в постели с женщиной, не вздумайте говорить с ней о шахматах или обсуждать выигранную партию – даже если перед этим доказали, какой вы необыкновенный любовник!
– Я всегда стараюсь доказать, какой я необыкновенный любовник! – усмехнулся Вилльерс.
Гарриет выразительно округлила глаза.
– Постарайтесь сделать вид, что шахматы не слишком вас интересуют, что они уже не вошли в вашу плоть и кровь, не стали смыслом вашей жизни… – Она осеклась. – Впрочем, вряд ли из этого что-то получится, – с тяжелым вздохом добавила она. – Тогда поищите кого-нибудь вроде Джеммы… женщину, которая увлекалась бы шахматами не меньше вас самих.
– Я пытался очаровать Джемму, – признался герцог. – Но потом вдруг почувствовал, что меня начинают мучить угрызения совести… Понимаете, мы ведь, с Бомоном старые друзья как-никак! Грустная вышла история… Поначалу я героически притворился, что не замечаю авансов, которые делала мне Джемма, а потом, когда я передумал, ее братец живо всадил в меня пулю – еще до того как у меня появился шанс испробовать на ней свои чары. Но, откровенно говоря, я намерен сделать еще одну попытку – естественно, как только встану на ноги.
– Вот как? Ну, надеюсь, Джемма по достоинству оценит ваши шахматные таланты, – буркнула Гарриет. – Однако если в один прекрасный день вы все-таки решите жениться – а, насколько я понимаю, именно это вы имели в виду, – то вам придется поискать для этой цели кого-то другого. Как ни печально, но Джемма уже замужем – и время от времени вспоминает о том, что у нее есть супруг. Кстати, совсем забыла вам сказать – завтра утром мы уезжаем. Исидора решила, что она не настолько распущенная особа, чтобы ее не коробило то, что происходит в этом доме.
– Такое случается со многими женщинами ее круга, кивнул герцог. – А вот вы, в отличие от нее, похоже, отлично вписались в здешнее общество. Распутная жизнь явно пришлась вам по вкусу – или я ошибаюсь? – Он понимающе подмигнул.
– Если честно, я действительно получила огромное удовольствие, – смущенно призналась Гарриет. – Вы не представляете, какое это облегчение – разом избавиться от всех этих нижних юбок, париков, пудры и прочей гадости! Я уж и не припомню, когда была так счастлива!
Вилльерс внимательно посмотрел на нее. Внезапно глаза его сузились.
– В вас определенно чувствуется какая-то перемена, – присвистнул он. – Будь я проклят! – Он выпрямился. – Сдается мне, атмосфера этого дома подействовала и на вас. Или… Кто-то догадался, что вы женщина, верно? – внезапно спросил он.
Гарриет только слабо улыбнулась, но ничего не сказала; просто встала и молча направилась к выходу. Уже у самой двери она повернулась и склонилась перед ним в самом изысканном из поклонов, на какой только была способна.
– Неплохо! – одобрительно кивнул Вилльерс. – А вы уверены, что хотите уехать с Исидорой? Почему бы вам, не остаться? В качестве моего подопечного, например? Думаю, если все пойдет хорошо, то завтра я уже буду на ногах.
Гарриет уверила его, что ее намерение уехать остается в силе. Вся эта атмосфера, царившая в Фонтхилле, то, что произошло между ней и Джемом, – все это сейчас казалось нереальным. Пусть и чудесным, но сном. Да, побывав здесь, она узнала немало из того, о чем раньше даже не подозревала… о мужчинах, о женщинах, о своем собственном теле. Однако ее место не здесь. Ей предстоит вернуться к прежней жизни. Она бы не смогла жить в Фонтхилле – даже если бы это означало, что тогда она сможет до конца своих дней ходить в брюках.
– Это были чудесные дни, – искренне сказала она. – Знаете, у меня такое чувство, будто я, наконец, попрощалась с Бенджамином навсегда. Глупо, конечно, но…
Герцог задумчиво посмотрел на нее.
– Вы уверены, что, в самом деле, хотите уехать и оставить этого человека… кто бы это ни был?
– Уверена, – твердо сказала она. – Я поняла, что пора вернуться к реальной жизни. – Она вдруг ослепительно улыбнулась. – Одно я знаю точно – больше я никогда в жизни не оденусь как Матушка Гусыня!
Вилльерс тоже улыбнулся. В глазах его она прочла понимание. Гарриет захлопнула за собой дверь.
Когда она, миновав лакея, стоявшего на страже у дверей детской, переступила порог, Юджиния была занята тем, что мастерила из картона замок. Гарриет молча уселась на пол и принялась рассматривать это сооружение. Замок и впрямь был хорош – аккуратно вырезанные ножницами стены были идеально подогнаны и склеены между собой, вдобавок Юджиния разрисовала их квадратиками, которые должны были изображать кирпичи. Замок выглядел как настоящий – в нем была даже сторожевая башня и зубчатые стены с бойницами.
– Какой красивый! – восхищенно воскликнула Гарриет. – Кстати, как твоя рука? Надеюсь, уже лучше?
Юджиния подняла на нее глаза.
– Это ты! – обрадовалась она. – Я так надеялась, что ты придешь! Посмотри, что я делаю!
– Замок, – улыбнулась Гарриет.
– Ах, это! – Юджиния махнула рукой. – Нет, его я давно уже сделала. А сейчас я решила устроить сражение. Посмотри, сколько у меня уже солдатиков!
Юджиния вырезала из бумаги крохотные фигурки солдат и расставила их вдоль стены, возле укреплений.
– Сначала я решила, что замок будет взят в осаду сарацинами, но потом передумала, – объяснила она.
Гарриет повнимательнее присмотрелась к осаждающим.
– Твой замок осадила целая армия собак? – удивилась она.
– Нет, крыс! – гордо объявила Юджиния. – Видишь, какие у них хвосты?
– Так как твоя рука? – снова спросила Гарриет. Юджиния с готовность показала ей руку.
– Видишь? Все уже зажило!
И, правда – крошечные точки выглядели почти незаметно. Судя по всему, все действительно обошлось.
– Я завтра утром уезжаю – возвращаюсь домой, – с вздохом проговорила Гарриет. – Вот, зашла попрощаться.
– Моя гувернантка тоже уехала домой. И лакей. Все всегда возвращаются домой. – Юджиния снова повернулась к своему замку. Она вырезала очередную крысу, и длинная прядь распущенных волос закрыла от Гарриет ее лицо. Гарриет ласково убрала прядь ей за ухо.
– Как ты думаешь, твой папа разрешит тебе приехать ко мне в гости? Я была бы рада снова увидеть тебя. А ты? Так как, приедешь?
– Я еще никогда не уезжала из Фонтхилла, – пожав плечами, заметила Юджиния. – Ты же знаешь, папа не разрешает мне покидать свои комнаты.
– Ну, хорошо. Тогда я сама у него спрошу, – пообещала Гарриет. – А ты… ты ведь на самом деле не думаешь, что твоему папе доставляет удовольствие запирать тебя в комнате, верно? Просто он тревожится за тебя, вот и все.
Юджиния невесело улыбнулась.
– Да ладно… все в порядке! – бросила она. – Одна из наших горничных как-то сказала, что наш дом кишит чудовищами. Когда я была маленькая, то верила в это. А теперь уже не верю.
– Господи! – ахнула Гарриет. – Ты их боишься, да?
– Да… только теперь я гораздо больше боюсь крыс, – созналась Юджиния. Потом лицо ее прояснилось. – Но зато теперь папа пообещал подарить мне щенка! Причем такого, чтобы смог справиться с крысой! И он будет жить со мной – здесь, в этом крыле!
– Я поговорю с твоим отцом завтра утром. Обещаю тебе, Юджиния. И в этом доме нет никаких чудовищ – можешь поверить мне на слово. Я попрошу его, чтобы он позволил тебе ходить по дому, вместо того чтобы все время сидеть под замком. И чтобы он разрешил тебе погостить у меня.
Юджиния, вскочив на ноги, сделала грациозный реверанс.
– Если ты это сделаешь, Гарри, – улыбнулась она, – я буду очень тебе благодарна!
Гарриет поклонилась – не так низко, как герцогу, но весьма изящно.
А потом поцеловала Юджинию.
И крепко-крепко обняла на прощание.
Глава 26
Гарриет наконец-то вступает в игру
Джем догнал ее в тот момент, когда она, выйдя из комнаты Юджинии, спускалась по лестнице.
– А, вот ты где… я везде тебя искал, – запыхавшись, бросил он, видимо, решив сразу, без предисловий, перейти к делу. – Пошли. Игра начинается. Пора.
– Игра? Что еще за игра?
– Примеро. Самая подходящая для тебя игра.
Гарриет, стараясь не отстать, потрусила за ним.
– Что значит – самая подходящая? – спросила она. – Мне нужно собрать вещи.
– Вот уже семь лет подряд я устраиваю для своих гостей игру, – не останавливаясь, бросил он через плечо. – Это традиция. Ты будешь первой женщиной, кого я пригласил.
Гарриет невольно ускорила шаг.
Войдя в небольшую гостиную на втором этаже, она увидела два карточных стола – за одним из них уже сидел Вилльерс.
– Рад видеть вас, – пробормотал он, когда она молча уселась напротив него. Потом поднял глаза на Стрейнджа, и уголки его губ дрогнули в улыбке. – Иногда и у вас, Стрейндж, бывают, заметны проблески здравого смысла, – хмыкнул он.
Гарриет молча огляделась. Стены комнаты были обтянуты темным шелком. У камина собрались четверо или пятеро мужчин. В гостиной почти не было мебели, если не считать двух небольших карточных столов и нескольких удобных кресел.
– Это огромная честь – получить приглашение принял, участие в карточной игре в доме лорда Стрейнджа, – объяснил ей герцог. – Именно поэтому мы всегда называем ее с большой буквы – Игра, так что не удивляйтесь. Мы считаем делом чести не говорить о ней ни с кем, кроме тех, кто уже принимал участие в игре, поэтому я вынужден пока оставить вас в неведении.
– И в чем же состоит эта честь? – Гарриет обратила внимание, что среди приглашенных джентльменов были самые прославленные из профессоров Кембриджа. Заметила она и еще одно знакомое лицо – это был ведущий актер театра в Гайд-парке. Ей случилось беседовать с ним накануне вечером – он признался ей, что ему не по душе роль Гамлета, а потом так подробно, в деталях, перечислил все допущенные автором нелепости, что Гарриет сначала немного опешила, а потом решила, что, вряд ли теперь у нее появится желание вновь посмотреть «Гамлета».
– Об этой игре ходят легенды. Иногда в нее играют четверо, иногда – восемь человек. Кого-то исключают из игры – иногда на один вечер, иной раз навсегда, – но никто и никогда не осмеливается жаловаться или протестовать. Но я знаю, что многие, приехав в Фонтхилл, гостят тут неделями, втайне умирая от желания сделать хотя бы одну ставку в этой игре.
Гарриет снова огляделась. Поуви, обходя собравшихся, предлагал им какой-то рубиново-красный ликер. – В гостиной стоял негромкий гул голосов – все были радостно оживлены.
– Это игра на деньги? – осторожно спросила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39