Паттерсон согласился. Он подошел к Северну и коротко переговорил с ним.Маркус пожал плечами. Холодно усмехнувшись, он кинул взгляд в сторону Колина, не оставляя сомнений в том, что между ними не может быть никакого согласия.Колин подождал, пока тот немного отъехал, потом наклонился к окну кареты, чтобы поговорить с Мерседес. У нее было очень бледное лицо и серые, без кровинки, губы. Он положил ладонь на ее сложенные на коленях руки. Они были холодные как лед!— Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, — тихо сказал он.Ответа не последовало. Мерседес сидела неподвижно, глядя прямо перед собой.Он слегка встряхнул ее, и тон его стал требовательным.— Скажи, что ты веришь мне!С ней уже случилось все, что только могло случиться. Что же еще он собирается «не допустить»?— Я верю тебе.Она сказала так, потому что знала, как это для него важно. Ее серые глаза наполнились слезами, но она сумела сдержать их. Боясь разрыдаться, она не смотрела на Колина.— Я не делала этого, — произнесла она одними губами. — Скажи им, чтобы они знали.Колин оглянулся на целую толпу, собравшуюся на высокой парадной лестнице дома. Близнецы прижались к миссис Хеннпин, и было непонятно, кто кого поддерживает. Хлоя и Сильвия держались за руки. Мистер Хеннпин и Бен Фитч стояли, обнажив головы и держа шляпы в руках. Служанки судорожно теребили свои передники. Все были полны скорби, гнева и ужаса.— Они знают, — сказал Колин. Он сжал ее руки, увидев, что мистер Паттерсон поднимается на козлы. — Мерседес, я приеду к тебе.Она машинально кивнула:— Да, конечно, приедешь.— Я обязательно приеду. Я…Карета двинулась, и Колину пришлось отскочить и закрыть дверцу.— Я люблю тебя.Но она, наверное, уже не слышала его последних слов.Местная тюрьма, куда привезли Мерседес, представляла собой маленькое каменное строение на самом краю, деревни. Кроме Мерседес, заключенных было еще двое: мужчина, пойманный на краже кошельков на ярмарке, и еще один, арестованный за пьянство и дебош. Пьяницу перевели к вору, освободив камеру, расположенную по соседству с комнатой шерифа, для Мерседес.Мистер Паттерсон извинился за такие неподходящие условия, но при всем желании он мало что мог сделать для создания уюта в камере с голыми каменными стенами. Запах, оставшийся от предыдущих обитателей, не исчез даже после того, как перевернули грязный матрас и опус-тошили ночную посудину. Свежий воздух поступал в каме-ру через маленькое отверстие в стене. Оно было располо-жено слишком высоко, чтобы Мерседес могла выглянуть на улицу, но зато через него в камеру проникал тоненький луч солнечного света,Надзиратель закрыл за Мерседес тяжелую дверь и запер ее на ключ. Мистер Паттерсон не в силах был сделать это сам и поручил это своему помощнику. В его столе была припрятана конфискованная им у пьяницы бутылка рома. И как только Мерседес была водворена в камеру, мистер Паттерсон откупорил ее и отхлебнул.Выездные сессии присяжных заседателей происходили каждые три недели. Время между этими судебными заседаниями, где разбирались гражданские и уголовные дела, дало Колину возможность кое-что предпринять, чтобы вызволить Мерседес на свободу. Пока Мерседес в одиночестве гадала о своей судьбе, Колин ее планировал.В первую очередь он посетил Лондон. Он встретился там со своим поверенным, и они выбрали адвоката для защиты Мерседес в суде. Мистер Раундстоун имел прекрасные рекомендации, и Колину понравилась его вдумчи-вая и внимательная реакция, когда ему представили крайне затруднительное положение, в котором оказалась Мерседес. Он согласился встретиться с ней на следующий же день и начать готовиться к судебному разбирательству.Колин пообедал и выпил кружку пива в портовой гостинице, владельцем которой был мистер Эшбрук. Он не стал представляться хозяину, предпочтя просто внимательно наблюдать, как он управляется с делами в своем заведении «Чертенок и эль». Колин считал, что все склонны сильно переоценивать пользу разговора и что человек раскрывается гораздо лучше, если посмотреть на него со стороны. Однако с мистером Дикинзом такой способ знакомства не прошел. Агент морской линии «Гарнет» оказался человеком добродушным, приветливым и словоохотливым, и, когда Колин покупал у него два билета до Бостона, он все время порывался подробно рассказать ему об этом замечательном городе. И все-таки Колин от этой встречи получил кое-какую пользуВсе эти дела в Лондоне держали Колина вдали от Уэйборн-Парка весь день, но еще одно дело заставило его проехать мимо Уэйборн-Парка и отправиться в Глен-Иден. Он добрался до деревни уже затемно и не смог увидеться с женихом Хлои до следующего утра. Тетка мистера Фредрика приветливо встретила Колина в своем маленьком доме и предложила подождать, пока викарий не вернется от своего больного прихожанина. Колин не представлял себе, как мистер Фредрик отнесется к новостям, которые он привез, и к его просьбе. Молодой человек имел полное право взять обратно свое предложение. Арест Мерседес — это скандал, затрагивающий все их семейство, и, конечно же, священника как их будущего родственника. И Колин почувствовал невероятное облегчение, когда мистер Фредрик в конце разговора просто спросил, чем он может помочь им.Возвратившись в Уэйборн-Парк, Колин собрал всю семью, чтобы поделиться своими планами. Все спокойно выслушали его краткую речь и потом, как он и ожидал, расшумелись не на шутку, хотя ни один из возбужденных голосов не сказал ни слова против.Зато Мерседес одна стоила всех остальных, вместе взятых.— Как ты посмел, — сказала она спокойно. Она стояла у крошечного окошка в своей камере. Лицо ее было обращено к нему. Тень падала на ее лицо, когда на солнце находило облако. Поднятый подбородок придавал лицу гордое, царственное выражение, но руки, беспомощно скрещенные на груди, говорили о ее уязвимости. — Ты не имел права делать это без моего разрешения.— Вот я и спрашиваю твоего разрешения, — сказал Колин. Он хотел приблизиться к ней, но, увидев, как она вся напряглась, сел на узкую койку. — Все согласились, что это замечательная идея.— Я рада, что они высказали свое мнение, — язвительно заметила она. — Прости, но мне кажется, что мое мнение здесь — единственное, которое имеет значение.Колин молчал. Из разговора с надзирателем он знал, что она уже виделась с мистером Раундстоуном и что визит адвоката был долгим. Он видел, что она была скорее разочарована, чем воодушевлена. Он обвел взглядом камеру, На полу стоял небольшой таз и кувшин с водой. Сырое полотенце висело на краю таза. В углу лежала свежая солома, так что ночная посудина была скрыта от глаз. В камере не было другого освещения, кроме солнечного луча при ясной погоде. Зарубки и надписи на каменных стенах кричали о тоске и отчаянии прежних обитателей камеры.Он и не подумал о том, как она страдает, оттого что он видит ее в такой обстановке. Сам он не придавал этому никакого значения, и ему казалось, что так должна реагировать и она. Он знал, что Мерседес отказалась увидеться с миссис Хеннпин, когда домоправительница принесла ей корзину с едой. Он тогда не понимал, что скрывается за этой ее добровольной самоизоляцией. Теперь понял.Здесь траурная одежда Мерседес была более уместна, чем в Уэйборн-Парке.Мерседес отвернулась от окошка и встретиласьс изучающим взглядом Колина. Она быстро опустила голову, чувствуя неловкость.— Сегодня ко мне приходил Маркус, — сказала она.— Ты ушла от разговора, — заметил он. Она посмотрела ему прямо в глаза.— Да.Колин усмехнулся.— Прекрасно. Расскажи мне о Северне. Ты отказалась принять его, так ведь?— Да. Тогда пришел мистер Паттерсон. Северн поднял шум, но мистер Паттерсон сказал, что нужно считаться с моими желаниями. — Она замолчала в нерешительности, — Как ты думаешь, чего он хочет?— Не знаю.Он ждал. Она не могла уйти от их разговора надолго. Больше обсуждать было нечего.— Почему? — спросила она наконец. — Почему ты вдруг решился на это?— Мне казалось, что я уже объяснил. Она отмахнулась от такого объяснения:— — Я помню, что ты сказал.— Но ты мне не веришь! — сказал Колин и тут же понял, что делает неверный шаг. Он должен объяснить ей практическую суть дела. — Я принимаю все твои оговорки, — сказал он наконец. — Если ты не можешь выйти за меня замуж по любви, то ты должна подумать, что наш брак может дать для твоего будущего. Мистер Паттерсон первым объяснил мне, что как твоего мужа меня не могут заставить давать против тебя показания. Это уже обеспечит тебе хоть какую-то защиту. У тебя было достаточно времени понять, что, как только слух о твоем аресте распространится, кое-кто наверняка предложит обвинению свои услуги.Мерседес уже думала об этом.— Ты, наверное, имеешь в виду Молли? И хозяина гостиницы «Случайный каприз».Он кивнул.— И в лондонских газетах неизбежно появятся заметки о тебе. Если Молли или хозяин гостиницы признают тебя, то, я думаю, они найдут что рассказать. Твой ночной визит в гостиницу накануне моей дуэли с графом говорит о твоем характере. И то, что ты пыталась сделать в ту ночь, говорит о твоей готовности к…Мерседес закрыла уши руками.— Перестань! Я не хочу больше об этом слушать.Но он безжалостно продолжал:— О твоей готовности применять насилие в решении своих проблем. Как это будет воспринято судьей и присяжными? Ты рассказала об этом мистеру Раундстоуну? Если узнают, что ты хотела убить меня, то неужели ты думаешь, что это не убедит их, что ты вполне могла убить своего дядю?Она уронила руки и в отчаянии сжала кулаки.— Ты меня запугиваешь? — спросила она. — Если я не выйду за тебя замуж, то ты расскажешь на суде эту историю?— Это не история! И я тебя не запугиваю. Если меня спросят, я вынужден буду сказать правду. — Он замолчал, давая ей время оценить сказанное. — Мерседес! Я уже сказал, почему я хочу жениться на тебе. Но ты хочешь найти какое-то другое объяснение. Во что тебе труднее всего поверить: что я вообще могу кого-нибудь любить или что я могу любить тебя?В первый раз она почувствовала в его голосе растерянность. Сердце ее переполнилось раскаянием. Она робко сделала к нему шаг.— Я вижу, как ты относишься к моим братьям и сестрам. Бриттон с Бренданом бегают за тобой как щенята, и ты никогда не позволяешь себе с ними ни нетерпения, ни жестокости. Хлоя и Сильвия всегда советуются с тобой, и ты тратишь на них свое время и внимание. И я уже не знаю, когда они перестали считать тебя гостем Уэйборн-Парка и стали относиться к тебе как к члену семьи, но я не сомневаюсь, что это так. И я не думаю, что ты специально добивался этого. Мне кажется, что ты нашел у нас дом, потому как у тебя просто способность любить других и, какая бы ни была причина, ты в конце концов почувствовал, что можешь любить. Что же касается твоей любви ко мне, — мягко и немного печально улыбнулась Мерседес, — то мне кажется, ты ошибаешься в своих чувствах.— Понимаю, — сказал он, помолчав. — Ты совершенно точно знаешь, что я чувствую.От нее ускользнул оттенок сарказма в его голосе.— Ты оказался таким великодушным, добрым, ты готов прощать, и тебя так легко смутить…Колин встал и прервал поток ее красноречия.— Вот уж это никак не подходит к моему характеру, — заявил он. Тон его был резок и холоден, будто подобное описание было прямым оскорблением. — Великодушен? Но это великодушие эгоиста, который привык получать удовольствие и ему просто нравится доставлять его другим. И тебе лучше других известно, что я совсем не такой добрый. Добрый человек не стал бы доводить тебя до бешенства, чтобы только посмотреть, как твои глаза мечут молнии. Всепрощение? А что такого плохого сделала мне ты или твои родственники, что требует прощения?— Я пыталась ударить тебя ножом.— Ты ударила меня ножом, — поправил он ее. — Но это все давно зарубцевалось.— Я бросила тебе в голову ящик.— Тоже зажило.— Я подговорила сестер и братьев на то, чтобы они заперли вас с Обри в башне.— Наконец-то ты призналась! — Он улыбнулся, видя, как она смутилась, поняв свою оплошность. — Не это важно. Ты все-таки нас выпустила.— Я украла у тебя две тысячи фунтон.— Я сам дал тебе этот чек.— Я солгала тебе насчет фляжки.— Ты думала, что этим спасешь меня.— Я затянула у тебя на шее петлю — это твои слова.— И ты доказала, что я не прав, затянув ее вокруг собственной шеи.Он увидел, как при этих словах все ее тело содрогнулось. Он сделал к ней шаг, и она не отступила. Он обнял ее, и она прильнула к нему, ища убежища и защиты, которых сама себя хотела лишить.— Мерседес, разреши мне сделать это для тебя, потому что ты нужна мне.И этот самый чувствительный момент вдруг был прерван хриплыми голосами: «Выходи за него!»Колин мгновенно подумал, что их подслушали близнецы, но тут же понял, что ошибся, потому что это были густые мужские баритоны, а кроме того, Бриттон с Бренданом были в Уэйборн-Парке. Мерседес уже готова была отскочить, испуганная вторжением непрошеных гостей, но Колин не сдвинулся с места и не ослабил объятий.— Какого черта! — подал он голос, оглядывая камеру. — Откуда голоса?Послышался неприятный скрежет, какой бывает при трении камня о камень, и тут же от стены, разделяющей обе камеры, где-то на уровне глаз отвалился кусок цемента и упал на пол. Колин подошел к стене и, нагнувшись, заглянул в пролом.— Привет.Колин нисколько не обрадовался, обнаружив, что от щели отпрянул ярко-голубой глаз. Этот единственный глаз с восторгом смотрел на них.— Ты вор или пьяница? — спросил Колин. Голубой Глаз пришел в восторг. Кожа в уголке его сморщилась, явно показывая, что его владелец просто расплылся в улыбке.— К сожалению, вор. А пьяница сейчас совсем трезвый и поэтому не очень расположен разговаривать. А мне до чертиков надоело молчать.— Может, вам стоит начать подкоп под стену? — сухо предложил Колин.— Уже пробовали, но не смогли сдвинуть ни одного камня. Хороший способ убить время.— Вы уже давно подслушиваете?— Да все утро, — нисколько не смущаясь, ответил Голубой Глаз. — Слышал почти все, что говорила леди адвокату. Выглядит не очень убедительно, если вас интересует мое мнение на этот счет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57