В ту секунду, когда он отпустил ее, она поспешила отползти подальше.
Не успела она глазом моргнуть, как он вылез из ямы и навис над ней – грязный великан. Он сорвал с нее туфли и зажал одну под мышкой. Вторую взял в руку и ухватился за маленький квадратный каблучок в стиле Людовика XV. Потом он принялся сворачивать каблучок с такой силой, что Лолли услышала треск.
– Что ты делаешь с моими туфлями? – Она неловко вскочила и попыталась отобрать у него туфлю.
Он оторвал каблучок и бросил через плечо, потом, проделав то же самое со вторым, сунул искореженные туфельки ей в лицо. Лолли взглянула на них и подавила слезы унижения. Розочек на туфлях не было – она потеряла их где-то по пути, – а теперь он еще и каблуки оторвал. Туфли как бы являлись символом теперешнего ее убогого состояния.
– Если ты опять примешься реветь, клянусь Богом, я брошу тебя здесь. – Было видно, что Сэм кипел от гнева.
Лолли засопела.
– Я хочу есть. Я хочу домой. Я хочу принять ванну.
– А я хочу раздобыть намордник, – пробормотал он.
Она взглянула на него, вытирая слезы.
– Так вот чего ты хочешь! Надеть на меня намордник, как на какую-то дворнягу. – Лолли внимательно посмотрела на свое платье. Когда-то оно было все розовое с белым, а теперь превратилось в грязно-коричневое с зелеными пятнами от растений. Потом Лолли дотронулась до всклокоченных волос. – Впрочем, вид у меня действительно как у дворняжки.
– Даже еще хуже. – Он ухмыльнулся, словно сказал что-то смешное, и подтолкнул к ней туфли винтовкой. – А теперь надевай это, Бобик, и пошли на прогулку.
Лолли уже ни о чем не думала. В ту секунду, когда он назвал ее Бобиком, она потеряла способность думать и швырнула туфли в самодовольно ухмылявшуюся физиономию. Одну туфлю Сэм поймал, вторая пролетела над его правым плечом. Взглянув лишь раз на его лицо, она поняла, что зашла слишком далеко. Сэм бросил винтовку, скинул с плеча ранец и медленно направился к ней. Лолли попятилась, вытянув перед собой руки:
– Не смей ко мне прикасаться!
Сэм вытянул огромный острый нож, который называл мачете, и продолжал наступление. Лолли завизжала и собралась удирать. Он схватил ее за платье и пригвоздил к стволу дерева. Их взгляды встретились: она смотрела испуганно, он – злобно.
Лолли крепко зажмурилась и подняла руки ладошками вверх, как бы сдаваясь:
– Ну давай же, убей меня! Я хочу умереть!
Ничего не произошло, он даже не шевельнулся. Но тут Лолли почувствовала, как к ее шее прижался острый кончик ножа.
– Я терплю вас, мисс Лару, только потому, что у меня нет другого выбора. И в лагерь веду, потому что вынужден, но не советую чересчур полагаться на свою удачу. Если вы сейчас считаете себя такой несчастной, то поиграйте еще у меня на нервах, и я покажу, что такое настоящее несчастье.
Лолли мгновенно открыла глаза. Едва заметно шевельнув ножом, он срезал кружево с ее платья. У Лолли перехватило дыхание.
– Не хотите ли попробовать, каково это – пройтись по джунглям нагишом?
Она с трудом сглотнула. Он схватил подол ее юбки и отсек его, как повар отсекает хвост у морковки. Когда он отпустил юбку, то она повисла лохмотьями, едва прикрывая ободранные коленки. Оглядев Лолли с ног до головы, он приподнял ее руку, всю в красных расчесах, и заговорил очень спокойно и уверенно:
– Москитам будет где разгуляться на такой белой, нежной, аристократической коже.
Он не сможет так низко поступить – разрезать всю ее одежду, пыталась успокоить себя Лолли. Но лицо его говорило обратное. Сэм снова поднял нож и дотронулся острием до шва на горловине.
– Здесь растут пальмы с такими острыми листьями, что они могут разрезать кожу быстрее, чем мачете.
Он чуть надавил ножом. Лолли почувствовала, как нити на шве лопаются.
– Хочешь испытать меня?
Онемев от страха, Лолли затрясла головой.
– Тогда надевай эти туфли и топай. И не смей даже пикнуть. – Он отпустил ее, отошел на шаг и крикнул: – Сию секунду!
Никогда в жизни она не действовала так проворно. Схватив туфлю, она поспешила за второй, лежавшей возле олеандра. Там она принялась с трудом втискивать облепленную грязью ногу в туфлю.
По-прежнему сжимая мачете побелевшими пальцами, Сэм неслышно, как зверь, шагнул к ней.
– У тебя десять секунд. Раз...
Лолли ухватилась за ветку и вколотила ногу в туфлю.
– Четыре...
Она пыталась надеть вторую туфлю, вцепившись мертвой хваткой в олеандровые ветви. Она так торопилась, что туфелька выскочила у нее из руки. Запаниковав, Лолли наклонилась, не спуская настороженного взгляда со своего мучителя.
– Шесть...
Она с такой силой насадила туфлю на ногу, что даже хрустнули пальцы.
– Восемь...
Пятка никак не надевалась, поэтому Лолли за неимением рожка помогла себе пальцем. Туфля была наконец надета как раз тогда, когда он совсем близко поднес нож.
– Десять. Топай!
И Лолли потопала, причем быстро.
Лолли опустилась на камень и обхватила гудящую голову. На лицо ей упала прядь грязных волос. От них шел неприятный запах. От нее самой шел неприятный запах. Все тело ныло от боли и голода. В глубине ее души осталась крошечная надежда: вот она сейчас проснется, и окажется, что ей приснился страшный сон. Лолли посмотрела вокруг. Нет, все это происходит с ней наяву.
Закрыв глаза, она сдавила ладонями горящие тяжелые веки. У нее есть только одно утешение: неутомимый Сэм наконец дал ей возможность отдохнуть, наказав не двигаться, пока он пойдет искать бог знает что.
Подумать только... велел ей оставаться на месте, хотя пройти одной по диким, жутким, проклятым джунглям для нее равносильно тому, чтобы превратить воду в вино. Жаль, ей это не под силу. Немного вина сейчас было бы кстати. Лолли облизнула губы.
В сотый раз она пожалела о том, что не родилась мужчиной. Мужчина бы знал, что делать. Ему бы с детства прививали умение выживать, а не знание этикета, от которого здесь было столько же толку, сколько от мокрых спичек. Мальчикам давали свободу, которой девочки не знали. Мальчики катались верхом, стреляли и ездили повсюду одни. Мальчикам разрешали плавать. А девочки должны были делать то, что принято в обществе.
Когда они вырастали, их положение становилось еще хуже. Мужчины могли есть сколько душе угодно. Женщины, проглотив несколько крошечных кусочков, должны были оставлять почти всю еду на тарелке. Интересно, кто придумал это глупое правило. Наверное, какой-нибудь голодный мужчина.
Много раз она наблюдала, как братья поглощали чуть ли не целый окорок, а она вежливо клевала тонкий ломтик, хотя на самом деле хотела есть не меньше их. Во всяком случае, сейчас она точно справилась бы с целой тушей.
Лолли потерла переносицу. Позади нее раздвинулись кусты, и вышел Сэм. Она знала, что это Сэм. Почувствовала по запаху. Она даже не стала оглядываться – это отняло бы слишком много сил.
– Ну, а теперь что случилось? – спросил он, опускаясь на корточки.
– Я просто думаю.
– Да, первый раз это всегда нелегко.
Лолли пропустила язвительное замечание мимо ушей. Она была такой слабой, уставшей и голодной, что ей ничего другого не оставалось.
– Протяни ладонь.
По-прежнему не глядя на него, она вытянула ладонь, ожидая получить сухую подметку, которой он ее все время кормит. Сейчас она настолько изголодалась, что готова была съесть ее или хотя бы попытаться.
На ее влажную ладонь посыпались, как бусины с нитки, маленькие, круглые, налитые ягодки.
– О святые угодники! Настоящая еда! Спасибо. Спасибо.
Прежде чем Лолли вспомнила многочисленные лекции мадам Деверо о манерах, она успела сунуть в рот сразу пять ягод и начала жевать. Лолли устала быть леди. Кроме того, мадам Деверо никогда не попадала в тропические джунгли с одноглазым локомотивом в человеческом облике.
«Локомотив» заговорил:
– Полегче с ягодами. Не увлекайся ими чересчур.
Ягоды оказались вкуснейшими. Она сунула в рот еще несколько штук, и на глазах у нее появились слезы удовольствия. Остаток ягод она покатала по ладошке. Они были не похожи на все ягоды, которые она знала. С красной плотной кожицей, как у ягод остролиста, а в серединке сладкие и сочные, как голубика у нее дома. Лолли проглотила ягоды, наслаждаясь вкусом, потом открыла глаза и поймала на себе немигающий взгляд Сэма.
– Полегчало? – спросил он, лениво глядя на нее.
Лолли зарделась от смущения, поняв, как она, должно быть, ужасно выглядела, пока ела эти ягоды, и потупилась.
– Пора двигать, Лоллипоп. – Сэм поднялся, и она услышала, что он отвинчивает колпачок фляги. – Хочешь глотнуть воды?
– Нет, спасибо. Мне хватило ягод.
Лолли облизывала влажные губы, которые все еще вкусно пахли ягодами. Только дурак захотел бы лишиться этого вкуса, напившись воды. А Лолли собиралась смаковать ягоды как можно дольше.
Сэм не трогался с места, и она все еще чувствовала на себе его пристальный взгляд. Лолли поднялась и, по-прежнему не глядя в его сторону, принялась с независимым видом отряхивать и разглаживать грязную тряпку, которая когда-то называлась платьем. Когда наконец он прошел мимо нее и направился в джунгли, ей показалось, что он улыбается. Видимо, она служила для Сэма Форестера источником веселья. Несколько минут назад это могло бы ее расстроить, но теперь, когда на ее губах ощущался аромат чудесных ягод, ей было почти все равно. Пусть смеется, сколько ему угодно. Представительница семейства Лару из Бельведера, владельцев Гикори-Хаус, «Калхун индастриз» и ферм Бичтри, была выше того, чтобы испытывать досаду из-за таких мелочей, особенно когда она не голодна.
Лолли тащилась за своим проводником, и через несколько минут ей наскучило шагать молча в окружении все той же зелени, поэтому она осмелилась завести разговор:
– Где ты раздобыл ягоды?
– Они растут на возвышенности, где мы с тобой сейчас и находимся. – Сэм остановился и подождал ее. – Видишь те фиолетовые орхидеи?
Она посмотрела, куда указывал его палец: на узкую тропинку, окаймленную пышными зарослями орхидей.
– Веточки с ягодами обвивают эти растения. Если посмотришь повнимательнее, увидишь под цветами целые грозди.
Лолли подошла к одному растению и подняла цветок, под ним висели небольшие грозди восхитительных ягод. Она сорвала несколько, сунула в рот и, улыбаясь, обернулась к Сэму.
– Не ешь слишком много, – предупредил он.
Она кивнула, но сорвала еще несколько пригоршней ягод. Запас на дорогу. Потом она поспешила догнать Сэма и, когда он не смотрел в ее сторону, отправляла в рот по ягодке.
Свежий сок подбодрил ее, и она, воодушевившись, следовала за ним, глядя, как он рубит тропу сквозь бамбук. После каждого удара мачете бамбук сыпался на землю, словно сухие ветки. Но Лолли смотрела вовсе не на нож. Она не сводила глаз с мощного торса Сэма Форестера.
Мачете в его мускулистой руке со свистом рассекало воздух и крушило все, что попадалось на пути. Когда Сэм высоко заносил нож, она смотрела, как от его локтя до запястья напрягаются мускулы, и, несмотря на густую черную растительность, покрывавшую руки, было видно, как вздуваются вены.
Странно, но она никогда не замечала мускулов у своих братьев. Лолли съела еще одну пригоршню ягод и задумалась. Джеффри был почти такого же роста, как Сэм, но не такой сильный. Харлан был длинный и тощий, как Харрисон. Лиланд и Джедидая были ниже Сэма, но в плечах почти такие же широкие. Лолли не могла припомнить, чтобы когда-нибудь интересовалась их спинами.
А вот от спины Сэма действительно нельзя было оторвать глаз. Мускулы так и ходили ходуном по всей спине, вздуваясь под мокрой рубашкой. Ей вдруг очень захотелось протянуть руку и дотронуться до него, просто чтобы посмотреть, действительно ли бывают такие твердые мускулы.
Лолли сунула руку в глубокий карман за следующей порцией ягод. Оказалось, она съела их все до одной. Лолли прикинула расстояние на глазок. От Сэма она отставала теперь совсем немного, поэтому сбегала к ближайшему кусту орхидей, нарвала, сколько успела, ягод и поспешила вернуться па тропу.
Минут через десять Сэм остановился и предложил ей воды. На этот раз она не отказалась, а когда возвращала ему флягу, он как-то странно посмотрел ей в лицо.
– Ты ведь не ела больше те ягоды, да?
За годы общения с братьями Лолли выработала свою систему. Если мужчина формулировал вопрос подобным образом, значит, на самом деле он подразумевал: «Не настолько же ты глупа, чтобы совершить такое». А раз мужчины позволяют себе обращаться с тобой с таким высокомерным превосходством и снисходительностью, значит, они не заслуживают правды. Поэтому Лолли уклонилась от ответа.
– Ты ведь не думаешь, что я так поступила, правда?
Она поднесла руку к груди, изображая ужас, что он мог предположить такое. Этот прием хорошо срабатывал со всеми братьями, кроме Джеда. Тот никогда не задавал вопросов, а сразу начинал вопить. Сэм еще несколько секунд пытливо вглядывался в ее лицо, словно пытался найти истину, затем покачал головой, пристегнул флягу к поясу и велел Лолли следовать за ним.
Лолли послушалась. Она плелась сзади, следя за его спиной с неослабевающим вниманием, а сама тем временем перебирала в кармане ягоды. Впрочем, чувство вины удерживало ее от того, чтобы съесть их, по крайней мере за первые полчаса.
– Ты точно больше не ела те ягоды?
Лолли проглотила сразу три штуки и ответила вопросом на вопрос:
– А что?
– Да просто так.
У него был настороженный вид, он повернулся к ней спиной – что, разумеется, ничуть ее не обидело: наблюдать за спиной Сэма стало для нее отличным развлечением, – прокашлялся несколько раз и закончил наполнять флягу из ручейка, сбегавшего тонкой струйкой с каменистого холма.
– Далеко еще до твоего лагеря?
– День пути. Видишь ту маленькую гору?
Она кивнула, хотя у нее было явно другое представление о «маленькой горе».
– Вот когда мы ее минуем, будет совсем близко. Готова?
Она снова кивнула и улыбнулась, не разжимая губ, чтобы он не заметил, как она съела еще две ягоды. Сэм внимательно разглядывал ее, наверное, целую минуту. Лолли начала уже беспокоиться, но тут вспомнила, что он никак не может увидеть те ягоды:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44