Может, это лес пронизан своей, особой музыкой? Тем более что никто из её спутников не подал виду, что слышит что-то кроме лесных шорохов, а она не решилась спросить. Это было похоже на тайный язык деревьев, причём ей иногда казалось, что она почти различает смысл отдельных звенящих, шелестящих слов, но тут же забывает его: он растворяется без остатка в щебете и музыке лесных разговоров. Колокольчики чаровали её, как и разноцветные листья, и всё же Линден не могла отделаться от растущего в ней смутного беспокойства; ей всё казалось, что есть какая-то очень важная причина, почему так необходимо понять этот удивительный лесной язык.Лес постепенно редел, и впереди уже просматривалась опушка. Деревья разбегались в обе стороны по склонам Оправы, а во всю ширь долины раскинулся огромный, залитый солнцем луг. Далеко за ним стояли горы, кажущиеся в ослепительном полуденном сиянии багровыми, и на их фоне луг казался чашей с золотыми травами, которую пересекала ярко-синяя ленточка Коварной, изгибающаяся плавной дугой к северу.Хоннинскрю остановился на опушке и, глядя вперёд, заметил:— Это кольцо из лугов элохимы называют «мэйданом» Элемеснедена. А в центре его и находится их «клачан» (стан, город — как хотите). Он заложен на истоках Коварной. И вот этот-то клачан без соизволения на то хозяев мы просто не сможем увидеть. Если они по какой-то причине не захотят с нами встречаться, мы можем бродить по мэйдану, как в чистом поле, до конца жизни, и наши рассыпавшиеся в прах кости удобрят эти дивные травы.— И что же ты предлагаешь? — исподлобья глянула на него Первая.— Остаться здесь и дождаться, пока этот народ не снизойдёт до нас по доброй воле. Это их страна, и мы полностью в их руках. Кроме того, отсюда мы ещё можем вернуться на «Звёздную Гемму», чтобы взять курс к новой надежде.Первая что-то ответила, но Линден уже не слышала её: звон колокольчиков внезапно стал таким сильным, что у неё загудело в голове. И снова ей подумалось, что это некий вполне членораздельный язык. «Послушайте! — воззвала она к своим спутникам. — Неужели вы не слышите колокольчиков?!» Но так и не поняла, сказала ли это вслух. Теперь музыка звучала у неё в голове громко и отчётливо.И тут путешественники почувствовали, что уже не одни на этой опушке. Крона ближайшего ясеня зазвенела россыпью колокольчиков, создавая ощущение, словно начался волшебный сон, и от дерева отделилась фигура. Нет, она не пряталась до этого за стволом или в ветвях: просто часть дерева приняла новую форму. Пока она плавно приближалась к застывшим в онемении Великанам, её формы и черты лица менялись, словно она сама создавала себя на ходу.Когда метаморфозы закончились, перед ними оказалась хрупкая женщина с глазами, как хризопразы, тонкими бровями и небольшим, красиво очерченным ртом. Гибкая и стройная, с гордо поднятой головой, она одарила путешественников сияющим доброжелательным взглядом и сдержанной улыбкой. Она казалась инкарнацией души дерева, частью которого до сих пор была. С плеч её складками ниспадала лёгкая туника, сидевшая на ней с такой элегантной естественностью, будто была частью её, как бы второй кожей.Все застыли, будучи не в силах пошевелиться, и лишь во все глаза смотрели на диковинную гостью. Харучаи вытянулись в струнку, а Ковенант непроизвольно открывал и закрывал рот, словно хотел что-то сказать, но не знал что. Лишь один Хоннинскрю без удивления, но почтительно приблизился к женщине и склонился перед ней в поклоне, как перед царицей цариц.Она остановилась перед ним. Её улыбка стала более открытой и вдруг засияла с такой силой, что Линден чуть не ослепла в своём внутреннем видении. Эта женщина была намного сильнее её в умении пользоваться Земной Силой.— Я рада, что вы оказались настолько деликатны, что дождались, пока мы сами вас встретим. — Её голос лился, как тихая музыка, и колокольчики, которые Линден слышала в лесу, зазвучали несколько иначе. — Меня зовут Дафин. А вы — Великаны. Мы уже не раз встречались с вашим народом.Колокольчики продолжали звенеть в голове Линден, и она уже перестала понимать, что происходит вокруг и внутри неё. Дафин повернулась к Бринну:— Вас мы ещё не знаем. Возможно, рассказы о вашем народе нас заинтересуют.А звон колокольчиков все нарастал. Дафин взглянула на Линден, которая тщетно пыталась заставить колокольчики замолчать. И всё же она вздрогнула, услышав:— А ты — Солнцемудрая.Прежде чем Линден успела что-то ответить, Дафин уже повернулась к Ковенанту. Он смотрел на неё так, словно изумление приносило ему боль. И тут её улыбка пропала. Колокольчики словно взорвались в яростном перезвоне то ли удивления, то ли страха.— А ты — нет, — отчётливо, почти по слогам произнесла гостья.И на глазах путешественников словно растворилась в осеннем полудне, не примяв ни травинки на золотистом от солнца лугу. Глава 7Элемеснеден Линден зажала уши руками и, наконец, смогла заставить колокольчики замолчать, но не потому, что звук шёл извне, а потому, что это движение помогло ей сконцентрироваться и собрать волю в кулак, чтобы прекратить или хотя бы ослабить их трезвон. Несмотря на лёгкий осенний морозец, её лоб покрылся крупными каплями пота. «Солнцемудрая»? Ей стало страшно. Солнцемудрая? Тут слух возвратился к ней, и она услышала, как Ковенант, не переводя дыхания, сыплет проклятиями. В его голосе звучала ярость, раскалённая добела, иссиня-белая, как костяшки его сжатых в гневе кулаков. Подняв голову, Линден увидела, что он смотрит на траву в том месте, где исчезла Дафин.Харучаи стояли как вкопанные, и по их бесстрастным лицам было трудно определить, как они относятся к визиту незнакомки. Хоннинскрю сидел, обхватив голову руками то ли от боли, то ли от отчаяния. В глазах Мечтателя светился вопрос, причём ответ на него он искал почему-то у Линден. Красавчик, ухватившись за локоть Первой, заглядывал жене в лицо, а та подозрительно и пристально рассматривала Линден и Ковенанта, Вейн, как обычно, стоял без движения, но на его эбонитово-чёрном лице застыло выражение откровенного злорадства.— «Солнцемудрая»? — наконец нарушила тишину Первая. — Что это вообще такое: «Солнцемудрая»?Линден сделала шаг в сторону Ковенанта, но отпрянула от потока ругательств, которые, как ей показалось, теперь были адресованы ей. Не в силах вынести всего этого, она жалобно прошептала:— Я не понимаю… Вы же знаете, что я не… Это не обо мне.— Чёрт тебя побери! Конечно же, это сказано о тебе! — взорвался Ковенант. — Ты вообще когда-нибудь чему-нибудь здесь научишься?!Линден съёжилась от обрушившейся на неё ярости. Слова Дафин «А ты — нет» подняли в нём такую волну гнева, что будь она материальна, то, выплеснувшись, затопила бы весь мэйдан. Он-то не умел воздействовать на изменения, вызванные Солнечным Ядом. И ведь именно из-за него элохимка вдруг прервала свой визит.— Так кто такая «Солнцемудрая»? — Первая настаивала на ответе, и в её голосе зазвучал металл.— Это та, которая способна контролировать Солнечный Яд, — почти прорычал Ковенант. Он болезненно переживал собственную неполноценность.— Они не примут нас, — с горечью прошептал Хоннинскрю. — О, эти элохимы!Линден лихорадочно соображала, как ей ответить Ковенанту, чтобы не разбередить его раны ещё больше. «У меня же нет никакой особой силы и власти!» Пот заливал ей глаза, и все кругом расплылось, как в тумане. Общее настроение спутников казалось ей чудовищно противоестественным здесь, на опушке щебечущего, полыхающего дивными красками Лесного Кольца, на границе с благоуханным золотистым мэйданом. Как можно здесь гневаться и яриться? Или именно непоколебимое спокойствие, разлитое здесь, вызвало этот накал страстей? Но нет — Линден вслушалась и вгляделась в окружающий её мир, — нет, нет. Чудесный воздух действовал как успокоительный бальзам и не мог вызвать ни боли, ни страдания.Но, сняв блок со своего восприятия, Линден снова стала доступна для навязчивых колокольчиков. Они звенели все громче и громче, словно приближались. Вскоре в её голове уже не осталось ни одной мысли, только звон, звон, звон… Откуда-то из дальнего далека прорвался голос Красавчика, звучавший рядом с дивной мелодией колокольчиков дико и несуразно:— Эй, может, не всё ещё потеряно? Глядите-ка!.. Протерев глаза, Линден прямо перед собой увидела две мерцающие фигуры, словно выросшие из-под земли. Вновь произошло чудо трансформации травы и почвы в человеческое тело.Впереди шла Дафин, от её сияющей улыбки не осталось и следа: её лицо было замкнуто, а в глазах читалось едва заметное сожаление. Зато её спутник откровенно ухмылялся. Это был мужчина с гиацинтово-сиреневыми глазами, одетый в мантию того же цвета. Как и у Дафин, его одежда выглядела так, словно была сделана не из полотна, а трансформировалась из части кожи своего обладателя. Линден затруднялась сказать, чем именно искрились его глаза — радостью или насмешкой: её чувства были притуплены завесой из звона.— Меня зовут Чант, — представился элохим. — Я пришёл за правдой.И он и Дафин смотрели исключительно на Линден.Казалось, они внимательно, как в лупу, изучают её до мельчайших черт характера. Её собственное видение рядом с их мощью казалось слабеньким и неразвитым. Их сила была выше её понимания.Линден инстинктивно спряталась в раковину отрицания. Затем решительно отпихнула навязчивые колокольчики на дальнюю периферию сознания. Эти элохимы изучали её с не меньшей настойчивостью и тщательностью, чем Гиббон. Ты — не Зло? Нет. По крайней мере, до тех пор, пока тьма не обретёт полную власть.— Я не Солнцемудрая.Чант иронически приподнял бровь.— Если кто и обладает мудростью и силой, так это он. — Линден указала на Ковенанта, пряча глаза от элохимов. — Он носит кольцо.Но на гостей её слова не произвели никакого впечатления: лицо Дафин по-прежнему оставалось строгим, а ухмылка Чанта была беспощадна.— Мы не наделены особым даром, чтобы наверняка отличить ложь от правды, — вкрадчиво начал он, — но твои слова — явная ложь. Не отрицай, что ты есть то, что ты есть. Нам это не нравится. Лучше объясни, почему этот мужчина носит твоё кольцо из белого золота.— Это не её кольцо! — перебил его Ковенант. — Оно моё! И всегда было только моим!На фоне мелодичных голосов элохимов его крик показался униженным и сварливым карканьем.— И это тоже неправда. — Чант уже не ухмылялся, он скалился, и сердце Линден дрогнуло от дурного предчувствия. — Ты же не Солнцемудрый.Ковенант, вспыхнув, открыл, было, рот, но Дафин его перебила:— Нет. Кольцо действительно его. Он связан с ним глубокой внутренней связью.Чант переглянулся со своей соотечественницей, и Линден с облегчением вздохнула. Отведя от неё глаза, он избавил её от чудовищного напряжения.Чант нахмурился, словно утверждение его спутницы нарушило какую-то их тайную договорённость. Но та, как ни в чём не бывало, обратилась к Линден:— Здесь какая-то тайна. Все наши предсказания сходились на одной истине: к нам явится со своей нуждой Солнцемудрая и Обладатель кольца. И это должен быть один человек. Это краеугольный камень всего последующего. А наше видение не может лгать. И Колючая Оправа и Лесное Кольцо тоже не могут лгать. Так как ты можешь это объяснить, Солнцемудрая?Линден почувствовала, что Ковенант держится из последних сил, чтобы не взорваться.— Чего вы добиваетесь? Хотите, чтобы я продемонстрировал его силу?Чант даже головы в его сторону не повернул.— Эта сила обернётся сейчас же против тебя. Мы сильнее тебя. Лучше помолчи. Пусть говорит Солнцемудрая. — В мелодичных переливах его голоса проскользнула нотка гнева. И он снова уставился на Линден.Ковенант проревел сочное ругательство. Опасаясь за него, Линден с огромным трудом вырвалась из тисков взгляда элохима и посмотрела на Томаса — его лицо уже почернело от бушевавшей в нём ярости.И снова его истерика показалась ей неестественной, невозможной в таком месте. И вновь она испытала смутное ощущение, что ей безотлагательно нужно постичь нечто, что намного важнее её личных переживаний. Инстинктивно она возвысила голос, чтобы Ковенант мог её услышать:— Я не останусь здесь без него. — И сама испугалась своей храбрости и взятой на себя ответственности.— Мир, мир, друзья мои! — неожиданно вмешался Красавчик. — Мы одолели изрядный путь, чтобы изложить свою просьбу элохимам. Ради этого мы жизнь свою поставили на карту. И даже больше чем жизнь. — В его голосе звучали умоляющие нотки, а уродливое лицо напряглось в страстном порыве. — Не надо ссориться. Не надо оскорблять друг друга!Ковенант не отрываясь смотрел на Линден, словно хотел понять причину её столь неожиданного возвышения. Внезапно ей захотелось его спросить: «А ты слышишь колокольчики?» Но если он и слышал, то пока никак не давал этого понять. Он не отрывал от Линден испытующего взгляда, и чем дольше смотрел, тем больше успокаивался.— Простите меня, — не поворачивая головы, сказал он элохимам. — Всё дело в той просьбе, с которой мы пришли к вам. Это очень срочно. Это настолько важно, что мне трудно держать себя в руках.Элохимы словно и не слышали его, продолжая в упор разглядывать Линден.— Возможно, наше видение не даёт полной картины, — задумчиво сказала Дафин; в мелодике её плавно льющейся речи все чаще стали проскакивать диссонансы раздражения. — Возможно, приближается слияние. Или смерть. Слияние? Линден не знала, что и подумать. Смерть? Она уловила всплеск мыслей Ковенанта и только хотела спросить, что элохимы имеют в виду, как Чант, продолжая обращаться только к ней, словно она была в группе самой главной, строго сказал:— Нам известно, что ваше дело не терпит отлагательств. Мы не любим спешки и суеты, но это не значит, что мы будем тянуть с его решением. — Он сделал приглашающий жест в сторону мэйдана. — Не проследуете ли за нами в Элемеснеден?От его оскала Линден пробрала дрожь, и ей понадобилось несколько секунд, чтобы подобрать правильные слова для ответа. Слишком много на неё навалилось за последние несколько минут. С того момента, когда она впервые увидела Ковенанта, Линден считала, что он во всём превосходит её, и послушно шла за ним, куда бы он ни позвал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79