Я был на взводе, мне хотелось вербовать еще, получить информацию. Но не получилось. Они были крестьянами. А может, меня просто обманули?

Каргатов
Мне достался рядовой милиционер. Я сделал себе кофе, влил туда вместо привычной ложки коньяка целую стопку водки. То же самое сделал и для Ступникова. Подумал и влил для Саши еще стопку. Он огромный, чтобы согреться и не спать ему нужна доза побольше.
Вошел милиционер.
На вид лет сорок или около того. Рост немногим более ста семидесяти пяти. Черные с проседью волосы уложены назад. Видно, что человек тщательно причесывается, следит за своей внешностью. Лицо интеллигентное. Высокий лоб, небольшие залысины. Брови черные, широкие, густые — «домиком». Нос прямой, в профиль напоминает клюв хищной птицы. Уши большие, сломанные неоднократно. Не уши, а пельмени. Борец? Носогубная складка не выражена. Рот большой. Губы мясистые. Подбородок тяжелый. Шея накачанная. Плечи мощные, покатые. Точно борец. Руки большие, на кистях множество мелких шрамов. Ногти короткие, обломанные.
Впечатление от него было двояким. С одной стороны, было видно, что человек интеллигентный или старается им казаться. С другой стороны — обломанные или обгрызанные ногти.
Из других комнат раздавались крики — это мои коллеги кричали на опрашиваемых. Но они не действовали на моего собеседника. Он сидел спокойный и невозмутимый, как индеец. Криком его не возьмешь. Матерый мужик. А почему все еще рядовой милиционер?
Не люблю суеты, не люблю шума и моментальных решений. Здесь нужна кропотливая длительная работа. Убитого солдата жаль, может и этот демон, который сидит напротив, тоже причастен к его гибели.
А почему собственно «демон»? Спокоен и равнодушен. Я бы дергался, а у этого нервная система как у самурая.
— Как вас зовут? — начал я.
— А это имеет какое-то значение? — ответил вопросом на вопрос. Пытается меня «расшатать», вывести из равновесия?
— Надо же как-то общаться. Как вас называть?
— Иса. — Подумал и добавил: — Иса Гадуев. Автобиографию надо рассказывать?
— А есть что-то интересное? — Теперь я его вывожу из состояния душевного равновесия.
— Не знаю, — он пожал плечами. — Вы же можете взять личное дело, и там найдете, что я и в первую кампанию и во вторую воевал против вас.
Он смотрел спокойно, проверял мою реакцию на его слова.
Я справился с волнением.
— Ну и как — понравилось? — Я закурил, пытаясь скрыть свое волнение.
Ступников наверняка уже «потрошил» бы его. Не получится у меня — отдам Сашке.
— Как может понравиться война. В 1993 году я уехал в Россию, мы покупали угнанные машины. Когда ехали через Москву, там был этот штурм вашего Белого дома — Верховного совета. Там повоевал под руководством Хасбулатова. В здании много было чеченцев. Мы хорошо постреляли, но силы были неравны. Потом нас выпустили по системе канализации.
— Как выпустили? — не понял я.
— Очень просто. Договорились с милиционерами, которые штурмовали здание, ночью передали им деньги, рассказали, где стоят машины, отдали ключи от них, они нас и выпустили.
— Дальше!
— Приехал домой. Оказывается, кто-то посчитал, что меня убили в Москве, и разграбил мою квартиру в Аргуне. Родителей убили. Похоронили без меня. Семьи у меня не было. Я поклялся, что отыщу, кто это сделал.
— Нашел?
— Узнал, но не отомстил, — он вздохнул, очень искренне.
Это было первое проявление эмоций, ему было жалко, что не отомстил.
— Убили без тебя?
— Нет. Был такой полк, сформированный из бывших заключенных.
— Одним из командиров которого был Шейх, — подсказал я.
— Шейх, — подтвердил Иса.
— Неужели сам Шейх забирался в квартиры и убивал людей? Птица высокого полета, не мог же он так низко опуститься?
— Нет. Это сделали его подручные. Но у Шейха и тогдашней верхушки Чечни был один пунктик — они собирали старинное оружие. У моего отца был старинный меч. Долго рассказывать не буду, все равно историю Кавказа не знаете, знали бы — не полезли бы к нам. Так вот. Меч состоит из двух лезвий. Они гибкие, если ударить по человеку, то человек разрубается на несколько частей. Плюс ко всему этот меч можно носить на поясе как ремень. Выкован был в Дагестане в 1778 году. У многих он побывал. Потом перешел в нашу семью. Переходил от отца к старшему сыну. Когда была депортация, то мой дед спрятал его, потом рассказал моему отцу, и по возвращении из Казахстана мы отыскали его. Еще при Советах к нам приходили, предлагали большие деньги за него. Мы всегда отказывали. Нас не трогали, мы из старинного рода. Среди окружающих всегда авторитетом пользовались. Только от всего этого рода остался один я. Много кто хочет к нам примазаться, но все это низкородные плебеи, — Иса опять говорил абсолютно спокойно. — И вот когда прошел слух, что меня убили в Москве, пришли посланцы от Шейха и предложили продать меч. Отец отказал, после этого убили… — он вздохнул, — и его и мать. Меч передали Шейху, тот — Дудаеву. Показывали как-то, как он махал им.
— Так ведь Шейх, может, и не знает, как завладели этим редким оружием? Поэтому мстить надо не Шейху, а исполнителям, — у меня забрезжила одна идея.
— Шейх только поначалу не знал. Но республика у нас маленькая, ему передали, как это было, а попутно передали мою просьбу отдать мне этих трех негодяев.
— А он?
— Он сказал — на все воля Аллаха.
— Иншалла! — вставил я.
— Читали Коран? — удивился он.
— Читал. А вы?
— Нет. Не верю я ни в бога, ни в черта, ни в Аллаха, ни в Будду. Я верю в человека, в себя. Шейх сказал, что своих людей он покарает сам. И ничего не сделал. Я сам их нашел и убил. Не сразу. Одного убил здесь, в Чечне, второго — во время штурма Грозного вашими войсками, в январе 1995 года. Третьего — чуть позже.
— Как же вы стали боевиком? С вашей родословной, — не удержался я от «шпильки», — вы должны быть минимум бригадным генералом.
— Я старался держаться от всего этого. Я не воровал сам. Я покупал краденые машины, перегонял в Чечню. Но сам не воровал. Не вступал ни в какую банду.
— Кто вы по образованию? Кем работали до войны?
— Нефтяник я. Отец мой тоже нефтяник. Был нефтяником, — поправился Гадуев. — Когда пришел Дудаев, то образованные люди не нужны стали. Пришли те, кто знает Коран, и сказали, что теперь они образованные — а мы, интеллигенция — прах. Бараны! — Снова проявление эмоций. — Я старался не конфликтовать с ними. Я — потомок древнего рода — не должен опускаться до них. Просто отошел в сторону. Я всегда стараюсь держаться в стороне от интриг, политики. Это не достойно настоящих мужчин. Все это возня плебеев.
— Так как вы стали боевиком? — настаивал я.
— Началась война. И я пошел защищать свою землю, — спокойно, без пафоса ответил он. — Мои предки сражались с русской армией. В том числе и в горах, когда прошла депортация. Для вас мы — бандиты, а мы просто хотим жить по своим правилам, вам не понять нас, — опять спокойно продолжал говорить он.
Интереснейший тип.
— Плюс мне удалось убить моего обидчика, потом второго. За третьим я гонялся долго, но сумел и его найти. Вот Шейха поймать пока не могу. Но и ему недолго осталось ходить по земле. Или вы его убьете, или я. Хотите сделку?
— Какую? — я насторожился.
— Вы же хотите меня завербовать, чтобы я добыл информацию о Шейхе и ваххабитах. Так?
— Ну, так.
Кто кого вербует?
— Проверьте по архивам Саратовского ФСБ. Псевдоним «Демон», — он усмехнулся, глядя на мое вытягивающее лицо.
— Вы были агентом госбезопасности?
— Был, — кивнул головой Иса. — Мне надо было добраться до третьего. Я знал, что он в Саратовской области, но не получалось его достать. Он тоже был агентом, но милицейским. Дело было между первой и второй войной. Я сам вышел на оперативников из ФСБ, и так же, как и вам, предложил сделку. Я помог перекрыть канал наркотиков, который поступал из Чечни и Дагестана. Не люблю наркотики, он делают из людей животных. И еще с моей подачи закрыли школу по подготовке ваххабитов.
— В Саратове?
— В пригороде. Там много мусульман. Надо было только создать школу по промывке голов, мозгов — и солдаты Аллаха, фанатики готовы. Взрывают дома, озлобляют народ против нас. В Чечне нужны строители, а не воины. Мы должны строить свое общество, свое государство, а не воевать со всем миром. И строить надо на цивилизованных основах, на памяти предков, а не на религиозном фанатизме. Так вот я помог раскрыть то, что интересовало ФСБ, а они мне рассказали, где находится третий. Он сидел на канале переправки наркотиков. Кэгэбешники специально не стали его брать. У меня был адрес и полчаса времени. Я убил его. Рассказал, кто я, напомнил, как он убил моих родителей. Через полчаса пришли ваши коллеги и зафиксировали самоубийство. Вам интересно?
— Интересно. Продолжайте.
— Потом началась вторая война. Я гонялся за Шейхом. Но, как вы говорите, не по Сеньке шапка. Он стал большой шишкой. Я снова воевал с вами.
— Не надоело воевать?
— Надоело. Устал я. Но нужно было добраться до главного — Хизира. И вот я узнаю, что он объявился в Старых Атагах. Я поступил в милицию. Теперь предлагаю вам сделку. Я даю информацию по арабским фанатикам и по Шейху. И его убивают. Кто убьет — я или вы с моей помощью, не имеет значения. Главное, что мои родители будут отомщены, и я буду причастен к этому. Так вы принимаете условия нашей сделки? — он подался немного вперед.
— Кто выбирал псевдоним для вас?
— «Демон» — это идея Порошина, оперативника, у которого я находился на связи. Пароль для восстановления связи — «вам привет от Порошина». Достаточно?
— Вы подписывали какие-нибудь документы?
— Имеете в виду подписку о сотрудничестве?
— Не только ее.
— Нет, мне предлагали, я отказался. Не хочу, чтобы потомок древнего рода марал бумагу. Я же пошел на это ради мести, не более того. И вы также должны понимать, что на большее можете не рассчитывать. Больше меня ничего не интересует.
— Вы прямо как граф Монте-Кристо. Не жалко всю жизнь потратить на месть?
— Говорил уже, я — единственный потомок древнего рода. Рано или поздно закончится война. Чечня возродится. И я не хочу, чтобы основой построения новой жизни стала извращенная религиозная идея.
— А что, на ваш взгляд, должно стать основой?
— Люди, технологии и экономический потенциал.
— Вы очень практичный человек.
— Я очень циничный человек. Хочу покончить с Шейхом и перебраться куда-нибудь за границу. Например, в Иорданию. Мои знания нефтяника, думаю, будут востребованы. Там женюсь, мне нужен наследник. И буду просто жить. Так как насчет сделки?
— Я должен уточнить.
— Свяжитесь с Саратовом. Сотрудник Порошин Константин Сергеевич. Сейчас, наверное, уже подполковник. Словесный портрет нужен?
— Думаю, что нет. А пока расскажите мне о милиции, в которой вы служите. Кто бандит, кто пособник бандитов. Погиб солдат. Сбежал опасный преступник. Кстати, пособник Шейха. Хотелось бы поймать его, отомстить за солдата. Как насчет этого? Скажем так — первого шага к сближению для поимки Шейха?
— Не поимки, а уничтожения.
— Хорошо. Так как насчет уничтожения Шейха?
— Все уже знают, что именно вам удалось опознать пособника. В милиции, где я служу, есть информаторы и Шейха и арабов. Подозреваю, что они специально поступили на службу, чтобы передавать информацию. Ну, а вам советую поостеречься. За вами будет охота. Такие вещи здесь не прощаются.
— Я буду осторожен, — пообещал я. — Когда вы сможете нам передать сведения об оборотнях?
— Через два-три дня.
— А я уточню, кто вы на самом деле, «Демон».
— Я предпочел бы тайниковый способ связи.
— Вы и об этом знаете?
— Знаю. Так безопаснее для меня, — и после секундного молчания добавил: — И для вас тоже.
— Хорошо. Тогда слушайте внимательно. За зданием вашего райотдела есть разрушенный дом. Сохранились столбы от ворот. Возле левого столба бросьте пустую консервную банку. Туда через три дня положите то, что удастся найти. Не забудьте завернуть в целлофан, а то промокнет. Если мне срочно понадобится связаться с вами, я нанесу полосу мелом на этом столбе, то же самое сделаете и вы. Полоса должна быть хорошо видна издалека. Так вас устраивает?
— Вы это сейчас придумали? — Он внимательно посмотрел на меня.
— Нет. Я здесь уже достаточно много времени провел. Поэтому и подготовил несколько таких мест.
— Я давно наблюдаю за вами. Вы мне импонируете больше всех комитетчиков вашего отдела.
— Я не женщина, в комплиментах не нуждаюсь. Если бы на моем месте сидел сейчас другой работник, вы бы говорили то же самое. А если бы хотели, то давно нашли бы способ связаться со мной и предложить свои услуги. Так нет же, ждали, когда убьют солдата, сбежит помощник Шейха. Если хотели поймать Хизира, то помогли бы расколоть его помощника. Не верю я в искренность ваших намерений, Демон, не верю. Хотите обоюдной выгоды — помогайте.
— Я не знал, кто у вас на «фильтре» сидит. Сам побеседовал бы. А солдата мне самому жалко. Я убивал в бою, но чтобы вот так. — Он поморщился.
Это были не боль и не сочувствие. Это была брезгливость потомка древнего рода с высокой самооценкой и обломанными ногтями.
Мы попрощались и договорились о месте встречи, когда она понадобится.
После этого я безрезультатно опросил еще двух милиционеров.
Скоро примчатся с Ханкалы. Они шлют бумаги и требуют, чтобы мы больше доверяли чеченским милиционерам и проводили с ними совместные операции. А как им доверять, если они вчерашние бандиты. В Красноярске почему-то не берут в милиционеры бандюков. Представьте, пришел бандит в РОВД, положил на стол оружие, покаялся — да, убивал, воровал, заложниками торговал. Свой канал по переброске наркотиков есть, но я теперь хороший, возьмите меня в милиционеры. Так что ли? «Умом Россию не понять…» Но здесь, конечно, политика. Сколько раз убеждался, что там, где начинается политика, заканчивается здравый смысл и порядочность.
Через два часа все оперативники собрались в кабинете у начальника. Особисты тоже были. Они хоть и не подчиняются нам, но ведь вместе делаем общее дело, поэтому никто не возражал. Контора одна. Бойцам строго-настрого запретили запускать кого-либо в здание, и выгнали их на улицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42