Я закрыл глаза, вспоминая карту, где были нанесены «красные дома». А вот сейчас и проверим его. Под веками горело и жгло. Хотелось спать. Не уснуть бы. Опер уснул на допросе. Это уже смешно. Интересно, а что процитировал бы сейчас Ступников.
Я вспомнил карту. В цветах, в красках, со всеми условными обозначениями. Это было не так сложно. Я видел карту Чечен-Аула много раз. Сделать наложение из бандитской карты не так сложно. Но как хочется спать! Как я устал!
Хамзатов начал перечислять. Фамилия, имя, отчество.
— Э, нет, мужик, адреса давай! — уточнил Гаушкин.
И бандит начал говорить.
Гаушкин записывал, а я сравнивал с картой. Все адреса милиционеров, которые он перечислил, совпадали с «красными домами». Но были и еще такие дома.
— Скажи, Артур, а вот такие адреса, они тоже с бандитами?
И я перечислил несколько адресов, взятых с карты.
Хамзатов поднял голову и долго смотрел на меня. Взгляд был долгий, тяжелый, гуляли желваки. Он хотел меня уничтожить.
Я выдержал взгляд. Ничего сложного.
— Вы нашли карту. Вы нашли карту! Вы ее прочитали?!
— И что дальше? Да, нашли, да, прочитали, и мы ее еще качественно изучим. Исходя из карты, и нанесенной на нее обстановки, я полагаю, что Шейх с арабами готовился нас атаковать. Так?
— Да, — бандит кивнул головой.
— Кто рисовал карту?
— Исмаилов. Приходили люди и говорили, что и где, он рисовал.
— Когда планировалось наступление?
— Через десять дней. В Старые Атаги должны еще подойти люди.
— Откуда люди?
— От Гелаева. Он обещал прислать на подмогу.
— Это та самая «большая бяка», которую они нам готовили? — Гаушкин присвистнул от удивления.
— Чую, Володя, что это еще не все. — Я потер виски.
Голова разламывалась.
— Расскажи нам про Старые Атаги.
— Я буду жить? — он впервые оживился.
Есть информация, можно и поторговаться. Ставка большая — жизнь. За жизнь можно и выдвинуть условия.
— Жить будешь, -кивнул я. — У нас мораторий на смертную казнь. Дадут пожизненное, или лет двадцать. Потом амнистия, срок скостят до половины, потом выходишь на условно-досрочное, то есть, лет через семь-восемь — свобода. Устраивает? Со своей стороны я напишу, что ты оказывал помощь следствию. Так как?
Он думал. На лице это читалось. Лоб то морщился, то разглаживался, губы то опускались вниз, то легкая усмешка скользила по ним. Ерзал на табурете. Были бы свободны руки — обязательно делал бы ими что-нибудь. Кисти у него и так под табуретом ходят.
А может, этот кадр развязывается? Я подвинулся немного ближе, чтобы свалить его с ног если что.
— Ручками-то особо не шебурши, — понял меня Володя. — Разведчики вязали узлы, которые только сильнее затягиваются. Веревку потом резать.
— Я думаю. Мне нужно время, — он снова поднял голову.
— Думать надо было раньше, — я был суров. — Ты солдату горло перерезал. Второго ранил, когда задерживали. Так что лимит времени исчерпан. Цейтнот.
— Либо ты с нами, либо с Аллахом. Выбирай. — Гаушкин тоже «напирал».
— Хорошо, я согласен.
Тут забежал дневальный.
— Товарищи офицеры, вас к начальнику. Обоих.
— Зови кого-нибудь из разведчиков, пусть караулят. — Я встал.
— Вспоминай, Артур, крепко вспоминай. — Володя тоже поднялся со стула.
Вошли трое разведчиков. По-прежнему в зимних маскхалатах. Только капюшоны с головы скинули.
— Кто старший? — спросил я.
— Я, — один выдвинулся вперед, — сержант Коцага.
— Значит так, сержант. Слушай меня внимательно. Вот этот гражданин — ценный свидетель. Если на нем хоть один синяк появится во время моего отсутствия, я с тебя лычки сорву и вместе с твоими яйцами приколочу у себя над рабочим столом. Ты меня понял? Я не шучу. Ты — отвечаешь за все, — я был зол. Надо же было начальнику в самый кульминационный момент собрать совещание!
Сержант смотрел на меня как на бешенного. Сглотнул слюну.
— Я понял.
— Все, располагайтесь. Что найдете — можете съесть и выпить. Спиртного нет, не старайтесь.
Пошли в кабинет к шефу. Там уже сидел командир сводного полка, незнакомые мне офицеры, наши только подтягивались. Последним ворвался командир разведчиков:
— На «блоке», что в сторону Старых Атагов, расстреляли «Жигули». В ней было двое милиционеров и трое гражданских. Попытались подкупить часовых, чтобы выпустили. Когда наши отказались, то открыли огонь. У нас легко раненный, в машине — все жмурики.
— Бля! Началось. — Командир грохнул раскрытой ладонью по столу.
— Людей на усиление я уже отправил, — доложил Калинченко.
— Садись. Говорить будем. — Мячиков указал место Андрею.
— Предлагаю пригласить с улицы начальника местного РОВД, думаю, что ему тоже будет интересно, — предложил я.
— Хорошо, — начальник согласился.
Позвали начальника РОВД. Он вошел, переполненный праведного гнева. Его прямо распирало. Как бы не лопнул.
— Мы вас потом выслушаем, а сейчас сядьте и слушайте молча. Мы дадим слово, — пресекая все его попытки заговорить, суровым тоном сказал начальник. — Можно курить.
— Значит, так, — начал наш начальник. — Ситуация такая. Телефонные звонки меня уже достали. Завтра, вернее уже сегодня, часов в десять, думаю так, прибудет сюда много проверяющих. Начиная от наших начальников, заканчивая прокурорскими и милицейскими начальниками. Из местного правительства и всяких еще. Все они почему-то уверены, что мы здесь бесчинствуем. До девяти утра нужен результат. Понадобится помощь военных. Поможете? Вас тоже будут трясти, как яблоню, — это он обратился к военным.
— Что надо делать? — командиру очень не хотелось подставляться в этих грязных политических играх.
— Сейчас и решим. У кого какие предложения?
— У меня, — я поднял руку.
— Говори, Каргатов, — шеф кивнул.
— У меня есть список милиционеров, которые поддерживают духов. Надо их задержать. И привлечь для этого тех, кто лоялен нам.
— Хорошо, согласен.
— А я не согласен! — встрял милицейский чин. — Вы проводите все операции, не согласовывая со мной.
— Сядьте! Вы ничего не знаете, или не хотите знать! — шеф был резок.
Калинченко и командир тоже покивали одобрительно.
— Также, исходя из захваченной карты, мы знаем, где проживают люди, которые готовы поддержать бандитов, у них хранится оружие дома. В случае атаки бандитов, они выступят «пятой колонной». Их тоже надо брать.
— Согласен, — сказал Мячиков.
Остальные тоже покивали головами.
— Что удалось выяснить? Ступников, начинай.
— Я допрашивал Исмаилова. Вкратце — на Чечен-Аул готовилось нападение. Когда удался побег с «фильтра», то Исмаилову Шейх-Хачукаев приказал не форсировать переход в Старые Атаги, а организовать сбор разведданных на месте. В случае штурма многие милиционеры, а также местное подполье, по словам задержанного, выступят по команде организованно, всего до двухсот человек. Со своим оружием.
— Кстати, — встрял я, — боевикам уже известны проходы в минных полях.
— О, ё-тать! — командир схватился за голову. — Что еще?
— Если немедленно не предпринять меры превентивного характера, то завтра эти самые двести человек могут устроить кровавую баню всем приезжим. Взять их в заложники, а мы будем лишь…
— Хлопать себя ушами по щекам, — не выдержал Ступников.
— Примерно так, — согласился Мячиков.
— Вот список милиционеров и подпольщиков из Чечен-Аула, которые готовили вооруженный мятеж, — я подал листок. — Самые активные обведены. Их надо брать немедленно. Обыски само собой.
— И куда их потом? — спросил командир.
— На «фильтр».
— Там и так все забито! На головы друг другу?
— Шелупонь отпустить. Остальных колонной в Чернокозово. Самых интересных — на Ханкалу, после того как сами их отработаем.
Милиционер читал список своих подчиненных, замешанных в подготовке штурма, и вытирал пот. Ступников решил «додавить» его.
— Что будете делать завтра, уважаемый? Приедут начальники, в том числе и милицейские, и что ответить-то? Под самым носом заговор. РОВД -рассадник боевиков. За такие вещи по голове не гладят.
— Так я не знал! — тот был испуган и вытирал лицо большим клетчатым платком.
— Никто не знал, но почему-то ФСБ и армия узнали это раньше, чем начальник милиции. Бардак.
— Что делать? — он испуганно смотрел на окружающих его офицеров.
— Трясти надо! — наш начальник был предельно жесток. — Принимать активное участие в задержании и нейтрализации пособников. Вы согласны? Или поддерживаете пособников?
— У нас длинные руки! — Ступников опять вставил цитату из своей любимой книги.
— Я понял, — милицейский начальник был снова настроен решительно, точно так же, как когда он вошел в кабинет. Чувствует обстановку. Интересно, а он не из бывших партработников? Уж больно у него хорошо это получается.
— Кто у вас сейчас во дворе? — Это Вадим Молодцов.
— Почти все.
— Через пять минут заводите их в здание. Всех! — Это уже командир военных. — Калинченко!
— Я! — Андрей встал.
— Вязать всех. Тихо вязать! И морды не бить! Потом разберемся! По списку! Понятно?
— Так точно!
— Товарищи офицеры, вопросы еще есть? — командир все понял, и принял решение.
Командир на нашей стороне. Все хотят к победе подмазаться. Ну, мы не жадные — нам не жалко. Тем более что без помощи военных у нас ничего не получится.
Вопросов ни у кого не было. Калинченко убежал в коридор, оттуда доносились команды. В выражениях никто не стеснялся.
Через пять минут он зашел в кабинет:
— Товарищ полковник! Готовы, можно заводить.
— Ну что, теперь ваш выход, — начальник обратился к милиционеру, — справитесь?
— Справлюсь.
— Периметр закрыт? — Гаушкин к разведчику.
— Мышь не проскочит.
— Посмотрим.
Все напряглись.
— Давай! Ну, пошли? — командир встал.
Все вышли в коридор. Я снял автомат с предохранителя. Хотя в тесном от разведчиков коридоре вести огнь было безумием. Своих зацепишь.
Милиционер вышел на крыльцо и начал что-то говорить. Никто из нас ни слова не понимал по-чеченски. Мы лишь вслушивались в интонации. Толпа отвечала то глухим ропотом, то взрывом возмущения. Время шло, а толку не было.
Но вот он что-то прокричал раза три. Одна фраза, повторенная три раза. И толпа поддержала его. И он вошел в коридор.
— Сейчас будут заходить, — он снял шапку и опять вытер пот.
Лампу в коридоре погасили. Лишь из открытого кабинета начальника падала полоска света.
И действительно, первым зашел заместитель — агент Ступникова. Он вошел и остановился, со света, что горел на улице. В коридоре ничего не видно.
Его быстро и молча стреножили, и тихо оттащили брыкающее тело в кабинет к Разину.
Потом стали заходить другие милиционеры. Кто-то даже пытался оказать сопротивление, но их быстро «гасили».
— Все. — это произнес милицейский начальник.
Включили свет в коридоре.
— Отбирать! Своих от чужих! Начали! — шеф первым вошел в кабинет Разина.
Там вповалку лежало человек десять. Рты и глаза завязаны. Руки и ноги тоже. Все задержанные дергали конечностями, пытаясь освободится. Какой там! Каждое подергивание лишь затягивало узлы.
Я передал список милиционеру:
— Показывай, которых освобождать.
И он начал. Первым указал на своего заместителя. Разведчики рывком подняли его и разрезали веревки. Тот потирал руки и ошалело оглядывался.
— Выходи и жди в коридоре, — это приказывал командир.
Ступников хлопнул своего агента по плечу.
Потом подняли еще трех человек, среди них был и «Демон». Я злорадно смотрел, как с него сошла маска невозмутимости и высокомерия. Он был также ошарашен. Это полезно. Спесь слетела.
Начальник РОВД построил всех освобожденных милиционеров. Сначала он принес извинения, потом вышел Мячиков и вкратце обрисовал ситуацию.
Те стояли ошарашенные. Сначала их связали, а теперь предлагают участвовать в задержании бывших своих сослуживцев, провести обыски. Они начали что-то ворчать на чеченском языке.
Вышел командир:
— Значит, так, товарищи чеченские милиционеры. У вас два пути. Первый — вы помогаете нам. Второй — как пособники — добро пожаловать «на фильтр». Итак! Становись! Равняйсь! Смирно!
Что-что, а командовать он умел! Когда он заорал как на плацу перед многотысячным строем, то я и сам подтянулся. Огромной мощной волей обладал этот мужик!
Он выдержал паузу в пару секунд. И снова гаркнул:
— Добровольцы в пособники бандитов — шаг вперед!
Никто не вышел.
— Сейчас вам поставят задачу, которую вы выполните. Вопросы?
Мы улыбались. Чеченцы смотрели исподлобья.
Ничего, ребята, привыкайте!
Мячиков снова собрал совещание. Разведчиков и чеченских милиционеров оставили в коридоре. Отчего-то мы не стали называть при начальнике РОВД все адреса, которые запланированы для зачистки. Гражданин мент как-то не особо внушал доверия. Сам не знаю почему. Но, если начальник не видит того, что творится у него под носом, то зачем такой вообще нужен?
Гаушкин продолжал «потрошить» Исмаилова. Никто не забывал, что информация по Старым Атагам — это самое главное.
Тем временем на улице раздавался рев подъезжающей техники. Техники становилось больше, ропот толпы на улице утихал
Калина, начальник штаба и незнакомые мне офицеры на улице формировали группы захвата. Руководили группами опера.
Вот только оперов было мало, а объектов много.
Я пошел в группе, которую возглавил Калина.
— Значит, так, разведчик, — я закурил на крыльце, — нам трупы не нужны. Нужна информация. Объясни своим гоблинам.
— За гоблинов ответишь. — Калина пошел к своему БТРу, я за ним.
Возле бронемашины уже стояло восемь разведчиков, механик— водитель перегазовывал двигатель.
— Значит так, чудовища, — начал Калина — голос суровый, не терпящий возражений, — сейчас прем по адресам. Работаем. Как обычно, парами. Минус — Враг, Вражий сын— Крот, Аллигатор — Сом, Могила — Петрович.
— Я не буду с Могилой в паре работать! — подал голос Петрович. — Могила как дурак на ужин гороховой каши натрескался…
Строй одобрительно хмыкнул.
— Разговоры отставить! Зубы потеют? — Калина был суров.
— Слышь, урод, я пойду первым, а ты за мной, не хочу твое дерьмо нюхать, — пробубнил Петрович Могиле.
Быстро все забрались на броню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42