https://wodolei.ru/catalog/podvesnye_unitazy_s_installyaciey/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Это возрождало у казаков дух наливайковщины. Конецпольский, сглаживая противоречия между королем иезуитов и казаками, которых хочет во что бы то ни стало подчинить Польше, вынашивает какую-то всеевропейскую идею смертельного для турок реванша. А кто же у них на «щите» власти и справедливости? Король со шляхтой или Конецпольский с войском? Но хуже всего — если они вместе!Не станет Богдан унижаться и говорить хозяевам, что оставляет их по совету польного гетмана. Он собрался еще вечером, и теперь даже не заглянет в комнату, в которой поселили его Потоцкие. Достаточно будет того, что попрощается с дворовым маршалком.Восход солнца застал его во дворе за подготовкой к отъезду. Двое молодых конюхов помогали пристроить к седлу дорожные сумки. Ведь дорога дальняя и трудная…Над Днестром поднимались облачка тумана, освещенные лучами восходящего солнца. Вот скоро пригреет солнышко и легкий ветерок с Днестра поднимет вверх паутину, висящую на росистых ветвях деревьев, и понесет ее вдаль. Так и желания-мечты Богдана, запутанные как паутина, поднимут его и понесут по течению естественных устремлений и призваний рода…От этих мыслей Богдана отвлек несколько приглушенный утренним шумом голос дворцового маршалка. Он понимал озабоченность конюшего.Маршалок поздоровался с Богданом. Потом поинтересовался, куда ни свет ни заря собрался конюший. Богдан почему-то решил, что маршалку все хорошо известно. Ведь он неоднократно говорил с ним о своем отъезде. Так почему его ответ так удивил маршалка?— Как это — в Киев, если егомость пан польный гетман, кажется, советовал пану конюшему поехать в Краков? — спросил маршалок.Богдан удивленно пожал плечами, отойдя от снаряженного в дорогу коня, подаренного ему гетманом, и вопросительно посмотрел на маршалка:— В Краков? Зачем мне ехать в Краков? Ведь родом я с Украины, с Приднепровья!— Пану гетману виднее. По-видимому, и он знает, откуда пан конюший родом.— Только это и передал мне пан польный гетман? Или, может, сказал еще, и к кому следует обратиться в Кракове, если так таинственно перехожу к нему на службу?Маршалок почувствовал раздражение и злую иронию в словах конюшего, к которому он с первых дней службы относился с большим уважением.— Не понимаю, что в моих словах было оскорбительного? Пан Богдан может охать, куда ему заблагорассудится. Это его дело и меня не касается. В такое время не мудрено и к Люциферу в ад попасть… Да сохранит вас матка боска!Маршалок резко повернулся и ушел. Словно сраженный этими словами, Богдан в тот же миг опомнился. Зря обидел человека.Торопясь, привязал коня и побежал догонять маршалка. А тот быстро шел, то закладывая руку за борт кунтуша, то раздраженно опуская ее, и Богдан понял, что старик нервничает.— Przepraszam bardzo, pana Wojceha! Прошу прощения, пан Войцех! (польск.)

Я был занят своими делами и невнимателен к вам. Прошу простить меня великодушно. Моя ирония адресована лишь Конецпольскому…— А, ничего… — махнул рукой маршалок, но все же остановился, посмотрел на взволнованного юношу.— Клянусь, пан Войцех. Разумеется, я еду в Киев, где попытаюсь разыскать хоть друзей, раз потерял родителей. Вы должны понять меня… Я хочу осесть на родной земле, поехать в Чигирин. Там мой родной дом… похозяйничать надо в усадьбе отца. Ничего другого у меня и в мыслях не было, хотите верьте, хотите нет! А сообщение пана Войцеха о Кракове… по воле гетмана, конечно, меня возмутило. Пан Конецпольский совсем иначе хотел бы распоряжаться моей судьбой. Именно поэтому меня не прельщает никакая служба в Кракове.Слушая трогательное признание конюшего, маршалок все реже поглядывал на дом Потоцких, куда он так спешил, оскорбленный. Окинул Богдана долгим взглядом и, выслушав его извинения, улыбнулся, решительно подошел к нему и пожал протянутую руку. Мир!Хозяева беседовали с ним еще до встречи пана Богдана с польным гетманом в беседке: маршалок предусмотрительно огляделся вокруг, призывая этим и своего собеседника быть осторожнее. Польный гетман не уверен, что именно на службе конюшим пан найдет свое место среди знатных поляков. Да и жених паненки Елизаветы, по-видимому, невзлюбил пана Богдана. Поэтому польный гетман и считает, что пану следует перейти на сугубо королевскую военную службу, возможно в тех же казацких полках, в которых сейчас просеивают, словно через сито, неугодных шляхте людей… Не удалось же покойному чигиринскому старосте Даниловичу это сделать в приднепровской Украине…— Покойному Даниловичу? — искренне удивился Богдан.— Да, уважаемый пан, примерно с неделю тому назад мы получили эту печальную весть. Разве пан конюший не заметил траура в доме? Нет ни званых обедов, ни танцев. Староство теперь без хозяина. А покойный приходился шурином польному гетману по первой жене. Король сейчас щедро одаряет пана Конецпольского — очевидно, староство перейдет ему. Значит, и во всем старостве произойдут большие перемены. Неужели пан конюший не слыхал о смерти своего уважаемого старосты? Его жена, любимая дочь пана Жолкевского, и ее сын Станислав, по-видимому, уговорят пана гетмана помочь им навести порядки в старостве. А управляющий польного гетмана сейчас находится в Кракове. Вот поэтому я и думаю, что вам следовало бы прежде поехать в Краков, чтобы воспользоваться расположением пана Конецпольского.— Да, да. Это и в самом деле проще всего… Сердечно благодарен вам, пан Войцех, за это сообщение… Но все же…Богдан вдруг умолк на полуслове, посмотрел на оседланного коня. Все чужое, панское. Подарок хитрого иезуита!..— Мне уже пора, пан Войцех. Нашему брату все равно где служить, покуда наша жизнь зависит от пана старосты. Надеюсь, что у нас с вами и в будущем сохранятся хорошие отношения! — Еще раз протянул руку, теперь уже на прощание. — И все-таки я еду не в Краков, а… на Днепр, уважаемый пан Войцех! Прошу так и доложить Потоцкому.И вернулся к оседланному рыжему коню, который нетерпеливо бил передними ногами.Маршалок дружелюбно снял с привязи поводья и подал их Богдану. Отошел немного в сторону, чтобы полюбоваться, как садится казак в седло. При нем простая австрийская сабля. К седлу привязаны сумки с пожитками. В осанке всадника ничего не осталось от замкнутого в себе, всегда озабоченного службой недавнего конюшего.Прижал шпоры к бокам, и конь рванулся точно ужаленный, Казак отправлялся в путь. Часть четвертая«Взбаламучены стоячие воды» 1 Чигирин этой мирной осенью был очень многолюдным. Такое не часто бывало, разве что в военные годы.Чигирин находился далеко от Порогов и Переяслава, а Киев казался чигиринцам уже «другим миром». Здесь собирались казаки перед морским походом, отсюда уходили они и на Дунай. Но даже когда приезжал в Чигирин староста со своими войсками, в городе было значительно просторнее.Наступила уже осень со слякотью, когда казаки и хлебопашцы готовились сушить стельки на печи, как говорили в Чигирине. Начались ненастные дни, моросил мелкий, холодный дождь. В Чигирин со всех сторон, особенно от Днепра, прибывали казаки. Они шли группами, десятками, а то и в одиночку. Возмущенные нападением королевских гусар под Киевом и постоянными столкновениями с польскими войсками на дорогах и селах, казаки особенно были поражены несправедливостью в выплате им денег. Королевское правительство, вместо того чтобы отблагодарить казаков-украинцев за их участие в победе над турками под Хотином, стало на путь провокаций под Киевом и Кагарликом. И вооруженные украинские крестьяне не видели иного пути, как идти к казакам. Король и шляхтичи стремились снова заставить крестьян взяться за панский плуг, сделать их своими крепостными. Именно потому, что считают их своими крепостными, шляхтичи не заплатили им за участие в кровавых боях под Хотином. Король и польская знать упорно и настойчиво старались ограничить число реестровых казаков.В такой обстановке и стали распространяться по Украине слухи о большом походе казаков за «казацким хлебом». Это одобряло воинов, вселяло надежду на сохранение казацкого положения для всех вооруженных во время Хотинской войны крестьян-казаков.Единственная чигиринская корчма не могла вместить всех желающих. Вооруженные люди укрывались от холодного осеннего дождика под крышей сараев, а то и прямо в овинах хлебопашцев. Непогода предвещала скорое наступление зимы, а значит, и вынужденной передышки, затишья. Не на казацкий Круг собираться бы в такую пору. Даже священник вдруг затеял в церкви службу, давая приют многим пришлым казакам.Но никому в голову не приходило, что именно из-за непогоды собрались в Чигирин вооруженные люди. Как известно, и прежде перед большими походами казаки всегда съезжались в определенном месте. Нечто подобное происходило и сейчас.— Тьфу ты, мать родная, что тут творится, в этом Чигирине! — воскликнул пожилой запорожец Онысько, обращаясь к моложавому казаку. С ним он только что вошел в город, приехав с Сечи.— А можно мне спросить у кого-нибудь, где мой батько? — спросил Данило, впервые приехав из Запорожья в Чигирин.Онысько разрешил. Посоветовал не забираться далеко, поскольку дождь все усиливался. Укрылись от дождя под широким навесом сарая. Были благодарны хозяину за то, что коней разрешил поставить в сарай.Одетый в отцовский запорожский жупан, Данило чувствовал себя как на большом празднике. То, что мокрый от дождя жупан был заметно великоват — полы пришлось подоткнуть за пояс, — юноша не замечал. Зато на поясе турецкая сабля, за ним пистоль, хотя и незаряженный, а на персидской цепочке игриво болтался рожок для табака! Все это вызывало у юноши приподнятое, воинственное настроение. Он думал, что такое же впечатление производит и на встречных казаков. И сразу оторопел от первых насмешек старших, измученных долгой дорогой и непогодой казаков. Хотя казаки и торопились, но они заметили забрызганного грязью юношу, и кто-то насмешливо спросил:— Ты смотри, там мать хворостинку для тебя приготовила. Задаст она тебе, казаче, за то, что испачкал отцовский праздничный жупан.— Ха-ха-ха! — раздалось вокруг.Данило смутился, попятился под крышу корчмы. Его смуглое лицо еще больше потемнело, покраснев от стыда и злости. Черные глаза, казалось, метали молнии на обидчиков. Точно загнанный звереныш, ежился он от оскорбительного смеха.— Чего заржали, как на свадьбе у шляхтичей? По чарке все равно не дадут за это. А по… заднице огреть вас мне, младшему, неудобно. Нашли над чем смеяться.— Ну, ну, разошелся, зеленый еще.— А вы, погляжу, переспели так, что даже лопаетесь…— Ну, казаче, не обращай внимания на этих ветреных, пойдем со мной. Куда идешь? Провожу, я здешний. Богуном зовут, Иваном, и тоже, как видишь, казакую. Тут нас наберется столько, что сможем и сдачи дать этим… Ты откуда?— Я?.. Да из Запорожья, Данило, сын Нечая, кошевого атамана, — ответил, обрадовавшись такому защитнику.— Нечая? Олексы? Кажется, он тут, с казаками утром приехал из Киева. Мартын! — окликнул кого-то из толпы, стоявшей возле корчмы.Вместе с Мартыном подошли еще несколько молодых казаков, окружив Данила и Богуна. Пушкаренко тотчас сообразил, что Ивану Богуну и этому молодому казаку нужна помощь.— Гляди, тоже мне чудо увидели, как на пьяного бычка, выпялили свои зенки… А ну-ка, Иван, пошли с казаком в хату. Там кошевой совет держит со старшинами.Нечай тоже чуть не ахнул, увидев сына в своем праздничном и таком замызганном жупане. С появлением сына, которого безгранично любила Закира, у полковника снова заныло сердце. Увидев в сыне черты матери, он понял, как сильно и преданно любил он свою турчанку! Ему захотелось подойти к Данилу и прижать его к груди так, как, казалось, никогда не прижимал свою жену… Поспешил Данько вырасти. Еще рано ему впутываться в события, которые назревают на казацкой земле.Нечай повернулся к сыну, хотел сказать ему что-то теплое, ласковое. Но полковник Острянин пошел навстречу кошевому, преградив ему путь. И тут же начал рассказывать ему о киевских событиях и о королевской выплате содержания казакам.— До стычек у казаков с гусарами Конецпольского дошло. Ненависть шляхты к казачеству и обман с выплатой содержания возмутили даже доброжелательно настроенных к Речи Посполитой старшин…И как раз в эти дни появился на горизонте новый претендент на султанский трон — Александр Оттоманус, или Яхия, побочный сын Мухамеда III. Его неожиданный приезд на Сечь, да еще и призыв к походу против султана, вскружил казакам голову. А горькая несправедливость Короны по отношению к казачеству заставила казаков снова взяться за оружие. Яхия набирал войско, чтобы с его помощью захватить турецкий трон. Побочный сын Мухамеда III считал себя достойным занять монарший трон, пускай даже и мусульманский!— Так, значит, сынок встречает кошевого! — воскликнул полковник Острянин, прервав свой рассказ о киевских событиях и отпуская руку Нечая.— Зачем ты тут, Данько? Я уже все знаю… Беда свалилась на нас, бес помутил разум матери, а мы проглядели… С кем приехал? Григорий тоже тут? — поторопился Нечай перевести разговор на другое, чтобы унять сердечную боль.— Григорий в сотне. Я с казаком Оныськом приехал искать вас. А это вот — хлопцы казаки, потому что одному тут как-то…— Правильно сделал, Данько. Да мы с тобой… Спасибо, хлопцы, что показали моему сыну дорогу к отцу. Вот, видишь, Яцко, вылитая покойница. А какой казак растет! Еще покойного чигиринского подстаросты сына помню, тоже рос таким! Кстати, Богдан Хмельницкий жив, вернулся из неволи, где-то у Потоцких служит… Но своего Данька я бы не пустил на панские харчи. Правда, в отцовском жупане Данилу только в церковь ходить, а не казаковать. Младшего отвез учиться в бурсу, к киевским монахам. А этот рвется казаковать, — может, и ему придется наводить порядок на турецком престоле.— Может, еще рановато, пан кошевой?.. — начал было Острянин. И не закончил свою мысль, потому что его прервал подбежавший к Нечаю сотник Беда, гонец от запорожского коша.— Как хорошо, пан полковник, что я нашел вас тут!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58


А-П

П-Я