Мы поставили охранение и гурьбой двинулись к частоколу. Кэрригэн, в храме не было ни души. Ни могу передать, как мы вкалывали последующие несколько суток. Гаитянская полиция — что волчья стая: хватают всех подозрительных, допрашивают сотни людей. Но вуду — это страшная сила, Кэрригэн. Разведка с воздуха не выявила никаких подозрительных передвижений. Морская пехота облазила все побережье. Вас искали даже в Доминиканской республике. Я пришел к выводу, что база должна быть замаскирована под какое-нибудь крупное промышленное предприятие. Самым подходящим оказался завод по переработке агавы в сизаль. Я лично посетил Хортона, управляющего. За исключением некоторых странностей в поведении, которые я отнес на счет пристрастия к наркотикам…
— Он — зомби, — вставил я. — Ему почти девяносто лет.
— А-а! Я этого не знал. Он так обезоруживающе учтив и любезен. Сводил меня в цех переработки конопли, даже предложил прогуляться на самую большую плантацию. Это приглашение я отклонил. Короче, Кэрригэн, это было полное поражение.
Я остановился. Мне стало дурно.
— Нам еще далеко идти, Смит? Или этот грот бесконечен?
— Нет, он ведет на ту сторону ущелья, которая примыкает к разрушенной часовне.
— Но не в саму часовню?
— Нет. Фу Манчи дал маху. Увидев подлинник карты, доктор понял, что Бартон его надул. Вход был нанесен на карту с погрешностью. Времени на поиски у него не оставалось, вот он и взорвал часовню.
— И что же?
— Да ничего. Он проглядел самое главное.
— Почему? Он видел карту.
— Да, но не обратную сторону. А там было написано: «Алтарь обращен ко входу на противоположном склоне и отмечен гранитным крестом, стоящим среди деревьев».
— Удивительная удача!
— Плюс любовь Бартона к таинственности. Мы вкалывали как рабы на галерах. Приходилось работать тайком. По окрестностям расставили часовых. Повезло: взрыв почти не повредил алтарь, и это нам помогло. Гранитный крест уже давно разрушился. Бартону понадобилось два дня, чтобы отыскать крошечную пещеру, не более чем расщелину в камне. Это был единственный путь вниз, к большой пещере, известной Кристофу.
Я увидел проблеск дневного света и услышал возглас. По голосу я безошибочно определил, что это кричит сэр Лайонел Бартон.
— Все хорошо, Бартон! — отозвался Смит. — У меня для вас сюрприз.
Двое вооруженных солдат охраняли вход, который и впрямь имел не более восемнадцати дюймов в ширину и открывался на плоский выступ футах в десяти ниже гребня горы.
Когда я вышел вслед за Смитом, Бартон вскричал:
— Боже мой! Кэрригэн! Хвала небесам!
Он так крепко пожал мне руку, что у меня онемели пальцы, а потом, указывая на запад, сказал:
— Вы только взгляните на это. Мы едва успеем вернуться в лагерь. Вон какая буря заквашивается.
Я посмотрел по указанному направлению и увидел, что небо там заволакивает пурпурной дымкой.
«Лагерь» состоял из армейского шатра и еще одной палатки, поменьше размером. Я увидел военное снаряжение, несколько винтовок и еще одного морского пехотинца в карауле. Бартон был так рад встрече со мной, что поминутно стискивал меня в своих медвежьих объятиях.
Когда мы подошли, клапан маленькой палатки откинулся, и из нее выбежала Ардата.
ГЛАВА XL
«САН-ДАМЬЕН СИЗАЛЬ КОРПОРЕЙШН»
Когда я более или менее оправился после радостного потрясения и понял, что передо мной настоящая Ардата, та самая, которая столь загадочно исчезла в Париже, а не ее тень, встреченная мною в Лондоне, пришло время изумляться и расспрашивать.
— Но как это произошло? — спрашивал я. — Даже теперь мне трудно в это поверить.
— Это произошло, дорогой Барт, потому, что даже гений доктора иногда дремлет. Ты помнишь, что он передал меня Хассану. Хассан служил моей семье с тех пор, как я себя помню, только тогда он был черный, а не белый. Он пришел со мной, когда я вступила в Си Фан. Но когда я уехала к тебе в Париж, ты помнишь…
— Помню ли я? Да я помню каждый час, который мы провели вместе, каждую минуту.
— Так вот, в прошлом я работала на Си Фан в отдаленных уголках планеты. Гаитяне, не знавшие меня, знают Хассана. Я приказала ему дойти со мной до ворот, и никто не остановил нас. Потом я приказала ему сесть в одну из машин для персонала, которых там всегда стоит штук пять-шесть. Он повиновался. Я уехала. Доктор допустил ошибку. Понимаешь, я снова стала собой, и я это знала! Я собиралась поехать к консулу в Кап-Аитьене, но по дороге…
— По дороге, — раздался знакомый голос, и я увидел, что к нам присоединился Смит, — Ардата встретила меня с отрядом морских пехотинцев. Мы направились на соединение с Бартоном. Итогом этой встречи стали определенные меры в отношении «Сан-Дамьен сизаль корпорейшн». Но Ардату я больше почти не выпускал из виду.
Я был до того счастлив воссоединиться с ней, что зловещие раскаты грома, сгущающаяся темнота и угроза Соединенным Штатам в Карибском бассейне напрочь забылись. Но Смит быстро привел меня в чувство.
— Наконец-то все в наших руках, — сказал он. — Но надо вести игру осторожно. Против нас гений Фу Манчи и жертвы его обмана, а я не намерен больше терпеть поражений, как раньше. Через двадцать четыре часа мы либо победим в нашей долгой битве, либо положим к ногам Фу Манчи то, что останется от цивилизованного мира.
Темнота все сгущалась, над горами зловеще рокотали раскаты грома.
— Сигнал, Бартон. Коль уж вы приняли решение, желаю удачи. Но путь ваш будет нелегок.
Смит, Бартон и я стояли на пристани в Кап-Аитьене. Ночь была темная, ее лишь изредка прорезали вспышки тропических молний, создававшие жуткое, устрашающее освещение. О сигнале договорились заранее, и вот мы увидели, как на чернильном фоне грозовых туч загорелась ракета. Морской катер, будто безумный, плясал на волнах внизу.
— Я вычислил координаты и намерен проверить их со старшим офицером, — сказал Бартон. — Если карта Кристофа неверна, нам конец! Пока!
Он направился к сходням, подождал, пока катер поднялся на два фута над пирсом, и прыгнул. Сэр Лайонел Бартон был человек замечательный во многих отношениях. Я увидел, как он пробирается на нос катера. Когда катер отплыл, Найланд Смит сказал:
— Бартон заслужил свою славу. Он не боится ни людей, ни богов. И поскольку я знаю его довольно хорошо, сегодня ночью он заткнет по меньшей мере одну из крысиных нор доктора Фу Манчи.
Старое грузовое судно водоизмещением три тысячи тонн, осевшее гораздо ниже ватерлинии под тяжестью бетонных плит, пережидало в порту шторм вместе с американским эсминцем. Это судно предполагалось затопить там, где, согласно карте, был подводный грот, ведший в пещеру Кристофа. Командовал им американский шкипер, хорошо знавший побережье Гаити, а эсминцу надлежало снять с борта экипаж. Если удастся провести столь тонкую операцию темной ночью и при таком волнении, это будет профессиональный подвиг.
При очередной вспышке молнии мы увидели, что катер подошел к борту грузового судна. Море уже бушевало, и я переживал за Бартона, человека грузного и уже немолодого. Потом в черном ночном небе зажглась еще одна ракета.
— Слава Богу! — прошептал Смит, стоявший рядом со мной. — Бартон безрассуден, но будто заговорен от смерти. Он на борту. Пора и нам приниматься за дело.
Мы помчались сквозь эту дьявольскую ночь к фабрике сизальной корпорации. Поездка была жуткая, похожая на пляску валькирий. Вспышки молнии высвечивали далеко внизу горные долины, дорога, казалось, дрожала в кромешной тьме. Наши фары мерцали, будто свечи. Теперь все зависело от шофера.
У меня сохранились весьма причудливые воспоминания об этом путешествии на край долины, бывшей некогда кратером огромного вулкана. Наконец мы свернули в глубь страны, прочь от побережья и края пропасти, и попали на ровное место. Я облегченно вздохнул.
По сути дела мы были уже недалеко от цели, но ведь я никогда не видел фабрику снаружи и теперь удивился ее невзрачности. Справа к дороге примыкала широкая посыпанная песком подъездная аллея, над которой висел щит с надписью — «Сан-Дамьен сизаль корпорейшн». Вдоль аллеи тянулись кусты и пальмы. Ярдах в пятидесяти стояло бунгало, нечто вроде будки сторожа. По просьбе Смита водитель остановил машину рядом с ней.
— Я предусмотрел три возможности, — сказал Смит. — Во-первых, мы можем не найти на предприятии никого, кроме законных служащих, которых нам не в чем обвинить. В конце концов конопля в наши дни выращивается вполне законно и на научной основе. Правда, им будет трудно объяснить стеклянные саркофаги, которые вы видели.
Во-вторых, нам могут устроить какую-нибудь ловушку. Если доктор и его приспешники спустились в подземелье, сомневаюсь, что мы сумеем проникнуть туда с этой стороны.
Вспыхнула молния, и Смит огляделся по сторонам.
— Ручаюсь, Кэрригэн, вы не заметите никаких признаков того, что большой отряд федеральных агентов и две роты гаитянской пехоты с пулеметами контролируют эту территорию.
— Да, никого не видно, — ответил я. — Но почему они не остановили машину?
— У них приказ не задерживать никого из едущих на фабрику. А теперь послушаем доклад.
Он мигнул фонариком: включил — выключил, включил — выключил.
Из темной лощинки у дороги на песчаную дорожку вышли два человека: один в форме гаитянской армии, его напарник — в штатском. Когда они приблизились, Смит ответил на приветствие офицера и, повернувшись к штатскому, спросил:
— Что можете доложить, Финлей?
— Ничего, шеф, разве только то, что майор Лемаж, вот он, заставил своих солдат укрыться, а мои ребята знают свое дело. Какая у нас программа?
— Свет где-нибудь горит?
— Разумеется. В сторожке у ворот. Ночной сторож, я полагаю.
— Что-нибудь еще?
— Других огней не видно.
— Тогда действуем согласно первоначальному плану. Идемте, Кэрригэн.
Когда мы прошли мимо машины и направились по песчаной дорожке, Финлей отстал шагов на десять, и я спросил:
— А что же это за третья возможность, Смит?
— Фу Манчи может возомнить себя потенциальным властелином мира и остаться здесь, чтобы нагло отрицать свою вину. Ваше отсутствие, конечно, озадачит его, но доктор может догадаться, что произошло. Однако побег Ардаты и Хассана допускает лишь одно толкование — грубая ошибка. А такие ошибки не в духе доктора Фу Манчи. Тем не менее нам следует продвигаться осторожно. Вы говорите, лифт расположен в конце туннеля со стеклянными саркофагами?
— Да, подвала, построенного, я полагаю, под лабораторией.
— Который вы можете найти.
— Я думаю.
Мы подошли к бунгало, Смит нажал кнопку звонка, и меня охватило возбуждение. Ждать пришлось недолго.
Долговязый гаитянин в рубахе с закатанными рукавами, с трубкой из кукурузного початка, сонно посмотрел на нас.
В конторке я увидел плетеное кресло, большую доску с ключами, вроде гостиничной, и газету на полу. Выражение лица сторожа изменилось.
— Вам чего? — грубо спросил он. — Вы тут не работаете.
— Я хочу видеть управляющего, — отрезал Смит. — Это срочно.
— Управляющий спит.
— Кто-то должен быть на дежурстве.
— Я дежурный.
— Тогда пойдите и разбудите управляющего, да поживее. Я представляю правительство Гаити и должен видеть мистера Хортона немедленно. Пойдите и поднимите его.
Властный тон Смита возымел действие.
— Я должен оставаться здесь, — ответил человек. — Но могу позвонить ему.
Он прошел в конторку, взял телефон, которого я не заметил, и быстро заговорил по-гаитянски. Потом положил трубку и повернулся к нам.
— Сейчас кто-нибудь придет и отведет вас к управляющему, — доложил он и, считая, что исполнил свой долг, вернулся в сторожку и закрыл дверь.
Я уставился на Смита.
— Видимо, один из сотрудников корпорации, — тихо сказал он. — Вряд ли он что-нибудь знает. Но подождем.
Вскоре откуда-то появился чернокожий мальчишка.
— Два господина желают повидать мистера Хортона?
— Желают, — ответил Смит.
— Идемте со мной.
Когда мы двинулись за мальчишкой, я оглянулся и увидел, как Финлей подает световой сигнал. Нас хорошо прикрывали.
Мальчишка повел нас к тем зданиям, в которых я недавно квартировал. Света нигде не было. За этими зданиями особняком стояло бунгало, выходившее фасадом на большой четырехугольный двор. В некоторых окнах горел свет, одна дверь была открыта. Цветной мальчишка постучал, и на улицу вышел Хортон с очками в руке и книгой под мышкой. Гроза, казалось, уходила на восток, но темные тучи закрывали луну и воздух был насыщен электричеством.
— Вы ко мне?
Нас осветил сполох света от далекой молнии.
— К вам, — ответил Смит.
— Ба, мистер Кэрригэн! Сэр Дэниз Найланд Смит! — воскликнул Хортон и отступил на шаг.
— Мы можем войти? — тихо спросил Смит.
— Конечно. Но это… так неожиданно.
Мы вошли в комнату, обставленную со свойственной тропикам простотой. Ночь была жаркая, и Хортон, очевидно, лежал в шезлонге и читал. Он растерянно посмотрел на меня, потом на Смита.
— Означает ли это?.. — заговорил он.
— Это означает, — перебил его Смит, — что игра окончена. Выполняйте мои указания, тогда, может, не очень пострадаете. Попробуете меня обмануть, вам же будет хуже.
Хортон попытался взять себя в руки.
— Во-первых, сэр, я не представляю…
— А представлять и необязательно. Факты говорят сами за себя. Я здесь от имени правительства Соединенных Штатов.
— О-о! — откликнулся Хортон.
— Меня сопровождают федеральные агенты. Вся территория оцеплена войсками. Это к вашему сведению.
— Да-да, понимаю, — пробормотал Хортон, и я увидел, как он сжал кулаки. — Несмотря на это, против вас будут предприняты действия, которых вы наверняка не ожидаете. Это я говорю для вашей же пользы. Я настоятельно советую вам…
— Моя работа связана с риском, — отрезал Смит. — Можете считать себя арестованным, мистер Хортон. А теперь будьте добры проводить меня к Фу Манчи.
Хортон на миг замялся, потом протянул руку к телефону.
— Нет-нет! — Смит схватил его за руку. — Я хочу увидеть его, а не упустить.
— Я не могу отвечать за последствия. Боюсь, они будут плачевными для вас.
— Сделайте милость, отведите нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29